Одержимые наследники. Аравийская жемчужина. Книга 2

Иман Кальби, 2021

Продолжение волнующей истории о любви, страсти и ненависти молодых, красивых и богатых представителй золотой молодежи современного арабского Востока. Неразделенные чувства, старые обиды и интриги, одержимая страсть и большая, готовая выдержить все испытания любовь… #ОЧЕНЬ ОТКРОВЕННО #ВОСТОК Содержит нецензурную брань.

Глава 6

Микаэл

Они уезжали обратно в тот же вечер. Микаэл просто не мог себе позволить оставаться в России дольше, звали дела, хоть и хотелось побыть еще в этой незнакомой для него, но такой притягательной реальности… Еще накануне была надежда, что они с Оксаной смогут побыть в городе еще денек, переедут в отель, наконец, отдохнут, но безжалостные звонки из Сирии и Ливана по работе перечеркнули все их планы.

Оксане было жаль уезжать, это легко читалось по ее лицу. Девушке хотелось еще немного провести время с родными, хотелось показать Микаэлу хоть что — то из ее жизни, то, что по ее мнению, было красивым, достойным его внимания… Но она молча следовала за ним, после всего того, что он сделал для ее семьи, не осмеливаясь даже помыслить о том, чтобы попросить его позволить ей побыть еще недолго в России… Прощание с сестрой и матерью было теплым и эмоциональным. Микаэл вежливо пожал руки обеим женщинам, тактично удалившись в машину, а Оксана обнималась с ними еще минут десять. Когда, наконец, она открыла дверь пассажирского сидения и села рядом, глаза ее были мокрыми, а нос шмыгал. Она все еще продолжала крутить головой, оглядываясь на их старенький дом, пока он не скрылся из виду. Микаэл приободряюще положил руку ей на коленку. Они преглянулись, почувствова прострелившее их обоих возбуждение. Его пальцы на ее ноге резко сжались. Чувства и эмоции были на пределе, на разрыв… Они только выехали из деревни, как Микаэл резко притормозил у обочины.

Все было понятно без слов…

Мужчина молча вышел из машины и пересел на заднее сидение. То же самое сделала и Оксана. Смотрят друг на друга. Тяжело дышат… На кончиках пальцев играют мурашки, как и на губах, так и требующих вкусить плоть друг друга.Оксана невольно облизнулась, отчего взгляд Микаэла потемнел.

Он пятерней запускает руку в ее волосы и резко притягивает к себе. Целует жадно, пожирая — в губы, кусая за шею, спускаясь ниже и прямо зубами расстегивая маленькие пуговички на кофте, обеспечивая себе доступ к ее груди. От его резких, жадных ласк Оксана выгибается, сама непроизвольно разводя ноги. И вот, она оказывается на спине, бедра голые, колготки разорваны, юбка задрана до талии, она чувствует расслабляющую мягкость соболиной шубы своей оголенной плотью…Он нависает сверху, смотрит в ее глаза — долго, многозначительно, нежно гладит по лицу и волосам, подраивая всем телом… Это странно… Они оба горят изнутри от нетерпения, а он зачем — то тянет, медлит… Видно, как ему тяжко и томительно… Как сдерживает себя…

— Бабочка моя… — хрипло выдыхает, — думал, только арабы так по тебе с ума сходят… Но нет… Ты всех под дых бьешь… Какой взгляд на тебе мужской ни поймаю, свернуть шею уродам хочется… А как на тебя не смотреть? Ты ведь самая красивая… Нет красивее… Не создано Богом ничего красивее тебя… — Оксана забыла, как дышать… Только грудь вздымается порывисто от возбуждения и волнения… Почему — то именно сейчас ей так важно, что он говорит… Каждое его слово впитывает… В легкие воздух так и не доходит… — спрячу тебя от всего мира, Оксана… Будешь только моей, моей…

Последние слова не говорит, а рычит остервенело, резко врезается в нее, на всю длину, запрокидывая искаженное алчным желанием лицо в блаженном экстазе. Вбивается так, пока искры из глаз лететь не начинают. Она почти у порога, по телу уже разливается сладкая истома, а он словно чувствует это, резко встает и утягивает ее за собой, сажая на себя, к себе спиной. Оба сидят и смотрят на свое отражение в зеркале заднего вида, тяжело и порывисто дышат… Оголодавшие, одержимые…

Заставляет ее немного нагнуться, целует остервенело в затылок, прикусывает шею и с громким выдохом снова заполняет собой, приподнимая ее бедра сильными руками, оставляя сине — красные следы своими глубоко врезающимися в кожу пальцами…

— Думал, умру, если не войду в тебя, Оксан… Еле терпел все эти дни… Это что вообще за пиздец ты мне устроила? Никогда так по бабе не страдал…

Грубо и быстро насаживает ее на себя, а ей только нравится… Она громко стонет, кусая свои губы, срывая связки, закатывая глаза от пробирающего удовольствия, словно оно крепко сжимает все ее внутренности изнутри…

— Ты ведь моя, бабочка? — хрипло шепчет в ухо, — моя?

