Приключения Карлайны

Ирина Федоровна Манкевич, 2022

Профессор геологии, Ядвига Карловна Кротт, обладательница необычной внешности и вредного характера. Она находит таинственную карту и попадает в подземный мир. Увы, загадочное путешествие оказывается только сказочным сном. Или нет… Кто знает?

— Давайте поздравим именинницу. Поднимайте бокалы, господа. Я скажу тост, — директор института, Арнольд Моисеевич, встал из-за стола, поднял пластиковую кружку и откашлялся. — Извините, а какой это сок?

— А-апельсиновый, — влез противный Аполлон.

— Благодарю. У меня аллергия на виноградный сок. Приходится быть начеку, — виновато улыбнулся директор. — На чем я остановился? Ах, да. Уважаемая Ядвига Карловна! Много лет вы посвятили нашему общему делу: геологии. В то время, когда все мечтают стать банкирами и тупыми блондинками, — он осторожно покосился на меня, но продолжил. — Не про вас будет сказано. Вы украшаете наш институт своими открытиями и научными докладами. Желаю продолжить ваш нелегкий труд и торжественно сообщаю: фонд выделил деньги на экспедицию. Все как вы просили.

За столом повисла неловкая тишина. Геологи нашего отдела, не успевшие выехать в поле, перестали жевать и завистливо поглядывали на меня. Что сказать? Приятно, когда тебя любят.

— Арнольд Моисеевич, вы же не шутите? — я боялась услышать ответ.

— Вчера пришло подтверждение. Все сметы согласованы, одобрены и подписаны. Руководителем группы будет всеми уважаемый Аполлон Юрьевич. Поздравляю, — довольный директор выпил сок и сел на место.

— Что? — я проглотила не пережеванный салат, обалдев от такой наглости. — Поля главный?

Стало трудно дышать. Мысли бешено вертелись в голове. Нужно срочно спасать ситуацию. Если противный Аполлон не позволит отклониться от маршрута, то я не смогу проверить таинственную карту. Никогда не узнаю, что находится в таинственном месте, обозначенном жирным красным крестом. Что же делать? Главное не проболтаться. Меньше знают лучше спят.

— Яд-ядвига Ка-карловна! Что вы себе по-позволяете? — Аполлон, худой безвольный очкарик, задохнулся от возмущения и нарушил мои мысли.

— Молчи уж. Неудачник и заика, — я с надеждой смотрела на лица сослуживцев, ища поддержки, но все молчали. Я пыталась сообразить, что происходит. — Он погубит всю экспедицию.

Пять здоровых мужиков глупо улыбались и прятали глаза. Ну конечно, кто станет перечить директору? Наверняка радуются, что меня ткнули носом в грязь.

— Я-я бы по-попросил вас…

— А ты попроси. Давай, — я залпом выпила стакан сильно газированного лимонада даже не поморщившись. — Эта поездка очень важна. Если мы успешно выполним заказ мэр обещал увеличить дотации институту.

— Ядвига Карловна, — директор обиженно поджал губы. — Я столько сделал, чтобы эта поездка состоялась, а вы смеете так себя вести? Если бы не ваш день рождения…

— Я полгода обивала пороги, искала деньги, выпрашивала гранды и что? Ни-че-го. Дырка от бублика. Поля главный. Это ваша благодарность? Эх, Арнольд Моисеевич. Я думала мы понимаем друг друга.

— Чем вы не довольны? Не понимаю, — директор повысил голос. — Какая разница кто главный?

Кровь ударила в виски. Я не понимала, шутит директор или издевается? Да и какая разница? У меня были свои планы на эту поездку. Таинственная карта, найденная в старой книге, жгла руки и будоражила воображение.

— Немедленно измените свое решение. Я прошу вас. Нет. Я требую, — голова слегка кружилась, но я взяла себя в руки.

Директор покачал головой и отвел взгляд. Неужели он посмеет так поступить со мной? Не может этого быть.

— Сегодня праздник. Давайте не будем говорить о работе, — директор взял вилку и примирительно улыбнулся. — Стол ломится от еды. Давайте пробовать закуски.

Я знала, что нужно промолчать. Но разве человек в гневе может контролировать себя?

— Вы не посмеете так поступить. Это не справедливо. Мерзко. Гадко, — запас культурных слов закончился, но говорить гадости еще не время. — Не ожидала от вас.

— Ваш характер тому виной, — директор спокойно накладывал салат в тарелку. — Если хотите знать, участники группы сами выбрали главного. И проголосовали. У нас демократия. Не хотите — можете вообще не ехать.

— Уже и группа есть? Почему вы молчали? Да вы… Вы… Бюрократ. Вот вы кто.

