Одержимые наследники. Аравийская жемчужина. Книга 2

Иман Кальби, 2021

Продолжение волнующей истории о любви, страсти и ненависти молодых, красивых и богатых представителй золотой молодежи современного арабского Востока. Неразделенные чувства, старые обиды и интриги, одержимая страсть и большая, готовая выдержить все испытания любовь… #ОЧЕНЬ ОТКРОВЕННО #ВОСТОК Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Оксана и Микаэл

— Нет, Мика, не нужно! — твердо отрезала Оксана, скидывая с плеч привезенную с утра помощником мужчины соболиную шубу с плеч, — я не буду ходить в этом по городу…

Микаэл раздраженно вздохнул. Сколько терпения ему нужно было на эту невозможную женщину, он и не думал никогда, что у него столько его притаилось в запасах…

— Что не устраивает, Оксан?! На улице минус двадцать! Ты собираешься сейчас ехать в больницу в своем тоненьком пальто, в котором даже в Сирии в апреле будет холодно? Мороз на улице! Лютый мороз!

— Я на машине! — огрызвается в ответ.

— Ты будешь выходить из нее и идти по улице, машина не заедет прямиком в палату сестры!

— Да это я выгляжу, как боярыня Морозова с картины! Такая же огромная, внушительная… и неуместная… Это целое состояние, я не хочу, чтобы окружающие думали, что я насосала! — горячо выдала на русском ему.

— Что — что думали? Насосала? в смысле? — не понял значения слова.

Оксана смутилась…

— Ну… кто… — глаза в пол, щеки горят.

Микаэл подходит близко, притягивает к себе.. Улыбается широко…

— Я понял, не дурак… Бля, Оксана, вот ты сказала это — и мне реально так дико захотелось, чтобы ты пососала… — прижимает к себе так, что она чувствует эрекцию… — может по — быстрому, а? Перед выходом…

— Отстань, Микаэл, — вырывается из его захвата, — мне не до твоих приставаний! Сегодня врач окончательно скажет, возможно ли Марину перевести в Москву и какие прогнозы вообще… Давай закончим дело, а потом уже… — осеклась, снова вспыхнула.

Микаэл еле заметно улыбнулся.

— Ладно, поехали, пока доедем, госпиталь уже откроется.

Оксана бросила взгляд на часы на стене,

— Ой, конечно, поехали! Ты время видел?! Опаздываем! Не хочу, чтоб Маринка там была один на один с доктором… Я совсем тут с тобой чувство времени потеряла.

— Не волнуйся, там уже наверняка под окнами дежурит Ахмад, так что одна она там по — любому не останется…

Пока выходили из дома и садились в арендованный Микаэлом внедорожник, Оксана недовольно и озадаченно покусывала губы, а Микаэлу от одного только взгляда на это зрелище хотелось разложить ее прямо на холодном капоте, развести полы красивой шубы и трахнуть… Или лучше чтобы опустилась в пушистый снег на колени и взяла в рот… Бля, как это заводило… Сначала дикий холод, от которого член бы скрутился, а потом тепло ее сладкого рта… И как ей шла эта шуба… Какой же она все — таки была по — царски красивой, королевой, созданной для роскошных вещей.. А ему жадно хотелось, чтобы ходила в этой роскоши только перед ним, на голое тело, только ему чтобы любоваться этой красотой… Как же неимоверно бесили взгляды чужих глаз на ней…

— Кто такой этот Ахмад, и почему он все время крутится вокруг Марины, Мик? — спросила она, наконец.

Так вот что так ее озадачило, — подумал он.

— Это мой родственник. Учится на последнем курсе Московского университета. Толковый пацан. Решает для меня вопросы по России, если что нужно… Семья хочет видеть его в политике, но мне кажется, малой — толковый и деятельный, а не политикан. Захочет ко мне, с удовольствием возьму… Может быть, и тут оставлю его, в Москве… Мне как раз подумалось, что пора бы и на вашу страну накинуть свои бизнес — сети…

