Лилианна. Судьбе вопреки

Ирина Крылова, 2013

Юная девушка из хорошей семьи и представить не могла, что ее жизнь примет столь неожиданный поворот и свидание с любимым обернется тюрьмой, выйти из которой возможно лишь согласившись на брак пугающий и непонятный. Но даже этот странный союз спустя несколько лет покажется тихой заводью, ведь судьба преподнесет Лилианне куда более интересные сюрпризы, приятные и не очень.

Англия

Дом тети

— Лилианна не уходи далеко.

— Хорошо, тетя, — с улыбкой ответила девушка.

Ей очень хотелось побродить по городу. Вот уже почти год она жила у дяди Филиппа и тети Флоры, в их небольшом уютном доме. Леди Сурье была невысокой пухленькой женщиной, немного суетливой, но очень доброжелательной. Она вырастила троих взрослых детей, которые давно уже жили своими домами. Наверное, именно поэтому тетя с мужем весьма благосклонно встретили племянницу. Впрочем, девушке все равно некуда было идти, так как после смерти родителей это были ее единственные родственники. Муж леди Флоры был из обедневшей дворянской семьи, поместье, которого было заложено еще его отцом. Однако это обстоятельство нисколько не смутило будущего тестя. Он готов был многое отдать, лишь бы его единственная дочь могла называться таким прекрасным титулом как «леди». Впрочем, он и не прогадал. Леди Флора и лорд Филипп Сурье стали хорошей парой. Они не только вырастили замечательных детей, но и сумели сохранить теплые нежные чувства, несмотря на прожитые годы. И пусть лорд Филипп на людях был человеком сдержанным, даже строгим, дома он до сих пор называл свою жену не иначе как «душенька». Возможно подобные браки, начавшиеся по расчету были достаточно редки, но Лилианна не находила в трогательных отношениях ничего особенного. Ее собственные родители до конца своих дней искренне любили друг друга. Вспомнив о них, девушка погрустнела. Она так любила маму и папу и их маленький, окруженный садом дом. Ей так и казалось, что стоит ей вернуться и она увидит мать, копающеюся в саду и отца сидящего в большом кресле с книгой в руках. Папа был человеком тонким образованным. Он не допускал грубости. Тактичность, любовь к ближнему он прививал не только своей дочери, но и всем прихожанам своего небольшого прихода. Мама же была женщиной сдержанной, редко на людях проявляющей свои чувства. Она безропотно выполняла свои нелегкие обязанности жены викария. И пусть некоторые прихожане за сдержанность и необщительность называли ее «испанкой», намекая на испанскую кровь, Лилианна знала, что дома мама становилась самой нежной и любящей женщиной на свете. По слухам дедушка Лилианы был каким-то испанским доном, но связей с семьей мать не поддерживала и разговоров на эту тему не заводила. Они жили очень уединенно, никогда не выезжая за границы своего небольшого городка. И отец и мать были вполне довольны своим небольшим достатком и дружной крепкой семьей. Когда отец, исповедав больного, заразился оспой, мать до последней минуты оставалась с ним, отослав дочь к соседям. Лилианна даже представить не могла, что в тот момент, когда она спешно собирала вещи, это был ее последний вечер, проведенный в доме. Мать умерла через две недели после отца. Даже находясь на пороге смерти, она никого не позвала на помощь, боясь заразить дочь и знакомых этой страшной болезнью. Лишь через месяц, когда был снят карантин, Лилианна узнала о трагической судьбе родителей. После похорон даже личные вещи ей не позволили взять из дома, не говоря уже о чем-то более ценном. Вот так в возрасте тринадцати лет девушка осталась не только круглой сиротой, но и абсолютно нищей. Небольшая сумма, лежащая на банковском счете отца, едва смогла покрыть расходы на похороны родителей. Пару месяцев она прожила у добросердечных соседей, и почти полгода в приюте. Именно туда пришло письмо из Лондона, в котором лорд и леди Сурье не только изъявляли согласие принять у себя племянницу, но и высылали деньги на ее дорогу из Йоркшира в столицу. Конечно девушка знала что у ее отца есть старший брат, но при жизни родителей братья никогда не поддерживали связи друг с другом. Признаться, Лилианна робея, переступала порог их дома, наслушавшись в приюте страшных рассказов о родственниках. Но судьба была к ней благосклонна. Тетушка Флора оказалась женщиной тихой, доброй и радушной. И пусть самого лорда Сурье девушка видела не часто, но и про него ничего плохого сказать не могла. Первое время леди Флора часами сопровождала племянницу во время прогулок по городу, с частыми заходами во всевозможные лавочки и магазины. Сказать по чести Лилианну очень смущала необходимость значительных трат на ее гардероб из не очень большого бюджета их семьи. Но деваться было некуда и девушка смерилась, пообещав себе, что как только у нее появиться возможность, она обязательно отдаст своим родственникам все долги. Хотя, что греха таить новые покупки несмотря ни на что искренне радовали юную леди. Впрочем, не только покупки радовали девушку. После тихого маленького городка шумный Лондон просто ошеломил Лилианну. В городе постоянно происходило что-то интересное: то выставки известных художников и посещение музеев, то представление уличных циркачей и шумные воскресные рынки. Очень впечатлили девушку торжественные похороны адмирала Нельсона и открытие новой железной дороги. Наблюдая, как тетя в красивом платье и с высокой прической каждую субботу, под руку с мужем, уезжают в театр, оперу или на званые вечера, Лилианна больше всего мечтала отправиться с ними. Но дядя Филипп был непреклонен. До официального выхода в свет Лилианна не должна была появляться на подобных мероприятиях. Ах, выход в свет! От одной мысли об этом начинали дрожать колени. Тетя Флора с не меньшим нетерпением, чем сама племянница, готовилась к этому знаменательному событию, наняв для воспитанницы худого длинного француза, учителя хороших манер, и отправив Лилианну в известную в Лондоне школу танцев. Но, увы, как не старалась сама девушка торопить события, до шестнадцатилетия оставалось еще более года. Зато совсем юный возраст снимал некоторые запреты позволяя гулять по городу одной, чем и пользовалась Лилианна. Вот и сейчас, оставив пожилую леди отдыхать, девушка направилась в парк, посмотреть на наряженных, увитых драгоценностями дам, неспешно гарцующих на дорогих скакунах.

О, как ей хотелось хоть немного быть на них похожей! Впрочем, сегодня пробегая парк, думала Лилианна совсем о другом. Месяц назад девушка познакомилась с одним молодым человеком. Их встреча видимо не была случайна, так как молодые люди полюбили друг друга. И не смотря на то, что отец Себастьяна, маркиз де Шуази, вряд ли когда-нибудь даст свое согласие на брак сына с бедной дочерью викария, Лилианна не теряла надежду на счастье. Ведь она происходила из хорошей семьи, да и Себастьян был младшим сыном маркиза. Но меньше всего молодым людям хотелось думать об этом. Они с безрассудством юности наслаждались каждым проведенным вместе часом.

— Через год, к моменту твоего шестнадцатилетия, меня возведут в капитаны. Имея небольшую усадьбу, оставшуюся от матери и жалование старшего офицера я без помощи отца смогу содержать жену и семью, — как-то сказал девушке Себастьян.

