Не первый раз замужем

Ирина Хрусталева, 2005

Если ты очнулась голой на руках у похитителей и поняла из их разговора, что они направляются на берег моря… Думаешь, у тебя появился экстравагантный поклонник? Нет, романтикой тут и не пахнет, кажется, тебя решили утопить… Успешно изображая из себя хладный труп, Нина попыталась рассмотреть злодеев. Да это же ее благоверный Никита! И с ним какая-то неизвестная дамочка, прячущая лицо в платок. Значит, все-таки парню вскружили голову Нинины денежки, доставшиеся ей от деда, а вовсе не ее прелести. И если бы она не очнулась по дороге, оказалась бы в скором времени на дне морском. Но коварный муженек и его сообщница не учли – Нина провела детство у моря и плавает не хуже дельфина. А писатель Николай, уединившийся на крошечном островке, уж точно не ждал, что волны принесут ему не только прекрасную русалку, но и сюжет самого что ни на есть настоящего, непридуманного детектива…

Глава 3

Николай сидел за ноутбуком и мучительно ерошил свои угольно-черные волосы.

— Что же дальше? Ничего в голову не лезет. Хорошо бы кофейку попить, глаза уже закрываются, а мне нужно успеть за неделю закончить роман. Кстати, в фонарике батарейки пора поменять, свет от него совсем тусклым стал. Сейчас поставлю чайник, а заодно и батарейки из сумки вытащу, — пробормотал мужчина и медленно потянулся, разминая мышцы.

Подавляя зевок, который напоминал о том, что уже давно пора спать, Николай встал и прошел в импровизированную кухоньку. Налил в чайник воды и поставил его на походную газовую плитку. Пока чайник закипал, Николай вышел на улицу и взглянул на затянутое тучами небо.

«Видно, прогноз о том, что будет шторм, сбудется. Вон как быстро заволакивает, — подумал мужчина и закурил сигарету. — Да и волны, похоже, уже достигли пары баллов. Ветер поднялся серьезный».

Он уже сделал несколько затяжек и собирался, выбросив окурок, вернуться в дом, как услышал какой-то странный звук. Это был то ли вздох, то ли стон.

— Кто здесь? — проговорил Николай в темноту и снова услышал стон. — О господи, кто здесь? — встревоженно прокричал мужчина и ринулся на звук.

Он увидел, что недалеко от берега лежит чье-то обнаженное тело, лишь с крохотной полосочкой ткани вместо трусиков. Когда он подбежал поближе, то понял, что это женщина. Он наклонился над ней и увидел, какое бледное у нее лицо. Николай поднял безвольное тело на руки и почти бегом пустился к дому. Он уложил девушку на свою единственную кровать, накрыл одеялом вздрагивающее, посиневшее существо и начал растерянно озираться по сторонам. «Что делать-то? Поднимается шторм, выходить сейчас в море на лодке — это безумие, а женщина, похоже, нуждается в медицинской помощи. Так, Николай, спокойствие, только спокойствие, давай-ка вспоминай свои познания в медицине, ведь ты проучился на врача целых три курса института…»

Девушка приоткрыла глаза и еле слышно прошептала:

— Они хотели меня утопить, но я с детства хорошо плаваю, — и в ту же секунду потеряла сознание.

«Так, спокойно, Коля, — начал сам себя успокаивать мужчина, — это всего лишь бред воспаленного мозга. Кто это, интересно, хотел ее утопить? Не хватало еще, чтобы ты в своем преднамеренном заточении на этом острове попал в криминальную историю! Тебе некогда заниматься утопленницами, тебе нужно закончить свой роман. Для этого ты сюда и приехал! Что же мне с ней делать-то? Как привести в чувство? — метался по комнате мужчина, не зная, что делать, куда бежать и кого звать на помощь. Он резко остановился, посмотрел на бледное лицо женщины и принял решение: — Кофе! Точно, я сейчас волью в нее кофе, и она очнется. Тогда и сможет объяснить, как она попала сюда, да еще ночью, да еще в начинающийся шторм, — и, немного подумав, добавил: — да еще почти голая!»

