Философский локдаун

Ирина Кам (2024)

Мир на пороге апокалипсиса. В условиях набирающего обороты всепоглощающего хаоса после состоявшейся третьей мировой войны семейная пара философов осознает, что проблемы разложившегося общества вовсе не в голоде и постоянно грозящей опасности. В попытке разрешить загадку происходящих с ними изменений, Вера и Анатолий идут на риск и начинают глубинный экзистенциальный эксперимент над своим ничего не подозревающим окружением. Его результаты оказываются весьма неожиданными и выявляют причины трансформации сущности человека, ведущей к катастрофическим последствиям для всей земной цивилизации.

Глава 5. Чип бессмертия

***

— Помнишь, я рассказывала тебе, как они расспрашивают меня о том, каково это быть живой? — Вера словно внезапно погрузилась в прострацию. Настолько отдаленно и приглушенно зазвучал ее голос. — А сейчас они говорят, что однажды мы с тобой уже жили.

Толя бережно обнял жену. Ее слегка трясло.

— Обними меня, пожалуйста, крепче! Мне страшно! Звезды хотят вернуть мне на время надродовую память, которая скрыта от нас, поскольку невыносима для психики. Но они на этом настаивают. Утверждают в необходимости вспомнить наше существование в предыдущем мире. Только так, говорят они, мы с тобой сможем вытянуть людей из сегодняшней бездны!

— Не бойся, я здесь, с тобой, — мужчина старался говорить спокойно и не выдать своего смятения. Он понимал — раз его жена обладала редким даром, то обязательно должен был настать день, когда бы он вытянул ее за пределы возможностей обычного человека.

— Толя, обними меня еще крепче! Звезды позволят и тебе услышать наше воспоминание. Они обещают!

Супруги замолчали, держа друг друга в объятьях. Словно желая уберечь от гибели единственную уцелевшую ценность в бушующем океане, в котором через секунду их должна была накрыть огромная волна.

А их полуразрушенный город погружался в ночной сон. Поэтому никто не увидел, как с неба к одному из домов потянулись множество светящихся нитей и окутали его.

***

— Верочка, — услышала девочка голос бабушки сквозь густую листву. — Пора ужинать. Бегом домой!

Десятилетняя Вера устремилась к крытой террасе, в которой они с бабушкой проводили дождливые дни, любуясь на свой необыкновенно красивый сад. Когда она оказалась у входа в дом, перед девочкой автоматически открылась внешняя дверь. Она сразу же бесшумно захлопнулась, когда Вера оказалась в небольшом тамбуре. Девочка почувствовала, как освежающие потоки воздушной смеси со сложным названием устремились на нее со всех сторон. Ровно через минуту, положенную для дезактивации изотопов, створки внутренней двери дома распахнулись перед Верочкой в две стороны.

***

Меня зовут Вера. С вечера, когда мы с бабушкой узнали из видео-новостей, что ученые наконец-то создали технологии, сделавшие нас бессмертными, прошло более ста лет. Сегодня — именно тот день, когда мне необходимо решиться и выполнить свою миссию. Исполнить то, ради чего я пришла в этот мир. Чтобы ничего не упустить, я решила записать свои мысли в этот видео-дневник. Хотя уверена, что его никто никогда не найдет.

Начну по порядку. В тот летний вечер 2167-года мы еще не понимали, что наша жизнь необратимо изменилась. Мне тогда было всего десять лет. Я, как и любая девочка последней эпохи смертных людей, любила играть в нашем саду, огороженном высоченным бетонным забором. Шила платья любимым куклам, которых мне мастерила бабуля. Занималась с учителями по видеосвязи.

На тот момент на всей нашей планете осталось чуть более полумиллиона человек. Они все проживали на континенте, которые наши предки когда-то назвали Евразией. Хотя его название на тот момент уже не имело никакого значения. Потому что он остался единственным на Земле. Вернее, его небольшая часть, называвшаяся раньше Сибирью. Говорили, будто раньше это было одно из самых холодных мест в мире.

