Бесплатный сон в мышеловке. Дрим-квест по искусству оставаться живым

Ирина Васильева-Сазо

Это книга для ищущих. Для тех, кто способен посметь, подобно аргонавтам, отправиться в сновидение как в непредсказуемое путешествие за золотым руном своей души, и кому пригодятся в этом плавании навигационные инструменты. Таким инструментом является Символопластика – авторский метод работы со сновидениями, благодаря которому вы увидите их с удивительных сторон. Отказавшись от привычных интерпретаций, мы способны уловить тончайшие послания свободного тела о возвращении в утерянный рай…

Глава третья

Миф о величайшей утрате человечества как метафора отдаления от Внутреннего Центра

«О величайшем следует знать одно: существует»

Лао-цзы, Дао дэ цзин

Есть ли у человека и человечества такое место, такая структура психики или такой ценный опыт, который давал бы надежду на счастье и благополучие?

Вопрос отнюдь не простой и не праздный. Мистики, пророки, ученые, исследователи пытаются на него ответить на протяжении всей человеческой истории. Ведь если можно описать такой опыт, появляется шанс лучше понять, что же мешает нам быть с ним в контакте и получить точные инструменты его достижения.

Для некоторых моих выдающихся коллег, таких, как основатель телесной психотерапии Вильгельм Райх, ответ на этот вопрос был принципиальным.

Он утверждал, что такой опыт существует. И это несмотря на то, что сталкивался в своей повседневной психотерапевтической практике с людьми, чьи чувства «заморожены», а тело настолько напряжено, что своей жесткостью напоминает «мышечный панцирь», который необходим, дабы не дать вырваться на свободу сильным подавленным эмоциям гнева, страдания или печали.

Райх был уверен, что за слоем мышечного панциря находится слой отвергаемых обществом чувств, которые индивиду приходится сдерживать ценой большого напряжения и психосоматических расстройств. Но пройдя этот слой, есть шанс продвинуться дальше и найти контакт со здоровым ядром психики. Именно в этом ядре находится источник свободного протекания энергии и психических процессов — всего того, что наполнено радостью и удовольствием.

В заочном споре со своим учителем Зигмундом Фрейдом он упрекал того в недооценке здорового ядра. Для меня этот спор важен потому, что если существование здорового ядра игнорировать, то исчезает смысл в его поиске и налаживании с ним полноценного контакта со стороны клиентов.

В представлении Райха отсутствие акцента на радости и удовольствии перемещает фокус внимания человека на бесконечный поиск сдержек и противовесов в психике¹³. А без ценности жизненности, куда входит способность испытывать удовольствие и чувственность, ее место занимает ценность избыточного героизма и восприимчивость к разрушительным идеям.

Райх считал, что такое игнорирование здорового ядра теоретически может лить воду на мельницу тех политиков, которые призывают отказаться от своего «Я» во имя «великих идей». Здоровая чувственность, включающая сексуальность, чужда идеям и импульсам, направленным на разрушение и насилие. В этом смысле в его представлении не может существовать такого явления, как «сексуальное насилие» — это оксюморон.

Вот почему мне видится опасным игнорирование наличия такого здорового ядра, Внутреннего Центра. Ведь если не верить в его существование, то нет и причин искать его, анализировать и тратить время на способы его достижения.

Важность Внутреннего Центра

В следующих главах мы подробно рассмотрим сновидение как послание от Внутреннего Центра, как историю, рассказанную расслабленным телом о том, в чем нуждается наша живая душа.

Мы увидим ситуации и примеры, когда человек теряет психологическое равновесие, слишком удалившись от своего Внутреннего Центра, как срабатывает защитный механизм, помогающий возвратиться к этому равновесию, и как это отражается в сновидениях.

Особое внимание мы уделим теме приближения и удаления от Центра и связанными с этой динамикой привычками и сверхценными идеями, выработанными под давлением социальных норм.

Важно отметить, что, подобно тому, как органы равновесия на физиологическом уровне пытаются вернуть тело в сбалансированное состояние, внутренние психические процессы посредством особых механизмов пытаются возвратить нас к Внутреннему Центру. Ведь именно в контакте с ним удается воспринимать мир более реалистичным, а отдельные явления в мире — связанными и соразмерными.

И прежде, чем обратиться к сновидениям как к намекам и подсказкам от Внутреннего Центра, рассмотрим его особую роль для нашей психики в целом.