Николай рысью помчался на кухню, где уже вовсю кипел чайник, и нервно начал хватать чашки, ложки, банки с кофе и сахаром, которые почему-то вываливались из рук. Он ухватился за ручку металлического чайника голой рукой и, вытаращив глаза и взвыв от боли, тут же выронил его на пол.

— Черт побери, — дуя на обожженную руку, выругался писатель. — Так, спокойно, — уже в который раз сам себе приказал мужчина и присел на табурет, чтобы успокоиться.

Посидев с минуту, он встал и поднял чайник с пола. В том еще осталась кипяченая вода, и Николай уже не так нервно начал разводить в чашке растворимый кофе.

— Нужно сделать покрепче, ударную дозу, — пробормотал он, потом взял бутылку коньяка и добавил туда несколько капель. — Ничего, это не повредит, а даже наоборот, — заключил он и помчался в комнату, чтобы влить в бесчувственную гостью импровизированное «лекарство».

Девушка лежала в той же позе, в которой он ее оставил, разметав черные волосы по подушке. Веки нервно вздрагивали, она постепенно приходила в себя. Николай присел на кровать и легонько приподнял голову несчастной.

— На-ка, кофейку выпей с коньячком, это придаст тебе сил, — прошептал мужчина.

Девушка сделала несколько глотков и, закашлявшись, резко села на постели. Она распахнула глаза, несколько раз хлопнула ресницами. Помотав головой и поняв, что это вовсе не сон, испуганно посмотрела на Николая.

— Вы кто? — удивленно спросила Нина.

— Я?

— Да вы, вы. Не к стенке же я обращаюсь?

— Я писатель Николай Стручевский.

— А что вы делаете в моей спальне? — нахмурилась Нина.

— Я — в вашей спальне?! — возмутился писатель. — По-моему, это вы лежите на моей кровати, а не я нахожусь в вашей спальне.

Нина затравленно оглянулась по сторонам и, глупо улыбнувшись, прошептала:

— Вы меня похитили?

— Что? — вытаращил Николай глаза и вскочил с кровати. — Вы в своем уме, дамочка? — И он многозначительно покрутил пальцем у виска.

— А как же я тогда оказалась на вашей кровати? Вы насильник, маньяк и хотите моего тела? — задала Нина ряд вопросов и вновь затравленно огляделась по сторонам.

— Мне нет никакого дела до вашего тела, — возмущенно фыркнул Николай. — Что вы себе позволяете, дамочка? Почему так говорите? Я что, похож на насильника? Вы валялись на берегу этого острова, почти рядом с домом, где я временно нашел себе пристанище подальше от людского любопытства. Сижу, пишу себе свой роман, никому не мешаю, и вдруг вы выныриваете неизвестно откуда и нарекаете меня насильником! Такой наглости я не ожидал даже от женщины, — раздувая от возмущения ноздри, высказывался писатель.

— Чем это вам женщины так не угодили? — осторожно спросила Нина и еще раз осмотрелась.

Николай ехидно усмехнулся:

— От вас одни неприятности, в чем я убеждаюсь постоянно. И сегодняшний случай лишь убедил меня еще больше в том, что я абсолютно прав.

— Зачем же причесывать всех под одну гребенку? — обиженно проговорила Нина и снова спросила: — Так как же я попала к вам?

— Это у вас нужно спросить — как! Вплавь, наверное? А может, и еще как? — дернул он плечом. — Например, на хвосте у акулы, от вас, женщин, можно все что угодно ожидать. У вас у самой случайно хвост сейчас не вырастет, как у русалки? Я б не удивился, — хмыкнул он и покосился на конечности «утопленницы».

Нина взглянула на свои исцарапанные ноги, с которых струйками стекала кровь, и сморщилась.

