Спящая в огне

Карина де Сантис, 2023

Нет ничего опаснее тайн не поведанных и тех, кто эти тайны хранит. Этна – молодая целительница, живущая в лесной общине. Единственная из всех сирота. И это странно, ведь подобное в Форланде случается очень редко, учитывая, что каждый рожденный ребенок – очень ценный дар. А что, если она узнает тайну своей семьи и свое главное предназначение? Не зря ведь она нашла в библиотеке пергамент со странным пророчеством: "И проснется Спящая, дочь огня и той, что утаила ее рождение. И выпустит силу свою она на континент. И не будет пощады всем от огня ее и даже вода не сможет помешать ей возвратить смерть в дом родной".

Глава 5

Звуки и запахи кухни разносились по всему Дому, наполняя его различными ароматами и голосами, которые, то смеялись, то ругались, когда кто-то ужасно косячил, если судить по доносящимся словам. Впрочем, это не помешало Этне и остальным перекусить перед ужином, отбиваясь от детей, что сновали туда-сюда. Некоторые из них пытались (ключевое слово) помогать с приготовлением праздничного ужина, остальные ненамеренно мешали бывшим ученикам, засыпая их огромным количеством вопросов, связанных с испытанием. Этна, по большей части, слушала чужие разговоры — дети относились к ней с опаской, и она не могла их винить за это. Впрочем, все же было за это немного обидно, учитывая, что сирота всячески старалась им или помогать по возможности, или просто быть дружелюбной.

Рассказы влюбленной парочки и сиблингов вызывали у детей восторженные высказывания и восторг на лицах. Как-никак, а им было уже по десять лет и через год им предстоит принять решение, с каким искусством врачевания им хотелось бы связать свою жизнь. Из рассказов бывших учеников выяснилось, что, помимо гостей с других частей Форланда, Августа помогла матери одного из шаманов, которая среди целителей не была наставницей; Амосу пришлось помогать своей тетке, а сиблингам и вовсе достались старейшины. В целом задания у всех были почти что схожи и не были особо сложными, хотя, разумеется, все переживали на этот счет, еще раз проговаривая друг дружке порядок своих действий, чтобы убедиться, что ошибок не было.

После обеда молодая целительница тщетно попыталась занять себя тем, что предложила свою помощь в приготовлении праздничного ужина. В ответ ей посоветовали отправиться отдохнуть, ведь негоже готовить для самой себя праздничные блюда. Справедливое, к слову, замечание. Однако, Этне от этого легче не стало. До вечера и оглашения результатов было еще так далеко, а занять себя нужно хоть чем-то, иначе часы ожидания будут тянутся невесть сколько.

Увы, но Этне пришлось до самого вечера просидеть на крыльце дома. Иногда она старалась отвлекаться на книгу, не связанную с целительством, которую взяла в читальне (ну да, не думали же вы, что там только нудные книжки, полные знаний), но это было сложно, учитывая, что по территории сначала ходили люди, задействованные в испытании, а после, поляну Дома Белой Волчицы стали всячески украшать к будущему торжеству. Спустя время к целителям присоединились шаманы, которые после короткой заминки в виде объятий и поцелуев, тоже принялись за работу. Правда, бывших учеников все равно не допустили к ней с помощью, да и будущих шаманов тоже не было видно, значит, им сказали ждать нужного часа, чтобы прийти, как и будущим целителям. Это было невыносимо.

На просторную поляну выносили столы из столовой, многочисленные лавки и готовили большой костер посередине. Из Дома на улицу сновали шаманы и целители, принося посуду и приборы, ставя свечи из пчелиного воска и маленькие вазочки с лесными цветами на стол, что-то постоянно поправляя и переставляя, желая сделать все идеально и безупречно. Поглощенные этой кутерьмой люди даже не заметили, как небо окрасилось в бледно-розовые цвета, а сами солнца спрятались за линию горизонта. И тогда из-за густых ветвей старых деревьев показались будущие шаманы.

