Портрет волейболиста

Инна Рут, 2023

Это история молодой художницы Инны. Она только окончила школу и поступила в Токийский университет изящных искусств, чтобы продолжить совершенствовать свои навыки. В Стране восходящего солнца девушку ждут не только интересные знакомства, но и серьёзные трудности: проблемы в учёбе, ссора с матерью, коронавирус. Преодолеть все испытания ей поможет не только сила характера, но и любовь – новое и неизведанное для Инны чувство. Происходящие вокруг девушки события становятся поводом не только для саморефлексии, но заставляют размышлять об искусстве, судьбе, семье, а также о том, какими должны быть идеальные отношения между мужчиной и женщиной.

7.

До начала учебного года оставался один день. Я решила сходить посмотреть на университет.

Здание было потрясающим! Оно почти полностью состояло из стекла, а последний, четвёртый этаж, завершался мансардной крышей. Я ощутила радостное предвкушение. Как много света проникает в эти студии!

Людей пока что было мало, но на улицах уже можно было увидеть студентов старших курсов, зазывавших новичков в различные клубы и секции. Даже без знания японского языка среди мне удалось распознать литературный, музыкальный и многие другие кружки.

К подобного рода секциям в вузе я относилась скептически. У меня не было тяги участвовать в спортивной, творческой или социальной жизни ещё в школе, а в университете — тем более. Мне казалось, что это отвлекает от учёбы.

У самых ворот я увидела девушку. По тому, как мой глаз выхватил её из толпы, мне стало понятно, что мы ещё встретимся. Потому что со мной такое было не впервые. Она посмотрела на меня, но быстро опустила взгляд.

Занятия начинались в 8:30. Хорошо, что больше не нужно было ходить на торжественные линейки. В школе я так их не любила! Мне казалось это пустой тратой времени. Бесило, что надо было час или полтора стоять, слушать, как первоклассники чуть ли не выкрикивают от чрезмерного старания свои стихи, попутно забывая слова. Бесила директор, которая могла толкать никого не мотивирующую речь чуть ли не пятнадцать минут. Бесило, что даже в дождливую погоду никто не собирался отказываться от этой идиотской традиции.

Я пришла в вуз чуть раньше. Первой парой у нас поставили рисунок. Аудитория, как я ожидала, была невероятно светлой.

Позже подошли мои одногруппники. Всего нас было пять человек: три парня и две девушки, включая меня. Я обрадовалась. Во-первых, не будет столпотворения, не придётся бороться за место рядом с композицией. Во-вторых, не нужно будет запоминать много имён. И, конечно же, вместе со мной в одной группе оказалась та самая девушка.

Мы сидели молча, пока в аудиторию не вошёл преподаватель. Он попросил нас представиться. Каждый сказал своё имя и старшую школу, конечно же, сопроводив это поклоном сенсею и однокашникам.

Первым решил рассказать о себе Акира Ямамото — невысокий парень худощавого телосложения с очень длинными руками и ногами родом из Токио. Глазки маленькие, волосы жиденькие. Голос высокий, да и говорил он ещё довольно громко, порой чуть ли не срываясь на крик. Было в его облике что-то такое, из-за чего хотелось его пожалеть.

Вторым стал Тадао Симидзу из Осаки, интересный персонаж. Выглядел он как оторва — непослушные высветленные волосы, зачёсанные назад, ободок на голове, два прокола в правом ухе, пирсинг на брови. Он смотрел на всех с каким-то вызовом и дерзостью, но во взгляде его не было ни капли злобы. Я сразу захотела подружиться с Тадао, но при этом чувствовала, что в общении с ним надо быть более внимательной и осмотрительной, чем с другими ребятами.

