Режим: «взлётный!»

Ирина Табакова

Бог не дал человеку крыльев, но наделил его разумом. Тогда человек воспользовался разумом и сделал крылья. Теперь он смело летает над облаками и даже выше. Порой спорит с погодой и не задумывается о Творце неба, которым он любуется в каждом полёте. Но всё однажды встанет на свои места…

Глава 1 Взлёт разрешён

«Дамы и господа! Наш экипаж приветствует вас на борту самолета авиакомпании „РУнова“. Обращаем ваше внимание, что по правилам безопасности полёта ручная кладь должна быть размещена на багажной полке или под сиденьем кресла перед вами. Будьте осторожны, открывая багажную полку. Аварийные выходы и проходы должны быть свободны от ручной клади. Бортпроводники окажут вам необходимую помощь в размещении. Благодарим за внимание».

Предполётный инструктаж проходил как всегда. Все пассажиры сидели на своих местах. Самолёт медленно вырулил на взлётную полосу. Майское солнце уже согрело землю. Облаков было мало, погода ясная.

«Добрый день, дамы и господа! Говорит командир корабля Алесей Воронов. От имени всего экипажа и авиакомпании „РУнова“ приветствую вас на борту самолета Аэробус 320. Наш рейс выполняется по маршруту Уфа — Санкт-Петербург. Длина маршрута 1637 километров. Время в пути составит 2 часа 50 минут. Благодарю, что воспользовались услугами нашей авиакомпании. Желаю приятного полета!»

В этот раз почти все билеты на рейс были проданы, сто семьдесят пять человек ждали взлёта. Только пять мест в хвосте самолёта пустовали.

В кабине пилотов расположился опытный экипаж. Командир воздушного судна Воронов Алексей Иванович и второй пилот Соломонов Афанасий Игоревич налетали вместе не один десяток часов. Самолёт стоял у начала взлётно-посадочной полосы.

— Взлёт разрешён, — уверенным голосом проговорил второй пилот, — карты предполётной подготовки выполнены. Взлётная скорость 210 км/ч. Закрылки, предкрылки выпущены.

— Автомат тяги во взлётный режим, — командир Алексей Иванович принял решение начать взлёт.

Самолёт разгонялся по полосе.

— Скорость растёт: 160…180…200… — рубеж, — докладывал второй пилот.

— Взлетаем, — сказал командир, и самолёт уверенно начал набирать высоту.

— Подъём, — констатировал второй пилот, — скорость 260. Безопасная высота 10 метров, 50, 100…

— Убрать шасси, — скомандовал командир.

— Шасси убрано, — отчитался второй пилот.

— Убрать закрылки и предкрылки.

— Закрылки и предкрылки убраны…

Самолёт продолжал набирать высоту. Через несколько минут он достиг крейсерской высоты 11 000 метров. Под самолётом осталась череда белых кучевых облаков. Яркое солнце освещало кабину пилотов. Теперь полётом управлял автопилот.

— Ну, вот, можно немного расслабиться, — сказал командир и посмотрел вправо.

— Какая красота! — восхищался второй пилот.

— Фаня, ты когда уже пересядешь в левое кресло?

— Если я пересяду в кресло командира воздушного судна, то уже не смогу так расслабляться и любоваться красотой полёта.

— Брось! Не придумывай, — начал уговаривать командир, — да, ответственности будет больше, но и зарплата больше. Ты прекрасно знаешь всё, справишься. Ты можешь взлетать и сажать самолёт с закрытыми глазами, чего ты медлишь?

Афанасий Игоревич задумался. Ему нравилось быть вторым пилотом.

— Я слышал от ребят, как ты на спор летал с закрытыми глазами на тренажёре, — командир улыбнулся, — ребята немного расстроились, проиграв тебе кучу денег.

— Они первые предложили. Решили меня взять «на слабо». А я, если в своих силах уверен, отчего же буду отказываться? — ответил Афанасий Игоревич.

— Это точно! Но сделать денежные ставки предложил ты.

— Если уж играть, то по-крупному, — оправдывался Афанасий Игоревич.

— В случае неудачи, ты мог бы эту сумму, подчеркну, немаленькую, проиграть им.

— Я же говорю, был уверен в своих силах, — улыбнулся Афанасий.

— Э.., темнишь ты что-то, — не поверил командир.

— Просто я уже месяца три летаю с закрытыми глазами на тренажёре. Когда есть свободное время, отрабатываю навыки до полного автоматизма.

— Ну, ты даёшь! Впрочем, если нет семьи, детей, что тебе ещё делать?