Этна, которая к тому моменту прочла пару глав книги, так и не вникнув в суть прочитанного, подскочила на ноги и кинулась к Аурее, которая тоже заметила подругу и отбилась от своих ребят. Заключив друг друга в крепкие объятия, девушки лучезарно улыбнулись друг другу. Как ни крути, а она все же немного соскучилась по шаманке, по человеку, с которым можно искренне поговорить и почувствовать себя не сорняком, а цветком из полноценного букета. Все было так, будто они и не расстались в прошлый раз на острой ноте. Впрочем, кто прошлое помянет…

— Умираю со скуки, хорошо, что вы пришли, — целительница расплылась в улыбке, оглядывая Аурею, которая была в длинном пышном горчичном платье с коротким рукавом. Множество ее темных косичек были собраны в высокий хвост. — Ну как все прошло? Выкладывай.

— Ты слишком любопытна, — миролюбиво отозвалась Аурея, рассматривая подругу в ответ, видя, что та искренне соскучилась и не злится на нее за неаккуратные слова. — Было немного сложно, если честно. Пришло два человека, южанин и воитель. Первому снились кошмары на продолжительной основе, а со вторым было еще труднее.

Шаманка помолчала, выдерживая паузу под внимательным черным взглядом Этны, прежде чем продолжить:

— Второй недавно прошел испытание, но, как выяснилось, до сих пор имел слабые отголоски чувств и эмоций, представляешь? Но это была не вина кузнеца, который проводил испытание, а самого воителя. Мне… немного сложно вдаваться в подробности и описывать происходящее, просто… м… его душа не перестроилась, так сказать, на это новое состояние. Но теперь он в норме, — проговорила Аурея, которой и правда нелегко было описывать то, что произошло с душой горного человека. — А как у тебя все прошло? Мучили своих ненаглядных наставников?

— Кстати говоря нет, не мучили. Точнее, мне из целителей никто не попался, только ваша шаманка, южане, ковальщица и русал, — Этна пожала плечами, прогоняя от себя мысли о том, как прошло испытание шаманки. — Ничего слишком сложного, как у тебя не было, что даже обидно немного. Хотя вдруг это просто я прокололась и теперь считаю, что все было легко.

— Перестань, уверена, что ты отлично справилась! — поморщилась Аурея, толкая целительницу в плечо. — Пойдем, все уже, кажется, начинают собираться.

И правда, на поляне стало более людно, а все приготовления почти подошли к концу. Бывшие ученики, пока выдалась возможность, обнимались со своими родителями. Амос стоял рядом с мужчиной и женщиной, которые с любовью смотрели на сына и ласково приобнимали за плечи Августу, чьи родители работали на Юге и не смогли присутствовать на этом торжестве. Рядом с ними стояла и тетя юноши, воодушевленно что-то рассказывая. Мужчина с лукавой улыбкой, и женщина с темными непослушными волосами обнимали своих близнецов, что-то говоря им, отчего вся семья весело улыбалась.

Так странно было наблюдать за тем, что дети и родители проводили время вместе. И так странно было осознавать, что родители выбрали одну стезю, а их дети — другую. Но при этом на этот счет не было никаких разногласий.

— Ты скучаешь по своим? — спросила Этна, наблюдая за всеми собравшимися. Держа лицо спокойным и безэмоциональным. Ее родители тоже могли быть тут. Могли обнимать ее, поздравлять и шутить. Могли. Но по неведомым причинам отказались от нее, оставив одну с зияющей дырой на месте сердца.

— Разумеется. Надеюсь увидеться с мамой во время Отбора хоть мельком, отца-то и так смогу увидеть, — Аурея улыбнулась, отвечая честно. Даже ей, кажется, было немного грустно от того, что ее мать, служившая камеристкой, и отец, работающий пекарем, не могут присутствовать на празднике. И если ей было грустно, то каково тогда было Этне? — А что ты думаешь насчет Отбора, кстати говоря?

