Умер, шмумер, лишь бы был здоров

Ирина Мороз, 2013

Отвратительное чувство! Тяжёлые веки, словно два слепленных вареника. Мышцы глаз вяло подёргиваются. Они похожи на свернувшихся червей, потерявших надежду выбраться наружу из высохшего яблока. В его больном воображении вдруг появились мясистые, ехидно посмеивающиеся губы. Покуривая трубку и время от времени шевеля щёткой усов, губы плюются короткими словами с грузинским акцентом…

17. Веня анализирует

Ошеломленный выходкой начальника, молодой человек уселся на стул для посетителей перед закрытой дверью кабинета, в которую вот уже семь месяцев ежедневно входил без стука. Анализируя происшедшее, он думал о том, что неадекватное поведение Тарнадина наверняка небеспричинно. За время совместной работы, Веня неплохо изучил черты характера Александра Устиновича, поэтому предположил, что сегодняшняя сцена явилась результатом чего-то экстраординарного, вызвавшего всплеск неуправляемых эмоций у человека, умеющего, по мнению Вени, как никто, скрывать свои чувства.

Неожиданно из кабинета выскочил Тарнадин в шапке-ушанке. Надевая на ходу дублёнку и сжимая в зубах ремень от сумки, вихрем промчался мимо Вени. Хлопнула входная дверь.

«Да что это с ним, как с цепи сорвался! Волкодав! А, может, с пробудившимся не всё в порядке?» Возникшая мысль заставила Веню пройти вглубь коридора, где за массивной дверью из красного дерева находился кабинет Завьялова. Постучал:

— Можно, Юрий Геннадьевич?

— Заходите, Виниамин Анатольевич! Заходите, дорогой! — и почти шёпотом, — а я в Разлив на пару дней собираюсь. Нужно выехать пораньше. Пять часов в дороге — не шутка. На сегодняшний вечер запланирован серьёзный разговор с Ильичём. Что Анатолию Львовичу передать?

— Ну, мы с ним вообще-то по нескольку раз в день на телефонной связи, а сегодня он не отвечает на звонки. Откровенно говоря, я волнуюсь, всё ли там в порядке!?

— Я с вашим родителем, Веня, разговаривал буквально минуту назад. Там все живы и здоровы.

— Вот, спасибо, Юрий Геннадьевич, успокоили. Я попробую созвониться с отцом позже. А, впрочем, передайте ему, что я не выгляжу дистрофиком. Вы представляете, папа считает, что я недоедаю, хоть он и оставил мне холодильник полный деликатесов собственного производства. По-правде сказать, мой отец — кулинар от Бога. Если вы, Юрий Геннадьевич однажды попробуете кусочек его фаршированной рыбы с картофелем, сваренным в юшке, то, уверяю вас, будете готовы на все (вплоть до обрезания — подумал Веня и улыбнулся), лишь бы ещё раз испытать удовольствие от этой божественной еды. Ну, счастливой вам дороги, а я побежал работать.