Второй практикум. Пятнистая маска

И. Воронина (2024)

Три недели назад Виктор Богданов, учитель физики в школе № 42, вместе с подопечными школярами против своей воли попутешествовал по древней Индии. Чуяло его сердце, что одним путешествием дело не обойдётся, и злой рок снова применит к нему какую-нибудь пакость. Опасения его оправдались. Как он ни изворачивался, его вместе с учениками снова зашвырнули в какие-то джунгли безо всяких объяснений, как выбраться обратно в родную школу. В этот раз они оказались в неизвестности с совершенно пустыми руками, и им придётся спешно изучить механику, чтобы отбиваться от местной фауны, которая с удовольствием питается школьниками. Но львы и крокодилы — не самое страшное, с чем придётся столкнуться ребятам. Древнее колдовство Африканских магов оживляет самые жуткие кошмары, которые может представить человек.

Эксперименты

Виктор ждал, пока 7Б класс рассядется по местам, и смотрел в окно на школьный стадион. Там, невзирая на отвратительную погоду четверо мальчишек резались в бола. Виктор впервые увидел эту игру здесь, очень заинтересовался и спросил как-то у Харитона Корнеевича, учителя физкультуры, в чём её смысл.

Оказывается, игра была на силу и меткость. На земле расчерчивали квадратное поле три на три метра, в центре квадрата рисовали мишень из трёх концентрических кругов, как для игры в дартс. Ещё мишени, похожие на трёхполосные радуги, были во всех четырёх углах поля.

Играть полагалось тремя видами мячей размером с яблоко, которые мальчишки мастерили из двух пар обыкновенных носков. Один носок набивали мелкими монетками, и он получался тяжёлым и кривым, второй набивали песком, а третий, самый лёгкий, мяч получался из двух носков, засунутых один в другой. Мячи не взвешивали и не измеряли, всё было на глаз. Главным было то, что носки должны быть разного цвета, чтобы потом ничего не перепутать.

Мячи можно было бросать, катить или любым другим способом помещать на поле. Мячи соперника можно было расталкивать, вышибать или сдувать, если получится. Но с одним условием: бросающий игрок должен стоять строго за своим углом вне поля и не трогать лежащие на поле мячи руками.

Играли один на один или команда на команду, игроки заранее выбирали два противоположных угла и рисовали за ними две блямбы, на которые полагалось встать. В одном коне они по очереди бросали шесть мячей на поле, а потом подсчитывали очки и менялись мячиками, чтобы ни у кого не было преимущества.

Понятное дело, дороже всего стоил угол под самыми ногами соперника — десять, семь и пять очков по мере удаления от самого угла. По семь, пять и три очка давали за попадание в мишень в центре поля. Боковые углы могли принести восемь, шесть и четыре очка. А угол под ногами самого игрока стоил меньше всего — три, два или одно очко, поскольку любой мяч туда можно было просто положить. За попадание в любую точку поля вне мишени тоже присуждали одно очко.

Играть можно было до простого преимущества после определённого количества конов, до ста очков, до отрыва в сто очков или пока не надоест. В общем, здесь полёт фантазии был совершенно не ограничен.

Харитон Корнеевич долго пытался объяснить Виктору что-то про баллистику, духовную силу, стратегию, тактику и разницу в технике швыряния тяжёлых и лёгких мячей, учёт ветра и положения светил на небосклоне. Виктор даже кивал, но не понял, если честно, ни черта.

— Итак, мои юные студиозисы, прямолинейное равноускоренное движение! Про равномерное прямолинейное мы с вами уже поговорили. Что такое равномерное прямолинейное движение? Даша Медведева!

— Э-э-э-э…

— Садись! Стыдобень! Рисуй дальше!

Даша села и зарделась. Она и вправду разрисовывала тетрадь по физике, вместо того чтобы слушать объяснение. В физике она откровенно плавала, а вот к искусству у Даши определённо был талант. В первый раз, когда Виктор увидел нарисованный в её тетради букет цветов, он попытался взять его в руки, до того талантливо было нарисовано. Класс, конечно, расхохотался.

Правда, когда они объяснили Виктору, что все сначала принимают рисунки Даши за настоящие вещи, учителю стало не так стыдно. Вот и сейчас девочка выводила что-то в тетради, закрывшись волосами от учителя.

Вообще, ничего зазорного в разрисовывании тетрадей не было. В школе №42, как с удивлением узнал Виктор, альбомы для рисования заменяли школьные тетради. Правила школы предписывали рисовать на страницах тетрадей и дневников прямо по соседству с академическими записями.