— Меня, кажется, Нина зовут, — вдруг представилась она. — А вас как?

— Николай, — буркнул тот в ответ. — Я вам уже говорил. А почему «кажется»? — встрепенулся мужчина. — Вы что, сомневаетесь, что вас зовут Нина? Откуда вы и кто такая? Как оказались среди ночи в море? Вы что, попали в крушение? На чем вы были, на яхте, на катере или на лодке? — сыпал вопросами Николай, внимательно наблюдая за девушкой. — Вы можете ответить хоть на один из этих вопросов?

— Смогу… — неуверенно кивнула Нина головой, — наверное, — добавила она, виновато глядя на своего спасителя.

— Что значит — наверное? — нахмурился Николай.

— Я вообще сейчас не уверена, что не сплю и не вижу все это во сне, в том числе и вас тоже, — приложив пальцы к вискам, пробормотала девушка и откинулась на подушку. — Расскажите мне еще раз, как вы меня нашли и что я вам говорила. Может быть, тогда….

— Черт-те чего наплели! Кто-то вас хотел утопить, но вы, видите ли, хорошо плаваете.

— Откуда вы знаете?

— Что знаю?

— Что я хорошо плаваю.

— Сами проинформировали, — усмехнулся Николай и весело посмотрел на Нину. — Откуда вы свалились на мою голову?

— Сами сказали, что приплыла, — слабо улыбнулась девушка. В ее голове замелькали кадры недавних событий. Вот она сидит в своем доме в гостиной, вот идет в спальню, и Трифон опрокидывает на ее новое платье кофе. Потом она слышит голоса, которые говорят о ней как о мертвой. Далее — ледяной холод штормового моря, соленые капли на губах, и все — полный провал.

— Мой муж хотел меня убить. И знаете что? Он сейчас наверняка уверен, что сделал это, — прошептала Нина, испуганно посмотрев на Николая.

— Муж? За что? Вы — неверная жена? — усмехнулся писатель, приняв откровение девушки за шутку.

— Ничего смешного не нахожу в этом, — нахмурилась Нина. — Вам что, так привычно слышать о том, что муж хочет убить свою жену, что вы так равнодушно принимаете информацию? — сердито проворчала она.

— Я автор детективных романов, поэтому всегда сам придумываю преступления. Вы случайно их не читали? — продолжал улыбаться писатель.

— При чем здесь ваши романы? — не поняла Нина.

— Ну, может, вы начитались детективов, вот и мерещится невесть что, — неопределенно пожав плечами, сказал Николай и с сожалением посмотрел на девушку.

— Вы что, принимаете меня за ненормальную? — подпрыгнула Нина на кровати, и одеяло соскользнуло с ее обнаженной груди.

Николай смущенно отвел глаза и торопливо ответил:

— Ни в коем разе. Я вижу, что вы совершенно нормальный человек, только чуть-чуть нервный. Я, видите ли, почти доктор, учился в свое время в медицинском институте целых три года, поэтому вы смело можете мне рассказать о своих ощущениях. Может, у вас голова болит? Сейчас принесу аспирин, и боль как рукой снимет. Посмотрите сюда. Сколько я вам сейчас пальцев показываю? — И он растопырил пятерню перед носом Нины.

Она с силой ударила по его руке и возмущенно закричала, моментально перейдя на упрощенное обращение на «ты»:

— Издеваешься, да? Что ты мне свои грабли под нос суешь? Я в здравом уме и твердой памяти! Меня напоили кофе с каким-то наркотиком! Я выпила всего два глотка, остальное опрокинул Трифон мне на платье. Если бы я выпила все, я бы сейчас была на дне Черного моря и кормила рыбок, — на одном дыхании выпалила Нина, но поняла, что ляпнула что-то не то, и выразилась иначе: — Вернее, мною бы кормились рыбки. Меня отнесли на утес, — продолжила Нина, хмуро глядя на писателя. — Мой муж, сукин сын, вместе со своей любовницей сначала отравил меня, а потом они с этого утеса сбросили меня вниз, думая, что я уже мертвая! Теперь тебе понятно, что я не идиотка, не дебилка и не сумасшедшая?

