Из найденных хроник одного заседания. Разброд и шатания

И. Сотников

К чему может привести иллюзорный взгляд на мир. А к чему может не привести взгляд на него без иллюзий. В этом и попробуют разобраться два друга, отправившихся в Большой город, искать пропавшую подругу, у которой есть для этого всё – кольцо иллюзии и правды.

Глава 3

Пока что только огоньки большого города.

В полном различного рода огней большом городе, а что уж говорить о самых больших и центральных городах, где без такого торжества электричества их представить и не представляется возможным, с их на все вкусы и опасности заманчивыми предложениями, следование правилу не быть мотыльком, часто бывает недостаточно для того чтобы не вляпаться в грязь, а уж что уж говорить о сомнительных историях.

И если в случае с грязью, будь вы даже крайне осмотрительны вступая на тротуар, то это всё равно не убережёт вас от пролетающих мимо лимузинов, которые завсегда готовы дополнить такого рода недостаток на вашей внешности. Правда, если и в этом случае вы проявите чудеса ловкости и уклонитесь от встречи с освежающими брызгами, летящими из под колёс автомобиля, пролетевшего по луже, то их место не будут против занять, проявляющие крайнюю озабоченность своим здоровьем, а не чужим, полные жалости к себе и чихов к окружающим, господа с платками, которые на всех чхать хотели.

И вот тут-то вы вместе с нездоровыми брызгами на своё лицо, получаете своё первое, но зато основополагающее знание — правило общежития стольких разных людей в одном, хоть и большом, но в таком тесном для многих людей городе. Правда вы, или в данном случае Тиша и Глеб, ещё не готовы были, вот так сразу принять все эти правила сосуществования, и демонстративно становиться своими в этом городе, чихая на всех подряд — они решили отстаивать свою индивидуальность и пока не смешивать себя с общей массой людей. К тому же их здоровье, как телесное, так и нравственное, пока что не было заражено всеми местными болезнетворными поветриями и находилось в должном порядке.

Хотя Глеб, будучи не таким как Тиша сдержанным и благоразумным, стоило только Тише ослабить за ним контроль, как позволял себе вести себя самым неподходящим для такого рода городов, непосредственным образом. Да вот хотя бы случай в метро, когда какой-то полный пренебрежения и полный чихов к окружающим (в данном случае имеются в виду фигуральные чихи), а в себе полный достатков господин, попытался воплотить на деле свои взгляды на жизнь и первоочерёдность себя в этой жизни, — он решил проигнорировать очередность входа в вагон метро и собой бесцеремонно оттолкнул хрупкую девушку, — как вдруг, неожиданно для всех и для него в том числе, оказывается, что он зря не слишком сильно держал в своих руках дипломат, который каким-то неожиданным образом, взял и отбился от его рук и вылетел в сторону, тем самым оставив этого удивлённого господина вне борта вагона.

И нечего с таким растерянным видом смотреть на разлетевшиеся бумаги из упавшего дипломата и с таким нервным видом провожать смотрящего на него из окна вагона Глеба, который всего-то оказался в нужное время рядом.

— С таким подходом к жизни, мы быстро вляпаемся в какую-нибудь историю. — На этот раз Тиша не сдержался, и укорил Глеба за его слишком вызывающую не сдержанность. Но с Глеба, как с гуся вода, и он не только не признаёт, что был слишком открыто не аккуратен, а ещё хвастается.

— Зато смотри, как она на меня смотрит. — Тихо проговорил Глеб, кивнув в сторону той хрупкой девушки, которая не сводила своих глаз с Глеба, что и увидел Тиша, глядя в отражение окна вагона. И хотя с таким взглядом невозможно спорить, всё же они сюда приехали не просто так, наводить справедливость, — хотя, наверное, не без этого, — и поэтому с этого момента никаких больше отвлечений. Тем более за первые часы пребывания в городе, он столько уже натерпелся от этого неугомонного Глеба, с его своеобразным пониманием местных реалий, что уже нет никаких сил это терпеть.

— В тесноте, да не в обиде. — В один из моментов, когда они, следуя за тем типом с кейсом, который всё ездил нескончаемо по всем этим веткам метро, набились в один из вагонов того же метро, вдруг произнёс Глеб на ухо Тише. И не успел Тиша понять, что к чему, как этот провокатор Глеб, берёт и щипает впереди стоящую, всю в чёрном, средневозрастную с такими же намёками на совершенство даму, с непременным аксессуаром у своего уха, телефоном, с которым она не прекращала делиться своим ужасным состоянием, в котором она сейчас находится, и всё по вине скотства окружающих её людей.