Когда он впервые увидел это чудо, он тут же спросил у учительницы изобразительных искусств, Бури Макаровны, почему не оставить под рисунки столь привычные всем альбомы для рисования.

— А вдруг они захотят творить? Вдохновение приходит внезапно! С чего это Вы решили, что Ваша физика для них важнее моего изобразительного искусства? — тут же ответила Буря Макаровна.

Виктор хотел было ответить, что, конечно же, так оно и есть, но в последний момент понял, что молодая учительница на такое точно обидится, и захлопнул рот. Выглядело это так, будто вместо ответа Виктор попытался поймать ртом несуществующую муху. Буря Макаровна, глядя на него, так задорно расхохоталась, что Виктор смутился.

Надо сказать, он вообще постоянно смущался в присутствии Бури Макаровны. И было из-за чего. Для начала Виктор совершенно не мог взять в толк, каким невероятным образом такую девушку, как она, звали не Мчумба Мулелевна, [1]а Буря Макаровна. Кожа учительницы была чёрной, как уголь, хотя она говорила по-русски без малейшего акцента.

А ещё она была просто-таки непозволительно красивой, одевалась цветасто и ярко и украшала себя звенящими браслетами и ожерельями. И в довершение сногсшибательного образа, с её лица никогда не сходила ослепительная белозубая улыбка, от которой у Виктора случалась слабость в коленях и неконтролируемая икота в самые неподходящие моменты.

В общем, если раньше Виктор и был уверен в превосходстве физики над всеми другими школьными дисциплинами, то в присутствии Бури Макаровны высказать этого не мог. Он в её присутствии вообще с трудом говорил.

Как-то Богданов сдуру отважился спросить девушку, правда ли её зовут Буря Макаровна. Она ответила, что, конечно же, именно так её и зовут, а папу её зовут Макар Кузьмич, поскольку её предки приехали в Россию ажно в тысяча семьсот пятом году то ли из Камеруна, то ли из Абиссинии, то бишь, Буря Макаровна — самая настоящая русская в кхе-кхедцатом поколении.

Глядя на поплывшую физиономию Виктора, она снова расхохоталась. Но это было не важно, поскольку на середине её ответа Виктор забыл, о чём спрашивал.

— Так, что такое равномерное прямолинейное движение? Да! — кивнул Виктор мальчику, поднявшему руку.

— Это движение, при котором объект за равные промежутки совершает равные перемещения.

— Правильно!..

— А почему не надо говорить, что объект движется по прямой? — перебила Виктора ещё одна ученица.

— Потому, что фраза про перемещения это и имеет в виду. Перемещение — это вектор. То есть, отрезок, у которого есть направление. Одинаковые векторы — это такие, у которых одинаковая и длина, и направление. Если составить друг за другом равные векторы, то вы и получите прямую. Вот.

Виктор нарисовал на доске «ёлочку» из векторов.

— Этим прямолинейное равномерное движение отличается от просто равномерного движения. У точки, движущейся равномерно, но не прямолинейно, только численная величина скорости и путь будут одинаковыми. А векторы скорости и перемещения могут быть за каждый промежуток времени разными. Ферштейн[2]?

Виктор обернулся и воззрился на класс. Степень осознанности бытия в глазах учеников варьировалась от полного транса до живого интереса, но по крайней мере класс не возразил. Виктор продолжил:

— Про криволинейное движение мы с вами поговорим попозже. А сейчас — про прямолинейное, но неравномерное. Это такое движение, когда за равные промежутки времени точка совершает разное перемещение. При чём, направление перемещения не меняется, а величина — меняется. Сообразили?

Класс смотрел выжидательно.

— Поезд на прямых рельсах тормозит, самолёт по взлётной полосе разгоняется… — пояснил учитель.

В глазах ребят появилось понимание, некоторые закивали, как болванчики.

— Как вы думаете, в чём главное отличие прямолинейного равномерного от прямолинейного неравномерного движения? — спросил Виктор и уставился на первые парты, откуда обычно всё-таки отвечали.

— Ну… Скорость… — послышалось из класса.

— Что скорость? — поощрил Виктор.

— У равномерного скорость одинаковая, а у неравномерного — нет.

— Совершенно верно! А почему скорость объекта может изменяться?

Класс затих.

