ЗЕРКАЛО

Ирэн Лэнтиджини

Роман молодой украинской писательницы поможет читателю вместе с главной героиней – талантливой художницей – задуматься о вопросах, которые мы не привыкли себе задавать: в чем смысл жизни? Какие наши ценности? Всегда ли цель оправдывает средства? Может ли цена за жизненный успех быть слишком высокой, а порой и роковой?Ответы на эти вопросы всегда знает наш внутренний голос. Но что, если его просто не слушать? Ответ все равно будет преследовать каждого из нас – в зеркальном отображении… Книга содержит нецензурную брань.

Глава 3

Никита выбежал из подъезда. Звонил телефон.

— Да, привет, Маша! Спасибо, что набрала. Скажи, Вика сегодня тебе не звонила?

— Нет. А что, должна была? Что-то случилось?

— Пока нет. Просто с утра не могу ее найти, не берет трубку. Может, ты ей позвонишь?

— Я сейчас на съемках, небольшой перерыв. Да и вообще, не знаю, удобно ли это? Мы и виделись с ней всего два раза. Но если ты просишь, сделаю. Сбрось номер.

— Спасибо, ты настоящий друг.

Последние слова звучали, как приговор. Ласковый, но неотвратимый. Лицо Маши слегка помрачнело. До появления Вики она была девушкой Никиты. Они знали друг друга со школы, после — у каждого своя жизнь, учеба. У нее — театр, у него — архитектура. На какое-то времяпотерялись, а потом опять нашлись, закрутился роман. Встречались почти два года, строили

совместные планы на будущее. А тут — бац! — эта художница, от слова «худо». И Маша отправлена в отставку. Другая на ее месте прекратила бы любые отношения с бывшим возлюбленным. Но только не Мария. Она ведь актриса и в глубине души верит, что ее главный спектакль еще впереди. «Она, конечно, моложе и красивей, — думала Маша, — но я опытней и умней. С такими Виками хорошо полгода безумствовать, а с такими, как я, — строить дом и детей рожать».

Тридцать Машиных лет все громче кричали ей о том, что пора замуж. Она успешно делала карьеру в ведущем театре страны, ее активно снимали в сериалах, приглашали в качестве ведущей на телевидение. Год назад она закончила ремонт в стометровой квартире в престижном комплексе «Новопечерские Липки». У съемочного павильона ее ожидал новенький лексус — подарок высокопоставленного чиновника, давнего поклонника ее таланта. Не хватало только мужа и детей. Положить всю свою жизнь только на алтарь сцены не было особого желания.

Маша принялась набирать номер Виктории. В телефоне раздавались длинные гудки. Набрав номер еще пару раз, она позвонила Никите.

— Никита, я не смогла дозвониться.

— Я ее уже нашел. Прости, что побеспокоил.

— Ты не в настроении? Могу чем-то помочь?

— Можешь, поужинаем сегодня? Давно не виделись.

— С радостью, но у меня еще съемки часа два, а потом хотела поставить машину.

— Правильно! Сегодня мы будем кутить! Я заеду за тобой в семь.

— Не стоит, я возьму такси. В нашем любимом ресторане?

— Да, места и явки не меняем, — засмеялся Никита.

Маша закрыла глаза, она могла слушать этот смех целую вечность, но помощник режиссера уже звал ее на площадку.

— Никит, мне надо бежать, до вечера. Пока.

Никита с удивлением отметил, что был рад слышать Машу. Любовь к Вике, накрыв с головой, совершенно вырвала его из привычного круга общения. И вот теперь прошлая жизнь напоминала ему, что она тоже существует, совсем рядом, буквально на соседней улице. Все эти месяцы он не видел вокруг никого, кроме Вики. Она заменила ему ночные посиделки с друзьями, рыбалку и вылазки на природу с палатками, футбольные матчи, веселые попойки. Ему нравилось делить время жизни с ней и только с ней. Общая работа, общий дом, общие эскизы, планы, мечты. И все это было так органично, что не вызывало ни малейшего дискомфорта. Что же случилось в их идиллическом мире за один день? Возможно, Вика не была с ним так же бесконечно счастлива, как он с ней? Ее вчерашние слова в машине и сегодняшнее «мне нужно побыть одной», произнесенные в трубку после долгого молчания, ставили его в тупик. Не могло же все измениться вот так, в один час? Значит надо найти причину. Он искал ее, но не находил.