— Летать, наверное, — ответил Афанасий и пожал плечами.

— А жениться не собираешься? — осторожно спросил командир. — Ты вроде с нашей бортпроводницей Леной встречался, а тут даже от кофе отказался? Я видел, она по-прежнему на тебя смотрит влюблёнными глазами.

— Знаешь, Иваныч, я, наверное, не создан для семьи, — признался Афанасий. — Моё призвание — небо. Только тут мне по-настоящему хорошо, спокойно, радостно. Оно такое большое, безграничное. От любых проблем укроет. Помнишь, как закат горел в прошлый полёт?

— Да, помню. Виды у нас и правда, потрясающие, — согласился командир. — Но небо это небо, а семья — это любимые люди, родные души, которые тебя ждут и всегда рады.

— Так уж и всегда? — с недоверием спросил Афанасий.

— За всю мою семейную жизнь я не помню, чтобы мы с женой серьёзно поссорились, — начал рассказывать командир. — В шутку бывало и то ненадолго. Но в сложные моменты жизни мы наоборот сплачивались и решали проблемы вместе. Помню, когда заболел Володька, ему тогда было три года, их с женой положили в больницу. Я даже отгул взял, попросил другого пилота подменить меня. Приехал в больницу, а он такой слабенький лежал, так жалко стало, понимаешь?

Афанасий смотрел на умудрённое жизненным опытом лицо командира. Его седые волосы были невольными свидетелями трудной жизни «небесного извозчика».

— Приблизительно, — ответил он.

— Это же мой сын! Моя плоть и кровь. Как сейчас помню, ему выписали какое-то редкое лекарство, и я бегал по аптекам искал, пока жена сидела с ним. Долго искал, но нашёл. Когда ему стало лучше и мы вышли из палаты в коридор, то долго так стояли, прижавшись друг к другу, держась за руки. Вот тогда я понял, что это моя «боевая подруга». Что теперь мы не просто два человека, но семья. Настоящая семья, целостный живой организм.

Фаня перевёл задумчивый взгляд с командира куда-то в синеву небес, открывавшуюся в правое окно самолёта.

— А сейчас, молодые почему-то не хотят создавать семью, рожать детей. Говорят не модно, — продолжал не спеша командир. — Сами себя лишают радости. Это же такое счастье, когда на твоих глазах растёт маленькое существо, и ты временами узнаёшь в нём себя. В такие моменты понимаешь, что в мире есть люди, которым ты по-настоящему нужен — это твоя семья, жена и дети. И они нужны тебе. И в жизни друг друга вы самые важные люди.

— Это если повезло с женой и детьми. Но случаи бывают разные, — невозмутимо ответил Афанасий.

— Знаешь, Фаня, как я выбирал себе жену?

— Интересно, как?

— Сначала я решил, что она, моя будущая жена, должна быть хозяйственная. — Голос командира звучал решительно. — Красавицу я не искал, понимал что «с лица не воду пить», как в народе говорят. Она могла быть просто симпатичной, мне этого вполне бы хватило. Когда я встретил мою Татьяну, она мне внешне сразу понравилась, но о любви ещё речи не было. Я не собирался влюбляться с первого взгляда. Мне нужна была заботливая и нежная жена и мать моим детям. Я начал за ней ухаживать. Старался, как мог. Чтобы посмотреть, как она умеет готовить или ладить с людьми я придумывал разные проверочные ситуации.

— Ну, ты даёшь, Иваныч! — не сдерживая смех, произнёс Афанасий.

— А что? Знаешь, какие она борщи варила моей больной бабушке? А как помогала с детьми моей старшей сестре? — командир вопросительно посмотрел на Афанасия, затем продолжил, — у неё тогда родились близнецы. Я как-то пригласил Таню на свиданье, а накануне самой встречи сказал, что не смогу прийти, надо помочь сестре посидеть с детьми, но я плохо представляю, что нужно делать. Она естественно, предложила свою помощь и я, конечно согласился. Мы целый день с ними сидели, пока сестра ходила по магазинам, к подругам. Она тогда была в отпуске. Я наблюдал за ней и понял, что она будет отличной матерью, заботливой, нежной. Когда вернулась моя сестра, дети не отпускали Таню и просили снова прийти к ним в гости. Кстати, ещё несколько раз мы снова с ними сидели, только уже по-настоящему. Сестра была на работе. Так я разные ситуации придумывал, чтобы лучше узнать человека. А потом предложил Татьяне пожениться и мы стали семьей.

— Счастливый ты человек, повезло тебе, — с улыбкой произнёс Афанасий.