— Конечно, — весело согласился Николай. — Ваш Трифон обязательно это подтвердит. Ложитесь и отдыхайте. Может, кушать хотите? Это я мигом, что-нибудь придумаю, — быстро говорил он, чтобы хоть чем-то отвлечь несчастную.

Нина с недоумением смотрела на глупо улыбающегося мужчину и поняла, что он не верит ни одному ее слову. Она тяжело вздохнула и устало махнула рукой:

— Ладно, бог с тобой, принимай меня за кого хочешь. Я не буду тебе доказывать, что я вовсе не верблюд, а совершенно нормальный человек, с руками и ногами, а главное, без горбов. Извини, конечно, за каламбур, но я действительно очень устала и хочу спать. Между прочим, Трифон ничего не сумеет подтвердить, он не умеет разговаривать, — пробормотала напоследок она и откинула голову на подушку.

— Немой, что ли? — осторожно поинтересовался писатель. — Как Герасим из «Муму»?

— Нет, не немой и никакой не Герасим. Трифон — это мой кот, — проворчала Нина. — У тебя, кстати, есть средства передвижения? Как ты добираешься с острова на материк? — моментально перескочив на другую тему, поинтересовалась девушка.

— Моторная лодка у меня, арендована на месяц, — сказал Николай, а потом, спохватившись, быстро добавил: — Но она сейчас неисправна, мотор что-то забарахлил.

— Чего это ты так испугался? — усмехнулась девушка. — Боишься, что удеру, а тебя здесь оставлю? Не паникуй, никуда я не денусь. Да и одежды у меня нет. Спать буду, утро вечера мудренее. Ты, кстати, где спать собираешься? На другую половину этой кровати не рассчитывай, я с посторонними мужчинами не сплю, — внимательно окинув комнату взглядом и сообразив, что здесь всего одна кровать, с вызовом предупредила Нина.

— Очень-то не обольщайся, — тоже перешел на «ты» писатель, остолбенев от такой наглости. — Я сам к тебе на пушечный выстрел не собираюсь приближаться, на надувном матрасе лягу, — ухмыльнулся Николай и вышел из комнаты.

Он выглянул на улицу, и ветер чуть не сбил его с ног.

— Ух ты, шторм, видно, не на шутку разыгрался, — пробормотал Николай и нырнул обратно в дом. — Придется в доме покурить.

Он примостился на колченогом табурете возле окна и достал сигареты.

— Неплохой, между прочим, сюжет подкинула мне эта русалка, — усмехнулся писатель. — Муж, любовница, наркотик в кофе, утес, с которого сбрасывают жертву, думая, что она мертва! Действительно, здорово, нужно будет подумать, как раскрутить идею дальше. Сделаем ее богатой наследницей, а мужа — охотником за этим наследством. А что? Вроде бы неплохо получается. Любовницу же сделаем охотницей за мужем жертвы, ну, соответственно, и за деньгами, которые останутся после убийства. Решено, завтра же сяду и набросаю интригу, а уж потом по ходу дела раскручу преступление.

— Ты всегда болтаешь сам с собой? — услышал он голос за своей спиной и буквально подпрыгнул от неожиданности на табурете, едва не опрокинувшись вместе с ним на пол.

— Совсем сдурела? Что ты крадешься, как кошка? Напугала до смерти, — взвился писатель и посмотрел на завернутую в простыню девушку уничтожающим взглядом. — Ты чего бродишь по дому, как привидение, да еще и в простыне?

— Где здесь туалет? — игнорируя мечущий молнии взгляд, как ни в чем не бывало спросила Нина.