— Ну! Вспоминайте первый закон Ньютона! Ньютон первое строчит: «Коль не пнёшь — не полетит!» — продекламировал он, подняв руку, как римский оратор.

— Если на тело не действует никакая сила, или действие всех сил компенсирует друг друга, то тело либо покоится, либо движется прямолинейно и равномерно, — отозвался мальчик с первой парты.

— Правильно! Поясню, зачем такой странный закон вообще нужен. Про покой, вроде, понятно, да? А как быть с прямолинейным равномерным движением? — Виктор с видом заговорщика вздёрнул бровь. — Оглянитесь вокруг. Чтобы бежать равномерно, вы тратите силы. Машина тратит бензин, чтобы ехать с постоянной скоростью. А значит, для поддержания скорости требуется постоянное воздействие силы. Очевидно же?

Ребята переглянулись и неуверенно кивнули. А Виктор продолжил ещё более убедительно:

— Ну конечно, очевидно! Самолет и поезд тратят топливо, чтобы поддерживать скорость. Очевидно! — Виктор осмотрел озадаченные лица учеников и, ткнув пальцем в потолок, издал победное: — Ха!

Класс подпрыгнул на стульях от неожиданности.

— Аж до шестнадцатого, ребята, века, все физики думали, что для того, чтобы тело двигалось прямолинейно и равномерно, к нему надо прикладывать постоянную силу. Так им подсказывал здравый смысл! Кораблю требуется ветер, который будет дуть в его паруса, чтобы он плыл с постоянной скоростью. Телеге требуется лошадь, чтобы двигаться с постоянной скоростью. Это о-че-вид-но!

Виктор выдержал театральную паузу.

— И в корне неверно! — добил он.

Класс с интересом слушал. Тишина, накрывшая кабинет, стала абсолютной, где-то жужжал забывший впасть в осеннюю спячку комар.

— Вспоминайте об этой истории, когда вам будут настойчиво советовать принимать решения, согласуясь со здравым смыслом!

Виктор принялся вышагивать вдоль доски, заложив руки за спину, и стал рассказывать:

— Здравый смысл — понятие субъективное! Любой вывод, сделанный на основе лишь умозрительных заключений, это только предположение! То есть, ваши выводы — это только ваши выводы. Они могут быть ошибочными!

Ученики увлечённо записывали его объяснения в тетради.

— Только объективный ответ имеет вес! Природа объективна! А эксперимент — это вопрос, заданный напрямую природе. Всё должно быть подтверждено экспериментально. Работает, кстати, не только с физикой!

Виктор подождал немного, пока ребята закончат строчить.

— Только Галилео Галилей, то самый, которого чуть не сожгли инквизиторы, догадался экспериментально проверять и подтверждать наблюдения и выводы, сделанные древними учёными. Это, ребята, шестнадцатый век! Только он усомнился, что для прямолинейного движения нужна подпитка энергией извне!

— Так первый закон Галилей придумал?

— Он его предположил, — согласился Виктор, — а сформулировал — Ньютон. А до них все-все-все прославленные натурфилософы занимались исключительно наблюдениями. И да, все они считали, что для движения тело надо постоянно толкать. Догадаетесь, где они все ошибались?

В классе ненадолго повисла тишина.

— Самолёту нужно преодолевать сопротивление воздуха, чтобы лететь… — тихо сказал кто-то со средних рядов.

— Именно! Именно! — вскричал Виктор. — Постоянное воздействие силы в данном случае требуется не для того, чтобы тело двигалось, а для того, чтобы компенсировать воздействие других сил, которые сопротивляются поддержанию этой скорости! Море толкает корабль назад, трение в частях автомобиля заставляет его остановиться, но двигатель прикладывает к нему такую силу, что результирующая всех сил равняется нулю, и движение продолжается!

— А что такое «результирующая»?

— Это сумма всех сил, которые воздействуют на тело. Очень удобно. Я буду вам задавать задачки, в них надо сначала найти результирующую всех сил, а потом один раз посчитать, сколько и куда проедет тело. Так вот, для того чтобы покоиться или двигаться равномерно, телу нужно отсутствие сил. А если оно движется не равномерно?

— Значит, есть какая-то сила! — немного вразнобой отозвались сразу несколько учеников.

— В яблочко! И мы плавно подошли ко второму закону Ньютона, — Виктор встал у доски лицом к классу и продекламировал, — «С фенам, но без панталон, он открыл второй закон!»

Лица ребят вытянулись, а потом грянул хохот.

