В алмазной крошке росы…

Иоланта Ариковна Сержантова (2024)

В алмазной крошке росы… Сборник рассказов, новелл, эссе.Жизнь бросает нам под ноги свои богатства без счёта, а мы всё морщим носы, требуем послаще да повкуснее, не успевая распробовать то, что уже есть, чем можно насытить сердце и душу, которая никогда не бывает вполне довольна собой. Природа Родины, соотечественники, память о прошлом и стремление сберечь всё хорошее для будущих поколений. Это наша ответственность.Рекомендуется для внеклассного чтения.

Плоше других

Ветки кивают, соглашаясь с ветром, в чём именно — не говорят. Скромничают, либо таятся. И не от того, что помыслы нечисты.

Не терпят мысли длиннот. Кротки они, кратки. Не вышли ростом. Те, которые меньше их — так, озарений вспышки, поболе — раздумия, а мысли… Что в них? Появятся вдруг, да тут же и стушуются, ибо теряются промеж прочих, что подпирают их в спину. Следом-то, такие же низкорослые, не обязывающие ни к чему. Явились, и почти сразу же их нет, как не было никогда.

Мысли идут об руку с мгновениями жизни. Та спешит, эти торопятся. Спроси — куда и зачем, не найдутся, чем ответить, как оправдаться за сию поспешность, сиюминутность.

— Так вышло! Случилось так! — то ещё всегдашнее, никчемное, не восполняющее утрату смысла.

Бывает ли оно нечто само собой? Вряд. Бытность держит себя в порядке, строчка за строчкой, ровно дорога — кочка за кочкой. Коли ровный тот путь — вскорости жди подвоха, ежели яма глубиною с колесо — сбавь обороты, а уж коли скатилось оно с оси, да повредило обод, — постой, обдумай хорошенько, да не про то, что маячат маревом впереди, обволакивая будущность зыбким миражом, а разберись в сундуке жизни, окованного для прочности по углам.

Бьёшься о те уголки не впервые. Сам всё выше, следы ушиба с каждым разом ниже и шибче, да всё никак урок не впрок.

— Гляжу я на вас, слежу, и видится мне всё одно: ну и толстокожи вы, батенька!

— Да, прямо!

— Прям — да! Тычет вас судьбинушка носом в срам, как кутёнка, а вы отряхнётесь, и дальше гадить торопитесь. Нет бы очухаться, отмыться, и с чистыми-то помыслами по жизни… Её у вас, чай, не так много и осталось на растрату. Раз-два и в дамки. Задержались бы вы, хотя когда, подумали об своей жизни, да полежали б на печи, глядишь, и допекло бы вас, раз сего во младенчестве не сделано³.

— Не понимаю, о чём это вы. Не до разговоров мне. На печи токмо бока отлёживать, барыш сам на печь не взойдёт.

— Всё бы вам барыш, некогда о душе подумать.

— А чего об ней думать, она бестелесная, ей есть-пить не надобно, а нам — надо…

Качаются ветки. Толь из-за ветра, то ли из укоризны. Ветер — тот пройдёт когда, выветрится, а касаемо укора с порицанием, — всякого завсегда найдётся в чём упрекнуть.

— И вас?

— А хотя бы и меня. Чем я других плоше?

Примечания

3

недоношенных и слабых новорождённых в тёплую печь на лопату хлебную, деревянную, укладывали, дабы «дозрел» ребёнок, сил от печного тепла, как от мамкиного чрева, набрался