— Весь берег твой, где хочешь, там и пристраивайся, — проворчал мужчина и демонстративно отвернулся к окну.

— Там темно, я боюсь.

— Что ты хочешь этим сказать? Бойся на здоровье, я-то здесь при чем?

— Проводи меня.

— Чтобы я пошел с тобой… твоим телохранителем? Только этого не хватало, чтобы слушать всякие там… — он не знал, как выразить то, что хотел сказать, и, окончательно растерявшись, выпалил: — Ну уж дудки, сама топай!

— А что здесь такого, если и пойдешь? Что естественно, то не безобразно. Можно подумать, что ты никогда в туалет не ходишь. Я действительно боюсь, — пожала Нина плечами.

— Кого здесь бояться-то? На острове, кроме нас, никого нет, — не хотел уступать Николай.

— Все равно боюсь, там темно, — не сдавалась Нина и упрямо смотрела на писателя.

— Я сразу понял, что ты нервнобольная и страдаешь всевозможными фобиями! Высоты случайно не боишься, для полного комплекта, или закрытого пространства, например? — прищурившись, с издевкой поинтересовался Николай. Эта колкая особа, глаза которой говорили о том, что она далеко не дурочка, почему-то раздражала его. Он никак не хотел простить ее — она ведь нарекла его насильником!

— Коля, не буди во мне тигра, — прошипела девушка. — Сейчас же иди со мной! Да, я действительно боюсь темноты, с самого детства, а писать хочется ужасно. Ты же не хочешь, чтобы я сделала это прямо здесь, в доме?

— Вот навязалась на мою голову, — сплюнул Николай и пошел к двери. — Я здесь постою, дверь закрывать не буду, далеко не отходи, там сильный ветер, на море шторм баллов в шесть уже, наверное.

Нина взяла мужчину за руку и, толкнув плечом дверь, потащила его за собой.

— Ты и вправду ненормальная! Куда ты меня тащишь? — попробовал сопротивляться писатель, но не тут-то было. Нина насильно дотащила его до кустов.

— Стой здесь и не вздумай сдвинуться с места, — проговорила девушка и нырнула в кусты неподалеку. — Говори мне что-нибудь, чтобы я знала, что ты рядом, — услышал Николай голос из кустов.

— Что говорить-то? — пробурчал Николай, проклиная самого себя за то, что приперся на этот чертов остров и напоролся на неприятности.

— Что хочешь, хоть стихи читай, — дала указание «утопленница».

— «У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том. И днем, и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом. Идет направо — песнь заводит, налево — сказку говорит; там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит», — монотонно декламировал Николай, готовый лопнуть от злости.

«Русалка» выскочила из кустов и, прошмыгнув мимо писателя, проскользнула в дверь, при этом хихикнув:

— Русалки на ветках не водятся, они в воде живут.

— Это Пушкин, темнота, — заворчал Николай, проходя в дом и закрывая за собой двери. — Александр Сергеевич, великий русский поэт. Слыхала про такого?

— Да неужели? — притворно всплеснула руками Нина. — А я думала, что он тоже детективы писал!

Писатель ошарашенно смотрел на девушку, а потом, увидев, как в ее глазах прыгают бесенята, громко расхохотался:

— Купила, да?

— Еще не купила, но попробовать можно, — улыбнулась в ответ Нина.

— Это как же понимать? — насторожился мужчина, не до конца поняв реплику Нины.

— Ты же пишешь детективы?

— Ну, допустим.

— Значит, все знаешь о том, как расследовать преступление?

— К чему это ты клонишь? — еще больше насторожился Николай.

— Коля, то, что я рассказала про своего мужа и его любовницу, — правда от начала и до конца. Она подмешала мне в кофе наркотик в таком количестве, что я непременно должна была отойти в мир иной. Потом они вдвоем с моим мужем отнесли меня на утес и сбросили в море. Это сущая правда, поверь мне! Я не шучу, я совершенно нормальный человек. Все знают, что я люблю купаться по ночам, на это они и рассчитывали. Я слышала, как она говорила о том, что прихватила с собой мой халатик и шлепанцы, в которых я обычно хожу купаться.