— Что-о-о? Каким феном?

— Не феном, а фенам! А, ускорение, равняется эф, силе, делёной на эм, массу тела, к которому она приложена[3]. Фе на М! Ну, или сила, приложенная к телу, равняется произведению массы тела на его ускорение. Запишите!

— Про фен? — весело спросил штатный шалопай с последней парты.

— Про фен тоже можно, — улыбнулся Виктор. — Мнемонические стишки полезны, особенно, если они смешны. Так вот, фен… В смысле, этот… Как его? Второй закон Ньютона — это из динамики. То есть, он поясняет причину того, почему точка движется тем или иным образом. А теперь о кинематике этого процесса. То есть, об описании самого движения. Итак, что же такое ускорение, как вы думаете?

— Ну-у, это то, насколько быстрее точка стала двигаться, — неуверенно протянул мальчик с первой парты.

— Не обязательно быстрее. Можно и медленнее.

— Но это же ускорение, — чуть гнусаво возмутился мальчик.

— Ну так вот называется, — развёл руками Виктор. — Ускорение бывает и отрицательным, то есть точка замедляется. А бывает вообще непостоянным, но мы с вами рассматриваем только равноускоренное движение. То есть, такое, у которого ускорение всегда одинаковое.

Виктор сделал паузу, чтобы проверить. Слушают ли его до сих пор. Слушали.

— Ускорение — это изменение скорости движения тела за единицу времени. То есть, оно равняется разности скоростей движения тела, поделённой на время между замерами этих скоростей[4]. Отсюда можно найти и мгновенную скорость.

Виктор вспомнил ещё один стишок:

— Вспомнить легче во сто крат: скорости кричим «Виват!». То есть, мгновенная скорость, вэ один равна начальная скорость, вэ, плюс произведение ускорения, а, на время, тэ.[5]Ви, в, ат.

В классе заскребли ручки и карандаши. Виктор подождал немного и продолжил.

— Ну вот, два закона Ньютона рассмотрели. Последний остался. Ньютон третьему нас учит: «Как толкнуло — так получит!». Нормальными словами: сила действия равна силе противодействия. То есть, если я бью ногой по мячу, то мяч бьёт мою ногу в ответ. При чём, с такой же силой, которую я прикладываю к нему. Взаимодействие всегда идёт в обе стороны!

— Это как так? — выкрикнул кто-то с дальних рядов.

— А так. Вы идёте по Земле. Ногами вы толкаете Землю назад, но она же в ответ толкает вас вперёд! Земля такая большая, что ей на ваши попытки в общем-то плевать. Зато ваше движение очень заметно!

Последний окрашенный пониманием происходящего ученический взгляд расфокусировался. Виктор вздохнул и стал расписывать:

— Если в бассейне толкнёте кого-то, то отлетите сами. Намерение, то есть действие, только ваше, а эффект на обоих. Корабль, стоящий на якоре, зацепленном за камень, тянет камень, но и камень тянет корабль назад. Понимаете?

Класс нестройно загомонил утвердительно, но Виктор не купился. Он взглянул на часы и понял, что времени от урока осталось не так и много. Можно было и остановить скучную теоретическую лекцию.

— Так! Домашка: выучить законы Ньютона, вывести формулу перемещения при прямолинейном равноускоренном движении. Если не получится, то найти формулу в учебнике и «размотать» до известных вам формул. Только после этого читаем параграф шесть.

На этот раз карандаши зашуршали с гораздо большим энтузиазмом.

— Теперь к интересному! Я же не могу быть голословным, правильно? — заговорщически улыбнулся Виктор.

Класс затих. Все привыкли, что на уроках Виктора Петровича обязательно будет что-то интересное. В самом начале учебного года учитель забубенил такое лазерное шоу, что собранные им установки до сих пор хранились в школьном музее, туда же пришлось перенести часть уроков, поскольку толпа учеников требовала зрелищ. Класс взалкал зрелищ и затих.

Виктор выудил из учительского стола витиеватый ключ и загремел в замке лаборантской. Он оглянулся через плечо и спросил класс:

— Попробуем на примерах продемонстрировать законы Ньютона. Иначе зачем бы нужны были все эти уроки, если то, что написано на бумажке, нельзя увидеть в жизни, правда?

Учитель открыл дверь и зашебуршал в лаборантской. Вскоре оттуда донёсся вопрос:

— Кто-нибудь умеет складывать бумажные кораблики?

— Я! — отозвался один из учеников.