А тут Маша — далекая-близкая, не оттолкнувшая его просьбу вежливым отказом. Странно, почему из всех знакомых он позвонил сегодня именно ей? И может, глупо вот так взять и пригласить ее на ужин? Он боялся разговоров о прошлом, воспоминаний, каких-то личных вопросов. Надо было просто напиться в одиночестве дома. Это было бы правильно и честно. Но оставаться одному не хотелось. И это было единственной правдой на этот час.

Он позвонил в «Under Wonder» и заказал столик на восемь вечера. Когда-то это было их с Машей любимое место. Ему нравился дизайн заведения, напоминавший добротные французские ресторанчики, ей — обслуживание и кухня. С тех пор, как они расстались, он ни разу не был в этом ресторане. Оставалось дождаться вечера. А пока — бесцельно ездить по городу. Делать ничего не хотелось.

Маша быстро села в машину. Съемки, как всегда задержались, и времени, чтобы переодеться и смыть грим, уже не оставалось. Так и ехала по городу а-ля Марлен Дитрих — роковая блондинка в строгом мужском костюме. Всю дорогу она думала лишь об одном: что могло случиться с Никитой? После их расставания он не звонил, встречались пару раз в общих компаниях, где держали дистанцию холодной вежливости. Он был так занят своей новой подругой, что не замечал никого. Ходили слухи, что у них скоро свадьба, но ни тогда, ни сейчас Маша не хотела в это верить. Их расставание с Никитой казалось ей нелепой случайностью, которая рано или поздно будет исправлена. Она не знала, что скажет ему, как поведет себя при встрече. Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Она подыскивала в голове нужную роль, но, кроме глупых мелодраматических сцен, на ум ничего не приходило. «Будь что будет!» — с этими словами она вошла в ресторан. И сразу увидела его.

Никита сидел за столиком у окна и о чем-то думал. Витражные стекла не позволили Маше увидеть его с улицы. На столе стояли горшок с нежно-сиреневой пятнистой орхидеей, бутылка вина и два бокала. Это было так красиво, что Маша на мгновение замерла, чтобы не нарушить своим вторжением почти киношную декорацию. Никита повернул голову, в его взгляде читалось удивление.

— Хороший портрет в интерьере, — засмеялась Маша, присаживаясь за столик.

— Я тебя сразу не узнал.

— Так похорошела?

— Просто совсем другая.

— Еще не успела выйти из роли, но есть хочу зверски. Не кофе единым жив человек.

Никита рассмеялся. Первая неловкость встречи мгновенно улетучилась.

— Заказал все, что ты любишь, не хотелось долго морить тебя голодом. Сейчас принесут салат, потом — суп, ну а второе и десерт выберешь сама.

Он ждал, когда она произнесет фразу: «Ты помнишь, что я люблю?», но услышал лишь:

— Здорово! Предлагаю выпить!

Бокалы дружно чокнулись.

— За что пьем?

— За жизнь! — в глазах Маши читалась искренняя радость.

Они выпили. Маша принялась с аппетитом есть салат. Никита исподтишка наблюдал за ее быстрыми, но красивыми движениями.

— Как твоя жизнь, Маша?

— Радует и удивляет. В театре репетирую новую роль, второй месяц снимаюсь в московском детективном сериале — играю адвоката столичного дьявола. Переехала в новое место, повесила шторы и картины. Учусь играть на барабанах, есть задумка для новой роли.

— Ух ты! С барабанами ты меня просто убила. Где играешь?

— У друзей в студии, джазовые музыканты. Удивительные ребята, если захочешь, познакомлю.

— Конечно, хочу.

— Не вопрос. Давай выпьем за музыку!

Так незаметно за разговорами пролетело три часа. Никита вызвал драйвера. Они шли к его машине изрядно выпившие и веселые. В руках Никиты красовался горшок с орхидеей. Белоснежные локоны Маши развевал весенний ветер. На молодую пару с восхищением смотрели ночные прохожие. Красивые и счастливые люди всегда обращают на себя внимание.

— Я провожу тебя? — спросил Никита.