— Твоя.. — стонет в ответ протяжно…

— Только моя, Оксана… Скажи, что только моя…

— Только твоя, Мика… Не сходи с ума…

— А я схожу… По тебе схожу…

Запрокидывает корпус Оксаны на себя, снова заставляя посмотреть в зеркало на них вместе, слитых воедино. Глаза там встречаются, он снова зычно ругается на арабском, видя в отражении ее подернутой дымкой похоти и жажды взгляд, ее искусанные губы…

Засовывает ей в рот сразу два своих пальца, не сводя с нее глаз в отражении, кусает за мочку уха…

— «Насосала», говоришь? — порочно улыбается… — соси, Оксана.. Соси их… Блядь, подохну сейчас от кайфа…

Не дает ей опомниться, снова меняет позицию. Ставит ее раком на пол, проводит мокрыми от ее слюны пальцами по ягодицам, бесцеремонно надавливает на колечко между полушариями, вызывая тем самым жалобный писк Оксаны.

Она словно немного отходит от наваждения, начинает выворачиваться, за что он сильно шлепает ее по заднице.

— Мика, нет… Нет, не хочу…

Слышит сзади его смешок… Потом дыхание… Такое сладкое, такое пленительное и жаркое…

— Это твоя невинность гребанная последние дни, платочки, трусики белые хлопковые совсем мне крышу снесли, Оксана… — шепчет, снова кусая в шею… — если ты специально меня так завела, то перестаралась. девочка… Я теперь просто зверь… Так что терпи… Терпи и кайфуй…

Проводит головкой между ее полушарий, снова погружает член в мокрое лоно.

— И смазка не нужна, как ты течешь, маленькая невинная сучка… Моя сучка…. — шепчет ей горячо и умеючи просовывается внутрь запретного колечка, тяжело выдыхая… На всю длину, решительно, но аккуратно… Или она так возбуждена и так хочет его, что даже боли и дискомфорта не чувствует… Вся — как один оголенный нерв…

— Моя, бабочка… Теперь вся моя… — трахает ее остервенело, окна запотели, салон наполняют их порочные звериные стоны…

Еще несколько толчков — и взрыв… Отрыв от реальности… Черная засасывающая бесконечность… Бесконечное счастье и бесконечная неволя друг от друга… Потому что теперь если одного оторвать от другой, то только с мясом и болью… Только ампутацией…

Им нужно более получаса, чтобы прийти, наконец, в себя… Отдышаться, внешне хотя бы немного снова стать похожими на нормальных людей, а не на зверей, которые только что чуть не убили себя в низменно — возвышенном порыве.

Заводит машину, кидает на Оксану острый удовлетворенный взгляд и усмехается. Она тоже удовлетворена, это видно по ее раслабленному телу, больше не натянутому, как стрела. И в то же время, видно, что зла на него до бесконечности… Сладкие пухлые, искусанные им и ею самой в порыве страсти губы поджаты.

— Что такое, принцесса? Искры твоей злости меня вот — вот спалят…

— Принцесса? — вскидывает на него раздраженно бровь, — Разве? По — моему, «маленькая невинная сучка»…

Он улыбается теперь во весь рот. Оксане аж врезать по яйцам ему хочется, так доволен этот чеширский кот… А он притягивает ее к себе, звонко смеясь, целует в затылок, так нежно, так по — простому…

— Ты можешь быть со мной кем захочешь, бабочка… Но только со мной… И да, ты права… Не принцесса, а королева… моя королева… — нежно проводит носом по щеке, — ты даже не представляешь, как мне было сейчас хорошо… Я словно слетал в рай на кофе и вернулся обратно, прихватив с собой ангела, с которым согрешил там, на небесах…

Оксана смущается от его слов, закрывает свое лицо руками, вздыхая. И в то же время видно, она не так зла, как пару секунд назад.

— Господи, Мика, в тебе ни капли святого… Что ты говоришь… Побойся Бога…

— А зачем мне бояться Бога? Я делаю то, что хочу, с любимой женщиной… Нас ведь для этого такими и создали… Ты женщина, я мужчина… Нам хорошо вместе… За это я и готов бесконечно благодарить Бога… Он послал мне тебя… Аминь…

— Заткнись, Мика…. Поехали уже в аэропорт, а то опоздаем, пока ты будешь грешить…

— Не опоздаем… Мы на своем самолете…

Он лукавил… Даже у частных рейсов есть свое расписание в сетке, но временной запас еще был. Он специально его заложил, потому что знал, что должен заехать еще в одно место с ней… На самом деле, закладывал времени больше — чтобы и погулять, и посмотреть, но после незапланированного шоу в машине все пришлось немного переиграть…

— Заедем по — быстрому кое — куда — и в аэропорт…

И вот, они едут по снежному Владимиру, и Микаэл невольно видит, как она всматривается в знакомые пейзажи за окном, как нежно прикасается к прилипшей к стеклу снежинке на другой стороне, когда стоят на светофоре…. Вздыхает, думает…

— Скучать будешь? — спрашивает ее тихо.

