ДАО Антихрист. Эра новой власти

Капиталина Громова

Андрей Широков с юности считал, что большие деньги можно только наворовать. Но остаться безнаказанным – целое искусство. Он находит ключевую модель для обогащения и экономической революции – децентрализацию. Он ищет консенсус с действующим правительством в вопросе интеграции созданной им ДАО-модели и блокчейна в госсектор, сотрудничает с ООН. Он сталкивается с тем, что множество политиков оказывают противодействие его идее. А после перестает отличать аферу от жизни. Книга содержит нецензурную брань.

9

Влад нашел своего давнего знакомого, с которым его сводила судьба при решении земельных вопросов. Этот человек был влиятелен, но никогда не выходил из тени.

— Марселя Сафина, пожалуйста.

Секретарь перевела его на нужного человека.

— Привет, Мерс, я хочу с тобой встретиться.

— Владян, ты, что ли?

— Я, конечно. Давай встретимся.

— Как ты вовремя. Я слышал, твой друг разрабатывает кое-что интересное. Сам собирался тебя набрать.

— Отлично, — ответил Влад, — по этой причине и звоню, хотя твоя секретарша умеет потянуть время. Нужно встретиться, есть о чем поговорить.

— Раз о таком балалайка, приезжай через час в синагогу на Марьиной Роще, там в ресторане поговорим.

— Четко. До встречи.

На встречу Влад приехал вместе с Андреем.

— Марсель, это Андрей, будущий президент государства без границ. Это Марсель, один из серых кардиналов России.

Марсель пожал руку новому знакомому и рассмеялся.

— Не «кардинальничай» так громко, Влад, — и повернулся к Андрею: — Каким же государством ты править собрался?

— А вот об этом и речь.

Андрей начал последовательно излагать суть своего проекта.

— Андрей, почему ты столько времени закладываешь на разработку смарт-контракта? — спросил Сафин у Широкова.

— Смарт-контракт — это умный контракт, математическая формула, по которой производятся операции. Она может быть достаточно сложной и учитывать огромное количество факторов. Мы работаем не только над алгоритмом для какой-либо организации. Мы разрабатываем полностью самодостаточную модель целого государства без границ, которое может объединить сразу все сферы деятельности и инфраструктуру жизни людей.

— Давай ты мне сейчас подробнее разъяснишь, что за чудо это твое ДАО и с чем его едят, — попросил Марсель.

— ДАО — это децентрализованная автономная организация. Простыми словами, в этой организации нет единого владельца, это не пирамида. Это программа. Это международная сеть бизнесов, включающая в себя разные сферы производства товаров и услуг, которые взаимодействуют между собой не на договорных условиях, а на смарт-контракте. Бизнесы, работающие на платформе ДАО, имеют множество различных преимуществ. Например, смарт-контракт распределяет все финансы компании в тех направлениях, которые ей необходимы, без участия бухгалтеров, статистов, операционистов, корпоративных юристов и прочих участников. То есть компании не нужно больше платить зарплаты этим работникам, потому что их функции выполняет умный контракт. Ты снижаешь стоимость производства, делаешь свой продукт более доступным для потребителя и повышаешь свои выгоды. Людям больше не нужно заключать договоры о партнерстве на другом конце планеты: находясь в ДАО, они уже являются партнерами. Смарт-контракт сам проведет все финансовые операции, сам перечислит контрагентам их долю, работникам их заработок, вашим поставщикам сырья их часть, сам отчислит все пенсионные проценты и проценты на долю нетрудоспособных граждан в системе ДАО.

— Андрей, ты можешь устранить несколько министерств в госаппарате.

— Так и есть. Все беды в экономике от чего? От человеческого фактора: жадность, жажда власти и весь оставшийся список пороков. А у алгоритма чувств нет. Сейчас мы заканчиваем разработку пенсионных отчислений. Идем по китайской модели. Пенсионные отчисления будут списываться на специальный счет человека, который станет ему доступным автоматически по достижении пенсионного возраста, а в случае его смерти — его детям. А то кредиты по наследству передаются, а пенсии — нет. Это просто программа, и не нужны никакие многомиллиардные расходы на штат сотрудников и здания, в которых за честь было бы располагаться и «Газпрому».

— А налоги? — Марсель стремился полностью понять всю структуру децентрализованной организации.

— Адаптивно под каждое государство и каждый вид деятельности при помощи дополнительных смарт-контрактов.

— Это же колоссальное количество факторов!

— Поэтому мы планируем работу над смарт-контрактом на три года. Здесь не обойтись без внутренней токенизированной системы, которая будет посредником между разными бизнесами и валютами.

— Токен — это внутренняя валюта? — Марсель был сильным политиком, но в цифровых терминах не особенно разбирался.

— Да, своего рода условная единица-посредник, в акционерных обществах таким токеном выступает акция. В мире единым математическим общим является доллар. Все, что нас окружает, исчисляется в долларах. В цифровом мире точно так же математическим общим является токен.

— И каким же образом будет происходить управление такой организацией?