— Да, мне повезло, но не без моего участия! — решительно ответил командир. — Надо действовать, а не сидеть, сложа руки и ждать, пока счастье приплывёт к тебе. Приплыть может, только знаешь что?

— Знаю, — улыбнулся Афанасий, — то, что не тонет.

— Именно. Оно тебе надо? Будь мужиком, ищи, проверяй, пока не найдёшь и не поймёшь, что это действительно твой человек.

— Может ты и прав, Иваныч, — сказал Афанасий и задумчиво посмотрел куда-то вперёд.

— Я ж тебе ещё про Лару не рассказал, — опомнился командир.

— О! была ещё и Лара? — удивился Афанасий и вскинув брови посмотрел на командира.

— Да, Лариса. Я с ней дружил перед Таней.

— Тоже проверял?

— Конечно, — с лёгкой иронией в голосе ответил командир. — Мне не хотелось после месяца семейной жизни из-за бытовых проблем ругаться. Вот я и прорабатывал разные варианты, смотрел очень внимательно.

— И что увидел? Я так понимаю, с ней не сложилось, раз ты на Татьяне женился?

— Да. Лара была очень красивой девушкой, но какой-то холодной. Чем-то напоминала снежную королеву из сказки, — пояснил командир. — С детьми у неё ладить не получалось. Готовить она вообще не любила. Считала, что муж должен любить её и полностью обеспечивать. Когда я предположил, что у мужа в начале карьеры может что-то не получаться и возникать определённые в том числе и материальные трудности, она сказала, что это его проблемы, «мужик он или нет». Это дословная цитата. Понимаешь? Она не собиралась поддерживать его, только получать, так сказать «высасывать» из мужа последние силы. Ну, по крайней мере, мне тогда это именно так показалось.

— А Татьяна твоя этот тест, значит, прошла? — допытывался Афанасий, перелистывая страницы бортового журнала.

— Ещё как! — радостно воскликнул командир. — Она тогда даже свои серёжки продала, ради меня.

— Это как? — Афанасий вопросительно посмотрел на командира, затем продолжил заполнять бортовой журнал полёта.

— Я тогда только начинал летать на гражданских авиарейсах. У меня украли первую зарплату, и я ей честно об этом сказал. И что пригласить никуда её не смогу и что не знаю, как долг отдать тоже сказал. Так она спросила, сколько я должен и через несколько часов принесла деньги. Я не брал сначала, но она настаивала.

— А если бы на твоём месте был другой и он бы её обманул?

— Я об этом тоже думал и спрашивал потом Татьяну. Она сказала, что это была проверка. В общем, мы друг друга проверяли на прочность, — Алексей Иванович усмехнулся, затем продолжил, — когда я проверял её на «профпригодность» жены и матери, она пристально смотрела на меня как на потенциального мужа и отца. Вот так вот!

— И оба прошли проверку! — весело сделал вывод Афанасий.

Несколько секунд в кабине стоял весёлый смех. Потом Афанасий серьёзно сказал.

— Тогда, можно сказать, Лена не прошла проверку на «профпригодность».

Алексей Иванович внимательно посмотрел на Афанасия.

— Знаешь, я не подарок, понимаю это сам, — начал Афанасий, — да и семья для меня сейчас наверно лишнее. Лена мне действительно нравилась, мы встречались несколько месяцев, она оставалась у меня ночевать, хотели начать жить вместе. Но буквально месяц назад всё стало рушиться. Сначала у метро какой-то грязный парнишка просил хлеба. Она шла ближе к его стороне, и я передал свой хот-дог, ещё не тронутый Лене. Она протянула парнишке. Тот взял и дотронулся до неё своей рукой. Она так закричала на него. Словно бешеная собака сорвалась с цепи. Начала его обзывать даже один раз ударила. Потом я её увёл. Два часа успокаивал. Она всё шла, ворчала и возмущалась. Тогда я подумал, наверно просто нервы. Ну, бывает, что-то случилось у человека. Осторожно спросил, а она мне грубо ответила, мол, не твоё дело. Я настаивать не стал. Потом услышал, как она разговаривала по телефону с какой-то своей подругой, и они обсуждали, как отомстить кому-то. Что-то придумывали, роли распределяли. Когда я спросил, что это было, она снова сказала, что не моё дело. Я хотел решить по-хорошему, хотел помочь, но она отказалась.

— Не понимаю, Лена такая мила, вежливая на работе, — удивлённо произнёс Алексей Иванович.