— Сделай два, пожалуйста! — попросил Виктор.

Учитель вышел из лаборантской, неся в руках аквариум, в котором лежал тряпичный мяч, стопка исписанных листков и какие-то мелкие железяки. В другой руке у него болтался штатив, цифровой фотоаппарат на верёвочке и моток синей изоленты. Виктор водрузил всё это на стол и продолжил.

— О! У Вас новый аквариум, Виктор Петрович? — чуть ехидно спросила Даша.

Класс захихикал. История о бесславной гибели предыдущего аквариума разошлась по всей школе со скоростью лесного пожара.

Тогда, на уроке одиннадцатого класса, учитель в тандеме с учеником, Сашей Кривовым, второгодником из 11В, расквасили демонстрационный аквариум, чуть не устроили пожар, залили класс из огнетушителя и перепугали целую параллель. Долго после этого Виктор прятался по углам от господина Лютэна, грозного школьного завхоза.

— Даша, раз уж ты сама вызвалась, — мстительно оскалился Виктор, — вот тебе черновики, скомкай из них мячик примерно вот с этот размером!

Виктор вынул из аквариума и поднял повыше потёртый тряпичный мяч.

— Жень, вот тебе цветочный горшок, натаскай, пожалуйста, воды в аквариум!

Ученик с первой парты принялся наполнять аквариум водой, а Виктор вынул длинную линейку, с которой они чертили на доске, и начал с помощью синей изоленты отмечать на столе равные промежутки. Учительский стол был длинным, меток получилось пять.

— Спасибо. Жень, хватит! — Богданов остановил ученика, когда аквариум был наполовину полон. — Подержи, пожалуйста!

С помощью той же линейки Виктор изолентой отметил середину аквариума. Продолжая болтать, он пошёл к первой парте и начал крепить цифровой фотоаппарат на штатив. Класс с интересом следил за его манипуляциями.

— Итак, попробуем поставить эксперимент для иллюстрации первого закона Ньютона. Обычно тут учителя начинают показывать интересные опыты с инерцией. И первый закон Ньютона иногда называют законом инерции, но это не совсем про то. Чтоб вы не путались: по закону инерции тело стремится сохранять то движение, которое у него есть в данный момент. Поняли?

Ответом была тишина. За три недели Виктор научился понимать все оттенки молчания и сразу пояснил:

— Когда машина, в которой вы едете, тормозит, вас толкает вперёд. Чувствовали такое? Это потому, что ваше тело двигалось в машине прямолинейно и равномерно. Так оно и хочет продолжать. Остановиться вас заставляет сила упругости ремня безопасности. И чем больше масса движущегося или покоящегося тела, тем труднее заставить его изменить скорость или направление.

Виктор увлечённо крутил винт на штативе, пытаясь направить аппарат на стол.

— Так вот, закон инерции и устанавливает связь между массой и необходимым усилием. Поняли? А первый закон Ньютона в оригинальной формулировке говорит о самом факте. О том, что произойдёт, если силу к объекту применять.

— А Вы про инерцию покажете? — спросил шалопай.

— Всенепременно, — пообещал Виктор. — Сегодня тоже немножко. Так вот, вернёмся к первому закону. Первый эксперимент вы уже поставили без моей помощи. Посмотрите внимательно на свой стол. У вас там лежат тетрадки и ручки. Они лежат неподвижно, поскольку вы их никуда не толкаете, а сила тяжести этих тетрадок скомпенсирована силой упругости столов. Вот они себе и лежат. Результирующая приложенных к ним сил равна нулю — они не двигаются. Вот вам и эксперимент.

— А я и не задумывалась, — протянула Даша.

— Это нормально! — ответил Виктор. — Совершенно типично для нас озадачиваться, когда мы видим что-то необычное и совершенно не заморачиваться, если событие происходит каждый день. Лежит себе тетрадка и лежит, чего её изучать? Этим учёные тоже раньше грешили.

Виктор закончил крепить фотоаппарат и включил его.

— А теперь сделаем что-нибудь поинтереснее! Попробуем посмотреть равномерное прямолинейное движение. Вообще, для чистого эксперимента я должен был бы продемонстрировать вам движение какого-нибудь объекта в невесомости в вакууме. Для этого нам надо бы улететь куда-нибудь далеко за пределы нашей галактики и там ставить эксперименты. Но поскольку лететь в космос сегодня уже поздно, придётся изворачиваться.

