Одержимость. Исповедь влюбленной дуры

Инна Лепетикова (2024)

«Что делать если ты встретила мужчину своей мечты, а он через шесть дней уезжает в другой город чтобы жениться на другой женщине?…» — вопрос, который никак не желал испаряться из моей глупой головы. А ведь еще совсем недавно я была уверена, что никакой любви не существует. Страсть, секс, притяжение. Ну может быть еще влюбленность, которая как-то сама собою сходит на нет после нескольких неудачных свиданий или — не дай бог — совместного проживания. Так что же со мною приключилось? И как теперь быть? С тобой, с твоим переездом, с твоей будущей женой… и с моими голосами в голове, убеждающими меня, что ты — моя вторая половина. Хотя еще пару дней назад я считала себя исключительно цельной личностью.

Глава 1

Я помню, как приехала в тату-студию. Ты ждал меня на лавочке около дома.

— Что бьем?

— Вот! — я показала рисунок.

— Это что?

— Мой майянский знак.

— Разверни.

Я развернула телефон еще раз в твою сторону.

— Мысль разверни, — рассмеялся ты.

— Ну, — улыбнулась я в ответ, — Есть же знаки Зодиака, например. Или у китайцев — каждый год новый зверь. Такой же календарь был и у индейцев майя. Вбиваешь дату рождения — получаешь картинку.

— В интернете нашла и теперь на тело хочешь нанести? — фыркнул ты. — Это татуировка, она не смывается.

— Лазером можно свести!

— То есть — есть сомнения? — ты прищурился.

— То есть — есть страстное желание. И опыт.

— Сведения?

— Нанесения!

— В курсе, да, — ты кивнул. — Показывала.

— Пойдем, а?

— Боишься передумать? — хохотнул ты.

— Устала ждать. Несколько лет мечтаю. Пора уже сделать.

Ты кивнул, встал с лавочки и протянул мне руку, помогая подняться. Не то чтобы я в этом нуждалась, но было приятно.

— Ну идем тогда, раз пора.

Мы прошли через двор и спустились в подвальное помещение. Дверь открыл симпатичный, неожиданно чрезвычайно интеллигентный татуировщик с грустными глазами и аккуратной бородкой.

— Проходите, пожалуйста. Рад знакомству…

Мы зашли в небольшую комнату — три диванчика, эскизы на стенах, небольшая барная стойка с разнокалиберными чашками. Я уселась на кушетку, показала рисунок. Мастер уточнил цвет, размер, место. Предложил чуть поменять ракурс. Я отказалась — тату уже как будто бы жило на моей руке и апгрейдиться совсем не хотело. Настаивать он не стал, молча кивнул и начал аккуратно наносить линии. Ты щелкнул кнопкой кофемашины, выбрал пару кружек. Одну — с милым, но каким-то печальным зайцем, очень похожим на хозяина мастерской, принес мне. Потом вернулся ко второй кружке, оставшейся на стойке. Прихлебывая горячий крепкий кофе, я смотрела как оживает тату. А ты присел на высокий барный стул, да так там и завис, не сводя с меня глаз — каждой клеточкой я чувствовала твой пристальный и удивленный взгляд. Я помню этот взгляд очень точно. Я ловила его потом еще несколько раз. Твои глаза как будто говорили мне — «Кто ты? Почему ты тут, рядом? Что между нами происходит?».

Закончив долгожданный ритуал, я попыталась расплатиться. Ты не дал — «у меня тут свои расчеты, не думай об этом». Я удивилась, но возражать смысла не видела. Хочется тебе сделать подарок? Я только рада, почему, собственно, и нет.

Попрощавшись с мастером, мы вышли на улицу.

— Довольна?

— Счастлива!

— Ну и отлично. Так, а ты идешь завтра на закрытие проекта?

— Да, конечно.

— Ты на машине планировала поехать?

— Ээээээ… к чему вопросы то? — приподняла я бровь.

— Да просто твой босс попросил привезти первоначальный макет. Типа «было — стало». Он у меня дома — три минуты отсюда. Удобно будет захватить его с собой? Он небольшой. Если ты, конечно, на машине собиралась.

— А ты не придешь?

— Не планировал.

— Ну давай, конечно, заедем. Я в офис в любом случае на тачке. А там попрошу кого-то из ребят захватить потом на мероприятие.

Мы расселись по своим авто. Ты включил поворотник и тронулся, я за тобой. Тайминг был очень точным — буквально три минуты — мы припарковались у твоего дома и поднялись на девятнадцатый этаж московского «человейника», коих расплодилось по городу в огромных количествах.