И, конечно, надо было видеть тот момент, когда дама в чёрном, вдруг ощутила на себе, в части своего зада, всю его буквальную близость к чьим-то рукам. Её в одно мгновение перекосило от непонимания случившегося, и она даже слегка тронулась, сообщив своей наперснице по телефону, об этом факте вмешательства в её личное пространство.

— Элла, прикинь, меня только что, кто-то ущипнул за зад. — Громко говорит по телефону эта чёрноокая дама с изящным именем Стелла, чем немедленно вызывает повышенный интерес к себе со стороны окружающих её людей и, конечно, самой Эллы, которая даже поперхнулась бокалом мартини от такой интригующей новости. И если Элле пока что пришлось недоумевать, как так получилось, что сухой мартини оказался мокрым, то серая, больше безликая масса окружающих Стеллу людей, ничего с ними не поделаешь, принялась делать в уме аналитические оценки факту случившегося.

Так наиболее многочисленная, в основном мужская часть пассажиров, придерживалась того мнения, что эта, со всей очевидностью видно, что ведьма, заслуживает не нежного щипка за её костлявую задницу, а по ней для начала нужно пройтись батогами, а затем её непременно нужно отправить на костёр. То вторая часть невольных свидетелей случившегося, в основном женская часть пассажиров, позволила себе не поверить этой стерве, которая решила таким образом набить себе цену, наговаривая на ни в чём таком неповинных людей.

— Такой только палец дай, так она всю руку оттяпает. — Засунув руки в карманы, чтобы купировать все возможные подозрения на свой счёт, сделал свой аналитический вывод представитель ещё одного мнения насчёт этой дамы в чёрном, адвокат Гейрих. И, пожалуй, он поступил весьма предусмотрительно и разумно, ведь его наиболее близкое нахождение к заду Стеллы, внушали ему большие опасения насчёт этой дамы, которая как им уже чувствуется, непременно решит, что за этим щипком, даже если не лично, но, тем не менее, стоял именно он. Что позволяло так думать адвокату Гейриху, то тут не трудно догадаться, его обширная практика, опыт и знание психологии людей, ему подсказывало, что даже найдись тот сукин сын, кто посмел не спросивши, так трогать зад этой дамы, то она ни за что не удовлетворится этим, и потребует следственных действий у себя в квартире, с непременным участием его.

Между тем, пока в головах окружения Стеллы происходили все эти сомнения, её наперсница откашлялась и вопросительно заволновалась. — И как ты думаешь, кто это может быть? — с повышенным сердцебиением и, волнуясь за то, что таким удивительным образом со Стеллой заигрывает некий таинственный олигарх, нервно спросила Элла.

— Ну, я ещё не знаю. Я ведь с тобой разговариваю, и поэтому не смотрела ещё. — Своим ответом Стелла просто убивает Эллу, которая от нестерпимого любопытства даже пнула своего шпица.

— Так смотри скорее и обо всём мне говори! — орёт в трубку Элла и вместе со Стеллой, все присутствующие в вагоне люди её слышат.

— Сейчас начнётся мистификация. — В одно мгновение приуныл адвокат Гейрих, поджилками чувствуя, что он в первую очередь будет заподозрен в нарушении личного пространства этой дамы. И эта мистификация, со своими, полными любопытства зрителями, началась. Так Стелла, находясь на постоянной связи со своей наперсницей, каким-то немыслимым способом, правда только до этого момента, вывернулась (первая мистификация — вокруг неё стало вроде бы как не так тесно и можно было легко развернуться) и оказалась лицом к лицу с подозреваемыми на покушение на свою неприкасаемую без её разрешения личность.

— Ну что, кого там видишь? — не унимается Элла, кровно заинтересованная в том, чтобы Стелла не обошла её в погоне за своим беззаботным, дурачком олигархом. На что Стелла не сразу даёт ответ, а для начала решает присмотреться, чем погружает Эллу во внеочередной бокал мартини, куда всё же привычнее и легче, чем в бездну умопомрачения.