Тюрьма

Она верила ему и считала дни до этой благодатной даты. Тем более что не так давно тетушка намекнула ей, что если все пойдет хорошо, то они с дядей изыщут возможность снабдить племянницу, хотя бы небольшим приданным. Лилианне не терпелось поделиться этой новостью с любимым человеком. Больше всего ей нравилось вместе с Себастьяном мечтать о будущем, о прекрасном совместном будущем. О маленьком уютном доме, возле реки, утопающем в зелени сада, о целом выводке маленьких детишек. С Себастьяном всегда было так весело, так хорошо. Рядом с ним девушка чувствовала себя такой взрослой, ведь молодой человек рассказывал любимой не только о балах и приемах, но и о политической ситуации в стране, ее внутренней политике. Любила слушать Лилианна о дворе, принце-регенте, о безумном короле и бедной отвергнутой принцессе Каролине. Конечно же, она знала о том, что уже несколько лет Англия воюет с Наполеоном, однако только Себастьян подробно рассказал девушке о фигуре самого императора, его диктаторском режиме, реформах, а так же захватнических кампаниях: австрийской, прусской, польской, превративших Францию в главную державу на континенте. А так же о блокаде английских берегов и небольших, но важных победах десантных групп. Особенно о взятии отрядом Уильяма Бересфорда Буэнос-Айреса, в котором сам Себастьян принимал участие. Слушая его рассказы, Лилианна очень переживала о судьбе любимого, понимая, что век солдата так не долог. В каждой знакомой семье на фронте воевали отцы, братья или мужья. Сам лорд Майро лишь месяц назад прибыл в Лондон в отпуск, залечивать осколочное ранение в грудь. После любого поражения или победы почтальоны ворохом разносили похоронки. Каждый раз, когда посыльный заходил в дом, тетя Флора сбегала вниз со страхом и надеждой, протягивая к пожилому мужчине руку, не ведая, что ждет впереди долгожданное письмо младшего сына или известие о его гибели.

— Лишь Англия может на равных противостоять разношерстной армии Наполеона! — не раз повторял Себастьян.

Конечно, после ярких побед адмирала Нельсона Англия по праву оставалась Владычицей морей, но Лилианна не очень-то верила, что у английской армии есть хорошие шансы на победу на суше. Впрочем, Себастьяну девушка о своих страхах и сомнениях не рассказывала. Не смотря на ранение и мольбы любимой, он рвался в бой.

Лилианна уже несколько минут стояла возле разноцветной витрины, разглядывая яркие наряды, выставленные на показ. На этой улицы всегда было много народу. И знатные дамы, и богатые буржуа с удовольствием оставляли деньги в магазинах и лавочках, открытых неподалеку. С каким восхищением девушка разглядывала шелковые платья, бархатные накидки и кружевные манто. Уже давно Лилианна положила глаз на изумительно красивый веер. На нем был золотом и разноцветными нитками вышит традиционный китайский рисунок.

— Вот бы у меня когда-нибудь был такой, — вздохнула девушка, прижав кулачки к груди.

Вдруг ей по ноге ударило что-то тяжелое. Наклонив голову, Лилианна увидела рядом со своим ботинком чей-то увесистый кошелек. Видимо кто-то из прохожих выронил его в толпе. Девушка не раздумывая, наклонилась и подняла его. Она увидела констебля в конце улицы и уже повернулась, что бы пойти к нему, как вдруг чья-то тяжелая рука легла на ее плечо. Подняв глаза, Лилианна увидела высокого пожилого мужчину. У него были черные волосы, тонкие губы и крупный с горбинкой нос. Ей хватило одного взгляда, что бы узнать его. Именно этот высокий, неприятный человек уже несколько раз попадался ей в городе. Еще неделю назад Лилианну привлек не только его черный испанский наряд, но и пронзительный взгляд, который казалось был приклеен к ее лицу.

— Неужели он следит за мной? — пронеслось у девушки в голове. Она резко дернулась в сторону, пытаясь вырваться из его железной хватки.

— Стой, воровка! Держите ее! У нее мой кошелек, — вдруг закричал мужчина.

Несколько секунд Лилианна стояла, вытаращив глаза, соображая к кому он обращается и лишь вспомнив, что кошелек находиться у нее в руках, поняла, что именно ее он принял за воровку. Девушка попыталась отшвырнуть от себя злополучную находку, но не успела. Кто-то схватил ее сзади, больно закрутив руку. Кругом подходили люди.

— Воровка. Поймали воровку. Какое безобразие. Такая молодая, прилично одетая! — шумели вокруг.

Сначала Лилианна старалась что-то объяснить, но ее никто не собирался слушать. Уже через несколько часов ее впихнули в большую, переполненную женщинами камеру. Всю ночь девушка просидела, забившись в угол, трясясь от холода в тонкой ситцевой сорочке. И платье, и чулки и ботинки и даже заколки ей пришлось отдать неряшливо одетой толстой тетки за обещанное покровительство. Лилианне не было жалко одежды, зато к ней никто больше не приставал. Девушке просто необходимо было побыть в тишине и обдумать то, что с ней произошло.

Она была абсолютно уверена, что уже утром поняв кто она и разобравшись в происходящем ее отпустят с извинениями домой. Но, увы, узнав что она из «благородных», ее с утра просто перевели в одиночную камеру. На ее просьбы увидеться с дядей тюремщики отвечали молчанием. И лишь поздно вечером пожилой мужчина вместе с похлебкой принес темно коричневое шерстяное платье, сообщив что завтра ее вызовет судья. Всю ночь Лилианна не смыкала глаз, очень уж взволновала ее мысль об освобождении. Но, увы, судья был другого мнения. Черноволосый мужчина, как и предполагала Лилианна, оказался знатным испанским грантом — доном Диего Родригес де Сальваро маркизом де Бранчифорте, принцем Пьетраперзия. Человеком очень состоятельным и очень влиятельным. А еще в суде выступили двое подмастерьев, которые якобы собственными глазами видели, как девушка стащила из кармана знатного лорда увесистый кошелек, набитый деньгами. И не смотря на все уверения Лилианны, на просьбы тети и ходатайства ее мужа, судья не захотел оправдать девушку, вынеся обвинительный приговор. Когда охранник втолкнул осужденную в маленькую грязную камеру, расположенную на втором этаже тюрьмы, Лилианна была в таком шоке, что остаток дня пролежала на тощем вонючем тюфяке, вперившись взглядом в потолок.

Она никак не могла осознать, что все это происходит с ней, раз за разом прокручивала в голове события предыдущего дня. Она как сейчас помнила заплаканное лицо тети и сердитые глаза ее мужа. Неужели они поверили, что это сделала она? Ход ее мыслей прервал скрежет отодвигаемых запоров. Девушка даже ахнула, когда увидела высокую фигуру, которую тюремщик пропустил вперед. Испанец стоял, молча, ожидая, когда за охранником закроется дверь. Лилианна тоже молчала. От страха, у нее казалось сердце выскочит из груди.

— Зачем вы пришли? — наконец смогла произнести она.

— Хочу вытащить тебя от сюда, — с небольшим акцентом проговорил он.

— Вы наконец-то поняли, что я невиновна!? — обрадовалась девушка.

— Когда я могу вернуться домой?

— У меня никогда не было сомнений относительно твоей невиновности. А что касается твоего возвращения домой, то это зависит только от тебя.

— От меня? Я не понимаю.

— Я объясню. Я знаю, что ты невиновна. Но остальные, включая твоих родных уверены в обратном. Ты можешь провести в этой камере много лет, а можешь уже утром вернуться в дом своей тетки.

— Конечно же, я хочу вернуться! Что я должна сделать? Что-то страшное?

— Нет, отнюдь, — усмехнулся мужчина. — Просто выйти за меня замуж.