Третий парень — токиец Чикао Кикути. Он был самым высоким среди нас, носил круглые очки и стильно одевался: так, в первый день на нём были чёрные кеды, чёрные брюки, белая рубашка и синий шерстяной жилет, а в качестве аксессуара — массивная серебристая цепь на шее. От моего взгляда не ускользнули ухоженные руки и идеальная укладка. Он будто только что вышел из Пинтереста! В общем, Чикао можно было назвать метросексуалом, но вместе с тем этот парень не производил впечатление человека, который зациклен исключительно на своей внешности. Мне он показался очень умным, и не из-за очков (у нас всё-таки книга без дебильных стереотипов), а прежде всего из-за взгляда. Казалось, будто Чикао бесконечно думает о чём-то, постоянно рефлексирует, погружаясь в себя.

Девушку, которую я встретила за день до этого, звали Ран Сакамото. Она приехала из Киото. Красотой своей, думается, эта девушка могла сразить любого! Стройная, среднего роста, фигура по типу «песочные часы», покатые плечи, миниатюрные ступни и маленькие узкие ладошки, разлёт бровей, по изгибу своему напоминающий крыло птицы, длинные шелковистые волосы, отливающие серебристым блеском на солнечном свету, (прямо как в рекламе шампуня), прикрывающая лоб чёлка, ресницы, бросающие тень на огромные, чуть ли не на пол лица, глаза. В движении Ран напоминала горную серну — настолько она была лёгкой и грациозной. В общем, мне показалось, будто она — живое воплощение знаменитых японских красавиц, которых можно увидеть на гравюрах художников эпохи Эдо. Даже голос у Ран был такой, каким, казалось, может обладать только японка — немного слабоватый и спокойный. Говорила она тихо и медленно, почти так, как разговаривают, когда рассказывают кому-то сокровенные секреты. В моих глазах это делало её ещё более таинственной и загадочной.

Нашим преподавателем и по совместительству куратором оказался один из самых востребованных молодых токийских художников Арата Ёсикава. На момент нашей первой встречи ему только исполнилось двадцать восемь лет. С его творчеством я была знакома ещё до поступления в университет. Мне нравилось в его живописи то, что он сочетает традиции и новые веяния. В его работах соседствовали присущая старинному японскому искусству орнаментальность и более реалистичная трактовка лиц. Писал он в основном девушек, таких разных, таких не похожих друг на друга. Видимо, у Ёсикавы не было любимой музы или постоянной модели. Но главное, за что я полюбила его искусство — это камерность, интимность, деликатная чувственность, не переходящая в откровенный эротизм и тем более в порнографию.

Мало того, что он прекрасный живописец, так ещё оказался и симпатичным молодым мужчиной. Ёсикава-сан был на пол головы выше меня и обладал мускулистым телосложением. Глаза цвета тёмного шоколада с миндалевидным разрезом обрамляли прямые брови, концы которых совсем немного приподнимались вверх. Волосы коротко и аккуратно острижены. Да и одевался он просто, но стильно: обычно в широкие чёрные или голубые джинсы, кроссовки в духе ugly shoes и футболки свободного кроя, иногда с надписями на кириллице (что меня лично радовало и слегка забавляло одновременно).

Арата Ёсикава в классе всегда был довольно строг, но при этом понимал нас. В первый день он сказал: «Забудьте всё, чему вас учили в ваших художественных школах или секциях. Здесь это не поможет. Японская живопись отличается от европейской. Конечно, никто не говорит о том, что нужно отбросить достижения западного искусства по типу линейной перспективы. Но готовьтесь к тому, что нужно будет начинать всё сначала! Предыдущий опыт будет только мешать. Ведь легче научиться и научить с нуля, нежели переучиваться и переучивать. Курс, набранный в этом году, действительно уникален! Среди нас — две девушки, и одна из них — иностранка. Раньше на факультет японской живописи брали только парней, так как считалось, что традиционное изобразительное искусство — занятие исключительно мужское. Надеюсь, что это мнение ошибочно».

Мне было приятно услышать подобные слова, тем более что звучали слова сенсея искренне.