Ну а перед выбором Стеллы оказываются Глеб, Тиша, адвокат Гейрих и ещё какой-то прыщавый юнец, который как всеми, в том числе и Стеллой думается, готов взять всю вину на себя и даже получить от Стеллы ещё одну близость в виде пощёчины. Но Стелла ещё не в том возрасте, чтобы хвататься за соломинку, и у неё ещё есть видные планы на себя, где места этим юнцам пока что нет. Вот когда у неё всё, кроме молодости будет, то тогда другое дело, а пока он вычёркивается из претендентов на её зад. Так что Стелла мгновенно, одним надменным взглядом на юнца вдавливает его в свои покрасневшие стеснения, и он, если бы не теснота нахождения, то в миг бы пал. После чего Стелла почему-то быстро минует своим взглядом окаменевших в лице Тишу и Глеба, отчего последний даже впал насчёт себя связанные с малой симпатичностью предубеждения, и пристально смотрит на адвоката Гейриха, который принялся щипать себя до боли через карманы брюк.

— То, что нужно. — Неосознанно вслух, подведя итог своему наблюдению, сказала Стелла, в один момент уронив со стула Эллу и в пятки сердце адвоката Гейриха, о чьих связях с самим дьяволом, небезосновательно ходили слухи, и он знал чем грозит встреча с ведьмой. А это была именно она. И возможно только прибытие на станцию, спасло на время Гейриха от ведьминого заговора, на которые они такие способные и он, воспользовавшись суматохой, умыкнул от неё.

— И что это такое было? — следуя по коридорам метро, нервно спросил Глеба Тиша.

— Школа жизни. — Усмехнулся в ответ Глеб, совершенно не чувствуя за собой никакой вины. — Учись быть своим для этого города. Где самое главное правило, с не пробивным на чувства лицом, сам с выкатом из орбит глаз недоразумей на всех. А иначе ты, хоть Анни физически и найдёшь, но вот отстоять её у того же города не сможешь. — И, пожалуй, Глеб упомянув Анни, сумел в чём-то убедить Тишу, который на время отстал от него и дал ему некоторую свободу действий, пока господин с дипломатом не оказался господином растерянным.

— Ну а кто всё-таки этот Дрейк чёрная борода? — вдруг спросил Глеб Тишу, после того как хрупкая девчонка потеряла всякую надежду и на одной из станций покинула вагон.

— Ему больше подходит именование, акула бизнеса. — После небольшого раздумья дал ответ Тиша.

— И чем он так зубаст? — спросил Глеб.

— Как будто и так не ясно. — Нервно ответил Тиша.

— Извини, я что-то сразу не подумал. — Сказал Глеб. — Ну, а кроме этого? — спросил после небольшой паузы Глеб. Ну а что ему может рассказать Тиша, если он с сам собою не до конца откровенен и честен, и что много чего, и так уже слишком живописал и сгустил краски на настоящие обстоятельства не совсем исчезновения Анни. А всё дело в том…Хотя будет лучше начать с полученного Анни предложения от этого самого Дрейка, который и не Дрейк вовсе, — так его только Тиша прозвал, — а управляющий центрального отделения одного из крупнейшего Сити банка, мистер Анри Кирби. И уже понятно, что этот банк имел своё отделение у них в городке, где по своему жизненному стечению обстоятельств работала Анни.

Ну а раз допустимо одно стечение обстоятельств, то почему не иметь своё место и другому жизненному обстоятельству под названием совпадение, которое плавно вытекает из первого стечения обстоятельств, хотя в данном случае первоочерёдность возникновения этих обстоятельств не совсем ясно прояснена. Но всему своё время и прояснению тоже, когда сейчас эти обстоятельства сложились так, что этот Кирби, взял и оказался в этом крохотном отделении банка, находящемся в подчинённом положении к центральному отделению банка, которое в свою очередь находилось у него в управлении. И это всё не фантазии, которым был бы рад Тиша, а действительно случилось, и замеченная Дрейком Анни, а как её не заметить, раз и Тиша уже давно заметил, получила приглашение на стажировку, с прицелом на повышение, в центральный офис банка.

После чего и началась между ней и Тишей эта их своеобразная молчаливая компания по отстаиванию собственного мнения. Которая и закончилась уступкой Тиши, который как чувствовал, что на этом не закончится, и последние недели, с её остановками с ночёвками у новых подруг, в конечном счёте, и привели к тому, что Анни, как уехала сначала недели, так до сих пор и не сочла нужным не то чтобы приехать, и толком всё объяснить, а хотя бы позвонить или же более информативно отвечать на его звонки, а не как она каждый раз отвечает: «Потом всё объясню, сейчас мне некогда». И, конечно, такой ответ Анни не только не может устроить Тишу, а даже наоборот повергает в тревожное сомнение насчёт её честности ответа, а телефон в хлам при неожиданной для него резкой встречи со стенкой.

