Тёмный Феникс

Ирэн Айс, 2022

Что, если лучшее, что ты умеешь – забирать чужие жизни! Но то ли это, чего ты действительно желаешь? Судьба приготовила сюрприз, который перевернёт всё твоё существование с ног на голову и заставит принять решение… Каковы будут его последствия? И готова ли ты их принять? Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации. Содержит нецензурную брань.

Глава 5

— Помнишь, что я тогда тебе сказал? — Логан смотрел на меня прямым, требовательным взглядом.

— Да.

— Как думаешь, я выполнил обещание, данное тебе тогда?

— Да, — в своём ответе я не сомневалась. — В полной мере.

— Хорошо, — он проговорил это медленно, растягивая каждую гласную, и на его лице появилось задумчивое выражение. — Мне всегда было интересно, что ты сделала с тем социальным работником, когда я позволил тебе его убить.

— Казнила, — я ответила ровно, просто констатируя факт, потому что это была именно казнь. Логан улыбнулся злой улыбкой, словно его порадовала моя безразличность к собственной жестокости.

— Это понятно, но как ты его казнила?

— Я проявила изобретательность, — в ответ на мои слова он вопросительно приподнял бровь, и тогда я пояснила: — У викингов была казнь, называлась «Орёл».

— Хм, это… — он задумался, слегка дёрнув плечами, — когда ещё живому человеку со спины вскрывают грудную клетку и, ломая рёбра, раскрывают их, как крылья?

— Да.

— Жестоко…

Его реакция показалась мне странной, для такого человека, как он, это должно быть не жестокостью, а скорее развлеченьем. Поэтому я пояснила:

— Меньшего он не заслужил, большего бы не вынес. Я не хотела просто убить его, он должен был прочувствовать ту боль, что испытали дети, которых он продал. Мне было необходимо, чтобы он страдал, чтобы понял, что кара всегда настегает грешника.

— Хм… — он уставился на меня изучающим взглядом, но этот взгляд не был холодным, в отличие от всех остальных мне, так или иначе, всегда доставалась частичка его теплоты, даже нежности, что проскальзывала в его глазах. Но, несмотря на это я никогда не могла понять, что творится в его голове, этим-то он и опасен, никогда не знаешь, что он задумал. Вот и сейчас я не могу понять, чем вызвано его внимание ко мне и к чему все эти вопросы. — Однажды ты уже пыталась от меня сбежать, но тогда ты была молода, и я простил тебя за это. Я просто не смог поступить иначе, именно по отношению к тебе. Ты всегда была особенной Силена, небезразличной мне.

От его слов у меня всё сжалось внутри, про себя я очень горько усмехнулась, но внешне этого никак не показала. Его слова о прощении вызвали у меня прилив злости. Простил?! Его способ прощения оказался весьма своеобразным. Я помню пистолет в его руке и дуло, что он направил в сердце человеку, в которого я была влюблена. А после выстрел и его непоколебимый взгляд. Он смотрел, как вместе с Бонтом умирает часть моей души. А после он вложил пистолет мне в руку и, поднеся её к моему виску, спросил: — «Всё ещё хочешь сбежать?». Но я была не готова умирать, нет. Поэтому я опустила пистолет, тем самым поставив точку. Но разве так поступают с тем, кто небезразличен? Разве таким способом прощают? Это было не прощение, это был урок, который я хорошо усвоила.

— Непослушание наказывается, это ты хорошо усвоила, — он, наконец, оторвал взгляд от моего лица и прошёлся им по всему телу. — С тех пор не было проступков с твоей стороны.

Внутренне я вся кипела, как можно одновременно так ненавидеть и уважать человека? Я уставилась на него ядовитым взглядом, который я уверенна, он с лёгкостью прочёл, но даже не дрогнул. Да и с чего бы? Он прекрасно меня знает, все мои мысли для него не секрет, ведь это именно он создал меня, сделал такой, какая я есть. Но, несмотря на все его слова об особенном отношении ко мне, я знаю, что для него я не более чем послушная, породистая сторожевая с отменной убийственной хваткой, которая никогда не пойдёт против своего хозяина… Он знал это уже тогда, когда убил Бонта. Знал, что я не посмею пойти против него даже из-за смерти человека, в которого была влюблена. Я сделала медленный глубокий вдох, пытаясь себя успокоить и максимально нейтрально произнесла:

— Я не собираюсь исчезать. Мне просто нужен перерыв.