— Что!? — воскликнула девушка. У нее даже волосы на голове зашевелились, как только она представила подобную перспективу.

— Но зачем?

— Это мое дело, — сухо ответил дон Диего.

— Я не хочу! Я не буду! — затрясла головой Лилианна. Это просто какой-то страшный сон.

— Дело твое. Посидишь тут лет десять и выйдешь больной старухой.

— Неправда! Меня обязательно вытащат от сюда!

— Кто? Дядя? Или сын маркиза? — усмехнулся испанец.

— Сын!? — оторопело повторила Лилианна. Он знал о Себастьяне. — Так вы за мной следили, шпионили!

— Фу, как высокопарно. Лишь собирал информацию.

— Но зачем?

— Вы мне нужны, юная леди. И я намерен вас заполучить. Девочка моя, тебе все равно придется принять мое предложение, и я советую сделать это сейчас.

— Вы ведь все это подстроили! И ту сцену с кошельком, и суд? — догадалась она, в душе надеясь что он начет все отрицать. Но собеседник лишь промолчал, — Но зачем?

— Я предложил сделку твоему дяде, но он слишком долго соображал. Ваши отношения с этим мальчишкой развивались слишком стремительно. Не мог же я позволить что бы он умыкнул тебя у меня из под носа, — пожал плечами испанец.

После его слов Лилианна несколько минут молчала. Значит все, что с ней произошло, не было случайностью или чьей-то злой шуткой, а было частью хорошо разработанного плана этого странного мужчины. Только зачем? На влюбленного старика он похож не был.

— Но я вас совсем не знаю и вы меня тоже, — наконец произнесла девушка. — У меня нет приданного и влиятельных родственников. Вы ничего не выгадаете, если возьмете меня в жены.

— Оставьте свои размышления при себе. У меня есть веские причины добиваться вас и возможно когда-нибудь вы их узнаете.

Его высокомерный тон оскорбил Лилианну. Да за кого он ее держит, за ребенка!?

— Зато у меня нет причин хотеть брака с вам, — резко отрезала она.

И повернувшись к нему спиной, отошла в самый дальний угол своей маленькой камеры. Дон Диего понял, что разговор окончен. Однако по тому, как он хлопнул дверью, Лилианна догадалась, что для нее все только начинается. И она не ошиблась. Уже через час из маленькой отдельной комнаты ее провели в другую большую общую залу. Здесь были и ярко накрашенные проститутки в открытых платьях, и грязные попрошайки, с отвратительными язвами по телу. И две крупные высоченные тетки, похожие друг на друга как два яйца от одной несушки. Эти две великанши с жестоким нагловатым взглядом, видимо верховодили в этой не очень приятной компании, так как не успела Лилианна переступить порог как одна из них тут же подошла к девушке. Она бесцеремонно схватила испуганную Лилианну за подбородок, осмотрев ее с ног до головы.

— Какая цаца пожаловала? Что фраера киданула? — растягивая слова, спросила ее подруга.

Лилианна молчала, так как практически ничего не поняла из сказанного. Не дождавшись ответа тетка больно ущипнула девушку за щеку и услышав как она взвизгнула от боли, ухмыльнулась.

— Не немая. Уже ладно. Че стоишь, платьице скидывай.

У Лилианны уже был небольшой опыт проживания в совместной камере. Она сочла за лучшее подчиниться и трясущимися руками начала расстегивать пуговицы на платье. Уже через несколько минут ее одежда и ботинки были в руках у двух сестер. Девушка стояла, прижавшись спиной к холодной стене камеры. Она с округлившимися от ужаса глазами следила за тем, как делят ее вещи. Лилианна даже взвизгнула от отвращения, когда чья-то холодная рука схватила ее за подол нижней сорочки.

— Снимай, сучка, — потребовала низкорослая старуха.

Ее тощие костлявые коленки едва прикрывали изодранные остатки какого-то тряпья, обнажая перед зрителями покрытые язвами ноги. Лилианна поняла, что скоро она останется в одних панталонах и двумя руками ухватилась за рубашку. Но старуха не унималась. Она дернула сильнее, а для доходчивости больно пнула девушку ногой. Этого Лилианна стерпеть не смола. Все проповеди отца о кротости и терпимости сразу вылетели у нее из головы. Уже через несколько минут две женских фигуры катались по полу, щедро угощая друг друга тумаками. На стороне старухи был опыт, на стороне девушки — молодость. Другие сокамерники обступив дерущихся громко подбадривали то одну, то другую сторону. В какой-то момент Лилианне показалось, что еще немного и она одержит верх. Но тут ее противница изловчилась и нанесла удар ногой девушке в живот. От сильной боли Лилианна задохнулась и пропустила еще один тычок в бок. Поняв, что еще немного и ее просто убьют, девушка стала звать на помощь. По всей вероятности охранники были где-то неподалеку, так как не успела Лилианна замолчать, как сильные руки оттащили от нее противницу и уже через несколько минут девушку снова провели в ее старую одиночную камеру. Остаток вечера Лилианна проплакала от боли и отчаяния. У нее хватило ума сообразить, кому именно она была всем этим обязана. Но жестокий урок не прошел даром. Утром на вопрос испанца девушка лишь кивнула. У нее еще теплилась надежда на то, что увидев ее царапины и синяки мужчина смягчиться, но никакого раскаяния в черных глазах она не нашла. Умытая и переодетая Лилианна осторожно усаживалась в дорогом, обитым бархатом экипаже испанца. Как ни странно, но на ее освобождение ушло не более получаса и вот девушка, сидя напротив дона Диего, устало поглядывала в затянутое кружевом окно.

Стосбери

— Мы едем на Таун-сквер?

— Нет.

— Но вы обещали! — испугалась Лилианна. Может это похищение?

— Я обещал, что отвезу вас к тете. А она ждет нас в Стосбери.

— В Стосбери? Что это?

— Это небольшое поместье принадлежит мне. Вы поживете там какое-то время. До нашей свадьбы.

— Я думала вы торопитесь…

— Мне и в самом деле нет резона ждать. Но ваш дядя настаивал на соблюдении приличий. О нашей помолвке напечатают в завтрашней газете. Свадьба назначена на конец сентября.

— Осенью? — с облегчением вздохнула девушка.

Больше всего она боялась, что сразу после тюрьмы ее повезут в церковь.

Но уж за два-то месяца она найдет возможность встретиться с Себастьяном.

— В таком случае мне бы хотелось хотя бы пару недель провести в Лондоне, обновить гардероб…

— Это исключено. У меня нет желания следить за каждым вашим шагом. Да и никаких при людных сцен, портящих вашу репутацию, я не потерплю.

Все лето вам с тетей придется погостить у меня.

— Портящих мою репутацию!? — изумилась Лилианна, — Да о какой репутации может идти речь, если для всех я воровка!?

— Дитя мое, неужели вы думали, что я намерено запятнаю честь своей будущей жены? По-моему, на идиота я не похож! Информация об инциденте с кошельком и… всем остальным не попала в светские хроники. Для всех вы еще неделю назад уехали к родственникам, а точнее к кузине, дочери тети Флоры. А от нее, вы вместе с тетей, нанесете небольшой визит вашему будущему мужу, дабы поближе с ним познакомиться, — доходчиво объяснил испанец.