Вот и причина тому, что нервы Тиши не выдержали, и он всё так красочно для всех навыдумывал. И всё для того, чтобы самому сесть в поезд и, приехав к ней на новое место работы, во всём на месте разобраться.

И, наверное, знай о таких всего лишь неурядицах семейной жизни, а не заговоре против него этого Дрейка чёрная борода, то не то чтобы Глеб, да он и сам бы ни за что не встряхнул себя и не поехал в большой город. Впрочем, всё это не отменяет подлых намерений со стороны этого Дрейка по отношению к Анни. А это уже другое дело.

— Не знаю, что он забыл в нашем городке. Но зная их род деятельности, могу предположить, что он прибыл для какого-нибудь выгодного для себя поглощения. Что вполне связуется с их девизом по жизни «Поглощай и властвуй». — Нервно сказал Тиша, побледнев от представлений того, что на этот раз стало предметом его поглощений. — Сволочь, встречу убью. — Вдруг не сдержался Тиша и своей яростью испугал, как Глеба, так и случайно оказавшегося рядом пассажира, который так и не привык к городским сумасшедшим, чьё количество в последнее время неимоверно возросло.

Но стоило только Тише так разнервничаться, как вдруг ему в голову приходит новая, потрясшая его прежние основы видения, полностью разориентировавшая его мысль. — А может всё это, только видимая, даже не часть правды, а прикрытая моим субъективным взглядом на происходящее, иллюзия. Когда на самом деле всё обстоит совсем не так, как я это представляю, составляя свою иллюзорную картинку происходящего. А настоящая, глубинная правда, заключается в том, что этот Дрейк или как его там зовут, Анри Кирби, всё равно негодяй и подонок, — иллюзия и правда для своей достоверности, всегда имеют свои общие точки пересечения, — не имея возможности проводить в жизнь свои преступные схемы и манипуляции у себя в центральном отделении банка, присмотрел этот, вдали от инспекций и проверок, неприметный, зато под рукой региональный офис. Где можно было бы практически бесконтрольно со стороны дирекции, проворачивать свои делишки.

— А для этого ему всего-то нужно, поставить своего человека на ключевое место в банке (при этом он очень осторожен и не решается напрямую действовать через директора отделения банка, а вот порекомендовать ему человека на освободившееся место может) и по-быстрому узнать обо всех внутренних секретах — они всё-таки ограничены во времени и им все свои дела нужно провернуть до первой ежеквартальной ревизорской проверки. Так вот, в действительности почему, ему понадобилась Анни! — Потряс себя догадкой Тиша. — Он под предлогом заинтересованности банка в высококлассных специалистах и с нескрываемым намёком на собственную заинтересованность в спутнице жизни, которую он всю жизнь искал, и кажется сейчас, в её лице нашёл, на время переводит Анни в центральный офис банка, а сам тем самым ставит на её место своего человека.

— После чего ему не стоит большого труда выведать у полностью ему доверяющей Анни обо всех банковских тайнах в их отделении банка, и через своего подставного человека спокойно начать извлекать свою прибыль из этого положения. Ну а как только они по максимуму всё выжмут из этой ситуации, то Анни будет брошена этим негодяем Дрейком, и возвращена обратно на своё прежнее место, как не подошедшая для работы в головном офисе сотрудница. А там вскоре ревизорская проверка и… — Сердце Тиши сжалось от боли при представлении находящейся в полной растерянности Анни, за которой пришли из полиции, чтобы сопроводить, как они всегда говорят, туда, куда надо.

— Я этого не допущу! — вновь вскипел, правда на этот раз про себя Тиша, глядя на спину того типа с кейсом, который придвинулся к выходу из вагона, а это говорило о том, что он собирался на выход. — Ах, вот оно что! — новая догадка постигла Тишу, при виде спины этого типа. — Теперь-то всё встало на свои места. Этот тип однозначно замешан во всём этом деле и является своего рода курьером между Дрейком и его человеком из банка. Это он, по мере необходимости мотается в наш городок и привозит отчёты о проводимых ими тайных операциях. А это значит, что мне ради будущего Анни, никак нельзя упускать из виду этого типа. — Теперь уже окончательно, Тиша утвердился в верности своего следования за этим типом с кейсом, за которым они с Глебом, по какому-то наитию, по выходу из поезда, до сих пор вслед шли.

