Полёт опаленных крыльев

Алина Грэй

«Полёт опаленных крыльев» – повесть о первой любви, жизни в деревне и переезде в столицу, о непростом пути к счастью, с привкусом ностальгии 90-х. Основана на реальных событиях.В этих каменных джунглях, где непочатый край работы и запах денег, не всем хватит места под солнцем. Выживут родившиеся в нужной семье или упрямые оптимисты.Мы так боимся искренности, что прячем слезы. Так боимся любить, что кажемся равнодушными. А почему бы не полететь снова. Даже если это – полет опаленных крыльев.

Фотограф Елена Сорокина

© Алина Грэй, 2021

© Елена Сорокина, фотографии, 2021

ISBN 978-5-0053-1263-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Экзамен

Вот и настал этот волнующий для абитуриентов день. Карина еле стояла на ногах. Многочасовое пребывание на жаре, голод, усталость давали о себе знать. Еще и куда то запропастился Серик с обещанными пирожками. Наконец объявили что через пять минут огласят список поступивших на гранты. Волнение усилилось, родители подошли поближе к своим детям, а она стояла одна. Не стала подвергать стрессу маму, у которой последняя надежда дать дочери высшее образование была на эту новую конкурсную систему.

Жили они в ста километрах от города студентов и мама, заслышав звук проезжающей машины, нетерпеливо выглядывала в окно. Не поступит — ничего страшного, — пыталась она себя успокоить. Может, в колледж или в училище успеет документы подать. Эх, на сельскую квоту рассчитывать не приходится, будет соревноваться с городскими детьми. Может, за победы на олимпиадах баллы прибавят, — надеялась мать, вырастившая одна уцелевшую в том страшном ДТП дочь.

Роковая ночь когда она потеряла сына и мужа разделила ее жизнь на До и После. Прошло десять лет, но она так и не научилась спокойно реагировать, слыша их имена, когда кто-то окликал своих близких. По ночам мысленно обращалась к ним, в надежде что их души ее слышат. Когда воспоминания разрывали сердце на клочки, не зная куда деться от преследующего смеха сына, их счастливых лиц на фото, она напивалась до отключки. Пока в такой же жуткий февраль, спустя три года, чуть не угорела с малолетней Кариной. Вычистив и побелив дом, сложила все оставшиеся фото и вещи сына с мужем и унесла на чердак. Наплакавшись до состояния когда веки больно открывать и вместо глаз видны щелочки, спускаясь с лестницы, запоминала какое сегодня число, так как подниматься туда себе поклялась не чаще раза в месяц.

«Объявляется список обладателей образовательных грантов и кредитов!» — объявили в микрофон. Шум, гам, говор исчезли моментально.

Услышав свою фамилию, одни не могли сдержать восторга, а другие спешили скорее выбраться из толпы, смахивая слезы. Карина ощущала как колотится сердце, надеялась, но так и не услышала своего имени в числе поступивших. Серик, приехавший ее поддержать, тоже заметно нервничал, держал за руку.

У Карины екнуло в груди когда объявили последнего поступившего по ее профилю. Счастливую загорелую девочку с сертификатом в руке обнимали родители. Монотонный голос в микрофон продолжал объявлять счастливчиков. «На следующий год поступишь», — пытался успокоить, выбираясь из толпы, ее верный друг. Она растерянно брела за ним, уже зачисленным на платное отделение престижного вуза. Он не был виноват что родился в обеспеченной семье. Что у них был красивый большой дом с огромным забором, а дом Карины на два хозяина, стоял на окраине, огражденный ветхой калиткой. Заметало за ночь до середины окна, глядя из которого, Карина узнавала приходящих к ним по сапогам. Вдвоем с Сериком чистили снег, рыли дорожки к дороге и уличному туалету. Сейчас он снова испытывал вину перед ней.

«Образовательный грант присуждается Омаровой Карине Руслановне!», — нереально прогремело в воздухе.

— Это же ты! — радостно закричал соклассник, — вот мы дураки, кредиты-то отдельно зачитывают, а гранты — отдельно!

— А это точно я!? — не верила Карина, пока Серик, проворно минуя пробки из людей, тащил ее за руку назад, к импровизированной сцене на крыльце университета.

День выписки после ДТП пришелся на ее день рождения. В больнице они с мамой провели почти месяц. Брата и отца похоронили без Карины. Мама протянула ей коробку. Она рванула ленточку и достала белую курточку, такого же цвета шапочку, шарф и перчатки, именно такие как она мечтала, где каждый палец отдельно, а не варежки, к которым мама вечно пришивала резинку и просовывала через пальто, чтоб не потерялись. «Мама, где Тимка с папой? Их не выписали еще? Мамочка, ну не молчи пожалуйста». В первый раз она не слышала звука своего голоса когда плакала. Слезы беззвучно катились отдаляя ее от детства.

Мама не ходила на работу. И пол не мыла. На обед часто ели макароны или наспех пожаренную яичницу, с треском скорлупы на зубах. Карина не ходила в школу. Когда звонили по телефону или в дверь, мама не открывала и просила сидеть тихо. Изредка выпускала во двор, где гоняли в футбол друзья Тимура. Как-то подходя к подъезду, она услышала разговор соседок на лавочке: «Ой, не говори, все же ради дочери могла бы себя в руки взять. У Каринки все рукава на куртке аж черные, кажется, Алия совсем запила». Увидев Карину, женщины растерялись: «Кариночка, как мама? Что-то даже во двор не выходит, привет передай!». «Спасибо», — пробормотала Карина и, чувствуя, как краска стыда заливает лицо, забежала в подъезд. Дома содрала с себя куртку, бросила в тазик, бухнула порошок и с яростью жамкала рукава, взбивая густую серую пену. «Доча, представляешь, Советский Союз распался», — от мамы опять пахло алкоголем. Ой, куда ты столько порошка то… да ладно… Бог с ним… Иди, доча… Я сама прополощу». Карина, не переодеваясь в пижаму (этой традиции больше не было), легла в кровать, накрылась с головой. Жалость к матери, злость на ее слабость, обида на безжалостные языки взрослых людей смешались в сумбурный коктейль из слез, пропитавших подушку.

В надежде притупить боль и выбраться из депрессии, Алия продала квартиру, уволилась и уехала из города, где все напоминало о погибших сыне и муже. Особенно мучительно было слышать смех друзей Тимура. Она плотно закрывала окна, накрывалась одеялом с головой, но детские голоса звенели в ушах. Ненавидела ночи. Уставший мозг атаковали вопросы. За что? Почему именно со мной? Почему мы не умерли все вместе?.. Жестокие мысли железным обручем давили на виски. Выпивала залпом крепкий китайский самопал из пластиковой бутылки. Получала спасительное расслабление и сознание благодарно проваливалось в нетрезвый сон. Но неизбежно наступало утро. И напоминало что все произошедшее — не страшный сон, проснувшись от которого радостно вздыхаешь — уфф, слава богу! К всевышнему у Алии накопилось много вопросов.

Она проснулась от голоса проводника, объявившего их станцию. Вернулась в родной поселок, откуда молодой девушкой уезжала учиться. Замужество. Двое детей. В последнее время говорили о третьем. Муж шутил — может, успею еще гол забить. Но игроков в их команде наоборот убавилось вдвое. Остались — резко постаревшая сорокалетняя женщина и девочка с ногами-спичками.