— Карлсон, который живет на прекрасной крыше, — сказала я, выйдя на балкон. Вид открывался невероятный — серо-голубая лента реки, за нею парк, по горизонту лесенки новостроек, подсвеченных по периметру разноцветными огонечками.

— Ты не представляешь, какие тут чумовые закаты в конце лета, начале осени, — окидывая взглядом всю эту роскошь произнес ты.

— Скоро.

— Жаль пропущу в этом году. Хотя… Пожалуй нет, не жаль.

Ты еще раз бросил взгляд на реку и повернулся ко мне.

— Чаю будешь?

— А давай! — я улыбнулась и потянула на себя балконную дверь.

Мы уселись на кухне. Вдвоем. Пожалуй, это был первый раз за все время, когда мы оказались наедине. Вот так просто — сидят друг напротив друга два друга. И им просто хорошо и весело. Они просто болтают и почему-то безостановочно смеются. Над чем? Хороший вопрос. Да черт его знает. Надо всем — собой, жизнью, миром, людьми, предрассудками и верованиями.

— Так почему все-таки индейцы? — спросил ты, протягивая мне чашку свежезаваренного черного чаю с парой листиков мяты, тихо дрейфующей чуть в глубине напитка.

Я взглянула на свою руку, заклеенную пленкой, и пожала плечами.

— Да как-то… Все началось с Кастанеды. А потом затянуло. И нет — я не из интернета инфу взяла. Ну то есть, оттуда конечно, но сверилась все же со знающими людьми.

— А знающие люди откуда знают?

— Фу на тебя.

— Вопрос без подвоха. Был. Но если ты настаиваешь — ты подписчик группы «фантастический мир майя»?

Ты улыбнулся и сделал глоток чая, весело вглядываясь в мою смущенную физиономию. Я хихикнула.

— Не, группы «эти прикольные индейцы».

— Тоже норм звучит, — одобрительно кивнул ты и наконец-то отлипнув от кухонной стойки сел на стул напротив диванчика, на котором тусила я.

— Мерси, — я откинулась на подушку и подтянула под себя ноги, устраиваясь поудобнее. — Ну так вот. Необходимости же притягиваются. Если очень необходимо. Вышел как-то на замену на одном проекте мальчик. Папа у него из Мексики. Мальчик увлекался — изучал родовые штуки. А я как раз в Кастанеду втюхалась. И никак выбраться не могла.

— Светящиеся яйца видеть начала?

— Почти билеты купила, чтобы начать начинать в «правильном» месте.

— В пустыню? — ты хохотнул.

— В нее самую, ага. Хорошо вот Родриго появился. Как специалист оказался никудышний. Но как источник информации — прямо клад. Дал новый вектор моим изысканиям. Пустыня отменилась.

— Но появился календарь и связанная с ним твоя личная наскальная живопись?

— Почему наскальная? — я удивленно вытаращилась, такая ассоциация мне в голову не приходила.

— Потому что принцип «просто хочу такую краасивую штучку нарисовать и нарисую» похож на пещерный, — серьезным тоном произнес ты.

— Ну нет же! Все не так! — расхохоталась я.

Ты выдержал драматическую паузу. А потом уточнил.

— А как?

— Это «хочу» на самом деле не «хочу», а «надо», понимаешь? — я задумалась, ища в голове точные слова, которые бы пояснили расплывчатые мысли. — Ну смотри, — протянула я. — У тебя разве не бывает, что появляется какое-то «хочу», которое на самом деле оказывается «надо»? Речь не про платье, конечно, — на всякий случай уточнила я.

— Предназначение?

— Вроде того.

— То есть ты просто уверена, что эта татуировка тебе была нужна?

— Потому что «так обязано быть».

— Хммм. Ну, «Ассаи» хороший, да. В целом понятно, — ты сделал еще один глоток чая. А потом неожиданно спросил: — Ужинать-то будем?

— Ага…

Ты заказал еды. Открыл бутылку вина. Включил лаунж. Мы болтали, болтали и болтали. В какой-то момент я взглянула в окно и увидела, что на горизонте появилась полоска света.

— Это что, рассвет? — я удивленно вытаращила глаза.

— Ну так-то четыре уже почти.

— Да ладно??

— Вот и я так подумал, когда посмотрел на часы, — улыбнулся ты. — Ну что, берем макет и едем?

— Да пора пожалуй…, — я потянулась и отлипла от дивана. — Охренеть, конечно время пролетело. Давай, я тебе хоть с посудой помогу?

— Да ладно, тут всего то два бокала и две тарелки, в посудомойку закину позже и норм.