Класс дружно хохотнул. Виктор чуть улыбнулся и продолжил:

— Поскольку мы с вами всё-таки не в невесомости и не в вакууме, на любой движущийся тут объект будут действовать сила трения и сила сопротивления воздуха. Чтобы максимально уменьшить воздействие этих сил, для эксперимента я взял гладкий металлический шарик. Да, вот он. Его шарообразная форма уменьшает сопротивление воздуха, а полированная поверхность — силу трения.

Бегавший с цветочным горшком мальчик взял со стола шарик размером с грецкий орех, подбросил на ладони и положил обратно на стол.

— Тяжёлый!

— Совершенно верно! Я специально выбирал шарик потяжелее! Это к вопросу инерции. Чем больше масса объекта, тем больше сил требуется для того, чтобы изменить его скорость. Сила трения и сопротивления воздуха же никуда не делась! А тяжёлый шарик будет хорошо держать скорость. Теперь мне нужен доброволец! А лучше два.

— А это не больно? — опасливо спросила Маша Медведева, близняшка Даши.

— Не очень, — улыбнулся Виктор.

Парнишка подбросил шарик снова и подошёл к столу.

— Да, давай, Жень! Маша, давай тоже сюда. Делаем следующее. Иди к краю, ага. Маша, ты — к другому. Ты, Жень, толкаешь шарик по столу…

ШМЯК!

Женя, полный энтузиазма, тут же толкнул шарик, и тот, пролетев через весь стол, вылетел и ударился в дверь лаборантской. Маша едва успела пригнуться.

— Да погоди ты! Я включу запись видео, ты ме-е-е-едленно толкаешь шарик по столу, мы засекаем время, в которое шарик пройдёт каждую отметку, а потом, зная длину отрезков, вычислим скорость на каждом из участков и убедимся, что она почти не меняется. Маша, ты ловишь шарик и толкаешь обратно. Сделаем раз пять для чистоты эксперимента. Договорились?

Женя закивал, а Виктор поправил фотоаппарат и продекламировал:

— Свет! Камера! Мотор!

Ученик с готовностью толкнул шарик по столу. Шарик докатился до края стола, Маша вернула его обратно. Повторив операцию пять раз, ребята положили шарик на стол и выжидательно посмотрели на Виктора. Тот выключил запись и пошёл к столу.

— Садитесь! Как там дела с корабликами? Давайте сразу третий закон посмотрим, там тоже видео понадобится.

Виктор взял протянутые ему бумажные кораблики и подошёл к аквариуму.

— Маш, видео включить сможешь? Ага. Смотрите! Вот у меня обычная железяка и магнит!

Виктор показал железки ребятам.

— Вот магнит. Он магнитится!

В доказательство Виктор прикрепил магнит к доске, потом — к батарее.

— А это — железка. Она реагирует на магнит, но сама магнитом не является. То есть, она ни на что не действует. Улавливаете мысль? Вот — магнит, вот — железка. Магнит притягивает железку. Железка ничего не делает. Правильно?

Все закивали.

— Неправильно, — возразил Виктор.

Все обиженно надулись.

— Сейчас докажу. Смотрите: я положу железку и магнит в кораблики, опущу их в аквариум, прижму к бортам и отпущу. Для наглядности я специально подобрал железку и магнит одинаковой массы. Логично было бы предположить, что раз уж магнит притягивает железку, то железка поплывёт к магниту. Но всё не так. Смотрите! Маш, врубай!

Маша кивнула, Виктор положил магнит и железяку в бумажные кораблики, опустил в воду и убрал руки. Кораблики постояли немного, неуверенно болтаясь на поверхности, а потом всё быстрее и быстрее поплыли друг к другу, чтобы столкнуться аккурат за синей изолентой, отмечающей центр.

— Видите? Магнит тоже двигается. А значит, на него тоже действует какая-то сила. При чём, той же величины, что действует на железку, раз уж они встретились в середине. Повторяем! Для чистоты всегда надо повторять эксперимент.

Виктор проделал все манипуляции снова с тем же результатом.

— Ну а теперь — самое интересное. На практике убедимся, что для того, чтобы бросить или остановить тяжёлый мяч, требуется больше сил, чем для того, чтобы бросить лёгкий. Лови!

И с этими словами под радостный визг он бросил в класс тяжёлый тряпичный мяч, а вслед за ним — бумажный.

[1] Мчумба — милая (суах.), Мулеле — летающий человек (суах.)

[2] Verstehen — понимать (нем.)