— Думаю, что иду с тобой пытать счастья. Мое извечное любопытство никуда не делось и…

— Аурея!

К девушкам, сквозь толпу северян, протолкнулся высокий мужчина, а его ясно-голубые глаза с любовью и гордостью смотрели на шаманку. Его одежда была простой и без изысков, не позволяя понять истинный статус, а на плече висела дорожная сумка. Подойдя к девушкам, он поздоровался с теми, сложив пальцы и склонив голову, прежде чем заключил улыбающуюся дочь в объятия.

— Отец! — шаманка искренне и широко улыбалась, обнимая отца, утыкаясь лицом в его крепкое плечо, оставляя Этну с улыбкой наблюдать за воссоединением семьи. Насколько она знала, мать подруги в свое время отправилась на Отбор, будучи шаманкой, и успешно прошла его, став камеристкой. Вот только в отличие от многих людей, которым оказала доверие королевская семья, она не вышла замуж за знатного южанина при Дворе, влюбившись в обычного пекаря, который готовил хлеб специально для правящих королев. Родив ребенка, мать Ауреи не покинула своего поста, так что ее мужу пришлось взять на себя всю ответственность за дочь и лишь через год отвести ту на Север, чтобы она воспитывалась как ее мать. — Я не ожидала тебя здесь увидеть. Как ты узнал, что сегодня было испытание?

— Это было не сложно, учитывая, что ваши ходили и искали себе добровольцев, — мужчина усмехнулся, наконец выпуская дочь из объятий и окидывая ее любящим взглядом. — Пришел, как смог. Мама в курсе, что я тут и передает тебе привет.

— Спасибо. С ней мы тоже скоро встретимся, я ведь собираюсь участвовать в Отборе.

— О как. Ну я передам ей. А ты, Этна? Будешь пытать счастья? — ясный взор обратился на девушку, задерживаясь на ее темных глазах.

— Разумеется, Юлий, — сдержанно ответила будущая целительница, изогнув губы в слабой улыбке. Отец подруги ей всегда нравился. Он также, как и его дочь, хорошо относился к ней, не взирая на странное происхождение и паутину шрамов. Впрочем, вдруг его хорошее отношение — это просто замаскированная жалость? Не хотелось думать об этом в такой торжественный день.

— Ну и правильно. Уверен, тебе понравится Юг, — Юлий искренне улыбнулся, наслышанный про чужое бескрайнее любопытство и слабо сжал плечо девушки. — Рассказывайте, как прошли испытания?

Ответ на этот вопрос так и не прозвучал, ведь именно в этот миг чей-то зычный голос попросил, чтобы все заняли места за накрытыми столами и тишины. Говорившим оказался Эйгон, обводя своими серьезными глазами всех собравшихся северян, которые поспешили послушаться его. Наконец приблизилась самая долгожданная часть этого угасающего дня.

Все поспешили занять места на широких лавках. Целители мешались с шаманами, дети со взрослыми, а бывшие ученики — с наставниками. Юлий с девушками заняли свое место за одним из столов, которые стояли полукругом вокруг костра, который уже успели разжечь. Теперь его языки тянулись высоко вверх, сверкая и даря не только свет, но и тепло. Возле жаркого огня стояли Велес и Леона — старейшины целителей и шаманов, которые должны были огласить итоги испытания. Все взгляды вперились на самых пожилых северян. Любопытство витало в воздухе, которое успело достичь своего предела за этот день.

— Наконец можно начать самую долгожданную часть этого дня, — полушутя-полуворчливо начала старая шаманка, щербато улыбаясь. С разных уголков послышались приглушенные смешки. — Я, если вам интересно, на ногах с самого рассвета и, видит Мать, как сильно я устала. Поэтому не вижу смысла томить и вас.