После его слов Лилианну даже озноб прошиб. Этот человек как черный паук медленно, но верно плел паутину, в которую все сильнее и сильнее запутывалась девушка. Какое же у него холодное сердце и извращенный мозг. Для достижения своей цели он без раздумий калечит жизнь других людей. Лилианна не сомневалась, если бы она не дала согласие на брак, то он без зазрения совести оставил бы ее гнить в тюрьме. Хотя совершенно непонятно для чего все это было. Ведь для брака с ней было необходимо лишь заручиться согласием дяди. Только через два месяца, а точнее 1 сентября ей исполнится пятнадцать. Но спрашивать об этом не хотелось. Лучше дождаться встречи с тетей.

— Как долго нам ехать?

— К вечеру мы будем на месте.

— Я есть хочу, — робко сообщила Лилианна.

Мужчина лишь окинул ее взглядом, ни чего не сказав в ответ. Однако уже через час они остановились возле крупного постоялого двора, где им были оказаны прямо-таки королевские почести. Дон Диего воспринял подобострастное поведение хозяина как что-то само собой разумеющееся, Лилианна же была смущена подобным вниманием.

— На суде сказали, что вы принц? — наконец решила начать разговор уставшая от безделья Лилианна.

— Мое полное имя дон Диего Родригес де Сальваро маркиз де Бранчифорте, принц Пьетраперция. Моим прадедом был испанский король Карл пятый. И пусть моя бабка Джованна не была рождена в браке, однако наш род признан одной из ветвей пышного гамбургского дерева.

— А как вас называют? Ваше высочество?

— Нет, можете не рассчитывать на столь громкий титул, — усмехнулся испанец. — Пьетраперция — старинный патрицианский город расположен в центральной Сицилии, основанный еще в начале 12 века. Укрепленная крепость и местность вокруг него, когда-то была родовым угодьем сицилийских принцев, но со временем осталось лишь имя, которое моя мать принесла мужу вместе с маркизанством де Бранчифорте. Основной мой титул дон де Сальваро достался от отца вместе с прилегающими к нему землями. Если не брать официальные представления вас будут называть именно так.

— Ваш род очень знатный? — робко спросила девушка. Маркизы, принцы, короли, все это казалось сказочно неправдоподобным.

— Весьма. Я ношу столь привлекательный титул кузена короля.

— О! — воскликнула Лилианна. Больше она ничего не спросила.

Уже стемнело, когда путешественники прибыли на место. Лилианна так устала от дороги и всего что с ней произошло накануне, что едва бросила взгляд на красивый двухэтажный дом. Даже встречи с тетей девушка была уже не рада. Единственное что ей хотелось так это лечь спать. Леди Флора, увидев племянницу, расплакалась. Но быстро взяла себя в руки и не стала докучать девушке расспросами.

Проснулась Лилианна только к обеду. Тетя Флора, разглядев воспитанницу при свете дня, снова разревелась в голос. Лилианна хотела сдержаться, но не смогла. Воспоминания о том, что было и о том чего уже не будет, нахлынули на нее с новой силой. Уткнувшись носом в тетино плечо, девушка дала волю слезам. Лишь через несколько минут они, подбадривая друг друга, смогли успокоиться. Тетя принесла какую-то мазь и стала обрабатывать синяки и ссадины племянницы. Попутно просвещая девушку относительно событий произошедших за время ее отсутствия.

Оказывается, дон Диего еще месяц назад просил у дяди Филиппа ее руки. Но благородный лорд отверг его из-за слишком юного возраста подопечной. Когда испанец стал настаивать, лорд Сурье указал ему на дверь.

— Ты же знаешь девочка моя, какой принципиальный человек твой дядя. Он ни за что на свете не стал бы принуждать тебя к браку. Тем более что о тебе уже не раз интересовался один очень милый молодой человек…

— Кто? — с замиранием сердца спросила Лилианна.

— Лорд Майро.

— Себастьян? — оживилась девушка и тут же покраснела под испытующим взглядом тети.

— Ты его знаешь?

— Ну, мы…. мы виделись в городе несколько раз…

— Понятно, — кивнула тетя. — Мы так и поняли. Дядя решил подождать. Он поставил испанцу условие. Только при твоем согласии на брак он его разрешал. Мы и представить себе не могли, что это может так кончиться.

— Тетя, я не виновата… — всхлипнула Лилианна.

— Девочка моя, ну что ты говоришь! Мы никогда о тебе плохо не думали. Мы сразу догадались, что была это ужасная выходка этого жуткого испанца. Когда дядя понял, что ему не удастся вытащить тебя из тюрьмы, он так переживал, так переживал, — всплеснула руками пожилая женщина.

— Мне даже представить страшно, что тебе пришлось пережить.

— Ничего, тетя, все будет хорошо.

— Я тоже на это надеюсь. Может… может вы сможете с ним ужиться…

— Не знаю… Тетя, я только не могу понять, зачем ему нужно все это?

Может кто-нибудь из испанских родственников оставил мне наследство?

— Ах, девочка моя, когда заварилась эта каша, твой дядя первым делом навел все справки. Единственный родственник твоей матери, испанский дворянин умер еще при ее жизни. Нам тоже непонятны причины подобного поведения. Еще ладно, если бы он был влюблен, но нет… — покачала головой тетя.

Их разговор прервал приход молоденькой горничной, которая передала им просьбу хозяина спуститься к столу.

— Неужто мы и есть должны по его указке? — нахмурилась леди Сурье, — Интересно, что еще он придумал? Опять какую-нибудь гадость!

Однако новости были хорошие. Дон Диего за обедом сообщал гостьям о своем временном отъезде на неделю или более. После его слов обе женщины вздохнули свободно. Остаток дня, при отсутствии хозяина, дамы провели, осматривая дом и усадьбу. Выйдя на улицу Лилианна ахнула, пораженная красивейшим видом открывшимся с крыльца. Именно о таком доме они с Себастьяном мечтали. С озером, с садом и ровными клумбами. Перед домом был разбит большой цветник. Круглые, овальные, квадратные клумбы были расположены в пересечении десятка тропинок, выложенных белой, морской галькой. В сотне метров от крыльца поблескивал водной гладью пруд, обсаженный с трех сторон кустами жасмина и сирени.

Жасмин уже отцветал, но даже сейчас на его кустах можно было заметить самые поздние и такие ароматные белые цветы. С правой стороны от пруда была выстроена легкая ажурная беседка. Она почти до самой крыши была обвита лозами глицинии. Этот редкий вид цветущей лозы был лишь недавно интродуцирован в Англию известным путешественником Ван Гуттом.

— Знаешь дитя мое, это же глициния. Я точно такие же цветы видела на фасаде дома графа Кемберлейского. Они цветут почти все лето, — всплеснула руками тетя.

Она была страстной любительницей цветов. Их маленького сада, разбитого за лондонским домом было явно недостаточно для ее внушительной коллекции флоксов, тюльпанов и низкорослых роз. Впрочем, тетушка любила все цветы без исключения, но особенно редкие и модные.

— Что-то я не заметила ни одного цветка, — с сомнением проговорила Лилианна.

Они уже целый час гуляли по саду. Девушка и слово не могла вставить в бесконечный поток болтовни любительницы цветов.

— Ну, что ты! Это нежный цветок. В нашем климате его вырастить очень сложно. Он начинает цвести не раньше чем через 5-10 лет. Мистер Фоггинс, главный садовник рассказал, что этот сорт называется Нага Нона его цветки лилово-голубые с желтым основанием у паруса. Представляешь, кисти этих цветов могут достигать метровой длины! — с восхищением воскликнула тетя Флора.