— Посредством голосования держателями управляющих токенов. Я закладываю их количество в десять тысяч единиц. Другие ДАО, которые образуются вслед за нашим, будут иметь свои управляющие токены.

— Андрей, если я захочу целиком править такой организацией, мне достаточно будет скупить контрольный пакет токенов?

— Нет. Сколько бы токенов ты ни держал, голос у тебя только один.

— Вот как… Это, как я понимаю, не демократия будет, а в чистом виде холакратия.

За два месяца обсуждений вопросов макроэкономики между Широковым и Сафиным было решено продвигать идеи ДАО Юниверс в политические структуры. Точнее, готовить почву, вкладывать идею о необходимости перемен в сознание правящей элиты России. Напролом идти было бы слишком глупо и опасно. Сафин имел достаточные связи, чтобы оказывать необходимое влияние.

В коридорах Госдумы и Совета Федерации начинались споры. На фоне перспективы потерять коррупционную кормушку взгляды старой политической тусовки стали резко контрастировать со взглядами честных политиков. В кабинете министров также обострились конфликты. Старые привычки «опытных» политиков были малоперспективны относительно видения тех, кто пришел к власти позднее. Вторые были уже опытны, они помнили, как они же сами политической игрой сместили прежних хозяев из их кабинетов, а потому понимали, что мир изменчив и вцепиться в свои кресла мертвой хваткой не получится. Умение предвидеть перемены и быть к ним готовым и есть инструмент повышения собственного влияния.

Однажды министр обороны Могилев пригласил к себе в кабинет Сафина и, только закрыв двери и убедившись, что они абсолютно одни, сказал:

— Марсель, ты видишь, что происходит?

— Раскол, Евсей Савельевич.

— Я ожидал, что все обострится, но теперь заметны стали те, кто наиболее активно противостоит новшествам. Причина для сопротивления у них может быть только одна — нежелание утратить свои источники доходов. А значит, речь идет об очень больших деньгах, ради которых стоит так переживать.

— И, Евсей Савельич, — Марсель говорил самые важные вещи мягким тоном, но так, что людей от этого бросало в дрожь, — было бы неплохо, чтобы ты точно установил источники доходов этих людей и их взаимодействия между собой. Кто кому что оказывает, как исполняют.

— Разумеется, — Могилев побледнел, но постарался это скрыть, ведь кое-кого он сам приблизил к подобным источникам.

— Я очень ценю твою приверженность интересам России, — улыбнулся Сафин, точно зная, что Могилев, безусловно, привержен интересам государства, но и своих уж точно не обходит. — Список людей ты мне подготовь, а мы сами решим, как с кем дальше дела вести.

Сафин был вхож во все министерства, перед ним не была закрыта ни одна дверь, его очень уважали за то, что ни одно слово он не оставлял без дела, но и не обо всех делах говорил. И вот именно то, о чем он молчал, повергало в настоящий ужас тех, кого касались его дела.

— Когда будет необходимо, я снова приду, — сказал он, пожав руку министру обороны, и вышел.

Могилев взмокшими руками схватил телефон, набрал помощника и потребовал его скорейшего прибытия.

— Сафин! Сафин за нас взялся! — шипел он, рассекая нервными шагами кабинет.

Михаил Иванович Вихляев, начальник департамента Росвоенипотеки, прежде служивший вторым лицом одного из крупнейших банков России, не вполне понимал, отчего его сюзерен так волнуется.

— И что в этом страшного, Савельич? Ты же предоставишь ему данные, а значит, вправе сам написать там то, что захочешь.

— Только он еще проверит мои данные пять раз, прежде чем им верить. Он и меня этой просьбой проверяет. Пусть там этот твой Щеглов закрывает свои лавочки и начинает вести законный бизнес.

— Так мы же с него денег иметь не будем, — подскочил Вихляев.

— А тебе что, все мало? Жадный больно? У тебя бабла на пять поколений вперед, а ты боишься потерять свои привилегии из-за этих мелочей? Успокойся уже наконец. Ты обеспечил себя вместе со всей семьей, так и возьмись наконец-таки за голову. Теперь пора подумать и о государственных интересах. Мы — Министерство обороны! Не абы чего! Наша работа, как и прежде, должна быть предельно поддерживающей интересы Родины, нужно приостановить свои левые источники.

Благодаря Вихляеву паника проникла в самые высокие кабинеты правительства. О визитах Сафина говорили везде, а само его имя боялись упоминать. Марсель выжидал, когда страх и готовность пойти на все его просьбы созреют в умах людей, а пока посвятил все свое время работе в команде Андрея.

Марсель позвонил своему старому другу Сергею Корецкому, с которым он в девяностые начинал бизнес, тогда еще совсем не «белый». Друг этот долго держался в тени, пока наконец не сумел купить должность в дипмиссии одного европейского государства. А там и вовсе перешел на чистую деятельность, устроился в ООН и, что называется, технично свалил за границу.