— Вот именно, на работе, — вздохнул Афанасий, — ты правильно поступал, что делал проверки. Пусть они не дают сто процентной гарантии, но очень многое могут показать и рассказать о человеке. Это очень даже интересная мысль. Лена думала, что я уже у неё в кармане, мной можно крутить, как хочешь и вообще делать, что хочешь, и я никуда не денусь.

— Люди — это не вещи, с ними так нельзя. Сердце-то чувствует всё — командир погладил себя в области сердца.

— Вот именно, — согласился Афанасий. — Когда я сказал, что мы расстаёмся, она переменилась в лице. Снова стала доброй и нежной, даже больше прежнего. Стала просить подумать, дать нам ещё шанс. А я понял, что не смогу жить вот так, как на пороховой бочке, не знаешь, когда и из-за чего прогремит очередной взрыв. Это как-то называется в психологии, не помню.

— Эмоционально-неустойчивое расстройство личности, — заметил командир, — может возникать в результате сильных эмоциональных нагрузок, на фоне депрессии, например.

— Может и так. Всё равно я проявил твёрдость, и мы расстались. Подобных случаев на самом деле было больше. Мне это всё просто надоело.

— Сейчас молодёжь свои отношения, как я посмотрю, основывает на чувствах, — начал рассуждать командир. — Но что такое чувства? Это как фейерверк, вспыхнули и погасли. Другое дело, когда есть прочное, семейное основание.

— Знаешь, Иваныч, мне и одному не скучно. Хотя на вечер или два я себе легко могу найти девушку. В авиаклуб стало приходить всё больше молодых незамужних красивых…

— Ты что, так и будешь всю жизнь мотаться от одной к другой? — удивился командир. — Спустя несколько лет от тебя ничего не останется. Видел я за свою жизнь такие примеры. Знаешь, что происходит с такими вот мужиками в старости?

Афанасий посмотрел на командира очень внимательно. Он всегда прислушивался к словам этого опытного, не только в лётной жизни, человека.

— Что? — с интересом спросил Афанасий.

— Жалкое зрелище, — выдохнул командир. — Многие спиваются. Они остаются одни и никому не нужны. Как правило, в случаях, которые мне известны, происходило следующее. Либо дамы, которые их любили по-настоящему были отвергнуты ими по прихоти, либо эти мужчины бросали наскучивших дам, понимаешь? К тому же со временем, как мне один рассказывал, появилась привычка искать себе новую пассию через определённое время. Это как своего рода наркотик.

— Все эти расставания порядком изматывают, — подтвердил Афанасий.

— Вот именно. К концу жизни у человека просто не остаётся чувств. Он становится каким-то бессердечным. И к окружающим относится так же, как например к шкафу. Хочу, открою или закрою, а захочу — выкину и куплю новый. Сердце остывает и превращается в камень.

— А в семье всё не так? — с некоторым недоверием спросил Афанасий.

— Нет. В семье, если трудиться над её созиданием, а не разрушением, всё наоборот. Сердце только больше умягчается со временем, разгорячается, — Алексей Иванович переменился в лице. Он как-то загадочно улыбнулся, вероятно, вспоминая свою семейную жизнь, затем продолжил, — сейчас, с высоты прожитых лет я смотрю и понимаю, сколько мы всего вместе прошли с Татьяной, выдержали и стали ещё ближе друг другу. Физическая близость это совсем не та, о которой я говорю. Я понимаю мою Татьяну даже без слов, и она меня. Она мне стала ещё дороже, чем раньше. Первые годы брака были более чувственными что ли. Это как праздник. Но жизнь это ещё и будни. От того чем мы их наполним и будет складываться наша жизнь. Пелена розовых очков влюблённости в определённый момент спадает у всех. Говорят «быт затирает» и люди расходятся. Глупо. Чтобы этого не случилось нужно выходить на новый уровень отношений. Это как раз происходит с рождением детей. Первое время трудно, да, нужно привыкнуть. Первый ребёнок есть первый. Все ошибки на нём отрабатываются, так сказать. А потом начинается настоящая семейная жизнь. Знаешь, как здорово быть отцом! Чувствовать ответственность за других. А когда они лезут наперегонки тебя обнимать в день рождения! В такие моменты я себя чувствую самым счастливым человеком в мире. И с женой уже иначе происходят взаимоотношения. Со временем раскрываются всё новые грани человеческой души. Только нужно научиться их видеть. Будни постепенно превращаются в праздник. Особенно когда время жизни близится к закату, как у меня. Хочется прожить ещё один день вместе и счастливо, а не выиграть очередную гонку амбиций. Быт давно налажен, обязанности распределены и каждый знает, что делать. Это очень удобно. А как она натренировала детей, чтобы те не будили меня перед долгим или ночным рейсом — это надо видеть! Теперь у нас есть внуки и это новый виток отношений между мужем и женой. Мы стали бабушкой и дедушкой. Я не представляю себя без Татьяны, или с кем-то другим. Нет, мне никого больше не надо.