— Ты как всегда весьма обаятельна, Леона, — Велес мягко улыбнулся, обратив взор выцветших глаз на шаманку. — Но я согласен, как бы там ни было. Одно могу сказать: я безмерно горд, что дождался этого дня и что мне выпала честь посвятить наших учеников в полноправных целителей и целительниц. Августа, Амос, Этна, Валериан и Виола, подойдите ко мне.

Названные ученики покинули свои места. Леона отошла в сторонку, чтобы дать бывшим ученикам выстроиться в шеренгу перед всеми присутствующими. На их лица отбрасывались тени от большого костра, а глаза сияли от волнения и радости. Все они смотрели на своих близких и дорогих людей, а их молодые сердца гулко, но радостно стучали за ребрами.

— Ученики, вы все весьма успешно справились с поставленной перед вами задачей, продемонстрировав не только теоретические знания, но и практические, — торжественно проговорил Велес, встав лицом к молодым людям, каждого одаривая гордым взглядом и ласковой улыбкой. — Поэтому теперь вы все имеете полное право называться целителями и целительницами.

К старейшине подошла Калисто, держа в руках пышные венки, сплетенные из цветов, листьев и веток ягод. Первый она отдала целителю и тот водрузил его на склоненную голову подошедшей Августы, проговорив слова благодарности Матери. Послышались аплодисменты, после которых девушка с улыбкой проговорила свою клятву, прежде чем уступила свое место возлюбленному.

Когда очередь дошла до Этны, она с трепетом и улыбкой склонила голову перед старым целителем, ощутив, как листья и веточки цепляются за волосы, но при этом венок очень крепко сидел на ее голове и был не таким тяжелым, каким казался поначалу. Подняв голову, она встретилась глазами с Велесом.

— Благодарю тебя, Мать леса, за то, что наставляешь руки этой целительницы. Впредь не покидай ее души, наставляя своими безмолвными советами и даруй ей мудрость во время лечения.

— Клянусь Белой Волчицей использовать свои знания лишь на благо просящих помощи и ни в коем разе во вред им. Клянусь быть мудрой и благоразумной, аккуратной и терпеливой, как и сама наша Мать. Откуда пришла ты, туда и вернемся мы. Твой зов — наша воля. Твои знания — наша сила. Истоки твои — наша мудрость. Куда поведешь ты, туда и пойдем мы.

Проговорив молитву Волчице, Этна тихо выдохнула, прижав к груди соединенные большие и указательные пальцы, остальные просто сжимая.

Уступив свое место Валериану, целительница осталась стоять рядом с Августой и Амосом, с искренностью в глазах наблюдая за посвящением юноши.

Посвящение новоиспеченных целителей закончилось бурными овациями и множеством восторженных взглядов. Велес еще раз обратился к Белой Волчице с молитвой и прошением, прежде чем уступил свое место Леоне, а целители — шаманам. Первые вернулись на свои места за столами, наблюдая за посвящением своих друзей. Аурея стояла рядом с Констэнсом, а возле них еще четверо шаманов — Каэль, Милания, Элиас и Ундина — , с которыми сама Этна не сильно общалась на данный момент, не то, что в детстве.

Посвящение молодых людей в шаманы не слишком отличалось от посвящения в целители. Шаманка Тайя подавала Леоне такие же венки, что и на головах новых целителей, а последняя возносила благодарность Матери, после которой следовала клятва. Этна не без гордости смотрела на Аурею. Как бы там ни было, а она была искренне рада за каждого и каждую, кто смогли пройти сегодняшнее испытание.

Аплодируя вместе со всеми, когда всех стоящих посвятили в шаманы, целительница с радостной улыбкой наблюдала, как Аурея возвращается за стол, занимая свое место между ней и отцом. Тот искренне обнял дочь за плечи, рассматривая ее пышный венок и касаясь пальцами ягод.