Маша кивнула в ответ. Им совершенно не хотелось расставаться. Оба чувствовали это, но боялись произнести вслух.

— А давай бросим здесь машину и пойдем пешком?

— Хорошая идея, — согласился Никита. — Подожди пару минут, я отменю заказ и договорюсь с парковщиком. Держи горшок!

Маша стояла у огромной афиши кинотеатра «Киев». Ей в глаза смотрел Леонардо Ди Каприо, а в руках раскачивался цветок. Она была счастлива.

***

Вика вернулась домой. Тихо прошла в спальню и включила свет только когда поняла, что там никого нет. Ей вдруг стало не по себе. Захотелось тут же набрать Никиту, но она сдержалась. Поставила цветы в вазу, не раздеваясь, легла на кровать и стала прислушиваться. Казалось, все звуки куда-то исчезли. «Возвращайся скорее…» — шептала она в темноту.

На душе скребли кошки. Она чувствовала, что весь этот спектакль, устроенный ею в кабинете банкира, вчерашний разговор в машине — все это немыслимая глупость, детский каприз, смешная ревность и непонятный вызов. Для нее не было на земле ближе и роднее человека, чем Никита. Он был ее мужчиной, любимым, он был ее воздухом. И вот теперь без него ей трудно было дышать.

На стене висела их фотография, сделанная в тот первый день знакомства. «И пусть весь мир подождет!» — думала Вика, разглядывая их лица. Ей вспомнилось, как Никита в первый же день знакомства позвал ее в этот дом, как все эти месяцы они вместе перекрашивали стены, меняли мебель, шторы, разрисовывали двери, собирали на блошиных рынках посуду и разные предметы, которые превращали в художественные инсталляции. Однажды он притащил ей в подарок гипсовую голову Вольтера. А она ему — часы с кукушкой. Каждый предмет в доме мог рассказать свою историю их сумасшедшей любви. И никакие особняки и виллы не могли сравниться с этой удивительной городской берлогой, находящейся почти на крыше старого трехэтажного дореволюционного дома на Константиновской.

В подъезде хлопнула входная дверь. Вика в мгновение спрыгнула с кровати и побежала открывать дверь. Но это был кто-то с первого этажа. Через минуту в подъезде опять все стихло. Вика вернулась в гостиную, подошла к окну и, уткнувшись лбом в оконное стекло, расплакалась.

***

Никита и Маша сидели на скамейке детской площадки, расположенной у дома.

— Так, значит, ты теперь здесь живешь? — Никита кивнул в сторону большого жилого комплекса.

— Недавно переехала, — не без гордости в голосе ответила Маша.

— Поздравляю! Что ж не позвала? Я бы, может, с ремонтом помог.

— Я ничего глобально не переделывала. Меня вполне устраивала планировка. Ты — архитектор, а не декоратор.

— Это правда, меня хлебом не корми, дай стены подвигать! Но ты же знаешь, что я работаю с лучшими специалистами в городе, да и Вика — отличный декоратор, она — очень талантливая, правда. Могла бы тебе помочь.

— Я верю, но, боюсь, у меня не хватило бы денег на таланты, — рассмеялась Маша. — И так влезла в долги.

Никита вдруг обнял Машу за плечи. Она придвинулась к нему так близко, что слышала его дыхание. Он дальше говорил о ее ремонте, своих последних проектах, о новых технологиях в строительстве. Девушка внимательно слушала. Ей было интересно знать, чем живет и дышит небезразличный ей мужчина.

— Зря не позвонила. Мы бы с тебя денег не взяли. Ты же мне не чужая.

Маше так захотелось ответить: «Тебе — не чужая, а Вике — чужая», но она сдержалась, лишь тихо и вкрадчиво произнесла: «Спасибо, Никита». Она чувствовала, что все больше нуждается в нем, его словах, поддержке, его неровном дыхании, руке у себя на плече. К глазам незаметно подступили предательские слезы. Она постаралась спрятать лицо за цветком орхидеи.

— Вот так! Замри! Не шевелись!

Никита вдруг вскочил со скамейки, схватил свой телефон и начал ее снимать. Он что-то бормотал себе под нос о недостаточном количестве света от уличного фонаря, о том, что вспышка убьет картинку, и продолжал жать на кнопки телефона.