В наших учебниках истории было написано о том, как в предшествующие полтора столетия, которые сопровождались разрушительными войнами и смертоносными эпидемиями, человечество уничтожило значительную часть природы на планете. И почти полностью изжило самих себя. Выжившие были вынуждены строить убежища с многоуровневой защитой от радиации, инфекций и грабителей, частенько нападавших на дома беззащитных стариков или ослабленных людей, потерявших здоровье.

Вскоре, в результате строительства новых жилищ образовались небольшие города, в которых люди общались друг с другом только по видео. Ведь на улице можно было стать жертвой послевоенной радиации или бандитов. Особенно дорого в то время стоили семена растений. И преступники похищали людей, в надежде получить за них выкуп в размере горстки семян или нескольких саженцев. Чтобы потом перепродать их на черном рынке. Их жесткость и беспринципность поражала. Наверное, это была самая большая опасность для моей жизни, которую я запомнила из моего детства тогда еще смертного человека.

Мы с бабушкой очень гордились, что наш сад был похож на лес из ее детства. Высокие деревья спасали нас от невыносимо палящего круглый год солнца и опасной пыли.

Нам повезло. Мы сумели сохранить многие достижения наших ученых и надежных производителей техники. В свое время они создали такие прочные и надежные технологии, которые смогли уберечь жизни тех, кому чудом удалось спастись от всех бед, которые навалились на человечество. Благодаря им наши дома были оборудованы всем необходимым, чтобы автономно производить многое нужное для жизни. Поэтому мы дожили до того самого памятного дня. Нашего последнего дня привычной нам жизни.

Услышав о том, что ученые придумали новую биоцифровую технологию, которую в форме чипа смогут внедрять в тело каждого желающего человека, бабушка расплакалась. Этот маленький микроэлемент, работающий по принципу вечного двигателя, мог постоянно обновлять все клетки человека. Даже если кто-то получал тяжелое повреждение, он буквально за пару минут обеспечивал восстановление всех поврежденных частей тела. Бабушка оплакивала моих родителей, не доживших до этого дня всего несколько лет. Они погибли, защищая наш дом от отморозков, когда мне было всего три года. С тех пор мы жили с маминой мамой вдвоем. Я плохо помнила своих маму и папу. Иногда мне казалось, что мы с бабушкой всегда были только вдвоем.

Ну так вот. Сначала мы обрадовались. Ведь больше ни плохая экология, ни возникающие время от времени эпидемии не смогут нас убить. И даже можно будет гулять за высоченным забором своего двора, общаться с другими людьми. Ни радиация, ни вооруженные злодеи уже не смогут нам навредить. Бабушка рассказывала, как именно так хорошо и спокойно все жили, когда она еще была в моем возрасте.

Конечно же, мы были в числе людей, которые сразу согласились на установку чипа бессмертия. На тот момент я не совсем понимала тех, кто предпочел от него отказаться и продолжал жить жизнью, полной опасностей. Наверное, то, что я была ребенком, позволило мне быстро перестроиться и начать вести себя свободно. Теперь я ходила в школу, занималась в различных кружках. У меня даже появились друзья, с которыми я проводила время. Все было хорошо.

Через пару лет страх за свою жизнь исчез из моих мыслей. Исчез полностью.

***

Но взрослея, я начала замечать, как моя переставшая стареть бабушка все чаще стала грустить. Она стала гораздо более задумчивой, чем раньше. Иногда даже невпопад отвечала на мои вопросы. Я не придавала этому особого значения, ведь у меня было столько увлечений и практически ни одной свободной минуты. А почему грустят взрослые, мне тогда было еще не совсем понятно.

Но беда все равно не заставила себя долго ждать. На следующий день после моего школьного выпускного бабушка заявила о желании серьезно поговорить со мной.

Я подумала, наверное, она в очередной раз планирует обсудить со мной мое предстоящее поступление на факультет биокибернетики. Бабушка не совсем понимала мой выбор, ведь она сама была преподавателем английского языка. В общем, гуманитарием. И она сомневалась, что женщина сможет стать успешным биокибернетиком и выдержать конкуренцию с коллегами-мужчинами. Но я твердо стояла на своем и не отступала от намеченной цели. Поэтому и выпускные экзамены сдала исключительно по естественным и математическим наукам.