— Ну и славно, тогда пошли.

Я прошла в прихожую, уселась на пуф и стала натягивать кеды. Ты сложил посуду в раковину, сходил в комнату за коробкой с макетом для завтрашней тусовки, и мы спустились к моей машине. Аккуратно упаковав макет в багажник, ты открыл передо мною пассажирскую дверь.

— Эмммм. Мне садиться? — я зависла у двери.

— Ну да. Я тебя отвезу.

— Почему?

— Потому что я, в отличие от некоторых, вина почти не пил, — рассмеялся ты. — Забирайся давай.

— Справедливо, — кивнула я и забралась.

Ты закрыл за мною дверь, обошел тачку и сел на водительское. Спросил адрес, вбил в навигатор, и мы покатили по рассветающей Москве. Машин было очень мало, поэтому пятнадцать минут — и ты припарковался около моего дома. Помог мне выйти, потом вызвал себе такси. Машину ждать с тобой смысла я не видела, поэтому, чмокнув тебя в щеку, просто протопала к подъезду и поднялась в квартиру. Пригласить тебя к себе мне в голову не пришло. Но пришло нечто похуже — пришло ощущение которое можно описать двумя словами «мне капец».

Почему?

Да потому что через шесть дней ты должен был уехать. В другой город. К другой женщине. К той, на которой ты собирался жениться. А я вдруг очень четко поняла, что не хочу тебя никуда отпускать. Я хочу тебя рядом. Хочу. Или может быть даже «надо». Дела…

Будильник, который я поставила на двенадцать — шесть часов на сон не то чтобы достаточно, но и не так чтобы мало, учитывая, что на сегодня была запланирована обширная программа — выдернул меня из какого-то очень суматошного сна: то ли я кого-то догоняла, то ли меня кто-то. Подробностей я как обычно не запомнила, только общие ощущения веселой беготни. Потянувшись и пару раз зевнув, я выбралась из кровати и прошлепала на кухню. Ритуал был давно отработан: выпить стакан воды — говорят полезно, но мне было просто вкусно, помолоть зерна и зарядить кофеварку, а потом увести себя в душ, пока кофейник сначала шипит, а потом стонет и ахает. Почему моя кофеварка издавала такие неприличные звуки я не знала, но меня они каждый раз веселили, и я даже не пыталась понять нормально это или у меня просто такой вот несколько фривольный кухонный прибор, вызывающий однозначные ассоциации с однозначными актами, периодически происходящими между взрослыми людьми.

Ополоснувшись, я завернулась в пушистое банное полотенце, плеснула себе кофе и взяв в руки телефон и пачку сигарет вышла на балкон. Мысль, которая была у меня в голове буквально с момента как я продрала глаза, требовала действия. Я поставила чашку на столик, прикурила сигарету и открыла мессенджер.

«А может ты сегодня все-таки приедешь? Мне без тебя будет скучно»

Ответ прилетел сразу, как будто ты сидел и ждал моего сообщения. Хотя вряд ли, конечно. Скорее, ты просто в этот момент держал в руках телефон. Ох уж эти женские фантазии!

«ОК» — написал ты. Коротко и ясно. И даже уговаривать не пришлось.

Собираясь на работу, двигаясь по запруженным улицам Москвы, сидя в офисе, а потом отправившись в салон красоты, я бесконечно думала о тебе. И о себе. И о нас. Угу. Думала, и думала, и думала. Я даже в салон-то решила сходить — на укладку и мейкап — не то, чтобы в жажде стать «офигенной богиней», а скорее чтобы разгрузить мозг и загрузить красоты. Так-то я салоны не очень, а тут в кои-то веки сподобилась «надеть костюм женщины». Девочки, такие девочки. С промежуточными целями справится оказалось несложно: меня хорошо причесали и вполне прилично накрасили. А вот глобальная миссия оказалась проваленной. Мысли «что это было и что из этого теперь будет» из головы уходить не собирались. И тогда мое сознание сочинило самый просто способ уйти от безостановочной мозгодрочки — я тупо нажралась. В первый же час нашего супер-мероприятия. Очень-очень быстро и очень-очень эффективно. Еще чуть-чуть и за мной пришли бы синие кролики.

Но пришел ты. Оценил состояние. Взял меня за руку.

— Думаю, нам надо пройтись

— Мммммм?

— Понятно. Сумка где?

— Мммммм…

— Так, сейчас я ее найду.

— Клааааасс

— И мы пойдем гулять.