— Обещаю, что-то выкручу из этих снимков. Ты — просто Марлен Дитрих! Нет, ты — красивее, у тебя черты лица мягче. Никогда не замечал раньше в тебе сходства с немецкой кинодивой. Сделаю тебе в подарок портрет на новоселье. Пригласишь?

— Приглашаю. Без подарка. Сейчас.

Они вошли в подъезд. Сонный охранник поприветствовал их кивком головы. Мраморные стены и пол говорили о достатке счастливых обладателей недвижимости в этом доме. Лифт бесшумно открылся, и молодые люди очутились в зеркальном пространстве, повторяющем очертания их лиц и фигур. Маша нажала кнопку, и они поехали вверх. Лифт уже давно остановился на последнем этаже, а мужчина и женщина в ярком отражении зеркал продолжали целоваться. И только сиреневый цветок покачивался над их головами.

Сколько прошло времени — час или мгновение? Никита открыл глаза. Он был в коридоре квартиры. Как он сюда попал, для него оставалось загадкой. Было темно, лишь тусклая полоска света едва проникала в помещение.

— Надо закрыть дверь, — почему-то шепотом произнесла Маша.

— Я пойду, а ты закрой за мной, — ответил Никита.

Он медленно вышел из квартиры. За спиной повисла тишина. Театральная пауза. Никита оглянулся и помахал рукой красивой женщине, замершей в дверном проеме. Она улыбалась.

***

Всю дорогу, пока Никита ехал с Печерска на Подол, его преследовала мысль, что он поступил неправильно, но ее заглушало чувство нежности и благодарности к Маше. Это был прекрасный вечер — весенний и настоящий, когда хочется петь, смеяться, пить вино, дарить цветы. Он расплатился с таксистом, вышел из машины и заметил, что в одном окне на последнем этаже дома горит свет. Значит не спят. И это было его окно. Он взглянул на часы. Минутная стрелка подползала к трем ночи. «Вика!» — тут же кольнуло под сердцем. Он молнией ворвался в подъезд и принялся бежать вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Какая-то неведомая тревога гнала его вперед. Остановился только перед дверью своей квартиры, чтобы хоть немного отдышаться. Тихо провернул ключ в замке и на цыпочках вошел в дом.

На кухне горел свет. Вика стояла у окна и плакала. Ему хотелось провалиться сквозь землю. Он подошел к ней, но дотронуться до ее плеча почему-то не решился. Девушка обернулась. В ее глазах застыла боль, в его — отчаяние.

— «Прости меня!» — эти слова вырвались у них одновременно.

Потом были признания, слезы, смех и предутренние часы, которые уносили их в целительный сон.

Проснулись рано. Начиналась обычная жизнь. Надо было бежать по делам. Никита понимал, что Юрий — заказчик серьезный и требовательный, поэтому работы предстояло много.

— Викуль, я в проектную мастерскую. Пару дней буду занят под завязку. Надо просчитать все металлоконструкции, исправить предыдущие чертежи, прежде чем отдавать проект на согласование.

— Ты не позавтракаешь?

— Не успеваю. Полетел! Не грусти!

— Не буду! У меня тоже куча работы. Поеду по магазинам и салонам подбирать отделочные материалы. Эскизы мои приняли, осталось утвердить лишь парочку. А через неделю надо будет представить заказчикам образцы плитки, мозаики, обоев, декоративной штукатурки.

— Банзай! — донеслось уже с лестничной площадки.

Вика сварила кофе, позавтракала и позвонила отцу.

— Папочка, доброе утро. Скажи, ты мог бы дать мне на сегодня свою машину? Очень много дел, боюсь, пешком не успею.

Через минуту Вика положила трубку. В глазах ее читалась обида. Папа в очередной раз напомнил, что, уйдя из родительского дома, дочь выбрала для себя самостоятельную взрослую жизнь. Родители ничего не имели против Никиты, но в глубине души они мечтали о более выгодной партии для своей дочки. Они столько сил вложили в свою девочку, столько средств потратили на ее обучение! Каждое лето — языковые школы во Франции, Италии и Англии, репетиторы в киевской частной школе, занятия музыкой и живописью. Они мечтали, что она уедет в Европу или Америку, найдет там достойного мужа и не будет бороться за жизнь, как это делали они, чтобы обеспечить себе мало-мальски приличное существование. Открыто вмешиваться в личные дела Вики родные не собирались, но между ними пролегла незримая дистанция, которая с каждым днем становилась все длиннее.