Ну а сейчас, когда это всё получило такие свои должные обоснования, то процесс преследования этого типа получает свою осмысленность, и Тиша теперь как будто по-новому всё это видит и замечает многое из того, что до этого им игнорировалось и не замечалось. А именно присутствие здесь же в вагоне тех самых людей из поезда, которые в своё время привлекли внимание Тиши своим странным поведением со сверкой часов, и это совсем не было совпадением. И хорошо, что они с Глебом всё это время держались на почтительном расстоянии от объекта своего наблюдения, типа с кейсом, а иначе эти господа, заметив их, могли бы где-нибудь в тёмном переходе, задаться неудобными для них вопросами. А так они, пока что вроде не заметили их нахождение вблизи ведомого объекта и значит, в самый раз самому Тише задаться своими вопросами.

— И кто же они на самом деле? — задался вопросом Тиша, немедленно спрятавшись за пышную причёску меломана в наушниках, что, пожалуй, было хоть и запоздалым решением, но своевременным, раз он ещё не был замечен. — И что их может связывать? — спросил себя Тиша, приметив, что из всей этой, всё-таки не в полном составе компании, сейчас состоящей из трёх человек, только один, тот самый с зализанными назад волосами, ведёт наблюдение за объектом с кейсом, когда другие двое, делают вид, что их в этом мире ничего не интересует, кроме себя.

— Может охрана? А может конкуренты или спецслужбы? М-да, дело становится очень интересным. — Подвёл итог Тиша и очень вовремя, так как поезд прибыл на станцию и двери раскрылись, чтобы быстро сменить наполнение вагона, и значит мешкать никак нельзя, если конечно не хочешь отстать от своих планов.

И только сейчас, столкнувшись в этой сутолоке лицом к лицу с тем прилизанным типом, Тиша понял, что вести незамеченным наблюдение не такое уж и лёгкое дело. И тут тебе не только могут спокойно ноги отдавить, но и так дать под ребро, что и продохнуть только по выходу из вагона и сумеешь. — Ах ты, гад! — вместе с выдохом, изрёк из себя эту глубокую мысль Тиша, согнувшись, чтобы отдышаться у одной из колонн метро. Но не факт получения удара под дых, да ещё и исподтишка, так сильно взволновало Тишу, а то, что факт случившегося указывал на то, что он с Глебом всё-таки был замечен теми типами, которые таким предваряющим будущие их отношения способом, дали понять, что им не стоит совать свой нос, куда не следует.

— Можешь не говорить, я догадался кто это? — сказал Глеб, полным ненависти взглядом смотря вслед тому прилизанному типу. — И можешь не беспокоиться, я найду способ воздать ему должное.

— В своё время. — Сказал, выпрямившись Тиша. — А теперь за ними.

— А вот это по мне. — Ответил Глеб, выдвинувшись вслед за Тишей, который на этот раз решил проявлять большую осторожность и стараться не светиться. Что не сложно сделать находясь в такой толчее здесь в метро, а вот когда они вышли на улицу вслед за типом с кейсом, ведущим за собой столько людей, то здесь ситуация в виду обширности пространства несколько изменилась. И Тиша вместе с Глебом, а может быть даже и те типы идущие по своим пятам за типом с кейсом, были вынуждены признать, что этот тип с кейсом, по сравнению с ними определённо обладает несомненными преимуществами — он в волен в выборе своего пути, тогда как они вынуждены подчинять себя его воле и, несмотря на своё желание, которое может быть не имеет ничего общего с ним, не упуская его из виду, следовать туда, куда он захочет.

Вот, наверное, почему, следующий по пятам за объектом своего наблюдения наблюдатель, так придирчиво внимателен к нему, подмечая за ним не только всё что нужно для оперативной обработки информации, необходимой для будущей разработки объекта, но и оставляя для своей мстительной натуры, примеченные за ним некоторые его недостатки, о которых даже его прожившая с ним сорок лет супруга не в курсе, а наблюдатели очень даже да.

— Если человек не способен на прямой взгляд, и с постоянством использует наклон головы при взгляде на окружающий мир, то он и в своих поступках придерживается всей этой уклончивости. — Сделал свой вывод Чейз, тот тип с зачёсанными назад волосами, остановившись вслед за типом с кейсом на углу двух стрит, который в свою первую очередь сделал остановку у уличной закусочной на колёсах, чтобы купить себе какой-нибудь перекус.