Как только Оксана рассказала Микаэлу, зачем ей экстренно нужно вылетать на родину и что ситуация с сестрой, мягко говоря, непростая, Микаэл сразу позвонил Ахмаду. Как ни крути, их переезд из Дамаска занимал более половины дня, а вопрос, возможно, был экстренный. Парень сорвался из столицы во Владимир, на ходу созваниваясь с нужными людьми и раздавая указания. Таким образом, когда они, наконец, добрались до сестры Оксаны, та уже была определена в вип — палату, получала лучшее лечение и ее вопросом занимались дистанционно и немецкие доктора… По факту на этом работа Ахмада должна была завершиться, Микаэл его отпустил, вот только парень под разными предлогами — логичными и не очень — все время продолжал крутиться вокруг Марины… Микаэл видел, как он смотрел на бледную девушку, прикованную к коляске… И этот взгляд был ему знаком… Жгучие черные глаза молодого Ахмада одновременно пылали страстью и нежностью, жалостью и восхищением… Он был влюблен в эту красивую и такую несчастную, но в то же время не унывающую и удивительно чистую девушку… Да, она была как нежный утренний цветочек, которого даже сорвать и перенести в вазу было нельзя — он бы сразу погиб, пожух, словно белый вьюнок. Ничего не видела никогда, кроме больниц, уколов и капельниц, всю жизнь под крылом матери, всю жизнь с мыслями о том, что завтрашний день — последний…. Была в ней одновременно и естественная скромность, и детская наивность, но и мудрость какая — то… Просветление что ли… Когда человек не боится смерти и каждый день смотрит ей в лицо, он меняется… Становится словно выше нас всех, обычных, напуганных до чертиков, слабых и малодушных… Микаэл видел это все, понимал, что интерес Ахмада искренний… Парень влюблен, и не мешал ему… Мог одним взмахом руки заставить его гнать на всех парах обратно в Москву, но не делал этого… Завтра они уедут, а он останется… Этой хрупкой, по — настоящему красивой девочке, так похожей на его Оксану, только словно нарисованной пастельными красками, нужно было рядом крепкое мужское плечо… А там — кто знает… Врачи ведь обещают, что девочка сможет жить обычной жизнью… Оксана и сама видела интерес симпатичного молодого араба к своей сестре. Нервно поджимала губы, но молчала… Умная… Мыслила в том же направлении, что и Мика…

Разговор с доктором был коротким, но продуктивным… Все возможно… Через неделю Марину переводят в Москву, Ахмад будет рядом, все проконтролирует. Матери снимут квартиру рядом с госпиталем, чтобы могла все время навещать дочь. А пока на недельку девочку отпустили домой, передохнуть после проведенного лечения и перед новой госпитализацией. Оксана ехала с Микаэлем в своем автомобиле за скорой, которая перевозила девушку обратно в деревню под Владимиром, где они с матерью жили, и не верила, что все происходящее — правда… Что Он — правда… Да, неидеальный, да, вспыльчивый и эгоистичный, да, надломленный внутри и подчас жестокий, но он живой, он рядом, ему не все равно… А еще он не смотрит на нее, как на ничтожество, как на кусок мяса, как все смотрели до него… Он смотрит с теплотой, восхищением, сопереживанием… И его холодные, морозные глаза, оказывается, умеют греть… Напряжение ее все еще не отпускало, но на душе все равно становилось все спокойнее и спокойнее…

Мама суетливо выбежала на крыльцо встречать гостей. Через пять минут всех расположили за большим столом — пить чай и есть домашние пироги с яблоками и капустой. Ахмад чувствовал себя жутко неловко, но вздрагивал от одного только звука голоса Марины, спеша выполнить любую ее просьбу или просто ловя ее слова… Он довольно хорошо уже говорил на русском, поэтому языкового барьера с самого начала между ними не было.

— Ой, дрова совсем закончились, вот я дура старая, даже не наколола, пока руки заламывала от волнения, вас ждала… Нечего засунуть в печь. Сейчас, пять минут ребят, — подорвалась было на двор мать девушек, как тут же оба мужчины встали, чтобы убедить ее остаться с дочерьми, пока они займутся этим мужским делом. Потом началась схватка между Ахмадом и Микаэлем, кому же выпадет столь важная миссия… Естественно, победил Микаэль. И ровно через минуту на дворе послышался ритмичный стук топора о сухие стволы березовых пеньков. Оксана не выдержала, вышла в сени, встала в дверях и невольно залюбовалась этой картиной… Сам Микаэл Увейдат, сын всесильного премьера Сирии, фигурирующий в Форбс крупный бизнесмен, знатный плейбой и ловелас с внешностью Аполлона, хоть и прозванный Аидом за сложный характер, напялив на себя ту самую безразмерную фуфайку, сейчас колол дрова в простом деревенском доме под Владимиром. Его щеки раскраснелись, а изо рта шел пар, при этом он действовал удивительно умело и метко… Наверянка, такие люди умеют все… Неудивительно… Оксана невольно залюбовалась этим завораживающим зрелищем. Микаэл поднял на нее свои голубые глаза и по — детски улыбнулся… В этот момент она поняла, что в ее сердце всегда будет место только для этого мужчины. Другого там никогда не будет. Микаэл заполнил его все…