Сказать по честному, Лилианну не очень-то уж впечатлило это чудо природы. Ей больше понравилась изумительная коллекция кустовых роз, всевозможных видов и оттенков. А особенно удивил ровный, выверенный до сантиметра рисунок клумб, а так же ярко зеленые, коротко подстриженные газончики, петляющие между дорожек. Ей даже представить было страшно сколько людей должны были ежедневно трудиться над всем этим великолепием. Но самое обидное, что хозяин наведывался в эту усадьбу редко, раз в два-три года и, по сути, труд этих людей был практически напрасен. На следующий день девушка с тетей исследовали сад, а потом прогулялись через поле к красивой дубовой роще. Впрочем, этими посаженными в три ряда деревьями, и ограничивались их ежедневные прогулки, так как покидать территорию огороженного парка хозяин дома им запретил, сославшись на неспокойную обстановке в округе. Уже через две недели вся эта красота и разнообразие красок Лилианне приелась. Она с большим удовольствием проводила время в обширной библиотеке, собранной еще предыдущим хозяином усадьбы. Тетушка же найдя общий язык с садовником, все дни напролет проводила в розарии. Все чаще и чаще Лилианна тосковала по шумному городу, по магазинчикам, и, конечно же, по Себастьяну. Начался август. За прошедший месяц хозяин появился лишь раз. Те два дня, что дон Диего прожил в доме, показались Лилианне чередой напряженных бесконечных часов. Сам факт присутствия испанца накалял обстановку так сильно, что девушка предпочитала не покидать пределы комнаты. О том, как она будет жить с ним после свадьбы, в далекой Испании ей даже думать не хотелось.

Тихую жизнь девушки перевернул маленький клочок бумаги, подброшенный на письменный стол. Это была короткая записка от Себастьяна. Молодой человек хотел сам выяснить ее отношение к браку и предлагал начать тайную переписку. С этих пор Лилианна стала совершить ежедневные прогулки до рощи. Перед ней на опушке стояли два больших круглых камня. Еще во времена древности они служили алтарем для друидов или для чего-то еще. Между этих двух обтесанных камня была выемка, достаточная для того что бы просунуть в нее руку. Именно здесь влюбленные стали прятать свои письма. Очень скоро Лилианна узнала о том, что лорд Майро весь месяц потратил на ее поиски, испуганный ее внезапным исчезновением и скоропалительной помолвкой. Девушка постеснялась рассказывать ему подробности своего переезда, однако искренне поведала молодому человеку о своем отношении к этому браку и о паническом страхе перед будущим мужем. Оказывается, страхи эти не были напрасными. Себастьян еще в Лондоне навел справки о доне Диего и ему нечем было порадовать любимую. Испанец, как называли его в свете, считался человеком мрачным, заносчивым и жестоким. Несмотря на его знатное имя и крупное состояние его не очень-то приветствовали в светских гостиных. И лишь его тесные родственные связи с испанским королевским домом открывали для него некоторые английские двери.

Общество взахлеб обсуждало его помолвку с юной английской леди. Знатные кумушки роняли слезу, рассказывая друг другу о страшной судьбе девушки. Убедившись в постоянстве чувств возлюбленной, Себастьян стал готовиться к их совместному побегу. Организовать его было не просто, так как усадьба хорошо охранялась, а за невестой дона по приказу хозяина, было устроено наблюдение. Несмотря на все сложности, Лилианна подбодренная присутствием любимого человека, вздохнула свободно. Наконец-то у нее появился хороший шанс избежать ненавистной свадьбы. Девушка безгранично верила Себастьяну. У нее и мысли не возникало о том, что что-то может не получиться. Они уже назначили дату побега на начало сентября, когда все их планы смешала Ее Величество погода. С конца августа зарядил мелкий дождь. Первые дни Лилианна изыскивала причины для прогулок. Сначала, она сказала что забыла у дерева книгу, потом что обронила платок. Несколько раз она хотела признаться во всем тетушке, но в душе-то она знала, что леди Флора никогда бы не одобрила их дерзкий план. Дядя с тетей были люди, как говориться старой закалки.

И от себя и от окружающих они требовали неукоснительное соблюдение правил и приличий. Дядя Филипп больше всего на свете гордился кристальной репутацией своей семьи. Лишь через неделю начала налаживаться погода. Сильный дождь с ветром сменился противной моросью. Но потом одним хорошим утром выглянуло солнце. Не успела Лилианна обрадоваться этой перемене как услышала шум подъезжающей кареты. Увидев через окно высокую черноволосую фигуру, девушка ахнула. Сейчас был, пожалуй, самый неудачный момент для приезда дона Диего. Его присутствие в доме сильно затрудняло побег, однако Лилианна все еще надеялась на лучшее. Лишь когда большая крытая карета увозила тетю с племянницей обратно в Лондон, девушка поняла, как мало времени у них осталось. Все три недели, оставшиеся до свадьбы, были плотно заполнены примерками, магазинами, портнихами, обувщиками и учителями хороших манер. Замужество с богатым знатным человеком, да еще столь необычным сделали Лилианну весьма популярной фигурой в столичных гостиных. Больше всего девушке хотелось ответить на одну из ароматных глянцевых карточек и нанести кому-нибудь визит. Но дон Диего был категоричен. Его здоровье не позволяло ему бывать на званых вечерах, а его невеста посещать их без его личного сопровождения не могла. И не смотря на то, что подобная эгоистичная позиция была осуждена и родственниками невесты и светом, Лилианне по-прежнему приходилось жить практически в заточении. После того как на свадьбу съехались взрослые дети тети Флоры, вместе с семьями, невесте, в сопровождении тети и кузины, леди Оливии пришлось перебраться в мрачный дом жениха на знаменитой улице Пикадильи. Лилианна с первого взгляда возненавидела это темное, неуютное здание. Оно как нельзя лучше соответствовало характеру хозяина, три женщины чувствовали себя в нем не очень комфортно. И даже веселая леди Ольвия, дочка тети Флоры, начинала шутить только когда им удавалось покинуть мрачные стены старого дома.

Лилианна стояла и лениво разглядывала яркую витрину, ей до чертиков надоели все эти наряды, платья и магазины. Вот если бы она могла выбрать сама. Что-то красивое модное и яркое. Но дон Диего предъявил строгие требования к цвету и фасону ее одежды. Мода Испании сильно отличалась от английской. Лилианна стояла в ожидании тети, лениво оглядываясь вокруг. В этот пасмурный сентябрьский день хотелось сидеть у камина с книгой в руках, а не бродить по раскисшим улицам. Девушка даже взвизгнула, когда кто-то резко схватил ее за руку. Но быстро притихла, узнав в закутанном плаще мужчине Себастьяна. Они быстро прошли вглубь магазина, дабы не привлекать к себе лишнего внимания.

— Себастьян! — одними губами прошептала девушка.

— Любимая моя, хорошая. Как ты?

— Через два дня свадьба. Сегодня последняя примерка платья, — сказала Лилианна и неожиданно расплакалась.

— Ну, что ты девочка моя, не плачь! Я обязательно вытащу тебя от сюда. Я все подготовил. Завтра после утренней мессы ты увидишь на ступеньках церкви одноглазого нищего. Подойди к нему, а потом скажи тете что хочешь подать милостыню его детям, которые попрошайничают на углу. Вряд ли тебе откажут. Нас будет ждать карета. Я увезу тебя далеко, далеко.

— Но я не могу. Послезавтра свадьба. Если я убегу, то опозорю всю семью! Как я могу так поступить, когда тетя и дядя были так добры со мной?