— Зачем? — не понял Николай.

— Затем, чтобы оставить их на берегу. Тогда все подумают, что это был несчастный случай. Повторяю, они все предусмотрели, я всегда купаюсь ночью.

— Про твои вещи я и так понял, — махнул мужчина рукой. — Я о другом хотел спросить. Зачем ты ночью в море купаешься?

— Тебе этого не понять. Море — моя стихия, я выросла в нем.

— Как же ты доплыла до острова, ведь от утеса приличное расстояние? — ошарашенно посмотрел на девушку Николай.

— Сама не знаю, видно, на автопилоте, — пожала Нина плечами, а потом добавила: — Не это сейчас важно, а совсем другое. Меня «убили», понимаешь, и ты должен помочь мне вывести моего мужа с его соучастницей на чистую воду.

— Я?!

— Да, ты!

— Не думаю, что это хорошая идея, я совершенно мирный человек, писатель, а не следователь, хоть и занимаюсь криминальным жанром. Иди лучше в милицию, — качая головой, проговорил Николай. — Все там расскажешь. Я-то чем тебе помочь смогу?

— Нет! Ни в какую милицию я не пойду, — твердо проговорила Нина и упрямо посмотрела на мужчину.

— Но почему?

— Это слишком просто. И потом, где у меня доказательства? Скажут, что я решила отомстить мужу за измену вот таким оригинальным способом. Я повторюсь — все знают, что я купаюсь по ночам. Как мне доказывать, что они меня сбросили с утеса?

— Сдай кровь на анализ, там наверняка еще будут следы от наркотика, который тебе подмешали в кофе.

— Николай, как ты вообще можешь писать детективы? — удивленно всплеснула девушка руками.

— Что значит — как я могу? Как могу, так и пишу. К чему это ты — про детективы? — сдвинул брови Николай.

— А к тому, что ты должен заранее предугадывать ход событий.

— Объясни.

— Хорошо, объясняю, — вздохнула Нина. — Допустим, я приду в милицию и расскажу о происшедшем. А они спросят: чем вы можете доказать, что именно так и было? Я им, как ты и посоветовал, дам справку о результатах анализа крови. А они скажут, что я сама могла принять наркотик. И что, может быть, я уже давно наркоманка, а теперь хочу из ревности наказать своего мужа, придумав эту невероятную историю. Неужели ты не знаешь, писатель детективных романов, что в правоохранительных органах пустые слова ничего не значат? Им нужны факты и улики. Доказательства, одним словом. А у меня, кроме моих слов, ничего нет. Ты что, не знаешь нашей милиции?

— Да все я знаю, — нахмурился Николай. — Ты действительно права, против твоих аргументов не попрешь. Извини, сдаюсь, — поднял он обе руки вверх. — Даже и не знаю, что тебе еще посоветовать, — пожал он плечами. — Тогда приди домой, расквась своему благоверному физиономию и разведись.

— Нет, Николай, так не пойдет, это будет для него слишком мягко и безболезненно, — хищно прищурившись, проговорила Нина.

— Ну, тогда я не знаю, — развел мужчина руками. — Тебе и так плохо, и эдак нехорошо.

— Я слышала, что его любовница говорила о каком-то секрете, который ей известен, — совершенно не обращая внимания на слова писателя, продолжала говорить Нина, как бы размышляя вслух. — И если Никита не подчинится ей, то проведет остаток своей жизни за решеткой. Я хочу знать, в чем дело.

— Ну а я-то здесь при чем? Хочешь знать, выясняй на здоровье, — пожал Николай плечами.

— Я обязательно так и сделаю, но ты должен мне помочь.