— А может у него левое полушарие мозга, куда лучше развито и тяжелее. Вот он и вынужден так физически отражать тяжеловесность своей мысли. — Как обычно решил не согласиться с Чейзом его оппонент на этом поле дедуктивной деятельности, Дойль (это был тот тип с часами и шикарными усами, с которым сверял свои часы Чейз), который за всегда считал, что Чейз только как оперативник хорош, тогда как аналитик, он поверхностный.

— Ваша версия ни в коей мере не противоречит моей. — Заявил Чейз. — К тому же, если это всё так, и наш объект при принятии своих решений, склонен руководствоваться левым полушарием мозга, то тут сам собой напрашиваются свои логические выводы. Раз левое полушарие мозга отвечает за анализ и логику, со своими отлично развитыми вербальными и языковыми способностями, то можно предположить, что именно на них и опирается наш объект во взглядах на окружающее. — Чейз сделал паузу, чтобы по лицам своих спутников удостовериться в том, что они как минимум внимательны к нему, и при этом не критически, а в должной почтительной степени. Что в их случае, задача практически недостижимая, и глубокомысленные, с долей иронии физиономии спутников Чейза, Дойля и Кинга, не просто сами за себя говорят, но Чейзу даже сдаётся, что они когда-нибудь договорятся и не так как они того думают и хотят.

Что, — то, что они зрительно переговаривались между собой насчёт всего сказанного Чейзом, — в общем, так и было. И первым зачинателем этого разговора, естественно выступил Дойль, кивком своего носа в сторону Чейза, заявив: «Он всегда так. Я подам мысль, а он на её основе дальше развивает тему».

— А сам, наверное, даже об этом не подозревает. — Поправив на голове шляпу, таким ироническим образом ответил Кинг.

— Что поделать, слишком целеустремлён и порывист. — Почесав нос, дал ответ Дойль.

Чейз же разгадав своих спутников, но не до конца, а только в их критическом взгляде на него, решает смутить их своими познаниями в логическом мышлении.

— Так вот, я предположу, а вы, если сможете, то попытайтесь меня оспорить. — Вновь заговорил Чейз. — Если уж мы решили, что наш объект в своих поступках больше полагается на логическое мышление, то я исходя из этих данных, могу сделать насчёт него верный прогноз.

— Какой? — не сдержался и спросил Чейза удивлённый Кинг.

— Хотя бы насчёт его выбора в этой закусочной. — Воодушевлённо сказал Чейз.

— Вот как. — Произнёс Дойль, внимательно посмотрев на Чейза. — Интересно будет послушать.

— Ну, тогда слушайте. — Самоуверенно сказал Чейз. После чего повернулся в сторону объекта наблюдения, типа с кейсом, который манипулировал своими руками перед продавцом, указывая ему на предмет своего выбора, и наблюдая за ним, принялся своим комментариями подводить его к своему прогнозируемому выбору.

— Я предполагаю, что в данный момент, его выбор пока зафиксировался на двух основных предлагаемых в такого рода закусочных блюдах, хот-доге и бургере. — Чейз сделал паузу, чтобы дать возможность своим оппонентам возразить ему, чего, конечно же, не произошло, как и думалось Чейзом, чьи приведённые аргументы, были по его мнению, бесспорны. Что немало воодушевило Чейза, принявшегося с высоты своего логического ума расщеплять остатки самоуверенности в этих господах. — Что ж, раз так, то нам остаётся выбрать из этих блюд одно. Так вот, люди склонные в своих размышлениях отталкиваться на правое полушарие мозга, полного фантазий и иллюзий, предпочли бы положиться на удачу и, вытянув из кармана монетку, всё отдать воле случая. — Чейз бросил прискорбный взгляд на Кинга, который судя по этому взгляду Чейза, непременно бы поддался этому искушению. — Мы же, люди аналитического склада ума, будем опираться не на волю случая, а на причинно-следственную связь, которая приведёт к единственно возможному в данном случае выбору. И это будет бургер. — Без всяких предварительных объяснений, ошарашил своих оппонентов Чейз. Чем немедленно вызвал в них рефлексию, с их желанием не соглашаться и противоречить его здравому смыслу.

— Не слишком ли вы, сэр, поспешны и скоропалительны в своих умозаключениях! — Скорее утвердительным, нежели вопросительным тоном, выразил своё несогласие Дойль.

— Объяснитесь! — со своей стороны нервно затребовал от Чейза развеять все эти туманности и загадки, большой любитель, но только не в случае самого себя, сам напускать тумана и задавать загадки Кинг.