— Мама безмерно гордится тобой, — проговорил Юлий, не прекращая улыбаться. Аурея тоже улыбалась, правда, сначала ее улыбка была немного скованной. Ей было неловко от слов отца, сказанных в присутствии Этны, но когда та взяла ее за руку, поддержав своей улыбкой, ее собственная буквально стала лучезарной. — Думаю, сегодня вы можете позволить себе расслабиться, а?

Мужчина кивнул на стоящий около них кувшин, от которого исходил сладковатый запах сброженных ягод и меда. Взяв тот в руку, он придвинул поближе три стакана и разлил по ним ягодную медовуху, шутливо подмигнув каждой из девушек. Те тихо рассмеялись, принимая стаканы с выпивкой и, чокнувшись, сделали по глотку. Этна ощутила, как яркий медовый вкус прокатился по горлу, оставляя на языке долю кислинки от ягод с вполне приятным послевкусием. До этого дня она пробовала медовуху всего два раза и то на праздник, так что успела отвыкнуть от напитка, который изготовляли на Юге и на Север тот попадал лишь на время торжества.

Все за столами праздновали в полной мере, наполняя стаканы медовухой и брагой. Тарелки полнились таким разнообразием еды, что глаза разбегались. Но, стоит заметить, что, несмотря на разнообразие блюд и закусок, на столе не было ничего из мяса или рыбы. Северяне твердо придерживались своей привычки не употреблять в пищу других живых существ. Зато знали множество способов приготовления блюд из одних и тех же овощей, чем и довольствовались. С разных уголков столов были слышны разговоры и смех. Все были искренне поглощены торжеством. Даже Этна на миг забыла про то, как к ней все относятся и растворилась в волшебной атмосфере праздника, разговаривая с отцом подруги и весело смеясь.

Постепенно звуки трапезы и разговоров сменились на музыку, которую стали играть шаманы. Вооружившись бубнами, они издавали ритмичные звуки, а один из них пел в бубен с эхо-эффектом, разбавляя гулкие удары и разнося свой голос по всему лесу. Окунувшись в чарующую и загадочную мелодию, многие выходили из-за столов, принимаясь танцевать вокруг жаркого костра так, как умели и как подсказывал им ритм бессловесной песни. Тени танцующих скакали между стволов и по ветвям, приобретая странные очертания, не останавливаясь ни на миг. Лица танцующих были озарены огненным светом, в глазах горели звезды, а пальцы были крепко переплетены друг с другом, пока их тела отдавались дикому порыву пляса. Этна и сама засмотрелась на разгоревшееся веселье, допивая свою медовуху, но не решаясь подняться из-за стола.

Целительница только сейчас обнаружила, что рядом с подругой не было Констэнса и что тот вообще сидел на другом краю стола, периодически бросая взгляды на свою возлюбленную, которая весьма искусно их игнорировала. Впрочем, поинтересоваться, почему шаманы сидят не вместе на их общем празднике она не успела. Аурея, будто читая ее мысли, встала из-за стола, протягивая ладонь и широко улыбаясь.

— Отец, налей нам еще медовухи, чтобы было не страшно танцевать.

— Ты и так бесстрашна, Аурея. Я вижу хмельной блеск в твоих глазах, — Юлий дружелюбно усмехнулся, но просьбу дочери исполнил, наполняя стаканы девушек хмелем. Этна чуть улыбнулась, принимая свой полный стакан обратно, а после беря девушку за руку и поднимаясь из-за стола, позволяя утащить себя поближе к костру и танцующим.

Плясать со стаканом в руке было не слишком сподручно, но Аурею это ничуть не волновало. Делая глотки, шаманка держала за руку целительницу, двигаясь с ней с едином ритме танца и ударов бубна, разносящихся по всему зеленому лесу. Этна следовала ее примеру, делая глотки и вливаясь в музыку. Огонь отдавал ей свое тепло, грея и рисуя на лице причудливые тени.