— Каким, интересно, способом? Не нужно меня впутывать в свои семейные разборки, я очень этого не люблю, — подняв обе руки перед собой, как будто отгораживаясь от девушки, интенсивно замотал писатель головой.

— Слушай, ты мужик или я ошибаюсь? — с иронией поинтересовалась Нина и посмотрела на Николая насмешливым взглядом.

— Еще ни одна женщина не обижалась, — фыркнул тот.

— Я совсем не эту твою мужскую часть имела в виду, — ехидно сказала Нина, как бы невзначай опустив глаза чуть ниже пупка писателя. — Что-то не очень ты похож на мужчину в нормальном понимании этого слова. Ты не ведешь себя как настоящий мужчина. Тем более — ты писатель-детективщик. Как ты можешь оставить беззащитную женщину на произвол судьбы? Разве это по-мужски? В конце концов, неужели тебе не интересно самому поучаствовать в расследовании? — задавала Нина вопрос за вопросом, внимательно следя за реакцией Николая.

— Никогда не думал об этом. Писать — это одно, а вот быть участником — совсем другое, — растерянно ответил Николай и почесал затылок.

— А ты подумай. Не сомневайся, я тебе очень хорошо заплачу, — поняв, что появился шанс заполучить этого парня в помощники, тут же отреагировала Нина.

— Что, такая богатая? — усмехнулся Николай.

— До неприличия, — горько вздохнула девушка.

В глазах писателя мелькнул интерес, он возбужденно заговорил.

— Знаешь, когда ты вошла на кухню и спросила меня о том, все время ли я разговариваю сам с собой, я как раз думал о сюжете, который ты мне подкинула. Моя версия была именно такой, — радостно сообщил он.

— Какой? — не поняла Нина.

— Что женщина очень богата, и муж со своей любовницей решили убить ее, чтобы стать обладателями ее денег, — улыбаясь и потирая руки, объяснил Николай. — Все детективные романы закручены в первую очередь на деньгах. В них — все зло, и девяносто девять процентов преступлений происходит именно из-за денег. Ну, может, и не такой большой процент, а чуть меньше, но все равно в большинстве случаев «люди гибнут за металл».

— Вот видишь, все так и есть на самом деле, — ухватилась за «соломинку» Нина. — Им нужны мои деньги. Так ты согласен мне помочь?

— А что от меня требуется? — осторожно поинтересовался Николай.

— Пока совсем немного. Мне нужны документы.

— Где же мне их взять? Или ты предлагаешь мне залезть в твой дом и украсть их оттуда? Я такого сделать не смогу, нет у меня таланта к воровству. Нет, я не согласен, — моментально сделав свои собственные выводы, замахал руками мужчина.

Нина посмотрела на него, как смотрит мать на неразумное дитя, и, покачав головой, вздохнула.

— Любишь ты бежать впереди паровоза, как я погляжу. Нет, ты меня совсем неправильно понял. Мне не нужны мои документы, мне нужен паспорт на другое имя, — спокойным голосом объяснила она.

— Как это — на другое имя? Зачем тебе паспорт на другое имя? — не понял Николай.

— Какой же ты все-таки бестолковый, Коля, а еще писатель, — вздохнула Нина. — Ты же понимаешь, что теперь меня объявят утонувшей, а значит, документы мои будут уже недействительны.

— И что?

— А то — достань мне паспорт на другое имя.

— Где?

— Да хоть в Караганде, — рявкнула девушка, выходя из терпения. — Коля, не выводи меня из себя, я сейчас в пограничном состоянии. Если уж так случилось, что ты попался на моем пути в такой страшный момент моей жизни, то это значит, что бог послал тебе испытание в моем лице. И ты не имеешь права отказать мне в помощи! Если ты задашь мне еще хоть один глупый вопрос, я за себя не ручаюсь. Ты прекрасно видишь, в каком я положении, мне сейчас некому помочь, кроме тебя. У меня, конечно, полно друзей, я бы могла обратиться к любому, и меня бы выручили, но я не желаю этого делать.