— Марсель, то, о чем ты говоришь, может иметь огромные перспективы развития, но мир к ним не готов. Я просмотрел те файлы, которые ты мне прислал. Очень интересно, если можно так мягко выразиться. Заместитель председателя Генеральной Ассамблеи ООН благосклонно оценивает перспективы, но не может точно ответить на вопрос, как скоро правительства стран будут готовы это принять. Могут возникнуть проблемы на пути интеграции модели ДАО в госаппараты. Я мягко начну переговоры с Германией как государством, наиболее ценящим обязательность, они наверняка первыми начнут интеграцию ДАО-модели в свою экономику.

Через неделю Марсель Сафин получил более полные сведения и от Могилева, и от Корецкого и позвонил Широкову.

— Я поразмыслил над всем, что было между нами сказано, Андрей. Ты безумец, если считаешь, что можешь изменить мир. Но я изучил все скрытые аспекты и обнаружил, что ты его изменишь. Я в деле.

— Тогда встретимся втроем с тобой и Владом, обсудим наши компетенции.

Если за тридцать лет до этой встречи состоялась встреча других трех людей, чьи имена сыграли роли в жизни каждого человека в России в лице компании «Тройка-Диалог», то теперь встретились трое, чьи имена еще только будут вписаны на страницы истории целого мира. День в день, час в час.

Пустой ресторан, заблокированные двери, единственный официант, не говоривший на русском языке, самые изысканные блюда.

Три пары дорогих туфель зашли в лифт, три пары дорогих костюмов прошли мимо склоненных голов персонала. Три галстука ручной работы были ослаблены за столом. Два «скеллера» фонили в помещении, подавляя возможности всех желающих подслушать разговор. Три микрофона были нервно брошены в соседних помещениях:

— Мы не можем ничего расслышать.

— Ну и ладно, официанта расспросим.

Широков, Сафин, Добряков торжественно подняли бокалы с шампанским. Губы говорили слова, решавшие судьбы мира. Щетина улыбалась в ответ. Салфетка стирала сок омара со рта, который озвучил судьбе мира точный курс развития.

Все было дорого и красиво.

Да ладно, это шутка.

Просто весь мир облекает людей, решающих их судьбы, в дорогие тряпки и катает их на баснословно дорогих машинах. На самом деле трое в джинсах и удобных футболках сели на диван в Сити, обсудили все на месте под сэндвичи из ближайшей бургерной и решили, как именно они будут менять мир к лучшему. Широков был доволен больше обычного — ни один из его друзей не говорил «но» или «нет», только как и что за чем решать.

Андрей не ждал подходящей ситуации, он создавал их, чтобы ими удобно было пользоваться.

Шла напряженная разработка смарт-контракта. Широков полностью погрузился в работу над конкретными аспектами жизни людей. Получение земли у государства и обеспечение безопасности взял на себя Добряков, в этом ему играл на руку его прежний опыт в разведке. Внушением ключевым политическим фигурам необходимости автоматизации и децентрализации процессов занялся Сафин. Марсель, кроме своей политической роли, был еще и просто обыкновенным предпринимателем. Он строил здания, офисы, технические цеха. С его умением делегировать дела правильным людям у него прекрасно получалось совмещать свои занятия.

Идея создания полностью автономного города Андрею очень понравилась. Однако детально продумать такой проект и предусмотреть все, оплатить и тем более реализовать представлялось колоссальной задачей. Это было равносильно изобретению велосипеда: зачем строить город, если полно полузаброшенных городов по всей России? Проект строительства офисов вопросов не вызывал, а создание больничного городка, детской инфраструктуры, системы общепита требовало согласований в каждом пункте. Экономика была куда более гибкой, чем государственные стандарты, пусть и по большей части обоснованные. Кроме того, любой населенный пункт должен был иметь муниципальное руководство, которое автоматически исключало децентрализацию. А смысл полноценного экологичного города был в том, что это малая модель полного государства на блокчейне, который управляется не людьми — смарт-контрактом.

— Андрюх, а может, свою электростанцию поставим? — предложил Влад.

— Это зависит от того, какие именно территории войдут в экогород, — вставил Марсель. — Я тебе подсоблю одним человечком, он поможет нам получить землю, которая будет обеспечена ресурсом для энерговыработки. Я вот лично хочу, чтобы у меня на территории экогородка стояла своя майнинговая ферма, а это уже требует толкового энергопотока и системы охлаждения.

— Майнинг?

Влад недоумевал, что в майнинге может быть такого привлекательного, ведь деньги можно вкладывать и более перспективно. Конечно, это будет требовать большего усилия в маркетинге и анализе рынков, да и риски больше, но тем не менее ему это не отзывалось. Влад был опытным распорядителем физического бизнеса, а цифровой бизнес он только учился понимать. Зато последним виртуозно владел Андрей, а Марсель быстро разобрался, за чем стоит будущее и как это будущее приблизить.

Каждое решение приходилось искать, на каждый аспект жизни выискивать лазейки в законе. Пока же государство не понимало, как облагать налогами криптовалютные сделки и от своего незнания и слабости замыкалось лишь на преследовании таких сделок и их авторов. А как взаимодействовать с самодостаточной экосиситемой — и вовсе оставалось не ясным.