— Буду… — говорит честно…

Молчат некоторое время.

— Про Паука можешь больше не думать… Он больше не обидит… Ни твоих, ни тебя, ни какую — нибудь девочку другую молоденькую…

Оксана переводит на него ошарашенный взгляд… В ее глазах сейчас все — удивление, смятение, шок и… стыд… Да, ей стыдно за то, что он узнал… За то, что вот такая вот грязь вокруг ее жизни, нечем даже похвалиться, похвастаться в хорошем смысле…

Он протягивает руку к ее лицу, нежно проводит рукой по щеке.

— Мне жаль, что с тобой это случилось, Оксана… Но в то же время, я рад, что ты оказалась в регионе… Иначе бы мы не познакомились…

Она молча кивает. Снова отворачивается к окну. Через какое — то время тихо говорит, а он слышит в ее голосе подавляемое желание разрыдаться.

— Спасибо… За всё…

Снова тишина. Он не говорит нелепое"пожалуйста"… Не потому, что не хочет быть вежливым и не потому, что принимает ее благодарность как данность… Просто потому, что он делал все это не за"спасибо", он делал потому, что не мог не делать… Это было так же важно для него, как видеть ее сейчас рядом, чувствовать ее дыхание, ощущать ее запах… Запах его женщины…

— Ты мало побыла дома. Но мы обязательно приедем еще… И если хочешь, позови к нам кого — нибудь из своих близких… Может, подружку какую, по кому скучаешь… Дом большой…

Через пятнадцать минут они уже подъезжали к месту, которое Оксана знала прекрасно, и поэтому до конца поверить не могла, что они едут именно туда, а Микаэлу только предстояло увидеть… Он с уверенностью вбил этот адрес в навигатор, предвкушая ее ярость и эйфорию одновременно…

— Нет, Микаэл, я не зайду в церковь после всего того, что ты только что со мной вытворил…

— Согласен, внутрь не пойдем… Да и времени совсем мало… Но давай посмотрим хотя бы снаружи… Хотя бы на расстоянии… Даже грешникам ведь можно смотреть на святое место…

Они припарковали машину, прошли по переходу через железнодорожные пути, оказались посередине белого поля, в конце которого виднелась фантастической красоты изящная и чистая, как утренний свет, церковь… Покрова на Нерли…

— Летом здесь ароматный луг, — словно оправдываясь за зиму, начала Оксана, но он ее остановил, приложив палец к губам.

— Это просто сказочно, Оксан, — прошептал он тихо… — настоящая сказка… И ты права.. Это место наделено удивительной силой и энергетикой…

Он вглядывался в открывающийся пейзаж и дух захватывало… Словно сама душа Оксаны смотрела на него — чистая, искренняя, та, которую все эти годы приходилось прятать под слоями отчужденности и равнодушия, чтобы как — то себя сберечь… У них действительно не было уже времени пройти по этому снежному полю, покататься на редкой повозке со старенькой клячей, не было возможности подойти к этой святыне ближе и еще раз восхититься ее красотой… Но даже увиденного было достаточно, чтобы влюбиться в это место навсегда..

— Вот я и побывал здесь со своей женщиной, как ты и предсказывала… — посмотрел на нее, улыбнувшись и выпустив изо рта клуб пара… Белоснежная картина вокруг них постепенно насыщалась легкой синевой — опускались сумерки, вдали, в одиноко стоящих деревянных домиках уже зажглись огоньки…

Он засунул руку в карман и вытащил оттуда какую — то коробочку… Открыл… Ее сердце пропустило несколько ударов…

Перед ней было самое красивое в мире кольцо… Россыпь бриллиантов обрамляла удивительной красоты янтарный камень, по центру которого, прямо внутри него самого, была настоящая бабочка, застывшая в натуральной смоле… Оксана когда — то слышала, что такие янтарные камни с вкраплениями самые дорогие и редкие…

— Выходи за меня, Оксана, — сказал, заглянув в ее глаза, — по — настоящему… Не временно, не на публике… Выходи навсегда… Прошу тебя перед твоим Богом… Он ведь смотрит сейчас на нас, да?

Оксана улыбнулась. Искренне, растерянно.

— Всегда смотрит, Микаэл… И на тебя, и на меня… И на всех… И нет твоего и моего Бога. Он один… Для всех нас один… Он там, где сердце… Там, где живет любовь…

— А в твоем сердце живет любовь, бабочка? — прижимает ее теплую щеку к своему холодному носу, вдыхает ее аромат, такой тонкий от мороза, такой нежный и свежий, — там есть хотя бы немного места для меня?

Улыбается в ответ игриво.

— Да, немного есть…

Тогда, в тот один из самых счастливых дней в своей жизни, он решил, что это означало ее"люблю"… Тогда он думал так…Но жизнь дала ему другой ответ…