Но разговор начался вовсе не о моем профессиональном будущем. Бабушка стала рассказывать о своей жизни. О том, как она еще в дошкольном детстве мечтала выучить все языки мира, чтобы научиться понимать всех людей на свете. Как радовалась, когда смогла поступить на переводчика и преподавателя английского. И, правда, знание самого распространенного на тот момент языка в мире открыло перед ней множество возможностей для профессиональной реализации себя. Но она встретила моего деда и посвятила свою жизнь семье, лишь изредка подрабатывая переводами книг. Самая большая радость, которую они испытали вместе с мужем, было рождение их дочери, моей мамы. Когда их любимая Леночка окончила школу и поступила в университет, началась самая, как потом оказалось, страшная война в истории человечества. Через год после начала ее еще локальной стадии деда призвали в навигационные войска, поскольку он был программистом. Больше бабушка его не видела, только получила извещение об уничтожении штаба, в котором служил ее муж, прямым попаданием ракеты. Шансов выжить ни у кого из его сослуживцев не было.

Только присутствие рядом дочери-студентки помогло бабуле пережить эту трагедию. Но, как оказалось, впереди их ждало еще много испытаний. Бабушка и мама уже было привыкли, что то тут, то там в мире несколько лет вспыхивали небольшие конфликты. Но последовавшая за этим Большая Война длилась всего неделю. Именно в бомбоубежище, из которого они эту самую неделю не имели возможности выйти, мама и встретила моего отца Сергея. Он был студентом архитектурного факультета. Именно папа после войны построил дом, в котором мы сейчас живем. И он, по большому счету, спас всю нашу семью от верной смерти. Рискуя жизнью, папа кропотливо собирал в уцелевших зданиях их большого города оборудование. Которое потом установил в новом доме, построенном из больших осколков камней, не впитывающих радиацию. Распознавать такие породы студентов-архитекторов в те годы учили в университете.

Защитных свойств костюмов, выданных всем жителям до войны, хватило ровно на два года. Но они успели за это время построить себе надежное убежище. Бабушка на секунду отвернулась, но я успела заметить, как по ее щеке скатилась одинокая слеза.

После небольшого молчания бабуля продолжила. Весь смысл их жизни на тот момент заключался в том, чтобы выжить. Выжить среди выживших. Когда они вышли из убежища, мир изменился до неузнаваемости. Везде таилась опасность. Почти все растения и животные погибли. Даже короткая прогулка на открытом воздухе могла оказаться последней или ощутимо сократить жизнь. Вода и еда в больших городах пришла в негодность. Люди небольшими группами стали уходить на окраины мегаполисов. Переселиться совсем далеко не было возможности, на это не хватило бы сил. Да и неизвестность тоже страшила. Бабушка отказалась рассказывать, чего им стоило добраться до нашего нынешнего места жительства. Главное, сказала она, они смогли выжить и построить дом из тех материалов, которые по мнению моего отца, были более-менее безопасны. К тому же они смогли найти в низине небольшой участок с углем, который, видимо раньше был лесом. Конечно, было рискованно пользоваться этой находкой. Но она помогла им пережить зиму в тепле. После этого холода больше никогда не наступали. С каждым годом становилось все жарче и жарче. Хотя всем до войны рассказывали о возможной ядерной зиме на долгие годы. Странно, но наука тогда ошиблась.

Через год, когда бабушка и мои будущие родители уже научились добывать себе хоть какую-то уцелевшую пищу в ближайшей речке, к ним приехали выжившие ученые. Они отсчитали положенные им семена растений, запасы засушенных продуктов и лекарства, которые должны были помочь справиться с лучевой болезнью. Обнадежили скорым приездом техников, которые должны будут провести коммуникации для обеспечения видеосвязи между всеми домами континента.

Так жизнь в их новом доме начала постепенно принимать относительно комфортный вид. А через пару лет на свет появилась я. Со слов бабушки, это было очень важное событие для всего континента. Детей рождалось мало, и появление каждого малыша превращалось в праздник для всех людей, сохранивших порядочность. Прежде чем привезти нас с мамой из медицинского центра, целая группа врачей и биологов проверила наш дом на соответствие его условий жизненным потребностям младенца.