Я знала, что переступила черту. Директор ненавидит бюрократов и проволочки. Все его речи заканчиваются страстными лозунгами и призывами заставить чиновников обратить внимание на проблемы ученых.

— А вы, — директор покраснел, уронил вилку с салатом на брюки, но не заметил этого. — Вы — белобрысая коротышка с задранным носом.

— Что? — от такой наглости я подскочила и сильно ударила коленку. — Арнольд Моисеевич… Это уж слишком.

Внешность у меня специфическая, я не спорю. Альбинос ростом метр пятьдесят и весом тридцать два килограмма, вряд ли может претендовать на звание мисс мира. Обидные прозвища мне навешивали и в школе, и в институте, к этому я давно привыкла. Но чтобы так? Прямо в лоб? При всех? И кто? Уважаемый человек. Сам директор института. Невероятно.

Обида захватила разум. Я упорно пыталась помнить, что в первую очередь являюсь профессором и очень вежливым человеком. И только потом слабой женщиной, которой сегодня исполнилось тридцать пять лет.

— Надеюсь… это все поздравления, — я вышла из-за стола и пошла к выходу. День бесповоротно испорчен. Праздника больше не хотелось.

Директор схватился за сердце, закрыл глаза и выругался вслух.

Поздно, дружок. О моей памяти ходят легенды. Обиды я помню долго и найду способ отомстить. Не сомневайся.

***

Я ввалилась домой разбитая и поникшая. Нет, меня не беспокоили уколы по моей странной внешности. Назначение Поли главным ударом и это выбило меня из колеи.

Обиднее всего то, что рядом нет того, кто мог бы сейчас поддержать и успокоить меня. Эх, папа, папа. Как ты мог со так поступить?

В коридор вышла мама в нарядном платье с Барсиком на руках. Довольный кот жмурился и сладко зевал. Вот кому хорошо живется. Никаких проблем.

— Привет, мам, — я пыталась улыбнуться и спрятать раздражение.

Мама поставила упирающегося кота на пол и подошла ближе:

— Что случилось? На тебе лица нет.

Сидя за столом и уплетая вкуснейший торт, я честно ябедничала и всхлипывала как маленькая девочка:

— Представляешь, он хотел отстранить меня от поездки. А еще поставил Полю главным. Как так?

— Доченька. Ну что ты завелась? Нервы себе мотаешь.

— Это я нашла карту, — я прикусила язык понимая, что ляпнула лишнее. — И спонсора достала. И… да все сделала я.

Я поглядывала на маму. Услышала она про карту или нет? Только расспросов мне сейчас не хватает. Скажет, что опять маюсь дурью и ловлю вчерашний день.

Мама покачала головой, подлила в кружку горячего чая:

— Сдались тебе эти горы. Возьми путевку, отдохни в Таиланде. Как все разумные люди.

— Да как он посмел? У нас же был договор, — я гневно швырнула ложку на стол. — Он просто обманул меня.

— Тебя давно зовут в Америку. Почему ты отказываешься? Будешь преподавать в престижном университете. Жизнь наладится.

Я пытливо посмотрела на маму. Интересно, почему она так уцепилась за это предложение? Ей лучше всех известно, что препод из меня, мягко говоря, не очень. Да и ехать в чужую страну не хочется. Чего я там забыла? У нас своих гор хватает.

— Не сейчас, мам. Это дело моей жизни.

— Дети дело женщины. А ты все по горам бегаешь. Чай тебе не восемнадцать уже.

— Мне нужна эта поездка. Понимаешь? Я должна все узнать.

— Замуж тебе надо. Тридцать пять уже. Так и останешься одна.

— Как ты? — что сегодня за день, мой рот сам несет обидные слова, которые и врагам-то говорить не стоит. А уж любимым людям и подавно.

— Я не одна. У меня есть дочь, хоть и непутевая. И муж есть.

Мама опустила глаза, и я поняла, что опять ляпнула лишнего. Привычка отбиваться от нападок окончательно испортила мой характер. То, что раньше было исключением и самообороной, превратилось в гадкую привычку.

Разумеется, я опять не успела остановиться. Мой рот открылся, и я услышала свой голос:

— Бывший муж. Живет себе в Лондоне с длинноногой красоткой и присылает чек. Два раза в год. На праздники.

— Не смей так об отце. Не тебе нас судить…

— Мам. Ну не плачь. Я просто в плохом настроении. Извини…

— Вся в отца. Дерзкая и несговорчивая. Всех кавалеров распугала. Останешься со мной куковать, будешь знать тогда.

— Начинается.

— И поделом тебе.