— Почему Констэнс один? — перекрикивая музыку шаманов, Этна вперила черные глаза на Аурею, перехватывая ее руку и кружа вокруг своей оси.

— Ты знала, что у тебя глаза светятся? — пропустив вопрос мимо ушей, как и взгляды юноши, новоиспеченная шаманка пристальнее вгляделась в черные очи целительницы, в глубине которых мерцали огни, но сама радужна будто и правда светилась изнутри оранжевым светом костра.

— Чего? Ты что, так быстро опьянела? — она улыбнулась, легонько пихая девушку в бок. Как ее глаза могут светиться? Вероятно, это все из-за света огня и того, что Аурея слегка опьянела. Мало ли, что ей могло привидеться, да?

— Я серьезно, будто изнутри сияют, — стояла на своем Аурея, не сводя серьезных небесных глаз с чужого лица.

— Может это из-за того, что я счастлива? — Этна тихо засмеялась, а теплый огонь в ее душе будто стал гореть еще ярче, добавляя блеска в глаза, которые и правда сияли. Хотелось бы ей настоять на своем вопросе, но Аурея редко делилась с ней чем-то своим личным и сокровенным. Не подруги ведь.

— Возможно, — Аурея тоже рассмеялась, быстро допивая свою медовуху, чтобы закружить Этну в танце. Их тени, сплетенные друг с другом, извивались и мелькали, скача с ветки на ветку и выскакивая из-за толстых стволов деревьев. Будто жили своей жизнью, отдельной от жизней хозяек.

— Вы будете против моей компании? — протолкнувшись между танцующими, к девушкам подошел Констэнс, правда без стакана. Обе замерли. Лица раскрасневшиеся, на губах застыли улыбки, в глазах мелькали тысячи огней, а пышные венки немного съехали, придавая неповторимый шарм им обеим. Даже шрамы Этны сейчас будто стали менее заметнее, сглаживая черты лица и делая ее красивее.

— Ладно уж, не будем, раз пришел, — отозвалась Аурея, сменяя свой гнев, чем бы он ни был вызван, на милость. Этна согласно кивнула, в один миг осушая свой стакан, прежде чем поставить его в траву, чтобы танцевать было еще удобнее. Последовав ее примеру, шаманка отправила свой стакан туда же, после беря за руки молодых людей, образовывая круг и начиная с ними кружиться, совершенно не заботясь о том, что такими темпами ее венок может слететь с головы.

Этна, подхваченная этим теплым во всех смыслах порывом, крепко сжимала ладони двух шаманов, кружась с ними, слушая льющуюся мелодию леса. В голове не было ни одной мысли. Сейчас она жила лишь одним моментом. Этим моментом, где была она, Аурея и Констэнс, яркий костер и послевкусие ягодной медовухи, ударившей в голову.

Отпустив руки друг друга, молодые люди стали прыгать, пританцовывая вокруг огня, влившись в круг таких же безумцев, как и они сами. Бубны будто стали звучать громче, а чарующее пение на языке самой природы — еще более захватывающим. Лица быстро мелькали друг перед другом, пока Этна не поняла, что осталась одна среди других беснующих северян. Замерев, она обвела глазами поляну, находя Аурею и Констэнса чуть в стороне. Целующихся.

Получив толчок, от которого пошатнулась, обернулась, понимая, что это была Августа, которой видимо помешала. Мотнув головой, Этна покинула круг, возвращая взгляд на девушку и ее молодого человека, с которым она сплелась в объятиях, не замечая ничего и никого вокруг. Будто сейчас весь ее мир был сосредоточен на одних губах, а всего прочего попросту не существовало.

Смешанные чувства, будто порыв ветер, охватили целительницу, немного притушив огонь радости в ее груди. Та отвела глаза, понимая, что никогда не будет иметь искренних дружеских отношений. Только сочувствие, которое исчезнет, стоит на горизонте появиться другому человеку. Сочувствие — сложное и противоречивое чувство. Гораздо легче чувствовать искренние эмоции, чем жалость.