Девушка злилась на родителей и на себя.

«Черт! Надо после заказа Горянского купить себе машину», — думала Вика.

Она прикидывала в уме, что можно позволить на гонорар Юрия. Даже если Никита добавит денег, больше чем на средненькую европейскую малолитражку рассчитывать не приходилось. С такими мыслями Вика вызвала такси.

***

В рабочей суете пролетела неделя. В воскресенье была назначена встреча с Юрием и Анной для окончательного согласования последних чертежей и эскизов. Спортивные, подтянутые, в удобной обуви, свитерах и джинсах Вика с Никитой мчали за город. Светило солнце, и на деревьях появлялись первые робкие цветы апреля. Дорога в десять утра была практически пустой, так что к месту добрались за полчаса. Возле дома на зеленеющем газоне, удобно устроившись в плетеных ротанговых креслах, их ожидали хозяева. Юрий допивал свой кофе, его жена, блаженно закрыв глаза, подставляла лицо весенним лучам солнца. Услышав приближающиеся шаги, они обернулись. После коротких приветствий хозяйка распорядилась принести гостям кофе.

Вика и думать забыла о том ошеломительном визуальном эффекте, который она хотела ранее произвести на Юрия. Все эти дни она даже не помнила о его существовании. И вот сейчас, встретившись взглядами, она прочитала в его глазах: «Вы ли это?» Вспомнив свой парадный выход, Вика улыбнулась. Потом было детальное обсуждение вопросов, связанных с домом. Все участники остались довольны конечным результатом. Юрий с Никитой договорились о предоплате. Вика сделала кое-какие пометки себе в блокнот.

— Предлагаю закрепить начало нашего сотрудничества бутылочкой шампанского!

Анна жестом подозвала охранника, и уже через минуту на столике рядом с папками Никиты появились бокалы с шампанским и большая тарелка свежей клубники. Анна, не переставая, нахваливала работу Никиты, о Вике она не произнесла ни слова. Юрий, напротив, отмечал, с каким вкусом сделаны эскизы по отделке дома, задавал вопросы Вике, соглашался с ее видением пространства.

— Уже на этой неделе я готова предоставить вам образцы отделочных материалов и предложения по меблировке дома. Есть предметы интерьера, которые мы с Никитой разработали сами, — объясняла Вика, — остальную мебель надо будет заказывать в Европе.

— Да, я также хотел бы предложить вам наших подрядчиков: скульптора, мастеров по дереву и металлу, художника, который готов заняться витражами, — сказал Никита. — Это талантливые люди и большие профессионалы, я с ними уже не первый год сотрудничаю и отвечаю головой за креатив и качество их работ.

— Жаль, я не буду присутствовать на всех встречах лично, уезжаю с детьми в Италию. Но мы ведь можем с вами общаться по скайпу?

Анна игриво посмотрела на Никиту. Или Вике так показалось?

— Так и поступим, — улыбнулся он в ответ.

Порывшись некоторое время с деловым видом в своей безразмерной сумке, Анна протянула Никите визитную карточку.

Вика слегка напряглась, казалось, ее опять демонстративно обходили вниманием. Со стороны Анны вручить лишь одну визитку было крайне невежливо, но ее, видимо, мало заботил этот вопрос. Сама себе она казалась безупречно воспитанной дамой. Будь Вика постарше, ее, наверное, даже рассмешило бы такое поведение, но сейчас она еле сдерживала себя от ярости.

— Мне кажется, было бы лучше, если вы сами смогли бы посмотреть работы художников. Вдруг с вашим утонченным вкусом и высокими европейскими требованиями мастера местного разлива не подойдут? Картинки в компьютере слабо отражают художественную реальность. Живопись нужно чувствовать, — вмешалась в разговор Вика.

— Я бы с радостью, но не отменять же мне гастрономический тур в Тоскане, чтобы все майские выходные ходить по мастерским художников? Да и не думаю, что киевские Микеланджело и Рафаэли не подождут до середины месяца, вряд ли они так загружены заказами, — Анна засмеялась и продолжила: — Они только и делают, что ждут таких клиентов, как мы. Я эту братию хорошо знаю.