Беседа зашла в тупик. С мамой все доводы бессильны. Заладила свое и не хочет понять, что я другая. У меня своя жизнь. Такая, какая есть. И она мне нравится. Ну… Может не совсем. Есть некоторые минусы. Например, я альбинос. Странное зрелище: белоснежная кожа и белые волосы. Везде. Человек без ресниц и бровей всегда вызывает шок. Не стоит смотреть спросонья или с бодуна. Еще и странный рост: метр пятьдесят. А я даже не азиатка. У меня вполне европейская внешность. И глаза голубые. Прав директор. Белобрысая коротышка. Она самая и есть.

— Мам, а почему я… такая?

— Какая?

— Маленькая. Белобрысая… вы меня удочерили?

— Что за глупости? Я тоже маленького роста.

— Но не такого. И потом, ты брюнетка.

— Просто тебе больше повезло. Вон какая ты у меня миленькая и умная, — мама как-то по-особенному улыбнулась

Во как. Повезло! Спасибо, мамуля. Сама бы ни за что не догадалась.

***

Ждать было невыносимо. Документы подписаны, вещи собраны, но отъезд дважды откладывали. Кто-то таинственный тормозил проект, придумывая разные поводы. Даже стоя на перроне, я не верила, что мы уедем.

Настроение испорчено. Дурные мысли неистово лезли в голову. Хотелось поругаться, но неизвестно с кем. Зараза Аполлон потирал руки и ухмылялся. Поездка в середине июля к черту на кулички явно его не возбуждала. Кто-то говорил, что ему пришлось сдать путевку в Турцию.

Злорадная улыбка растеклась по моему лицу. Так и надо. Пусть кормит комаров на свежем воздухе, бездельник:

— Билеты принесли? — в сотый раз спросила бестолкового Полю.

— Н-нет.

— А когда принесут? — не унималась я.

— Н-не знаю.

— А кто знает?

— Что вы-вы от меня хо-хотите? — Аполлон не выдержал, его лицо покраснело, а глаза пытались вылезти через очки. — Я-я вообще не со-собирался ехать. Все и-из-за вас.

Выглядело это прикольно: долговязый худой очкарик за тридцать, согнувшись почти пополам, орел на молчаливую девочку в черных очках. Прохожие испуганно оборачивались.

Молодая мамочка с двумя детьми сморщила острый носик:

— Как вам не стыдно, папаша. Немедленно прекратите орать. Бедная девочка.

— Она не де-девочка! — заорал бестолковый Поля.

— Что вы несете? Грубиян, — женщина сдвинула брови и подошла ближе. — Милая все в порядке? Это твой папа? Он бьет тебя?

— Да-а, — жалобно проблеяла я, чувствуя явное наслаждение. Справедливость существует.

Скандал нарастал с чудовищной силой. Еще несколько человек подошли на шум и вступили в перепалку:

— Что происходит?

— Что, что? Мужик девчонку избил.

— Да что вы говорите? Как можно?

— Да-да. Я сама видела. Как даст…

Меня оттолкнули в сторону. Я тихонько помалкивала, опустив голову и пряча довольную улыбку.

— Да не, не избил. Так, треснул пару раз. В воспитательных целях.

— Хрясь по шее со всей дури…

— Прямо по щеке. Она аж очки надела. Синяк прячет…

Две сердитые тетки с криками обрушились на растерянного Полю. Он махал руками, требовал отстать от него и пятился назад. Сила была не на его стороне. Удача, тоже. Какой хороший день.

Собралась толпа зевак. Распаренные солнцем люди томились от скуки в ожидании поезда:

— На дите руку поднимать. Где ж это видано?

— Куда полиция смотрит?

— Хватай мерзавца.

— Дайте сфоткаю гада. Посторонитесь. Теперь не отвертится.

Крики усилились. Аполлон побледнел.

Нашей компанией заинтересовались дежурившие на перроне полицейские. Это плохо. Очень. Мне придется снять очки и показать лицо без косметики. Этого нам не надо. Придется бежать:

— Папа! — голос получился писклявый. Надеюсь, так разговаривают маленькие девочки. — Я хочу в туалет.

Все замолчали.

Аполлон опомнился первым:

— Да-да, до-доченька. П-пропустите, — Поля ловко протиснулся меж застывших теток, схватил меня за руку, — П-пойдем, дорогая.

— И мороженое.

— Ф-фсе, что за-захочешь, дорогая, — выпалил Поля, вытер рукавом пот на лбу, осторожно обернулся: люди потеряли интерес к нашей компании и поспешили по своим делам, — С-спасибо вам…

***

В поезде стояла ужасная жара. Непонятно почему фонд не расщедрился на перелет? Три дня бестолковой качки и нудного ворчания Поли. Жесть.