Он оставил ее с матерью и сестрой на пару часов одних, посекретничать и побыть вместе, а сам свалил под предлогом того, что у него бизнес — встреча во Владимире относительно возможности открытия там ресторана… Встреча запланировала действительно была, вот только не рестораны обсуждать он собирался с этим мудаком. Обвести Паука вокруг пальца не составило труда… Как только мать Оксаны рассказала о произошедшем с дочерью, его главной мыслью было уничтожить этого урода, прихлопнуть, раздавить, как насекомое, коим он и был… Попросил Ахмада организовать им встречу, под формальным предлогом обсуждения бизнеса, основательно к ней подготовился, как умел — изучение тщательно и оперативно собранной информации, предварительные переговоры с нужными людьми…

Когда Микаэл прибыл в обозначенное место, урод уже сидел, ожидая его и отвешивая молоденькой официантке сальности… Увейдат не стал ходить вокруг да около. Сел и тихо, но вкрадчиво заговорил без приветствий и расшаркиваний.

— Слушай сюда. Ты навсегда забываешь про семью Оксаны. Никогда в жизни больше даже в сторону кого — то из их дома не смотришь… Они спокойно живут, где хотят, делают, что хотят, и это происходит параллельно твоей жизнедеятельности… Все понятно объясняю?

— А ты кто такой? — усмехнулся, закусив зубочистку Паук, — мужик ее арабский, про которого тут полгорода песни поет? Что ж, соска она, значит прав был в отношении нее… Нашла себе все — таки еб…

Не успел договорить. Микаэл ударил его в солнечное сплетение… Умело, так, как учил его тренер с самого детства…

— Повторяю, ты не про меня думай, а про то, что я тебе сказал… Усек? И чтоб забыл, как клеиться к молоденьким девочкам, сука… Имей в виду, узнаю, что еще кому — то вот так насильно под юбку залезть пытаешься, пожалеешь… Шалав на твою душу предостаточно. Их и трахай. К хорошим девушкам не смей соваться…

— Ты, блядь, у нас кто, Уокер, владимирский рейнджер что ли? С хера ты тут меня лечишь? Не дорос еще меня запугивать… Сиди там в своей банановой республике, арабченок, а сюда не лезь…

Микаэл улыбнулся… Холодно, пугающе. Бросил небрежно папку перед Пауком.

— Я все про тебя знаю, чмо… Не самостоятельный ты ни фига, только девочек запугивать горазд… Ходишь ты под Кураева, а он тесно с Сирией работает, много товаров закупает у нас, не первый год. Так что с ним уже предварительно переговорили. Один твой шаг в сторону от того, что я тебе сказал — считай, тебя больше нет… Он за тебя заступаться не стал, сказал, ему плевать, сам тебя не уважает как мужика… Теперь более понятно? — Микаэл говорил хорошо, но с довольно сильно ощутимым акцентом, впрочем, это не помешало адресату услышать послание…

Паук открыл папку, быстро пробежал глазами по записям, небрежно ее отодвинул, проворчав под нос «сука»…

— Как понимаю, это твое «да»…

Тот молчал, опустив голову в пол, красный, как помидор. Микаэл усмехнулся. Встал с места, не прощаясь, быстро направился к выходу на глазах у ошарашенных официантов. Вдруг оклик сзади.

— Слышь, я это, не хотел ее пользовать…. Обижать не хотел… Реально мне девчонка понравилась тогда. Больно красивая… Все равно бы кто — то да запачкал эту ее красоту… Так почему не я…

Микаэл обернулся, смотрел на Паука почти минуту. Внимательно смотрел, изучающе, словно запоминал его. Так, что у того даже дыхание сперло… Этот араб был отмороженным, хоть внешне культурный и спокойный, было видно, что — то там с мозгами не так у него… — подумал про себя Паук, — рыбак рыбака ведь видит издалека…

— Почему не ты? Потому… Потому что она была рождена для меня, под меня… Любого, кто осмелится мне в этом перечить, уничтожу…

— А если она будет перечить? — криво усмехнулся Паук, — Оксана своевольная баба, смелая… Была бы другой, прогнулась бы под меня сразу… Поверь… И ее тогда тоже уничтожишь?

Ничего не сказал. Просто развернулся и ушел, оставив напряженно курящего Паука за столом…