— Творческая братия — не проблема, но вы поставили достаточно жесткие условия по срокам, — напомнила Вика.

— Я смогу посмотреть все, что вы сочтете нужным мне показать, — отозвался вдруг Юрий.

Анна с удивлением подняла глаза на мужа.

— Ты разве не летишь с нами?

— Лечу, но вернусь на неделю раньше, у меня будут кое-какие дела в городе.

Юрий и сам не понял, почему вдруг сказал это. Никаких встреч по бизнесу в эти дни у него не было запланировано. Видимо, в подкорке мозга сработал какой-то сигнал, который круто изменил заранее заданную программу. «Неужели?» — удивился он сам себе. Это было забытое чувство внутренней свободы, возвращающее в пору ранней юности, когда твоя жизнь диктуется лишь твоими желаниями.

— Здорово! Вот и сходите к художникам с Викой, — подхватил Никита.

— А как же вы? — озабоченно поинтересовалась у него Анна.

— Я в это время буду в Одессе, приглашают ненадолго в качестве консультанта одного проекта давние друзья-рестораторы. Не могу отказать.

Анна вдруг поняла, что ситуация невольно вышла из-под ее контроля. В планы леди совершенно не входили прогулки ее мужа по богемным мастерским, да еще в компании с молодой девицей, но, будучи женщиной неглупой, она решила промолчать и спокойно разрулить этот вопрос дома.

Обсудив все планы, Никита с Викой откланялись. Сев в машину, Никита набрал приятелей, с которыми они еще вечером договорились ехать на природу.

— Олег взял для нас велосипеды! — докладывал он Вике.

— Отлично! Куда рванем?

— Сначала к ребятам на шашлыки, на даче нас уже ждет компания, а потом — в Китаеву пустынь. Это удивительное место! Я покажу тебе древние пещеры. Ты ведь не была там?

— Ты мой проводник в мир загадок и тайн!

— Я — полупроводник.

Вика поцеловала Никиту в ухо. Он зажмурился, а потом и сам принялся целоваться, и, только когда позвонил телефон, они оторвались друг от друга и двинулись в путь. Все дорогу им было весело, много шутили, смеялись, дурачились. Вика любила такие дни. А еще она любила Никиту. От недавней ссоры, казалось, не осталось и следа. Снова звонил телефон Никиты.

— Да, я слушаю. Ну что вы, совсем не отвлекаете. Завтра? Хорошо. Я обязательно подъеду.

Вика вопросительно посмотрела на любимого.

— Это Анна?

Никита утвердительно кивнул.

— А как ты узнала?

— Когда ты говоришь с ней, у тебя даже выражение лица меняется.

— И какое же оно?

— Приторно-сладкое.

— Как торт? Ты в следующий раз сними меня на телефон, очень хочется посмотреть, — Никита принялся корчить рожи.

— И что хотела наша мадам? — не унималась Вика.

— Она хочет встретиться со мной завтра, чтобы мы сходили вместе к Эдику, скульптору. Надеюсь, ей понравится то, что он делает, и тогда эта позиция у нас будет закрыта.

— Иначе ей придется заказывать копии амуров в Италии, — рассмеялась Вика.

— Не любишь ты богатеев, Вика!

— Да, нувориши не в моем вкусе.

— А по-моему, они вполне милые и образованные люди. Не видела ты еще любителей стиля «быкоко». Если все получится, как мы задумали, это будет один из крутейших загородных домов Киева. Наша цель именно в этом. Надо стать лучшими на рынке архитектурного дизайна. Ты же понимаешь, что за ними потянутся другие «жирные» клиенты.

— Тут у нас с тобой спора не получится, — согласилась Вика.

***

На даче у Олега, школьного друга Никиты, собралась веселая разношерстная компания. Стол ломился от угощений. Жена Олега Лена, хрупкая блондинка, рассказывала о своей последней пиар-акции для крупной туристической компании, но тут ее рассказ перебил звонкий гул голосов: «какие люди!», «глазам не верю!», «сколько лет, сколько зим!» Так приветствовали появление новой гостьи. Обворожительная молодая женщина шла по дорожке к дому с огромным букетом весенних цветов.