Бабушка улыбнулась, вспоминая те счастливые, насколько это возможно, дни. А они и вправду стали таковыми для всех взрослых членов семьи. Ведь на тот момент появление новой жизни означало для них победу над смертью.

Их счастью было суждено продлиться всего лишь три года. Но после гибели моих родителей у бабушки не было возможности в полной мере горевать о моих маме и отце, или жалеть себя. Ей нужно было во что бы то ни стало поднять меня на ноги. Маленькая, шустрая девочка с неуемной энергией просто не оставляла уже немолодой женщине времени на тоску. Бабушка не отдала меня в интернат, несмотря на свое пошатнувшееся здоровье и солидный возраст. Хотя служба опеки и настаивала, ведь каждый ребенок был дорог для выживания человечества. Бабуля подписала кучу бумаг, чтобы ей в одиночку разрешили воспитывать меня у себя дома.

Бабушка замолчала. Я тоже не решалась что-либо произнести вслух. Конечно, многое из того, о чем она мне в тот день рассказала, было уже мне известно. В основном, радостные моменты. Но тут я впервые услышала от своего единственного родного человека откровенную до боли историю переживаний всей ее жизни. Все что я смогла, это подойти и обнять ее.

Через какой-то время бабушка отстранилась от меня и попросила сесть. И произнесла то, чего я никогда не хотела бы от нее услышать! Она попросила меня поехать с ней в клинику, с которой уже договорилась об изъятии своего чипа бессмертия.

Со мной случилась истерика! Как она может так поступить со мной?! Я кричала, плакала, выла. Ведь у меня не было никого, кроме нее. И мне всего 18 лет! Как она могла решить все без меня!

Бабушка молча сидела на диване, по ее щекам катились слезы. Но она ни слова не проронила до тех пор, пока я не успокоилась.

И заговорила вновь. Во-первых, сказала она, удалив чип, она не умрет в тот же миг. А проживет еще лет двадцать, если будет себя беречь, находясь по большей части дома. Во-вторых, она счастливый человек, несмотря ни на что. В ее жизни были и мечта, и любовь, и радость. И хотя она меня очень сильно любит, но уверена в скором появлении у меня спутника жизни. По-другому в нашем послевоенном мире быть не может. Ведь людей мало и все, кто прошел путь от ужасов войны до бессмертия, дорожат друг другом. А ее миссия выполнена, сказала в заключение бабушка. Ей остается только радоваться моим успехов в предстоящие годы, которые ей осталось жить.

Голос бабушки звучал настолько умиротворяюще и убедительно. И, несмотря на абсурдность происходящего, мне почему-то стало спокойно. В ее взгляде была полная уверенность в собственной правоте. Я еще раз обняла ее. Затем мы поехали в клинику.

Это был последний день моей жизни, когда я плакала.

***

Через несколько лет я окончила университет и меня распределили в закрытую лабораторию биокибернетики. Мы с коллегами-офицерами занимались модернизацией чипа бессмертия. И достаточно быстро достигли в этом совершенства. Стремиться больше было не к чему. Ведь абсолютно бессмертному человеку доступно практически все, поскольку его жизни ничего не угрожает, и она ничем не ограничена.

Как ни странно, и без того немногочисленное население планеты в те годы стало стремительно сокращаться, несмотря на открывшиеся возможности самореализации для каждого из людей.

Из обрывков разговоров коллег я понимала, что то один, то другой из их знакомых прибегал к выемке своего чипа. Это была совсем несложная процедура и выполнялась в обычном процедурном кабинете клиники. Правда, перед удалением чипа необходимо было пройти тестирование у психолога. После собеседования он давал направление на извлечение микросхемы, находившейся под кожей в области первого шейного позвонка.