Вернувшись к месту, где были оставлены стаканы, Этна подняла их, возвращаясь к столу и ставя на него посуду, прежде чем исчезнуть, скрываясь за тенями танцующих и звуками музыки. Сейчас лучше побыть в одиночестве. Как она ни старалась, но даже здесь, на общем празднике, она всегда будет сорняком, которому нет места в общем букете прекрасных цветов.

Самое время было подобрать с крыльца книгу, поспешно брошенную там, когда пришла Аурея, и вернуть ее на родину — в читальню. В Доме было тихо и темно. Свет от огня отражался в окнах, мелькая пятнами на полу и стенах. Оставив обувь на пороге, целительница с книгой в руках направилась в читальню, на ходу поправляя сползший венок, стараясь разместить его на голове так, как это сделал Велес.

В читальне было слишком темно, а ее мрачные окна выходили на лес — мрачный, таинственный, но ничуть не страшный для той, кто выросла в колыбели его ветвей. Этна зажгла свечи, что были на подсвечнике, довольствуясь их пламенем. Подойдя к нужной полке, она поставила книгу на ее законное место, когда услышала шорох. Будто кто-то переворачивал страницы за стеллажом. Нахмурившись, целительница ощутила, как сердце стало биться быстрее в груди. Темный ночной лес нисколько не пугал ее, но некто, скрытый во мраке библиотеки еще как. Молча и тихо она обогнула деревянный стеллаж, полный книг, замечая стоявшего. Он был высоким, его светлые волосы волнами лежали на голове, а открытая кожа шеи будто светилась.

— Как вовремя ты пришла, Этна, — он даже не вздрогнул, видимо, ощутив ее задолго до появления в читальне. Она открыла рот, намереваясь задать кучу лишних вопросов, но он был быстрее, оборачиваясь. Его лицо сияло и расплывалось во мраке, а все движения были будто-то бы запоздалыми и заторможенными. Или это ей так казалось?.. Медленная и заторможенная улыбка озарила острые черты лица. Синие, как море, глаза светились, наблюдая, как целительница остолбенело и непонимающе смотрит на него. Вокруг головы светился лазурный ореол, придавая волосам странный морской оттенок. Он приблизился, все также медленно и запоздало, а она даже не шелохнулась, будто позабыла обо всем. — Я ждал тебя. Если бы ты знала, как долго ждал.

Его голос, бархатный и чуть хриплый, слышался будто сквозь толщу воды. Улыбка стала зловещей, больше похожей на оскал хищника.

— Садись.

Этна послушно повиновалась, едва ли помня себя в этот момент. Видела только незнакомца, чьи черты лица были искажены, а сам он, будто сквозь неведомую завесу, двигался медленно и заторможено. Целительница отошла к одному из кресел, стоящих около окна и опустилась на него, во все глаза смотря на странное существо, представшее перед ней. Не имея своей воли двигаться, думать и говорить. Подвластная лишь странным чарам пришельца.

— Читай.

Еще один приказ. Он протянул ей свиток. Этна взяла его, послушно разворачивая. Подсвечник остался стоять на тумбе возле входа, но свечения парня вполне хватало для того, чтобы увидеть буквы, которые кто-то старательно вывел на выцветшем пергаменте.

— И проснется Спящая, дочь огня и той, что утаила ее рождение. И выпустит силу свою она на континент. И не будет пощады всем от огня ее и даже вода не сможет помешать ей возвратить Смерть в дом родной.

— Умница, Этна. А теперь, боюсь, мне нужно идти. Но мы еще встретимся, обещаю, — расплываясь и тормозя, незнакомец оставил пергамент в руках целительницы, склоняясь и целуя ее костяшки, спрятанные за перчаткой. Криво улыбнувшись на прощанье, он покинул читальню, не скрипнув не единой половицей под сандалиями.