— Не волнуйся, любимая. Твой дядя знает о наших чувствах. Лорд Сурье ненавидит испанца и готов пожертвовать добрым именем лишь бы ты была счастлива.

— Это правда!?

— Да. Клянусь.

— Я все сделаю. Я люблю тебя, — прошептала Лилианна.

Она готова была на все. Ей так хотелось еще мгновение побыть рядом с любимым человеком, поговорить. Она даже осмелилась положить руку на рукав Себастьяна, но вдруг услышала голос леди Флоры.

— Я здесь, тетя, — откликнулась Лили и опрометью побежала к выходу. Теперь никакой дождь ей был нипочем, ее переполняла надежда.

Свадьба

До вечера Лилианна просидела как на иголках. У нее буквально все валилось из рук. Даже тетя спросила, хорошо ли она себя чувствует. Дон Диего тоже все чаще останавливал на ней свой взгляд. В конце концов, девушка решила за лучшее удалиться к себе. На весь вечер тетя Флора и Оливия уехали в дом дяди. До свадьбы оставался один день, а дел накопилось немало. Лилианна еще днем собрала небольшой узелок, который можно было спрятать под платьем. В нем были самые необходимые вещи. Оставалось только вытащить из ящика стола в кабинете дона Диего согласие лорда Филиппа на брак. Только в этом случае испанец не сможет по закону аннулировать брак Лилианны и Себастьяна.

Помолившись, девушка осторожно стала спускаться с лестницы. Гостевые комнаты находились на втором этаже дома. Только спальня хозяина была на первом этаже в правом крыле, так как дону Диего было сложно подниматься по лестнице. Даже, несмотря на молчание, было понятно, что у испанца больные ноги. Тетя с Оливией вернулись еще час назад. Они были такие уставшие, что сразу разбрелись по комнатам. В коридоре Лилианна прислушалась. Но дом опустился в дремоту. Даже шагов слуг не было слышно. Вот и заветная дверь. Девушка уже знала, где именно хранилась бумага, если конечно дон Диего ее не переложил. Войдя в комнату Лилианна начала осматривать стол и открывать ящики, но в темноте в этом не было смысла. Тогда девушка зажгла свечу, вставленную в канделябр. По крайне мере так она сможет хоть что-то разглядеть. Верхний ящик стола был заполнен бумагами, но ничего похожего на необходимый документ девушка не находила.

— Может вам помочь? — вдруг услышала Лилианна знакомый голос. От неожиданности она даже выронила папку с бумагами, которые сразу разлетелись по полу.

— Вы!? — побелевшими от страха губами прошептала она.

В высоком кресле у камина сидел дон Диего. На его ноги был накинут теплый черный плед. Даже при свете свечи его было практически не видно.

— Что вы здесь делаете?

— Жду вас.

— Но как…как вы узнали?

— Вы ведь хотите бежать, не так ли?

— Но…

— Я видел это по вашим глазам. Они искрились надеждой.

— Но… почему вы здесь?

— Ну не буду же я сторожить вас в коридоре. Для бегства вам необходима одна бумага, поэтому я здесь.

— Прошу вас отпустите меня! — взмолилась девушка.

Она понимала, что все пропало. Всхлипнув, Лилианна упала на колени перед креслом дона Диего. Может ей удастся разжалобить жениха? Но испанец сантиментов не терпел. Он с силой оттолкнул девушку от себя.

— Отпустить!? После всего того на что я пошел из-за тебя, идиотка!

— Зачем я вам? Ведь вы не любите меня, вы никого не любите!

— Люблю! Любил всю жизнь. Хочешь узнать кого? — спросил мужчина и, не дожидаясь ответа, схватил девушку за плечо и почти волоком куда-то потащил.

Сначала Лилианне было любопытно. Но поняв, что они направляются в спальню, девушка стала упираться.

— Прекрати! Не собираюсь я тебя насиловать, — пробурчал дон Диего.

Впихнув девушку в спальню, он сразу, отдуваясь, сел на кровать. Было заметно, что даже небольшое усилие дается ему с трудом. Пока хозяин комнаты восстанавливал силы, Лилианна оглядывалась вокруг. Она ни разу не была в этих затемненных, богато обставленных апартаментах, состоящих из спальни, гардеробной, гостиной и туалетной комнаты. Теперь она поняла, почему спальня хозяина занимает половину первого этажа. Девушка стала оглядывать интерьер комнаты, но вдруг застыла. Над креслом висел большой портрет в позолоченной раме. На нем была изображена совсем юная девушка в традиционном испанском платье и белоснежной кружевной накидке. Но смутило Лилианну другое. Ее глаза, черты лица, тонкий, чуть с горбинкой нос…

— Ма… мама!?

— Да.

— Но как… кто…

— Сядь дитя мое, мне пара многое тебе рассказать. Ты можешь удивиться, но когда-то и я был молод, влюблен, горяч. Да… Я любил и был любим самой лучшей девушкой на свете. Как ты уже догадалась — это была твоя мать. Омелия. Она была дочерью знатного богатого человека. И была с детства помолвлена со мной. Да, да, не удивляйся. Наши родители были дружны. Я много времени проводил на гасиенде дона Педро, отца Омелии. Частенько и они приезжали к нам. Сначала я просто смотрел, как она играет, потом начал приглядываться к ней. В какой-то момент я понял, что влюблен в эту красивую молчаливую девушку. Я был самым счастливым человеком на свете, когда понял, что мои чувства к невесте взаимны. Мать Омелии была английской дворянкой, по слухам красавицей. Не знаю, она умерла молодой. Их с братом Идальго воспитывал отец. Наверное, именно это смешение крови делали красоту Омелии столь возвышенной, тонкой, неземной.

Дон Диего замолчал, уставившись глазами на портрет. Он настолько погрузился в воспоминания, что Лилианне пришлось кашлянуть несколько раз, прежде чем пожилой мужчина очнулся.

— До свадьбы осталось лишь несколько месяцев, когда однажды в саду дона Педро я получил от любимой куда больше, чем невинный поцелуй.

Все было так нежно, так трогательно. Это был лучший день в моей жизни… и худший из них. Мы забыли о времени. Отец Омелии попросил ее брата поискать нас в саду. Мы выходили из беседки, когда нас нашел Идальго.

Он все понял по нашим лицам, по нашим глазам. Я до сих пор не понимаю, почему он не промолчал, ведь наши родители уже вовсю готовились к свадьбе. Но… Идальго не был мне, ни другом, ни врагом. Он был на много младше меня и у нас вобщем-то просто было мало точек пересечения, разный круг знакомых. Не знаю, как бы я поступил на его месте.

Возможно, оставил все как есть. Но он не оставил. Ни разу в жизни я больше не слышал столько оскорбительных слов, сколько брат Омелии вылил мне на голову. За сотую часть сказанного можно было получить вызов. Но я молчал, а он нет. На шум вышел дон Педро и увел детей в дом. Я ушел. Не знаю, отговаривал ли дон Педро сына от дуэли или разжигал в нем ненависть ко мне. Я до последнего надеялся, что все обойдется. Но рано утром мы встретились снова. Я дал себе слово, что ни за что не убью брата своей невесты и старался его сдержать. Я готов был на ранение или на смерть, лишь бы она поменьше страдала. Я выстрелил в воздух, не задев его волос. Он же выстрелил в меня. Не в руку, не в ногу, не в голову… он попал мне в пах. Не буду описывать тебе, что я пережил в тот момент. Я сразу понял, что уже никогда не стану прежним… я до последнего надеялся, что это было ошибкой, случайностью, но увидев на лице этого мальчишки ухмылку, не сдержался. Я выхватил тонкий кинжал из сапога, с трудом нащупав рукоятку, скользкой от крови рукою и бросил его наугад. Я попал ему в сердце. Идальго умер на месте. Даже находясь в бреду в доме отца, я просил родителей договориться о примирении. Только через несколько месяцев, окончательно встав на ноги, я узнал что дон Педро меня не простил. Но хуже всего было то, что за все это пришлось больше всех расплатиться моей нежной Омелии. Сразу после похорон брата отец отдал ее в жены приходскому священнику, служившему в одной из протестантских церквей. Сразу после свадьбы, при поддержки тестя, этот прислужник увез Омелию к Англию.