— Да… — он снова окинул меня медленным взглядом. — Смотря на тебя и видя перед собой киллера с безупречной репутацией, которую ты выстраивала годами, создавая себя по крупицам. Я забываю, что за этой неприступной стеной безэмоциональности скрывается маленькая, испуганная девочка, какой я тебя встретил.

— Я уже давно не маленькая испуганная девочка! — моя реакция оказалась резкой, меня задели его слова.

— Да, — он усмехнулся, увидев от меня реакцию, похоже, этого он и добивался. — Но всё же ты просто человек, а отдых иногда нужен всем людям.

Я вопросительно уставилась на него, в голове лихорадочно забегали мысли: — «Неужели он отпустит меня? Отстегнёт поводок? Неужели я смогу сбежать от этой реальности, пусть даже на время? Сбежать вместе с Калумом?».

— Я дам тебе три месяца, — его уверенный голос прошёлся волной по моей коже. — Можешь отправиться куда хочешь, я не буду за тобой следить, не буду контролировать, — он посмотрел на меня металлическим взглядом своих серых глаз. — Но Силена, если по истечении этого срока, день в день, ты не будешь стоять на пороге моего кабинета, я отправлю за тобой всех, — сделав паузу и убедившись, что я серьёзно отношусь к его словам, продолжил: — Если понадобится, в твоих поисках я переверну весь земной шар. Ты слишком успешная инвестиция, я не могу позволить себе тебя потерять.

Инвестиция? Да, вот она, правда, а не вся та чушь про его тёплые чувства ко мне. Может быть, когда-то так и было, мы правда были близки, но он сам всё испортил, когда убил Бонта, теперь мы не более чем работник и работодатель.

— Я не исчезну, — я попыталась сделать голос максимально уверенным, чтобы он поверил в истинность моих слов.

— Силена я знаю, что ты очень проницательна и, несмотря на стену, которую ты выстроила между нами, я правда, всё ещё трепетно к тебе отношусь. Ты для меня особенная, ты это знаешь. Но также я знаю, что ты не заблуждаешься на мой счёт, — его немигающий взгляд пронзил меня, словно острое лезвие меча. — Как бы я тебя ни любил, я буду беспощаден, если ты предашь моё к тебе доверие… снова.

— Я знаю это.

И это правда, я знаю, на что он способен, знаю, каким жестоким может быть. Тогда пятнадцать лет назад, вложив свою руку в его, я выбрала меньшее из двух зол. Но всё же своим жестом я словно заключила сделку — сделку с самим дьяволом. Но выбирая между киллером и шлюхой, которая, скорее всего, ещё до своего совершеннолетия сдохла бы от передозировки или какой-нибудь инфекции, я определённо выберу первое. Что я и выбрала. И выбрала бы снова, если бы понадобилось.

— Хорошо, — его тон смягчился, а взгляд стал более деловым. — Но прежде чем я позволю тебе уйти в… отпуск, есть одно условие, — разумеется, я не настолько наивна, чтобы думать, что он отпустит меня просто так. — Есть работа, которую сможешь выполнить только ты. Если другие контракты я смогу распределить между остальными агентами, то этот я могу доверить только тебе. Больше никто не справится, по крайней мере, так как надо, так как это сможешь сделать только ты.

— Что надо сделать?

— Сейчас подожди, — он встал с дивана и, подойдя к сейфу, достал из него папку, которую протянул мне. — Цель зовут Доминик Костилье, он один из местных наркобаронов. Перешёл дорогу своему конкуренту. Работа необычная, потому что это должна быть показательная казнь, — я вопросительно посмотрела на него, мягко улыбнувшись, он пояснил: — Скажем так, заказчик хочет, чтобы всё было красиво и красочно, чтобы другие поняли, что это сделал он и что дорогу ему переходить не стоит.

Я открыла папку и пробежалась взглядом по содержащейся в ней информации. На глаза попал клочок бумаги, на котором была надпись, сделанная от руки: — «Ничего не прощается! Наказание настигает даже королей!», протянув её Логану, спросила:

— А это что?

— Это одно из обязательных условий, которое непременно необходимо выполнить, — он замялся, но затем добавил: — Эту фразу надо будет написать на стене, кровью, — мои брови взлетели вверх, я вопросительно посмотрела на него.