К тому времени я уже примерно понимала, почему люди принимали такое решение о собственной судьбе. Мы с бабушкой не возвращались к нашему разговору. Но я видела, как она стареет, и с каждым днем ей становится тяжелее выполнять привычную для себя работу по дому. Иногда я просила ее не готовить нам ужин, ведь мы можем себе позволить купить все, что захотим. Да и аппетиты у нас стали куда скромнее. У бабушки — из-за возраста, у меня — из-за постоянного самовосполнения организмом затраченных ресурсов. Но бабуля упорно стояла на своем, и каждый вечер на ужин меня ждала очередная вкусность из моего детства.

В нашей лаборатории существовал корпус, в который не имел доступа никто, кроме нескольких его сотрудников. Мы не знали, чем они там занимаются. А задавать кому-то лишние вопросы после пережитой войны у нас стало не принято. Всегда существовал риск причинить боль другому. Поэтому мы не интересовались чьими-то делами до тех пор, пока сам человек нам о них не рассказывал.

После завершения обучения в университете у меня оборвалась связь даже с единственной подружкой. Ее направили работать в хоспис для одиноких людей, отказавшихся от бессмертия. А мой психотип, по мнению выпускной комиссии, позволял мне успешно работать только с технологиями. В связи с недостаточным, как они заключили, уровнем эмпатии.

Вскоре работы над проектом бессмертия были завершены, и наш отдел решили расформировать. А нас после прохождения испытаний распределить в другие структуры.

Как вы уже догадались, я попала в тот самый секретный корпус.

***

Офицера, который проводил со мной собеседование, звали Анатолием. Он расспрашивал меня о том, какой самый значимый для себя и решительный поступок я, на мой взгляд, совершила в своей жизни. После недолгих раздумий я ответила: когда не стала ради себя отговаривать бабушку, единственного близкого мне человека, от изъятия ею своего чипа бессмертия. Хотя до сих пор не знаю, правильно ли я себя повела в тот момент. Ведь ради меня бабушка могла бы его оставить.

Через несколько дней я начала проходить стажировку у того самого Толи. Наша миссия заключалась в предстоящем уничтожении Вселенной. Пожалуйста, не думайте, будто в этом был злой умысел. Совсем наоборот. Скоро вы все поймете. А пока нам предстояло подготовить мир к этому дню.

Каждый день мы просчитывали разные варианты Большого взрыва, который должны были устроить. Только он мог лишить жизни бессмертных людей, чип которых уже сросся с организмом.

Мы с Толей полюбили друг друга. Работа над столь масштабным и тайным проектом очень сблизила нас. Мы могли надеяться только на себя и на друг друга. Нам даже не положено было знать имена людей, которые руководят нашей работой.

Скоро я познакомила своего молодого человека с бабушкой. Она была счастлива, что я нашла свою вторую половинку. Мы поженились, и Анатолий переехал жить к нам. Бабушка ждала правнуков. А у нас же не хватало духа рассказать ей, почему мы не хотим иметь детей. Разве можно рожать людей, которые обречены на смерть?

Задавая себе такой вопрос, на который у нас с мужем был очевидный ответ, мы почему-то не думали о том, что нас, на тот момент заведомо смертных, наши родители планировали, зная о нашем коротком будущем. Данная мысль возникла только сейчас, когда я уже завершаю свой видео-дневник.

Через двадцать один год после создания нашей с Толей семьи мы проводили бабушку в последний путь. Я очень рада, что она так и не узнала о том, чем мы с мужем занимаемся в секретной лаборатории. Для всех знакомых мы так и остались модераторами чипов бессмертия.

***

Со дня смерти бабушки прошла почти сотня лет. Она почему-то пролетела как один день, прошу прощения за избитую фразу. Для меня время изменило свой ход после смерти бабушки. Ведь с тех пор больше никаких особо важных событий для нас с Толей не происходило.

Видя ее старение, я понимала, как бежит время. А потом оно как будто остановилось. Все дни стали похожими один на другой. Пришло осознание — если их не остановить, впереди нас также ждут бесконечные годы и столетия, наполненные однообразными событиями. Точнее, их отсутствием, поскольку мы перестали бояться чего-то не успеть. И поэтому перестали учиться новому.

Все чаще я встречала на улице людей с бесстрастными лицами, которые совершенно не обращали внимания на окружающих их людей, да и на обстановку в целом.