— Ооооо…

И ты нашел сумку. И взял меня за руку. И вывел из клуба. И мы пошли. Вот просто взяли и пошли, несмотря на то что тусовка только-только начала набирать обороты, несмотря на то что босс вот-вот должен был произнести тост за «всех нас» поименно называя и чем-нибудь одаряя каждого члена «нашей креативной банды», включая вашу покорную слугу, несмотря на удивленные взгляды, а затем и не менее удивленные вопросы, через какое-то время посыпавшиеся кучей смсок от коллег, потерявших меня.

Мы просто пошли. По Садовому, потом по Бульварному, свернули в переулки Замоскворечья…

Ты рассказывал историю Москвы, попутно со свойственным тебе черным юмором сокрушаясь плиточным новшествам и огромным нелепым зубам новостроек посреди уютных старомосковских двориков. Я сначала просто слушала. Тебя, себя, гул города, стук собственного сердца, которое, казалось, переселилось куда-то в район ушей. Иначе почему бы я его слышала? Но постепенно мое бессмысленное мычание меня попустило, и я наконец смогла связно складывать из разных букв разные слова, которые даже вполне себе можно было попытаться преобразовать в предложения.

Первым из меня выскочил вполне логичный, как мне показалось, вопрос.

— Скажи, а зачем ты меня увел?

Ты чуть повернул голову, взглянул на меня и улыбнулся. Типа «о, ну слава богу, речевые навыки возвращаются». А потом хмыкнул и произнес:

— А ты хотела и дальше развлекать публику зажигательными танцами?

Отвечать вопросом на вопрос — невежливо, хотела было сказать я. Но передумала и просто уточнила:

— Почему развлекать?

— Потому что когда я пришел, ты примерно этим занималась.

— Я плохо танцую?

— Нет. Это было красиво, но несколько хаотично.

— В смысле?

— Было понятно, что еще немного и твои руки-ноги начнут жить своей жизнью, вне зависимости от тела.

— Моего красивого тела.

— Бесспорно красивого.

— Но?

— Никаких но, — ты рассмеялся и чуть крепче сжал мою талию.

Да. Все эти — полчаса, час или больше: кто знает, время от меня явно ускользнуло — ты держал меня за талию, а я прижималась бедром к твоему бедру. То ли для страховки, то ли для баланса, ибо пьяна была я весьма изрядно. Только вот искать причину этой физической близости — не то чтобы привычной, поскольку ходить с кем-то в обнимку я всегда считала странным и ужасно некомфортным способом передвижения — ну или как-то объяснять ее себе-тебе, мне совсем не хотелось. Потому что она мне нравилась. Потому что мне было очень и очень хорошо.

Пару минут мы шли молча, шаг в шаг. Благо тротуар был широкий, да и других гуляющих, ради которых нужно было бы посторониться и разъять наши неожиданные обнимашки, не попадалось.

— Было бы классно, если бы люди научились нести ответственность за свои поступки, — вдруг задумчиво произнес ты.

— Не нажираться на мероприятиях, например? — я хихикнула и покаянно склонила голову.

— Не печалиться после, например, — расхохотался ты. А потом добавил уже спокойно, даже чуточку грустно: — Ну или не кидать окурки на тротуар, если хочешь, чтобы было чисто. Не городить бетонного монстра на обломках старинной усадьбы, если хочешь, чтобы было красиво.

— Но может быть им кажется, что это классно.

— Окурки на тротуаре?

Я рассмеялась.

— Да здравствует всеобщее просветление?

— Всеобщее — это вряд ли, — как-то даже обреченно хмыкнул ты. Если конечно хмыканье в принципе может быть обреченным.

— Девяносто процентов? — пошла я на второй круг, пытаясь тебя как будто утешить.

— Тоже маловероятно, — ты рассмеялся.

И я поняла, что ничего безнадежного в твоем голосе нет, просто сухая констатация факта. И мне вдруг захотелось, чтобы оказалась права я, а не ты.

— Ну вдруг. Пусть будет, а? — проканючила я.

— Ну пусть, если тебе так хочется думать, — великодушно согласился ты.

— Но тогда вопрос что делать с теми десятью процентами, у кого понимание причинно-следственных связей так и не появится.

— Выселять в резервации.

— И водить туда экскурсии? — спросила я.

— Как в зоопарк, угу.

— Как-то невесело, — произнесла я, потому что мне и впрямь опять стало невесело от мысли, что даже если большинство «просветлятся», все равно останутся обычные несчастные люди.

Ты остановился. Повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. Мое сердце замерло и наконец-то выбравшись из горла ухнуло куда-то к пяткам.

— Не нужно грустить. Ты же в силах жить свою жизнь так как хочешь.