— Серьёзно?

— Знаю очень театрально, но за это хорошо доплатят, — он закатил глаза. — Наркобароны, главы картелей и мафиозных семей, всех их объединяет одно, они любят показушность.

— Хм, да. Одни их способы казней чего стоят, — я внутренне поёжилась от картин, что всплыли в памяти.

— Вот именно.

— Я так понимаю, это не единственное в чём заключается сложность заказа. Потому что я сомневаюсь, что у вас не найдётся киллера, который не сможет накалякать надпись на стене.

— Верно. Этот Костилье параноик. Его дом — крепость: пуленепробиваемые окна, датчики измерения температуры, движения, звука, инфракрасные камеры. По периметру несколько охранных постов. Сам дом круглосуточно патрулируется охраной от десяти до двадцати человек, все вооружены огнестрельным оружием. У двери его спальни всегда дежурят двое охранников. Плюс ко всему дом находится на обрыве отвесной скалы, соответственно, подход возможен только с лицевой стороны.

Когда он закончил говорить, внимательно всмотрелся в моё сосредоточенное и спокойное лицо. Не знаю, что именно вызвало у него улыбку, но она вышла очень искренней, настоящей. «Красивая», — я не смогла это не отметить. Несмотря на свой возраст, он всё ещё остаётся красивым мужчиной. Хоть я и помню его другим, раньше он был крупнее, больше мышечной массы. За последние лет пять он сильно исхудал. Сейчас его телосложение скорей просто подтянутое, чем спортивное. А седина отвоевала себе почти всё, даже щетина теперь с проседью.

Раздумывая над этим, я неосознанно скользила взглядом по его лицу и телу. Когда поняла, что он это заметил и изучает меня в ответ, отвела свой взгляд.

— Люблю твоё хладнокровие, — он произнёс это так нежно, можно сказать, любя. Я снова подняла на него взгляд, перехватив его, он спросил: — Ну что, как думаешь, справишься?

— Разумеется, — я просто констатировала факт, в этом не было никакого позёрства, я знаю свои силы и реально их оцениваю, это задание сложное, но мне по силам.

— Хах, — это не было насмешкой, скорее его порадовала моя уверенность в себе. — Я не сомневался в том, что ты это скажешь.

— Могу идти?

— Да, — он кивнул, подтверждая этим свои слова. — Выполни заказ и ты свободна на три месяца.

Я не стала больше ничего говорить, лишь кивнула ему в ответ и, развернувшись, пошла к выходу, но он меня окликнул:

— Силена?

— Да? — я обернулась и перехватила его взгляд, в нём чётко читалось волнение, но, помимо этого, была ещё какая-то эмоция, которую я распознать не смогла.

— Будь, пожалуйста, осторожна, это нестандартное задание, где просто надо убить с расстояния. Ты, несомненно, профессионал своего дела, но всё же ты не неуязвима.

Я снова кивнула и, развернувшись, на этот раз вышла из кабинета. Надо будет подготовиться к делу, но прежде навещу Калума.

***

— Не ожидал увидеть тебя так скоро, — Калум смотрел на меня так, словно ждал какого-то подвоха.

— Ты мне не рад? — я состроила грустное лицо, делая вид, что обижена его словами. — Могу уйти и вернуться через пару недель, когда ты точно успеешь соскучиться.

Я уже начала разворачиваться, но раздался его громкий и требовательный голос:

— Не смей!

Он преодолел расстояние между нами за несколько больших шагов и заключил меня в крепкие, медвежьи объятия. Уткнувшись в шею носом, втянул мой аромат. Это вызвало у меня улыбку. Я плотнее прижалась к нему, обнимая в ответ, и так мы простояли какое-то время. Затем я нежно отстранилась.

— Какие у тебя планы на три ближайших месяца? — я произнесла это самым невинным и обыденным тоном, так словно спросила который час.

Он удивлённо вскинул брови, было прекрасно видно, как Калум озадачен моим вопросом, похоже, он ожидал всего чего угодно, но не этого. Но, несмотря на его удивление, во взгляде появился блеск. Думаю, он понял к чему этот вопрос и, похоже, он этому рад.

— Ты знаешь, я не привязан к рабочему месту, могу выполнять работу откуда угодно. Так что… — он растянул последние слова, ожидая от меня объяснений.