Так, для нашего современника, основоположника биосинтеза Дэвида Боаделлы, поддержанию полноценных контактов со своим центром и «центрированию» отводится важная роль в реинтеграции разнонаправленных психических процессов¹⁴.

Храм Аполлона в Дельфах, в котором эллины через сновидения получали советы и предсказания, был построен в непосредственной близости с символическим центром, который они называли «Пуп Земли».

В Древнем Китае он виделся как та инстанция, которая, подобно камертону, позволяла человеку настроиться на особую волну, связанную с полноценным опытом. Для древних китайцев это было неперсонифицированное Дао.

В даосизме символически раскрывается слой за слоем то, что лежит в основе и приближает нас к Внутреннему Центру, который рассматривался как образец (камертон). «Человек берет за образец Землю, Земля берет за образец Небо, Небо берет за образец Дао, Дао берет за образец самоестественность» (Цзы жань)¹⁵. По мнению Малявина, «идеал даосизма в конечном итоге сводится к следованию своей изначальной природе и к соединению с природой как таковой».

Для человека иудео-христианской культуры это ассоциируется с пребыванием прародителей в раю — месте невероятных возможностей в близком присутствии Бога, в данном контексте — персонифицированного варианта Внутреннего Центра.

Миф об этом бесценном опыте с последующей его утерей после изгнания из рая для нас наиболее интересен, поскольку касается по-настоящему глубоких причин того, что происходит на архаических уровнях нашей психики. Ко многим явлениям мы привыкли и не замечаем их противоречий и драматизма, пока что-то в нас не начинает настойчиво пытаться вернуть нам потерянное равновесие.

Утерянный ценный опыт целостности и подлинности в мифологии различных культур

«В глубинах хаоса кроется чудесное. Приподними завесу тайны»

Лао-цзы

Не только здоровье, счастье и благополучие сложно описать, пока мы в нем пребываем — в подобные моменты точка внимания сдвигается в состояние, в котором мало привычных слов, разве что поэтические метафоры. Гораздо проще это удается тогда, когда мы это чудесное состояние теряем. Возможно, поэтому библейское описание деталей пребывания человека в «идеальном месте» — в райском саду — в непосредственном контакте с Богом (Внутренним Центром) также связано с потерей подобного ценного опыта, с «изгнанием из рая».

Может быть, поэтому мы поколениями помним и бережно храним важную историю о потере опыта целостности как известный нам иудео-христианский миф об изгнании из рая.

Глубинная память об утраченной гармонии между телесным и духовным, то чувство в нас, которое вопреки привычкам и логике, указывает, кем мы пришли в этот мир, свидетельствует о том, что нам изначально присуща эта целостность и неразделенность, которые в процессе эволюции человечество по каким-то причинам утратило.

Это чувство иногда просыпается и словно призывает нас из своей глубины архаичных пластов психики. Это зов по чему-то сокровенному, изначальному, по возвращающему нас обратно к себе подлинному (как рыбу, стремящуюся к заветному нерестилищу, где она когда-то появилась на свет). Память об утраченной гармонии зафиксирована у самых разных народов во многих мифах и легендах, дошедших до нас. Наиболее близким и понятным для человека европейской культуры является описанный в Библии миф об изгнании Адама и Евы из рая.

Он является метафорическим описанием потери контакта с Внутренним Центром, а вместе с ним, изначального психического баланса.

Нераздельность, потерянная при изгнании из рая

«Свобода подобна тайному обряду.

Захочешь улучшить — оскудеет.

Захочешь подчинить — исчезнет»

Лао-цзы

Если рассматривать библейский рай как описание ценного человеческого опыта мифологическим языком, то выяснится, что пока наши прародители в нем пребывали, знали они о нем не так уж много. А вот потеря этого опыта, зафиксированного в мифе об изгнании из рая, дает гораздо больше пищи для размышления.

В Библии рай описывается как сад — место, где мужчина и женщина живут в полной гармонии с Богом (с персонифицированным Внутренним Центром), с природой, с животными, друг с другом и с собой.

Речь идет о целостном объемном видении, в котором возможно одновременно воспринимать и сад целиком, и его отдельные деревья возможностей. В котором возможен естественный контакт с животными (животными страстями), и уживаются как сильные чувства (гнев, агрессия), так и слабые (грусть, печаль, страх).