— Счастливо? — почему-то шепотом спросила я.

— Да, — ты улыбнулся. — Счастливо.

— Нууу, наверное. Наверное, да, — протянула я. — В силах.

— Точно да. И сомневаться тоже не нужно. И жалеть. Тех кто как бы не в силах. Жалеть, спасать, помогать. Потому что это их жизнь. И выбор — не быть. Или хотя бы не пытаться что-то с этим сделать. Идем дальше?

Я кивнула. И мы опять пошли.

Был ли это флирт? Скорее нет. Была ли это муже-женская теплота? Точно да. Теплота — вот правильное слово той ночи. Мне было так тепло.

Часам к трем утра хмель окончательно выветрился, ужасно захотелось кофе. Ты нашел круглосуточную кофейню рядом — на Ордынке, заказал два стаканчика на вынос и пошел вымыть руки. А я плюхнулась за столик и стала пялиться на подсвеченную разноцветными фонариками улицу. Как оказалось — там была целая отдельная жизнь, которая мою блаженную улыбку приняла за призыв. В кафе ввалились трое пьяных покорителей столицы.

— Дэвушка, ты такая красивая

«Ну еще бы, не зря отдала кучу денег в супер-салоне», — раздался голос у меня в голове.

— Пойдем с нами, у нашего брата день рождения, он будет так рад такому подарку.

«Ничесе, подарить меня хотят — честь то какая».

— Зачем головой мотаешь? Почему не хочешь? Мы на стол накроем, песни будем петь…

«Охренеть, развлекательная программа намечается».

— Зря ты отказываешься. Мы же по-хорошему предлагаем. Ты тут одна совсем, а поздно уже, как ты домой пойдешь? Опасно. Вдруг обидит кто. А мы тебя не обидим. И утром тебя в метро проводим.

«Вот же джентльмены попались».

Мне стало понятно, что еще чуть-чуть и милое предложение отметить мифический день рождения мифического брата окончательно перейдет в разряд угроз. Я уж было открыла рот, чтобы внутренний голос стал внешним. И популярно объяснить, что я про них всех думаю. Но сделать этого не успела. Также неожиданно, как и в баре на тусовке, буквально из воздуха рядом со столиком материализовался ты.

— Мужчины, здравствуйте. Вы что-то хотели?

В твоем тоне была такая жесткость, а на твоем лице была такая сила, что трое нависающих надо мной пьяных придурков как-то моментально сдулись

— О, брат, мы просто говорим твоей женщине какая она красивая.

— Благодарю.

Ты посмотрел на меня

— Цитировать культовое кино не будем? — хмыкнула я.

— Не думаю, что Балабанов сейчас будет к месту, — ответил ты. И посмотрел на пришельцев: — Всего доброго, господа.

Они закивали в ответ как китайские собачки, которых ставят на приборную панель. А ты взял меня за руку и помог подняться.

— Готова продолжить прогулку?

Я молча кивнула. И мы, так и держась за руки, вышли из кафе — жить эту чудесную теплую летнюю ночь.

Мы бродили до рассвета. Москва на исходе лета была очень хороша — теплая, влажная, душистая, этакая чуть пьяная светская красавица в дымном платье с теплыми блестками фонарей. И мы просто шли, шли и шли. Держа ее и друг друга за руки.

Перескакивая с темы на тему, ты вдруг заговорил о своей женщине и о том, что еще нужно сделать для переезда к ней. Стало ли мне горько? Ощущения были двойственные. С одной стороны, ты и до этого мне о ней рассказывал. Я знала, что она есть. И знала о твоих планах. С другой стороны, то что происходило в последние пару дней раскачало мои эмоции. Тучи сгущались, шторм надвигался. Да, я не хотела тебя отпускать. Но это никак не меняло тот факт, что ты должен уехать. Ну и ладно. Сейчас ты рядом. Просто классный друг. Или не просто? Да похер. Буду Скарлет О’Хара — подумаю об этом завтра…

Утро зажгло окна верхних этажей «книжек» на Арбате. Именно тут — на офисной парковке — я оставила вчера свою тачку. Сесть за руль ты мне опять не позволил. Посадил на пассажирское и повез ко мне домой. Тогда я первый раз уснула рядом с тобой. Уснула, держа тебя за руку.

Припарковав машину на том же месте, что и вчера, ты сжал мою ладошку, уютно устроившуюся в твоей. Я открыла глаза.

— Уже?

— Да, иди досыпай.

— А ты?

— Вызову такси. Иди, иди.

Я кивнула и просто пошла…