Наверное, кто-то свыше уже подготовил нас к уходу. И сегодня мы как раз доработали наш пусковой механизм для запуска глубинного огня-аннигилятора.

Миссия, к которой мы готовились более века, подходила к своему завершению. Мы должны уничтожить наш уставший мир ради появления во Вселенной новой жизни. Настоящей жизни, которая пойдет совсем по другому сценарию. В которой не будет войн, но будут естественные начало и конец. И она обязательно будет наполнена смыслом. И людям больше никогда не придет в голову глупая идея о бессмертии.

Сегодня мы с Толей шли на работу и специально разглядывали лица редких прохожих, которые выбрали бессмертие. А других за прошедшее столетие и не осталось. И не увидели ни одного человека, в глазах которого содержался бы хоть какой-то интерес к миру. Мы превратились в биороботов.

Завершая свой дневник, хочу пригласить сюда моего Толю. Видите, мы обнялись. И сейчас вместе нажмем ту самую кнопку. Прощайте. И привет. Мы вас любим, новые люди новой цивилизации. И верим в ваше здравомыслие.

***

— Верочка! — голос мамы послышался через калитку, а потом она распахнулась, и девочка увидела вернувшихся с работы родителей. — Смотри, кого мы с папой принесли!

Маленький котенок цвета солнца с ярко-голубыми глазами забавно запищал в руках отца.

— Какой он хорошенький! — девочка осторожно взяла рыжика на руки. — Нам очень повезло, ведь существуют миры, в которых нет ничего живого.

— Откуда у тебя такие мысли?! — после слов матери родители переглянулись между собой. — Ты где этого набралась?

— Учительница на уроке биологии сегодня рассказала нам о Большом Взрыве. Я ей задала вопрос, а что было до него. Она ответила, что ничего. Представляете, совсем ничего! Я ей ответила — такого не может быть! Ведь ничего не бывает! И подумала, наверное, до этого был другой мир. Злой. Поэтому он взорвался, — Вера внезапно сосредоточилась на котенке и убежала с ним в свою комнату.

Наступил вечер. Елена и Сергей, уложив дочь спать, молча сидели на кухне. Как-то по-другому они представляли себе реакцию их десятилетней дочери на появление котенка.

Им вдруг стало страшно. Как рассказать дочери о предстоящем переезде? Сегодня супругов пригласили жить в закрытый полис для работы над созданием бессмертного человека. А их Вера очень любила свою школу, друзей и бабушку с дедушкой, которые жили на соседней улице.

Вдруг из детской спальни раздался душераздирающий крик их дочери.

— Нееет!!! — спящая Верочка металась по постели, а Рыжик испуганно смотрел на девочку, сидя на самом краешке кровати. — Не надо, прошу вас! Бессмертие — это смерть! Нам все равно придется умереть!

Елена осторожно приподняла дочь и прижала ее к себе. Верочка всхлипнула пару раз и успокоилась.

Положив девочку обратно в койку и забрав с собой котенка, потрясенные родители осторожно прикрыли за собой дверь.

— Не нужно нам никакое бессмертие, да, Рыжик? — Сергей почесал котенка за ушком. — Будем просто жить.

***

Вера и Анатолий потрясенно молчали, так и не разомкнув объятий.

— Думаю, ты единственный человек в мире, которому позволили заглянуть в жизнь и смерть предыдущей цивилизации, — мужчина слегка отстранился от жены и глядя ей в глаза, произнес очевидный для них обоих вывод. — А знание обязывает к действиям. Да, человечество вновь не смогло предотвратить войну. Но жизнь после бойни, перевернувшей наше мышление, мы должны выстроить по-другому.

— И ответственности за будущее нам невозможно избежать. Ведь получается, что именно мы обречены вспоминать и жизнь нынешнего мира, когда однажды он прекратит свое существование, — Вера удивилась появившейся легкости в теле и в мыслях. Страх, сковавший ее недавно, полностью исчез. — Ну что ж, каждый из нас несет посильную для себя ношу, которая ему дарована свыше. Мы справимся. Нам подарили опыт прежних ошибок. Значит, мы их не совершим.