Для современного человека это звучит парадоксально, но пока мы в контакте с сильными чувствами, они для нас безопасны. Потеряв способность контактировать с ними после изгнания из рая, человек вынужден избыточно их контролировать, ценой напряжения и «мышечного панциря».

Изначально телесность людей была основана на естественном (интегрированном) протекании процессов, открытости и восприимчивости (в том числе и духовному опыту). Ведь согласно библейскому мифу, тела Адама и Евы, будучи сотворенными Богом, были в гармонии и с «душою живою», и с природой, и с Богом. Телесная «сакральность» означала такую гармоничность и целостность, в которой в тот момент не было жесткого разделения на биологическое, социальное и духовное в человеческой природе.

Судя по ситуации до и после грехопадения, изначальная «телесная сакральность» (целостность, интегрированность) предполагала простоту и естественность отношений людей с Богом, со своим Внутренним Центром. Такую степень близости и взаимопроникновения, при которой присутствие Божие было живым, несомненным и совершенно не ущемляющим внутренней свободы, то есть не смущавшим обитателей рая.

Вот почему важным акцентом в мифе о рае я нахожу описание выбора между целостным и разделенным — это важный выбор и в жизни современного человека. К сожалению, мы не всегда задумываемся об этом, а потому и не догадываемся, что мы, как отдельные особи, и как все человечество, теряем и приобретаем в момент этого выбора. Иными словами, какую цену мы платим за свои приобретения.

В райском саду с его бесчисленным выбором разных возможностей (которые символически выражены различными деревьями и плодами), только лишь древо познания добра и зла было под строгим запретом. Обратите внимание, не просто древо познания, а именно познания добра и зла.

Почему же так важно было вкушать от других «древ познания», и в чем же фатальность вкушения от плода познания добра и зла?

Рискну предположить, что наши прародители были не вполне готовы в этому виду знаний.

Им прежде необходимо было вкусить знаний с другого дерева — «древа контекста», — винограда, например.

Без владения контекстом запретный плод символизировал множественность, расщепление, центробежный вектор, потерю изначальной целостности (есть некоторые указания, что, скорее всего, это был состоящий из множества зернышек гранат (Granatapfel), а вовсе не яблоко).

Без понимания контекста добро и зло в большинстве случаев теряет смысл и превращается в догму или пустые лозунги. Становится тем, что делает человека дальше от собственной свободы и ближе к состоянию, где им легко управлять и манипулировать.

Если от символов и образов мифа перейти на научный язык, то это древо — знак выбора между жизнью в неразделенном мире, который может естественно восприниматься, и мире, заведомо разделенном на добро и зло, то есть который сначала искусственно разделяется, и уже потом оценочно познается (интересно, что слово «дьявол», «диавол» происходит от латинского слова «диа» — два, разделять).

Для современного человека, балансирующего на грани невроза, очень трудно, если вообще возможно, безоценочно воспринимать реальность даже в течение короткого времени. Оценочность у некоторых людей «прошита» на столь глубоком бессознательном уровне, что действует подобно коленному рефлексу. Вот почему они предпочитают оценивать (чаще обесценивать), а не наблюдать; заниматься самолюбованием вместо самоисследования.

Вспомним, что только вкусив от древа познания добра и зла, Адам и Ева обнаружили свою наготу и устыдились. Прикрыв ее фиговыми листьями, они спрятались от Бога, которому ранее полностью доверялись. Изначальная сакральность тела, предполагающая единство «биологического» и «духовного», та сакральность, которая позволяла ощущать телесную естественность и непосредственное присутствие Божие, была утеряна навсегда.

Таким образом, тело стало первым и важнейшим объектом познания добра и зла, что привело к тому, что мы сейчас воспринимаем мир напряженным, социальным телом.

Таким образом, в психологическом смысле изгнание из рая — это дистанцирование человеческой особи от целостности, Внутреннего Центра, лишение живого и непосредственного и спонтанного восприятия, жесткое разделение на биологическое, социальное и духовное.

Примечания

13

Райх В. Функция оргазма // АСТ, 1997

14

Березкина-Орлова В., Ченцова Г. Системы телесно-ориентированной психотерапии и психотехники. Часть 1. Биосинтез. Сборник «Свободное тело. Хрестоматия по телесно-ориентированным практикам под редакцией В. Баскакова // М.: Институт Общегуманитарных Исследований, 2012.

15

Малявин В. В. Духовный опыт Китая // ОГИЗ, 2006.