— Всё очень просто. — Еле сдержался, чтобы не рассмеяться в лицо этим ни на что дедуктивное не годным господам, Чейз. — Просто я заранее изучил его предпочтения, наблюдая за ним тогда в ресторане быстрого питания, ещё до посадки в поезд.

— А если он уже сыт по горло всеми этими бургерами, и ему захочется разнообразить свой рацион? — мгновенно контраргументировал встречным вопросом Дойль. И, пожалуй, это его предположение, как минимум выбивало десять процентов из вероятности осуществления прогноза Чейза. Но у Чейза как оказывается, и на это есть свой весьма доказательный аргумент. — О каком разнообразии вы, сэр, говорите. Когда, то и то, одна сухомятка.

— Что ж, не могу в этом с вами не согласиться, сэр. — Поникшим голосом заявил Дойль.

Но Чейз на этом не останавливается и своим новым открытием добивает Дойля. — К тому же он слишком суеверен, чтобы изменять своим привычкам во время проведения столь важного дела.

На что Кинг, в желании узнать, откуда у него такие конфиденциальные данные, вновь было дёрнулся рефлексировать, но не успел, а всё по причине оглашения приговора Чейзу со стороны Дойля. — Ну и ловок же этот сукин сын. Он взял хот-дог. — После чего наступает немая сцена, где онемевший взгляд побледневшего Чейза, насмерть приковался к объекту наблюдения, типу с кейсом, который запустив свои зубы в двойной хот-дог, выпустил из него наружу часть соусной смеси, состоящей из кетчупа и майонеза, а полные радости взгляды Дойля и Кинга, в это время были обращены уже на Чейза.

Так проходит трудно сказать сколько точного времени, если не смотреть на часы, но если отталкиваться от аппетита того типа с кейсом, то примерно тот промежуток времени, который понадобился ему, чтобы с помощью съеденного хот-дога заглушить свой аппетит. Когда же он полностью поглотил в себя этот хот-дог и даже вытер руки, то только тогда Чейз пришёл в себя и то только благодаря тому, что к нему со своим нравоучением обратился Дойль.

— Всё, наверное, так бы и произошло, как ты предположил. Но ты сделал, как оказалось, трагическую ошибку. Ты практически на нет, списал наличие у него правого полушария головного мозга. И даже если всеми твоими действия руководит и мотивирует левое полушарие, всё же никогда нельзя забывать о правом, которое всегда вносит свою лепту в твоё решение. — Сказал Дойль, дружески похлопав Чейза по плечу. После чего они, дав объекту своего наблюдения немного удалиться, направились вслед за ним. Ну а так как их путь лежал мимо той закусочной на колёсах, то Чейз, да и его спутники, не удержались оттого, чтобы по-быстрому заглянуть туда и для себя прикупить чего-нибудь перекусить.

И первым в качестве покупателя выступил Чейз, немедленно, потому что он очень спешит, потребовав ему продать бургер. И вот тут-то, в общем-то, самый обычный ответ продавца: «У нас только хот-доги продаются», — вводит в умственный ступор Чейза, а его товарищей, после небольшого осмысления слов продавца, в удивительно весёлое состояние духа, что не только свойственно столь с виду солидным господам, но и видеть со стороны продавца закусочной, мало понятно. Отчего он, побледнев от волнения за своё место работы, неуверенно задался вопросом. — Я что-то не так сказал?

— Всё так. — Поспешил его успокоить Дойль. После чего он пальцем руки поманил к себе продавца, и когда тот перегнулся через прилавок, таинственно спросил его. — А теперь сэр, с полным вниманием отнеситесь к моим словам и ответьте мне вот на что. Что первое спросил вас тот, подошедший к вашему заведению буквально перед нами, гражданин с большим носом? — То, что Дойль не стал в качестве характеристики упоминать кейс, то это и не нужно объяснять.

В ответ же продавец закусочной, не стал увиливать и как-то выкручиваться, ссылаясь на свою плохую память, в которой совершенно не прослеживается ни один с выше упомянутыми характеристиками субъект, или на то, что это конфиденциальная информация, и он без ордера или добровольного денежного вспоможения с их стороны не раскроет рот, а тотчас в одно слово всё рассказал. — Бургер. — И этого хватило, для того чтобы Чейз обрёл дар речи и даже забыл взять оплаченный хот-дог.

— А вы с ним заодно. — Прожёвывая свой хот-дог, кивнув в сторону ведомого объекта слежения, совсем не понятно для Чейза сказал Дойль.