— Это мой… мой отец? — прошептала Лилианна.

— Нет дитя мое, ты родилась через восемь месяцев после свадьбы. Твой отец я.

— Вы!? — в изумлении прошептала девушка. Смысл сказанного плохо до нее доходил.

— Да. Я!

— Нет, неправда. Мой отец — сер Леон. Он хороший, добрый….

— А еще нудный, мягкотелый и нищий.

— Нет! Он был правильный…

— Слишком уж.

— Папа любит мать. Они были счастливы.

— Если бы он сделал ее несчастной, я бы убил его давно. Но он и в самом деле ее любил. А вот она может любила, может терпела. Ни разу я не видел на ее лице улыбки.

— Вы были в Йоркшире? — догадалась Лили.

— Да. И часто. Я видел как моя нежная Омелия работает в саду, не жалея рук, как бьется борясь с нищетой. Как терпит насмешки этих грязных свиней, этой паствы, как возиться с их детьми, которых ненавидит, — выкрикнул дон Диего.

Он был возбужден настолько, что у него начали трястись руки. Лилианна понимала, что в его словах была доля правды. Ей самой всегда казалось, что мама не должна так жить, что она создана для чего-то другого. Мама исполняла обязанности жены викария как бы через силу и люди чувствовали это. Многие ее не любили, мало кто понимал. Но одно девушка знала точно — отец и мать любили друг друга. Дома мама становилась совсем другой. Чуткой нежной ласковой. А вот была бы мама счастлива с доном Диего — это еще вопрос.

— Так это вы пять лет назад оставили крупное пожертвование в церкви, после пожара? — вдруг вспомнила Лилианна. В тот год мама уговорила отца оставить часть из этой суммы и покрыть прохудившуюся крышу.

— Да, я. Я видел, как твоя мать бьется, пытаясь хоть как то свести концы с концами. Как штопает перештопанное белье.

— Спасибо вам.

— Не за что. Я так многое хотел ей дать, но, увы, не мог. У меня не было прав на ее прощенье.

— Мама знала, что вы… ну были там?

— Нет, конечно. Как мог я снова разрушить ее жизнь? Лишить ее покоя, которого никогда сам не имел? Надеялся что когда-нибудь…, но не успел.

— Мама заболела… она не хотела, что бы кто-то еще заболел…

— Я был в Испании… если бы только я знал. Я бы горы свернул, что бы быть рядом с ней, что бы…

— А я не смогла, мне не разрешили… — вдруг заплакала Лилианна.

Воспоминания прошедшего года нахлынули на нее опять. Дон Диего положил свою горячую тяжелую руку девушке на плечо.

— Не плачь. Жизнь не стоит на месте. Я не смог помочь твоей матери, но смогу помочь тебе. У меня никого больше нет. Родители и старшая сестра давно уже умерли. Я остался единственным наследником огромного состояния нашей семьи.

— Вы так и не женились?

— Нет. Та ночь любви была последняя в моей жизни. А заводить фиктивный брак мне не хотелось, да и достойных кандидатур я не нашел. Возможно, надеялся что когда-нибудь… — дон Диего вздохнул, разговор явно давался ему с трудом. — Не отказывай мне, девочка. После моей смерти ты станешь очень богата. А мне недолго осталось.

— Простите дон Диего, но я люблю Себастьяна. Вы не старый и сильный…

Я… я боюсь вас. Я не хочу уезжать из Англии. Простите меня, я хочу остаться здесь, — робко проговорила Лилианна.

— А ты оказывается маленькая эгоистка? — усмехнулся испанец. — «Я хочу, я не хочу». Мечты редко сбываются. С чего ты взяла, что сын маркиза захочет на тебе жениться?

— Он хочет! — яростно закричала Лилианна. Как смел он сомневаться в этом!

— Ну, ладно. Он влюблен, поэтому глуп. Но неужели ты надеешься, что его отец, влиятельный маркиз де Шуази, примет тебя в дом? Подумай девочка, из-за любви к тебе твой Себастьян может потерять семью, дом, наследство.

— У Себастьяна есть поместье, доставшееся от матери. Он не будет ничего просить у своего отца. Мы будем жить там. Нам многого не надо. Я буду вести дом…

— Ну и дура. Как говорят в народе: «Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда".

— Себастьян не позволит мне голодать!

— Ладно. А о тете и дяде ты подумала? Публичный скандал испортит их репутацию. А я сделаю все, что бы они сполна заплатили за твой побег.

— Вы не посмеете!

— Ну почему же? Я человек мстительный, да и общественное мнение будет на моей стороне. К тому же мне и стараться сильно не придется. По закону расходы на свадьбу делятся пополам между двумя семьями. Подоброте душевной я оплатил их сам. Но если у меня из-под носа уведут невесту, я вправе потребовать возмещение всех расходов. Интересно, какого будет твоему гордому дяде в тюрьме должников? Или может быть твой Себастьян покроет все расходы? — усмехнулся дон Диего.

Лилианна молчала, медленно переваривая услышанное. Она уже поняла, что надеяться на благородство и сострадание испанца не приходилось. Она снова запутывалась в его искусно сплетенной паутине. Если бы только поговорить с Себастьяном. Но он может наделать глупостей, о которых оба потом пожалеете. Нет. Поставить свою жизнь на карту девушка еще могла, но вот подвести тетю и дядю было нельзя.

— Что ты решила?

— Я… я согласна. Только не трогайте мою семью и… Себастьяна.

— После свадьбы мы уедем в Испанию и мне будет все равно, что здесь происходит.

— Неужели вас не волнует, что я ненавижу вас!? — в отчаянии спросила девушка.

— Стерпится, слюбиться. Мы просто будем жить под одной крышей. Это не плохая плата за богатство. Многие идут на преступления лишь бы добыть сотню фунтов, а тебе на блюдечке принесли состояние и упрашивают его взять. Хватит смотреть на жизнь сквозь розовую дымку. Только деньги позволят тебе занять достойное положение в обществе. С ними ты сможешь помочь тете, или выйдешь замуж за Себастьяна. Если он, конечно, тебя подождет, — спокойно посоветовал дон Диего.

Его будничный тон покоробил Лилианну. Он говорил так, как будто речь шла о чем-то мелком. «Сходи на рынок, купи картошку, не понравится — выкинешь, купишь морковку». Как можно на одну чашу весов ставить чистую светлую любовь Себастьяна, а на другую деньги? Но угроза для благополучия тети и дяди была реальной. Нет, все-таки девушка понимала, что не сможет отплатить черной неблагодарностью на всю их заботу и внимание. Вот если бы у нее были деньги. Хоть немного, что бы оплатить расходы на свадьбу.

— Вы говорили, что мой дед был человеком влиятельным и богатым. Но после его смерти мама практически ничего не получила. У меня есть еще родственники в Испании? — робко спросила Лилианна.