— Как тебе такое предложение, скажем, тропический остров или же дом где-нибудь в глуши на берегу озера, — я расплылась в улыбке. — Но главное — ты и я, и больше никого в радиусе многих километров.

Он улыбнулся и, больше ничего не сказав мне, притянул вплотную, обрушившись на мои губы. Сделал это так жадно, словно он жаждущий путник, а я прохладный, чистый источник от которого зависит его жизнь. Я приняла этот жест как его согласие.

Калум схватил меня за бёдра и рывком оторвал от пола, я обвила ноги вокруг его талии и обняла широкие плечи. Не разрывая поцелуя, он понёс меня в сторону спальни. Дойдя до кровати, он сел на неё и повалился на спину, я оказалась сверху. Пальцами, нащупав пуговицы его рубашки, я принялась их расстёгивать. Ненасытный поцелуй, в котором мы не могли разомкнуть своих губ, дурманил, воздуха не хватало, но мы всё равно его не прерывали. Большие ладони Калума прошлись по моему телу. Остановившись на бёдрах, он сжал их, впиваясь пальцами в упругую кожу. Наконец он оторвался от моих губ и спустился ниже, к шее. Калум провёл по ней языком, оставляя влажную дорожку и не останавливаясь, начал спускаться ещё ниже. Добравшись до моего декольте, прошёлся языком вдоль ложбинки между грудей и, поймав зубами затвердевший сосок, прикусил его через тонкую ткань платья. Он мучительно долго ласкал сначала одну грудь затем другую, из меня начали вырываться рваные вздохи, оттого что я жадно глотала ртом воздух. Одна его рука прошлась по внутренней стороне бедра и, подобравшись к трусикам, пальцы скользнули под тонкое кружево.

— М-м-м… — он сейчас скорее мурлыкал, чем говорил. — Обожаю это.

— Что?

— Тебя. Твоё тело. Такое отзывчивое, — он говорил с придыханием, не переставая целовать мою грудь. — Я ещё почти ничего с тобой не сделал, а ты уже такая влажная, — говоря это, он подтверждал свои слова ласками, поглаживая моё лоно.

— А-ах, — из меня вырвался приглушённый стон. — И кто в этом виноват? Это всё твоя заслуга.

— Знаю. Это-то и сводит с ума, — он ввёл в меня палец, отчего спина выгнулась дугой, и я плотнее прижалась к нему грудью. — Каждый раз, глядя на тебя, хочется быть нежным, но стоит прикоснуться к этому манящему, развратному телу и мой настрой меняется. После этого хочется грубо войти в тебя и с силой оттрахать, так, чтобы на следующий день тебе не хотелось даже вставать с кровати.

— А-а-а… — Калум добавил второй палец и движения стали смелее, резче. — Звучит очень заманчиво.

— Да, — с его губ слетела усмешка. — Ещё бы тебе такое не понравилось.

Я отстранилась от его ласк и стала спускаться губами вниз по его коже, оставляя дорожку из поцелуев. Я, не спеша, ласкала шею, ключицы, грудь, подтянутый рельефный живот, добравшись до паха, сквозь ткань брюк, оставила горячий поцелуй на его члене.

— Не дразни меня, — его голос рокотом пронёсся по моей коже, оставляя за собой мурашки.

— Не буду.

Расстегнув ремень и ширинку брюк, одним резким движением стащила их вниз вместе с боксерами. Затем сняла с себя шёлковое платье и, отбросив его в сторону, прошлась по Калуму жадным взглядом, сейчас из одежды на нём только расстёгнутая рубашка, а на мне тонкие кружевные трусики. Остановив взгляд на его подрагивающем члене, расплылась в плотоядной улыбке.

— М-м-м, ты только посмотри на это зрелище, — я медленно облизнула губы. — И как тут устоять?

— Иди ко мне.

— Неа…

Калум удивлённый моим ответом вопросительно посмотрел на меня, я же невинно улыбнувшись, спустилась ниже и, удобно устоявшись между его ног, нагнулась вперёд. Мои губы оказались прямо напротив его внушительного достоинства: длинного, толстого, опутанного по всей длине выпирающими венами и уже сочащегося от предэякулята. Ну как тут устоять и не попробовать?