— Почему?

— Потому что хочу, чтобы все считали меня действительно утонувшей, — отрезала девушка.

— Но зачем это тебе нужно, Ниночка? Не лучше ли будет пойти в милицию? Я даже согласен быть главным свидетелем. Объясню им, что я действительно нашел тебя на берегу острова в полубессознательном состоянии. Что ты мне все рассказала, ну и так далее. Я не знаю, как поступают в таких случаях, но сделаю, что смогу.

— Как же ты можешь писать детективы, если даже не знаешь, как поступают в таких случаях? — снова спросила Нина с сарказмом и даже насмешливо прищурила глаза.

— В книгах все по-другому, — пожал писатель плечами. — Там все можно нафантазировать, а жизнь есть жизнь, ее не придумаешь, как тебе хочется.

— Я так не считаю, — возразила девушка. — Все сюжеты в своей жизни сочиняем именно мы сами. Хотим — делаем тот или иной поступок, не хотим — не делаем. Вот я сейчас и хочу придумать такой сюжет, чтобы моим убийцам жизнь сказкой не казалась, — подытожила Нина и прищелкнула язычком. — Я умею прощать обиды, но в разумных пределах. Сейчас я решила написать свой собственный сюжет!

— Ты живешь иллюзиями, девочка. Вот если бы твой кот Трифон не опрокинул отравленный кофе, что бы с тобой было?

— Утонула бы, — пожала девушка плечами, не понимая пока, к чему клонит Николай.

— Вот, — поднял он указательный палец вверх. — А теперь скажи, смогла бы ты переписать этот сюжет из своей жизни самостоятельно?

— Слушай, что ты мне голову морочишь своей философией! Мне сейчас совершенно не до этого, — перебила рассуждения Николая Нина. — Короче, так, детективщик, ты мне поможешь или будешь продолжать выкручиваться? Неужели я нарвалась на труса?

Писатель покосился на сжимающиеся кулачки девушки и улыбнулся:

— Не надо нервничать, «русалочка», я все понял, сделаю, что смогу.

— Так-то лучше, — проворчала Нина и, откинувшись на подушку, продолжала говорить: — Мне нужно как можно быстрее попасть в Москву, а там я уже соображу, что нужно делать. Дальше — дело за малым.

— Интересно, за каким малым?

— Потом, Коля, все потом, ты сначала паспорт мне сделай, а уж потом я посвящу тебя в свои планы. Сейчас давай спать, у меня уже глаза слипаются.

— Спокойной ночи, — пробормотал мужчина и поднялся со стула.

— Ты что, в самом деле будешь спать на надувном матрасе? Смотри, какой ветер, ты простудишься на полу, — заботливо проговорила Нина.

— Ты можешь предложить что-то получше? — кисло усмехнулся Николай.

— Ложись здесь, на кровати, рядом со мной. Я надеюсь, у тебя имеется второе одеяло? — совершенно серьезно предложила девушка.

— Найдется, — улыбнулся писатель. — Не бойся, можешь спать совершенно спокойно. «Русалки» не в моем вкусе.

— Я вообще ни в чьем вкусе, — проворчала девушка. — Мужчины всегда смотрели на меня либо как на своего «парня», либо как на обладательницу хорошего банковского счета. Как на женщину на меня еще никто ни разу не посмотрел. Сейчас никого не интересует внутренняя красота, а ум — тем более. Всему мужскому населению подавай 90–60—90 и личико, как у Барби, и желательно головку без мозгов, чтобы на ее фоне всегда выглядеть непревзойденным мудрецом! А мне до Барби с моим носом, как унитазу до джакузи. Обидно, конечно, но я уже привыкла, — вздохнула Нина. Она поудобнее устроилась на подушке и закрыла глаза. — Завтра, — еле слышно прошептала она. — Я обо всем подумаю завтра…