— Вы что, совсем не ссоритесь? — допытывался Афанасий.

— А из-за чего нам ссориться? — честно ответил командир. — Какой цвет обоев выбрать в спальню? Или какой купить холодильник на дачу? Не смеши. Это такие мелочи. Я всегда готов уступить в маловажных вопросах. У нас заведено так. Все важные вопросы мы решаем обдуманно на семейном совете. А мелкие вопросы типа цвета стен в ванной жена может решить и без меня, если я занят или мне всё равно. В этом нет никакой проблемы. Семья — хорошая школа, чтобы научиться прощать, делиться, терпеть, жертвовать чем-то ради другого и конечно любить.

— Сказочная у вас семья, — сделал вывод Афанасий.

— Нет, Фаня, — командир ласково посмотрел на Афанасия, — просто мы её своими руками строили на протяжении долгих лет и теперь уже не дадим развалиться. А в жизни всё так. Если хочешь что-то получить, нужно хорошенько постараться. Не мне тебе объяснять. Ты хотел научиться летать и сделал это. А захочешь и в моё кресло сядешь.

— Только пока не горю таким желанием, — ответил Афанасий.

— Я тебе добра желаю, Фаня, как родному сыну, — мягким голосом проговорил Алексей Иванович.

— Дедушка командир, — с улыбкой произнёс Афанасий, — нам можно начинать думать о посадке.

Алексей Иванович посмотрел на приборы и одобрительно покачал головой. Они приближались к пункту назначения.

— Спасибо, Алексей Иванович, вы мне, правда как отец, — с теплотой в голосе произнёс Афанасий, — я очень уважаю вас и ценю нашу дружбу.

— Жаль, что мы больше не будем летать вместе, — с сожалением произнёс командир. — Завтра в новый рейс?

— Да, Санкт-Петербург — Москва и обратно. Три или пять раз в неделю, — ответил Афанасий.

— А самолёт?

— Такой же, А-320.

— Ну, может, увидимся в аэропорту или на медосмотре перед полётом, — предположил командир.

— Конечно, — согласился Афанасий.

— Или лучше ты приедешь к нам, — сообразил командир. — Сам посмотришь, как мы справляемся с внуками, потренируешься общаться с детьми заодно. К тому же мне скоро на пенсию, Татьяна хочет сделать этот день памятным для меня.

— Будет выполнено, командир, — улыбнулся Афанасий.

— Ладно, молодёжь, отставить разговоры, запрашивай новый эшелон, идём на снижение.

Афанасий выполнил команду. Затем командир передал ему управление. Это означало, что сажать самолёт будет второй пилот, а командир следить за приборами и разговаривать с диспетчером.

Видимость была отличная, облаков мало. Даже удивительно, что в Санкт-Петербурге такая ясная и по-летнему тёплая погода. Снижение шло по плану. Уже можно было отчётливо видеть реки, мосты и каналы.

— Закрылки и шасси выпущены, к посадке готов, — уверенно произнёс Афанасий.

— Скорость 280. Посадку разрешили, — ответил Алексей Иванович, — высота принятия решения, полоса по курсу.

— Садимся, — ответил Афанасий.

— Скорость 270, высота 100, скорость 240 высота 80, 200 высота 40, 190 высота 30, 20, 10, торец, пять, два, один, приземление, 170.

— Включить реверс и спойлеры.

— Выпонено. Скорость 160…140…120

— Отключить реверс.

— Реверс отключён.

— Убрать закрыли и предкрылки.

— Выполнено. Вышка, 635 полосу освободил, — доложил командир.

В салоне по традиции после удачной посадки пассажиры хлопали в ладоши.

— Что мне в тебе нравится, Фаня, — с теплотой в голосе сказал командир, — так это то, что с тобой не страшно лететь куда угодно. Ты знаешь свою работу. Меня слушал, а журнал заполнял. Ответственность в нашем деле — это основа успеха!

Последними борт покинули Алексей Иванович и Афанасий. После выключения всех систем самолёта они сделали визуальный осмотр корпуса фюзеляжа. Это был последний рейс Афанасия по направлению Санкт-Петербург — Уфа — Санкт-Петербург.