Когда объявили нашу остановку, я первая выпорхнула на перрон. Без очков — было время нарисовать человеческое лицо. Может сделать татуаж и не мучаться? «Потерять изюминку», как говорит мама. Велика ценность: работать в театре привидением.

Нас встретили двое странных мужчин:

— Здравствуйте. Хорошо доехали? — сказал один.

— Сопровождаем и охраняем. Не обращайте на нас внимания, — продолжил второй.

Мы даже рты не успели открыть. Бравые мужички подхватили наши вещи и пошли к машине. Вот и познакомились.

Странная компания: трое мужчин и я. Вернее, двое одинаковых мужчин в сером, Аполлон и я. Здорово. Просто великолепно. Даже поговорить будет не с кем. И в палатке спать придется одной. Это скучно, холодно и страшновато. Горы не пятизвездочный отель. Кто знает, чем богата местная фауна? Может здесь по ночам бродят вурдалаки и злобные оборотни? Кто защитит бедную меня?

— Почему в группе только мужчины, Аполлон Юрьевич? Это сексизм. На дворе 21 век. А вы… — я нашла козла отпущения и обрушилась на руководителя экспедиции.

— Э-это лето, Яд-ядвига Ка-карловна. То-только вы со-согласились ехать.

— Эти двое, кто они? Я не видела их в институте.

— Я-я их то-тоже не знаю. Прислал ваш та-тайный меценат.

— Странно. Такие одинаковые. Они что, близнецы?

Договорить нам не дали. Близнецы, как я их окрестила, недовольно смотрели на нас и о чем-то переговаривались. Видимо договорились и один махнул нам рукой:

— Эй, ученые. Вы едете или как?

— Не нравятся они мне, — я оглянулась на уходящий поезд, тяжело вздохнула. Оказывается, Поля не худший вариант.

— А к-кто вам н-нравится, мисс Кротт? — Поля первым сел в машину и уткнулся в телефон.

Вот же вредный мужик. Лишь бы бурчать. Первый раз мою фамилию правильно выговорил. А вы подумали, он обзывается? Вовсе нет. Это еще одна моя гордость: ФИО. Ядвига Карловна Кротт. Профессор геологии. Звучит? А с учетом моей внешности и профессии?

***

— Почему так мало вещей? Где приборы и провиант? — я пыталась разговорить незнакомцев. Они молча загружали запечатанные коробки.

— Са-садитесь в машину, Яд-ядвига…

— Может вы представитесь, — не унималась я, — Должны же мы знать, с кем идем в горы?

Коренастые крепыши, похожие, как близнецы, равнодушно переглянулись:

— Петя. Допустим.

— Вася, наверное. Всегда нравилось это имя.

Двое безликих верзил довольно ржали, не обращая никакого внимания на нас.

— И все? — я опешила от такого безобразия.

Аполлон даже ухом не повел. Его лицо светилось от счастья. Как же, прилетело первой выскочке института. Ну ничего, потом разберемся.

— Дамочка, не беспокойтесь. Увидите вы свои горы, — Вася брезгливо сморщил нос, или Петя, кто их разберет, — Мы всего лишь охрана. Тень. Пуфф.

— Обязаны защищать ценного профессора и оборудование. Не обращайте на нас внимания. Просто делайте свое дело и наслаждайтесь летом, — продолжил второй.

Я довольно усмехнулась, увидев растерянное лицо Поли. Его даже не упомянули в перечне охраняемых объектов. Так ему и надо, подлиза несчастный. Есть на свете справедливость.

Охранник, кажется Вася, склонил голову. На шее обнажилась маленькая татуировка: солнце и число 34. Чтобы это значило? Ребятки из секты? Или мафия пожаловала в науку? Он поймал мой взгляд и быстро поправил сползший воротник. Картинка спряталась, но надежно отпечаталась в моей профессорской памяти. Геолог обязан запомнить дорогу домой. От этого зависит его жизнь.

— А где проводник? — я сделала вид, что не заметила странный рисунок.

«Охранники» равнодушно отвернулись и продолжили укладывать не подписанные коробки в багажник. «Двое из ларца, одинаковых с лица» — вспомнилась присказка из мультика. Серенькие и не приметные. Встретила бы на улице, не обратила внимания.

Я отошла от машины и стала изучать их внешность. Сколько им лет? Явно не меньше тридцати. Возможно больше. Серые водолазки, джинсы с множеством карманов, солдатские бутсы и черные очки. Есть ли у них оружие? И как их различать? Опасны ли они? Знает ли о них директор института? Наверняка, знает. Или нет? Отправил бы он нас с бандитами? Думаю, нет. Хотя… Может позвонить маме? Или сразу папе, в Лондон? Пусть вспомнит о наличии взрослой дочери где-то в… глубине далекой родины.

Конец ознакомительного фрагмента.