— Красота-таки спасет мир, — развел руками Олег и двинулся ей навстречу.

— Привет, родной! Иди к машине, там корзина с пирогами! — смеясь, ответила красавица.

— Машка, ты испекла пироги? — не унимался хозяин дома.

— Не до пирогов мне нынче, заехала в кафе на Горького, там они самые вкусные в городе, решила вас порадовать.

— И правильно, что не пекла, иначе ему пришлось бы бросить меня и жениться на тебе, — затараторила Лена.

Подруги расцеловались. Машу тут же стали заваливать вопросами о съемках нового сериала, о спектаклях в театре, кто-то сетовал, что она бросила работу на телевидении. Она отшучивалась, не забывая при этом по-актерски блистать на подмостках загородной площадки, чем вносила явное смятение в мужские сердца. Яркая, темпераментная, общительная, жизнерадостная — она, как магнит, притягивала к себе слушателей. Вот и сейчас Маша с вдохновением травила новые театральные байки и анекдоты.

— Машуня, расскажи лучше о джазовом фестивале во Львове. Ты поедешь туда этим летом? — интересовался Олег.

— Мария у нас теперь еще и музыкант, — выпалил

Никита, — скоро мы все услышим ее в качестве крутой барабанщицы.

Маша оглянулась на Никиту и хитро приложила палец к губам.

— Это же тайна.

— Ну раз Никита знает, значит уже не тайна. Давай, колись, что ты там еще затеваешь?

Лена явно была заинтригована.

— Я не волшебник, а только учусь. Барабаню по вечерам два раза в неделю. Этот экспириенс может пригодиться для новой роли. Но вы же знаете, актеры — народ суеверный, пока не воплотилось во что-то конкретное, я молчу.

— Рада, что у тебя такой шквал предложений.

Лена обняла подругу за плечи.

— А давайте выпьем за Машу, — предложил Никита, — мы еще будем гордиться, что сидели с ней за одним столом.

Все дружно выпили. Олег вынес из дома гитару и протянул ее Марии.

— Спой-ка нашу, казачью!

И полилась над лужайкой «Не для меня».

Маша была прекрасна. Ее сильный голос вводил в гипнотическое состояние. Мужики хмелели без вина. «И сердце девичье забьется с восторгом чувств не для меня», — тянули они на разные голоса.

Вика наблюдала за Никитой. Он стоял чуть в стороне от стола и, закрыв глаза, слушал. Когда Маша закончила петь, все дружно бросились чокаться, пить за непостижимую славянскую душу, благодарить певицу за то, что разбередила сердца. Никита подошел к Маше.

— За тебя, дорогая, умеешь ты задеть за живое.

Он поднял свой бокал. Маша что-то тихо ответила. Ее ответ был адресован только ему, да и смотрела она только на него и когда говорила, и когда пела. Этого нельзя было не заметить.

Вика вдруг почувствовала себя лишней в компании старых друзей Никиты, но не это задело ее самолюбие. Она поняла, что место королевы нынче занято, а примкнуть в свите властительницы сердец — это скучно. И опять это дикое чувство ревности накрывало ее своим плотным туманом. Она пыталась продираться сквозь него, но попадала в еще более непроходимую темень. Ей казалось, что любимый человек начинает тяготиться их связью. Вначале этот повышенный интерес к богатой Анне, теперь — благоговение перед знаменитой актрисой. А кто она, какое место занимает в его душе? Внутри девушки бушевали демоны. Словно почувствовав это, Никита попытался обнять любимую, но Вика резко вырвалась из его рук и отчетливо громко произнесла: «Ключ от машины!»

— Не понял? — простодушно переспросил Никита.

— Я сказала, дай мне ключ от машины!

В глазах Вики разгорались недобрые искорки.

— Пожалуйста, — Никита протянул брелок, — но что случилось?

— Ничего. Я еду в город.

Вика, не попрощавшись с компанией, быстро направилась к авто. Никита догнал ее в тот самый момент, когда она заводила двигатель.

— Мы же собирались еще кататься на велосипедах.

— У меня изменились планы, а ты катайся. Машу прихвати с собой!

— Ты что, ревнуешь?

