Байки аэроклуба… и другие истории

Капитан А320, 2023

Малая авиация – запах бензина и скошенной травы, вечерние посиделки с друзьями, праздники и слёты и все это приправлено здоровой долей юмора и раздолбайства. Большая авиация – строгие правила, строгая форма, бетон аэропортов и холод эшелонов… И как ни странно – все тот же юмор и то же раздолбайство!

ЗАМОРОЖЕННЫЙ СЛАВИК

Однажды осенью начальник аэроклуба Михалыч пропал. Куда–то уехал и не сказал куда. Чуть позже пропал и его заместитель Борисыч. Но этим дело не кончилось — техник Василий тоже пропал. Никто ничего не понимал, пока однажды Василий не вернулся за рулем новой (это для аэроклуба новой, а так вполне себе бу) ТЗ-шки (топливозаправщик).

— Ха–ха! — засмеялись все — Ты их коллекционировать взялся что–ли? У нас 2 штуки уже есть, зачем нам третья?

— Нужна. — спокойно ответил Василий — Эта не такая как те две. Вы лучше не смейтесь, а готовьте поляну — сегодня Михалыч с Борисычем вернутся! И особенное старание в созидании поляны требуется от парашютистов!

— Ага! — сказали парашютисты — Нам заняться нечем, только ТЗ-ку твою обмывать.

Однако в магазин все–таки поехали. Они знали, что Василий зря болтать не любит — если сказал, что парашютисты должны поляну — значит ждет парашютистов сюрприз. А какой сюрприз — неизвестно. И вот, возвращяясь из магазина, видят парашютисты такую картину — на посадку заходит Ан–28.

— Урааа! — закричали парашютисты и кинулись обниматься.

Чтобы вам была понятна их радость нужно вам кое о чем рассказать. Дело в том, что до этого дня парашютисты прыгали только с самолета Ан–2, с высоты 2700 метров. Да и эту высоту он набирает почти 40 минут. А вот Ан–28 другое дело — 4 000 метров за 10–15 минут! К тому же — рампа!

Вот так и появился в аэроклубе Ан–28.

А причем тут замороженный Славик? А очень просто. Примерно месяца через 3–4, когда все освоились с новой техникой полетели они прыгать. Был февраль, но погода стояла не февральская — 30 градусов мороза. Так вот, летят они, самолет набирает высоту, А Славик сидит на краю рампы и ножками болтает — выпендривается. А рядом со Славиком друг его сидит — Никитос. И вот в этот самый момент Михалыч решил порадовать народ невесомостью — чуть отдал штурвал от себя. Народу весело, только Славику не очень — выпал Славик из самолета.

И все бы ничего, если бы Никитос не попытался своего друга поймать. И поймал. За что попалось под руку. А попалась ему бобышка вытяжного парашюта — мягкой медузки в карман под низом ранца засунутой.

И видит Никитос — Славик падает, а в Никитосовой руке медузка. Прям как в кино — медленно–медленно расчековываются клапана, медленно–медленно выходит камера основного парашюта, медленно–медленно вытягиваются стропы…

Опомнился Никитос и выкинул медузку. И повис Славик на высоте четырех километров под наполненным парашютом. И понял Славик, что вариант попасть в зону приземления только один — повиснуть на передних свободных и так бороться с ветром. Представьте себе — мороз 30 градусов, а вам нужно с поднятыми руками провисеть почти 10 минут.

Каков итог? Приземлился Славик (без подушки), встал кое–как и с поднятыми руками потопал в домик. А Никитос? А Никитос погнал в магазин за водкой. Исключительно для наружного применения — Славика растирать.

МИТРИЧ И ФАРЫ

Однажды Михалыч и Борисыч собрались слетать в гости к своему закадычному соб… другу Митричу. Недалеко, километров 300 всего, в соседнюю область. Митрич там местный аэроклуб возглавлял. То, что с утра вылететь не получится было понятно, но летом день длинный… А лететь полтора часа всего. Но и к обеду не получилось. И к ужину. Звонит Митрич:

— Мужики, ну вы где? Я во… чай охлаждаю, мангал разжигаю — когда вас ждать?

А ему Михалыч отвечает:

— А мы вот как раз запускаемся! Только мы затемно прилетим, ты уж нам фарами полосу подсвети!

— Сделаем Михалыч, сделаем! Жду!

Вот только еще час ушел на сборы. И не один. И все ходил Михалыч и думал — что же он забыл? Вот помнил, что, что–то забыл, а что именно не помнил.

Смеркалось… Нет, все–таки уже полностью смеркнулось, когда Михалыч и Борисыч наконец–то вылетели. И тут–то Михалыч вспомнил что именно он забыл — запасные батарейки для навигатора.

— Не беда! — успокоил его Борисыч, — Туда долетим, а там купим.

— Ну тогда ты и лети! — ответил Михалыч и решил вздремнуть.

Через 15 минут он открыл глаза и удивился.

— Борисыч, а Борисыч? А что это там за огоньки по курсу?

— Это аэропорт NNN–во! — ответил Борисыч.

— А зачем ты туда летишь?

Ничего не ответил Борисыч, но все таки отвернул. Ну как отвернул — с креном в 1–2–3 градуса, чтоб в глаза не бросалось.

— У нас навигатор сел! — обрадовал он заодно Михалыча. — А КИ–шку снял техник Василий, мы ж на этом борту только по кругам летаем — она вроде была без надобности…

Что же делать? Лететь пришлось так — на 2–3 секунды включается навигатор, показывает направление, запоминается огонек по курсу и на него. Долетели до огонька — все сначала. Не беда, долетели примерно куда надо. А где полоса? А не видно! И Борисыч начал вызывать Митрича по рации:

— Калина, калина, я полсотни восьмой! Калина, калина, я полсотни восьмой!

А в ответ — тишина…

— Калина, калина, отвечайте нольпятьдесятвосьмому! Митрич, сволочь, скажи что–нибудь!

Тишина…

— Может у него с рацией что? — предположил Михалыч — Давай управление, я заходик исполню — услышит и машины подгонит. Тут надо от того огонька лететь вот на тот, а вот тот аккурат на траверзе полосы и будет!

Сказано–сделано! Свистят над полосой и видят, что стоит Митрич и ручкой им машет.

— Вон он гад! — закричал Борисыч — Ну ничего, сейчас машины расставит и сядем.

Но… Не расставил Митрич машины. Сделали еще проход — опять стоит и машет. Они на третий круг — нет машин. Что делать — сели. Кое–как сели, фары посадочные на Тэшке — одно название. На середину полосы сели и в крапиву выкатились. Вылезли из самолета и идут вдоль полосы к Митричу. А тот у стола суетится — шашлык раскладывает, рюмки расставляет. Михалыч к нему:

— Что ж ты, Митрич, нам полосу не подсветил? Мы из–за тебя чуть самолет не того! И сами чуть не этого!

Посмотрел на них Митрич добрыми глазами, вручил по рюмочке и ответил:

— Да я это, не мог я мужики, никак не мог — шашлык бы сгорел! Ваше здоровье!