— Не понял? — спросил Чейз.

— Мыслите одним и тем же. — Сказал Дойль и на этот раз, имеющий свою категорическую точку зрения на Дойля Чейз, не стал возражать.

Пока же следующая по пятам за типом с кейсом эта группа преследователей или если использовать сленг, топтунов, в чём они внешне, хоть и могут быть причислены к этой категории людей, но пока их цели не ясны, то так их можно назвать лишь с натяжкой, и то лишь потому, что они не могут спокойно стоять на месте и постоянно топчутся, так вот, пока эта группа топтунов, таким несколько странным образом ведёт наружное наблюдение за своим объектом слежки, Тиша и Глеб в свою очередь следуют уже за ними, время от времени интересуясь сами у себя вопросами принадлежности этих довольно странных людей.

— Так кем же они всё-таки могут быть? — задался вопросом к себе Тиша, наблюдая из-за угла тех же стрит, за тем как двое из этих господ, с какой-то удивительной радостью потчивают себя фастфудом, тогда как третий их спутник, воротит физиономию от всех предложений продавца закусочной на колёсах. — Для охраны человека с кейсом, они слишком беззаботны, а для представителей власти или спецслужб, слишком рассеянны. Правда этот вариант полностью исключать нельзя, хотя бы потому, что общее падение нравов, давно коснулось всех сфер жизнедеятельности человека.

— Тогда остаётся лишь то, что они, либо из каких-нибудь специальных служб, либо принадлежат к какой-нибудь конкурирующей преступной группировке, которая сильно не любит, чтобы кто-то без её ведома и без соответственного отчисления процентов, зарабатывал в их сферах деятельности, например мошенничестве с ценными бумагами. А для этого они, для начала решают вычислить всю созданную цепочку, а когда выйдут на организатора этой бизнес схемы, то предъявят ему счёт к оплате. — На этом размышления Тиши закончились, и не потому, что ему воображения не хватило, а потому, что объект слежки вывел всех следуемых за ним по пятам топтунов в предместье гостиницы. А только так и можно назвать прилегающую территорию к этой знаковой гостинице, одного вида которой, достаточно, чтобы понять, что в этом внушительном здании, вас ждёт пятизвёздочный домашний уют. И это так и было, о чём при входе в отель напоминала украшенная этим количеством звёзд, золотая табличка с названием этого отеля, «Плаза».

— Ого! — при виде того, что объект слежки прямиком направился в отель, присвистнули все, кто вёл наблюдение за ним.

— А у него губа не дура. — Очень верно заметил сэр Дойль, который сопоставив все факты, путём дедуктивной цепочки пришёл к этому трудно оспоримому выводу. С чем хотел бы не согласиться Чейз, но с очевидностью не поспоришь. Ну а раз так, то тогда можно хотя бы придраться к чему-нибудь другому или выразить сомнение.

— Это ещё ничего не значит. — Самоуверенно заявил Чейз. — И в пятизвёздочном отеле тоже есть скверные номера, находящиеся прямо над прачечной и с тараканами в матрасах.

— Вы в этом уверены, сэр? — посмотрев на Чейза, с сомнением спросил его Дойль.

— Несомненно, сэр. — Невозмутимо заявил Чейз, свирепо смотря в ответ на Дойля.

— Тогда из всего вами сказанного, можно сделать два логических и при этом прискорбных вывода. Где единственное, что, несомненно, так это то, что вы в обоих случаях были очевидцем этих событий. — Дойль сделал паузу, глядя на Чейза, который в тревожном предчувствии, вдруг почувствовал себя не комфортно, но пока Дойль не озвучил свою мысль, ему ничего не оставалось делать, как стоять и ждать для себя приговора. И он немедленно последовал.

— В первом случае, — заговорил Дойль, — а на это наводит всё вами сказанное, вы какому-то своему своемыслию, на что намекает присутствие в вашей голове тараканов, оказались в расшатанном состоянии в одном из номеров этого отеля. Что вас туда привело и что вы там делали, то это дело десятое, но то, что вас там трясло так, что часть тараканов, вытрясло из вашей головы прямо на матрас, то это не противоречит всему вами сказанному. — Дойль на этот раз вынужден был себя прервать, а всё потому, что Чейз не просто смертельно побледнел от услышанного, а может и от памятливых воспоминаний того умопомрачительного вечера, а пошатнулся на ногах, и Дойль вместе с Кингом был вынужден броситься ему на выручку.

Конец ознакомительного фрагмента.