В голосе Никиты не было злости, проскальзывала даже некая веселость.

— Ты беги, а то новый романс пропустишь!

Вику душили слезы.

— Да не нужны мне романсы, не дури, все же хорошо! Сейчас поедем с ребятами в Китаеву пустынь, как и собирались.

— Что-то мне расхотелось по монастырским местам да еще на велосипедах. И в театральных посиделках ваших участвовать тоже надоело, смотреть, как убогие интеллектуалы заглядывают в рот второсортной актрисе.

— А ты, оказывается, не любишь людей?

— Да, я не люблю людей, — уже кричала Вика, — я люблю тебя!

— Тогда останься.

Лицо Вики пугающе отталкивало.

— Я люблю тебя не настолько, чтобы слушать русские народные песни.

— Я понял. Поступай, как знаешь!

Никита резко развернулся и пошел к дому. На площадке у дома уже танцевали. Маша с Олегом выдавали чарльстон.

— Ник, ты пропустил такой степ! — орал слегка захмелевший толстяк, давний приятель Олега и Лены, занимающийся ресторанным бизнесом в славном городе Одессе.

Он приехал на несколько дней проведать родителей и по случаю выбрался к друзьям.

— Сашуль, мы сейчас все наверстаем! — подхватил владелец винного бутика. — Маэстро, музыку!

Гена и Саша — два неразлучных школьных друга — стали лихо отбивать чечетку на террасе. Этот козырный номер исполнялся не раз на всех днях рождениях и сборищах, но от этого он нисколько не терял своей прелести и актуальности.

— Прошу на бис! — кричал Никита.

Встреча друзей переходила в фазу крещендо. Велопробег решили оставить до лучших времен. Всем было хорошо и весело здесь, у цветущих кустов сирени и ломящего от яств стола. Народ дружно шел в пляс. Вино лилось рекой, все братались. На огонек прибывали все новые люди. Подоспела еще одна порция шашлыков.

Никита изо всех сил пытался войти в ритм праздника, но злость мешала ему искренне включиться во всеобщее веселье. И причиной этой злости была его девушка. Ее странные перепады настроения начинали выводить его из равновесия. Последнее время он не понимал, чем руководствуется в своих поступках Вика. Внешне ничего не изменилось: он по-прежнему любил и хотел ее, оберегал от житейских трудностей, делился с ней всем, что имел. Им было хорошо вместе, но двадцать четыре часа в сутки находиться вдвоем невозможно, однажды начинаешь задыхаться в этой любви. Он даже предположить не мог, что любой, даже просто человеческий интерес к другой женщине, будет вызывать у его возлюбленной гнев.

«Но ведь такого раньше не было», — говорил он себе и врал: он не мог быть объективным, ведь раньше в их мире не существовало ни женщин, ни мужчин, были только он и она, хотя они встречались с людьми, ходили на мероприятия и в гости.

Что же получается: они никого не замечали, люди были лишь декорациями в их придуманном мире? И когда декорации стали оживать, их мир начал рассыпаться, как карточный домик?

— Давай потанцуем.

Это была Маша. Ее голос возвращал Никиту из запертой комнаты собственных мыслей в реальность. Женские руки покоились у него на плечах, тонкие длинные пальцы гладили его шею. Он даже не понял, в какой момент ее рот жадно впился в его губы. Никита закрыл глаза, чтобы чувствовать лишь сладкий запах ее волос, согретых последними лучами весеннего солнца. Он больше не хотел ни о чем думать. Потом они ехали по ночному городу, и только когда авто остановилось, Никита понял, что находится возле дома Маши. И снова поцелуи — такие страстные и такие мучительные для него.

— Я так не могу.

— Почему? — спросила Маша.

Никита резко отпрянул от лица подруги и стал спешно что-то искать в карманах. Он достал пачку сигарет, вытащил из нее одну, но так и не закурил.

— Я не люблю тебя. Неправильно это, нечестно.

— Понимаю, — спокойно произнесла Маша, — но это неважно. Главное, что я люблю тебя, и мне этого хватает. Никакого душевного стриптиза. Просто будь.

Маша вышла из машины и обратилась к водителю:

— Отвезите его, куда он скажет. И на сегодня вы свободны. Спасибо.