Прогнувшись в спине и открывая ему, вид на свою попку, оставила лёгкий поцелуй на самом кончике, а затем без предупреждения взяла глубоко, почти на всю длину, пропуская его вглубь своего горла. Калум протяжно застонал, запрокинув голову.

— Чё-ё-ё-ёрт… А-а-ах!

Да, я знаю, как доставить ему удовольствие. Мы достаточно долго вместе, чтобы точно знать, что нравится другому. Я буквально схожу с ума от осознания того, что он теряет всякий контроль оттого, что я с ним вытворяю. Сделав ещё несколько движений, пропуская его в своё горло, почувствовала, как его рука грубо сжала волосы на моём затылке. И теперь он сам начал властно задавать темп, вместе с этим подаваясь бёдрами вперёд, буквально вколачивая мне в глотку своё огромное достоинство.

Наверное, я сумасшедшая раз это меня так возбуждает, по телу волнами начало разливаться приятное тепло, которое сконцентрировалось внизу живота и скрутило там всё в ноющий узел желания. Калум выпрямился и сел, свободной рукой дотянувшись до моей попки, начал поглаживать ягодицы, затем отвёл в сторону трусики и резким движением ввёл в меня два пальца. Я протяжно застонала, не отрываясь от его члена, отчего он напрягся и резким движением руки, оттянув мою голову, повалил меня на спину и забрался сверху.

Всё ещё держа меня одной рукой за волосы, второй он сжал мои трусики. Одно резкое движение и тонкое кружево с жалобным треском порвалось, оставляя след и жалящее покалывание на бёдрах.

— А-а-а-а! — из меня вырвался удивлённый крик, который перешёл в стон.

Не дожидаясь больше не секунды, он ворвался в меня одним глубоким толчком, а его губы обрушились на мои, в страстном, жадном поцелуе. По телу прокатилась эйфория, заставляя прогнуться в спине, от неожиданного удовольствия я прикрыла глаза, и из меня вырвался протяжный стон, после которого с губ слетело его имя.

— Калум…

На несколько долгих мгновений он замер, давая привыкнуть к его размеру, а затем начал двигаться глубокими, медленными толчками.

— Ты сводишь с ума, — его хриплый, тихий голос раздался над самым ухом. Не на секунду не прерывая свои доводящие до безумия движения, он продолжил шептать: — В тебе хочется раствориться. Если бы я мог, то навсегда бы привязал тебя к себе, чтобы ты уже никогда не смогла от меня сбежать.

— А-а-а, Калу… Калум!

Толчки стали резче, грубее. Я почувствовала как возбуждение, скопившееся внизу живота, готовится разорваться. Закинув ноги на его талию, притянула к себе ещё ближе, тем самым побуждая увеличить темп просто до умопомрачительной скорости. Спальню заполнили звуки страсти, наши стоны и глубокое дыхание перемешивались со звуком сливающейся плоти. Калум оторвался от моих губ и провёл языком по горлу, спустившись им к ключицам, он грубо укусил, вонзив в неё зубы, тем самым оставляя на мне свой след. Это стало последней каплей, я почувствовала, как по венам словно разлилось раскалённое железо и больше не в состоянии терпеть этой сладостной пытки, я кончила, с протяжным, диким криком:

— А-а-а… да-а-а-а… да!

Сквозь пелену эйфории я почувствовала, как напряглось тело Калума, и услышала его гортанный рык в момент, когда и его накрыл оргазм. Его член запульсировал внутри моего лона, продлевая и без того умопомрачительное удовольствие. Когда волна наслаждения схлынула, он практически упал на меня, облокотившись лишь на локоть одной руки. Чтобы нам обоим прийти в себя и перевести дыхание, понадобилось несколько долгих минут. Затем Калум перевернулся и, рухнув на кровать спиной, притянул меня к себе. Положив мою голову на свою вздымающуюся грудь, он начал нежно гладить мои волосы. Я прикрыла глаза, слушая, как бешено, колотится его сердце, вторя ударам моего собственного.

— И как после чего-то подобного я могу быть в состоянии отпустить тебя? — он задал этот вопрос еле слышно, словно для себя самого.

Я не стала отвечать на него, это было просто ни к чему. Ответ и так ясен — никак! Расслабившись, укачиваемая плавным поднятием его грудной клетки, я прикрыла глаза и провалилась в сон.