— Нет. Твой дед был последним в семье. Сына он потерял, с дочерью не общался. Тетка твоя умерла родами. Относительно английских родственников бабки я ничего не знаю. Дон Педро никогда о них не упоминал. Та трагедия сильно повлияла на его разум. Он сначала с головой ушел в религию, потом в благотворительность.

— Вы перечислили деяния моего деда как будто это что-то порочное, — возмутилась Лилианна.

— Излишняя благодетель часто становиться хуже небольших пороков. Помогать людям нужно с умом. А когда транжиришь все в впустую, бросая в грязные руки…

— Где вам понять благородство души! — съязвила девушка. Однако ее реплика испанца не задела.

— Он отдавал свои деньги старым проституткам, доживающим свой век при монастыре, сиротам, калекам, бродяжкам, праздно шатающимся по улицам. Он щедро одаривал всякие фонды, не понимая, что большая их часть оседает в чужих карманах. До голодных детей и стариков из этого мало что доходило.

— Так бывает всегда, — обронила Лилианна, вспоминая опыт отца.

— Нет. Если ты что-то делаешь, бери это в свои руки и делай хорошо или не начинай совсем. На его деньги можно было бы построить десяток школ или домов для сирот или помочь сотне конкретных людей. И в первую очередь, помочь своей дочери, или хотя бы простить ее и принять. Сладкие подачки не исправят черствого сердца.

— Вам видимо хорошо это известно.

— Возможно, ты права. Жизнь достаточно меня побила, что бы выбить из моей головы сентиментальную блажь. Что ты решила?

— Я выйду за вас замуж.

— Хорошо. Тебе продеться уехать со мной. В Испании строгие нравы. Ты должна будешь соблюдать традиции и правила этой страны, но я постараюсь не сильно докучать тебе своей компанией.

Лилианна сидела в темноте. Кровать в спальне мужа казалось просто огромной. Впрочем, девушку пугала не только кровать. Все в этой большой комнате было каким-то жутким, почти неживым. В камине ярко плясал огонь. Он отбрасывал причудливые блики на мебель. Дон Диего, привыкший к теплому климату своей страны, приказывал топить в любое время года. Лилианна просто задыхалась в этой душной комнате. Не смотря на то, что на ней была только легкая кружевная рубашка, лоб девушки покрылся испариной. Час назад молоденькая горничная сняла с новобрачной роскошное парчовое платье и подготовила хозяйку ко сну.

Дон Диего, как и обещал, лег спать на низкой кушетке в гостиной. Видимо ему было весьма удобно, так как уже через несколько минут Лилианна услышала его храп. Сама девушка так и не смогла сомкнуть глаз. События двух предыдущих дней раз за разом прокручивались у нее в голове. Если после разговора с доном Диего Лилианна еще надеялась что у нее получиться предупредить Себастьяна и у них еще что-нибудь когда-нибудь наладиться, то сейчас эта надежда окончательно покинула душу девушки.

На пороге церкви Лилианна так и не смогла подойти к одноглазому нищему, так как в это утро на службу их сопровождал сам дон Диего. Она лишь умоляющим взглядом посмотрела в глаза Себастьяна, проходя мимо. Если бы только девушка знала, чего будет стоить им этот брошенный недолгий взгляд.

Одно мгновение Себастьян видел перед собой тоненькую фигурку, спускавшуюся по лестнице. Рядом шел испанец, черной птицей нависая над испуганной девушкой. Лилианна смогла подарить молодому человеку лишь быстрый робкий взгляд. Но Лорд Майро успел прочитать в глазах любимой и отчаяние и тоску и печаль. Он не ведал о причинах побудивших девушку согласиться на брак и, конечно же, стал подозревать самое худшее. И чем ближе приближалась церемония, тем ужаснее представлялось Себастьяну жизнь Лилианны в доме будущего мужа. Он во что бы то ни стало, решил вызволить любимую из страшных когтей испанца. Решимость молодого человека множилась после того как он узнал о негативном отношении родственников Лилианны к ее браку.

Заручившись поддержкой лорда Сурье, Себастьян разработал дерзкий план. Он понимал, что даже в случае удачи, и он и Лилианна на многие годы будут отвергнуты светом, но согреваемый любовью молодой человек готов был на все, лишь бы девушка не досталась пожилому испанцу. Церемония проходила в одном из лондонских соборов, расположенных на севере столицы. Гостей было не много, хотя свадьба юной девушки со старым испанцем наделала много шума. Знатные матроны и праздно шатающиеся щеголи небрежно, как бы случайно прохаживались около церкви. Для них это был лишь бесплатный спектакль, в то время как для самих участников церемонии все это походило на трагедию. Не смотря на помощь лорда Сурье, Себастьян так и не смог увидеться с Лилианной, которая в нарушении всех традиций проживала в доме будущего мужа. Слишком уж хорошо ее охраняли прихвостни испанца. Даже карету с невестой сопровождали конные всадники. Тщательно подготовленный план Себастьяна рушился на глазах. Поняв, что время упущено и невеста уже стоит у алтаря, молодой лорд предпринял последнюю отчаянную попытку. Услышав традиционную фразу священника о том что «тот кто знает причины, препятствующие этому браку пусть говорит сейчас или молчит всегда» молодой человек вышел на красную дорожку.

— Я знаю подобные причины! — четко выкрикнул Себастьян.

— Кто вы? — спросил пожилой священник, с трудом перекрывая шум, поднявшийся в церкви.

— Я лорд Майро, сын маркиза де Шуази. Я утверждаю, что этот брак не может быть совершен, так как невесту силой принудили идти к алтарю. А это противоречит не только законам церкви, но и английским законам.

— Правда, ли это, дитя мое? Подтверждаете ли вы слова данного господина? — обратился служитель церкви к невесте.

Лилианна стояла ни жива ни мертва. У нее и в голову не пришло, что Себастьян может осмелиться на такое. При людный скандал. Она от всей души хотела броситься по узкому проходу к любимому человеку и уйти вместе с ним на глазах ошалевшей толпы. Но как она могла на такое осмелиться, когда крепкая рука дона Диего до боли сжала ее запястье. Девушка хорошо помнила их последний разговор с испанцем и его угрозы по отношению к дяде. Ее сердце рвалось вперед, но чувство долга останавливало на месте. Лицо Себастьяна покрывалось сероватой бледностью по мере того как затягивалось молчание невесты. Девушка стояла не в силах поднять глаза. Она слышала шепот, возгласы. Лишь когда молодой лорд повернулся, что бы уйти, девушка осмелилась на него посмотреть. Но лучше бы она этого не делала. На всю оставшуюся жизнь в ее память врезался его полный презрения взгляд. Лилианна не помнила, как она смогла выстоять до конца церемонии, как выдержала долгий банкет, на котором гости практически не разговаривали друг с другом. Еще тяжелей девушке было выдержать неприятную сцену с дядей. Когда сдержанный, тактичный лорд Сурье назвал ее дурой и трусихой, Лилианна потеряла дар речи. Ведь именно из-за него ей пришлось пойти на этот шаг. И вот вместо благодарности она получила лишь оскорбление, брошенное в лицо и поспешный уход родственников. Лишь Оливия пожелала ей быть счастливой и быстро ушла за отцом. Тетю Флору, шокированную происходящем увел сын, не позволив даже проститься с племянницей. Лилианна, сидя в огромной постели мужа, раз за разом прокручивала в голове события прошедшего дня. Девушка так и не смогла понять, чем она заслужила подобного отношения родственников.