Одержимые наследники. Аравийская жемчужина. Книга 2

Иман Кальби, 2021

Продолжение волнующей истории о любви, страсти и ненависти молодых, красивых и богатых представителй золотой молодежи современного арабского Востока. Неразделенные чувства, старые обиды и интриги, одержимая страсть и большая, готовая выдержить все испытания любовь… #ОЧЕНЬ ОТКРОВЕННО #ВОСТОК Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Анвар

Увидел ее на пороге с этими нелепыми кудрями, каким — то устрашающим бабским агрегатом в руках, и у него голову снесло…Вот такой, естественной, взбудораженной, она была неимоверно хороша… Еще более хороша, чем после их последней встречи… В этой самой квартире, в этой самой комнате, куда теперь она побежала, чтобы хоть как — то привести себя в порядок перед нежданным и таким волнительным гостем… Он помнил свои ощущения здесь, вспоминал ее эмоции, так легко читаемые на юном, неискушенном хитростью и жизненным опытом лице… Сладкие, нежные, наивные и восторженные, немного смешные, до одури возбуждающие и мучительно томительные…

В тот момент, когда Анвар смотрел на эти проклятые фото, подсунутые ему Мадлен, когда увидел губы другого на ее губах, понял, что его увлеченность ею серьезнее, чем он предполагал… А после того, что случилось той ночью… Чуть заметно качнул головой, не хотел это больше вспоминать, не хотел об этом думать вообще… За свою бурную молодость он не раз просыпался в постели с тяжелой головой и без особого настроя продолжать общение с той, кто лежала рядом, но ночь с Маду стала сущим кошмаром… И ведь даже не потому, что не понравилось… Об этой стороне их секса он старался не думать… Вопрос был в том, что самого этого секса произойти не должно было… Зато произошедшее в тот злосчастный день глобально помогло ему осознать самое главное — он хотел, чтобы именно Амаль была его… Боялся ее упустить… Не желал делить ни с кем… Вмиг в мозгах зародилась одержимость, ранее для него не свойственная… Словно проснулся тот глупый неопытный мальчишка из детства, смотревший на взрослую чужую женщину с раболепным обожанием… Теперь он смотрел так на ее дочь — и понимал, что вот она, та, кто ему нужна… Не эфемерный недоступный образ, а эта живая девочка из плоти и крови, которая может ему принадлежать, осталось только руку протянуть… Принадлежать безвозвратно…

Амаль была птичкой, умеющей летать, но все — таки птичкой из клетки… Таких, как она, не выпускали вольно на свободу, ни навсегда, ни на время… Даже ее мнимая независимость в Париже на самом деле тоже была клеткой… Клеткой из устоев, воспитания, формальностей общества, в котором она выросла, ее долга и чести перед семьей… Вопрос ведь был не в том, где географически находилась дочь Увейдатов — клетка прежде всего существовала в ее голове… Амаль всегда знала, что ее судьба подобна реке, текущей между двух берегов. С одной стороны, отчий дом, с другой — ее муж и будущая собственная семья… Только между этих двух берегов она и могла существовать… Третьего было не дано… Третье — конец, смерть, забвение, позор… Ее жизнь могла быть посвящена только одному мужчине… Да, Амаль была принцессой, обладающей всем на свете, наделенной Богом с такой щедростью, что у других дух захватывало — богатство, положение, красота, ум… вот только в одном ей высшими силами было отказано — в праве на разнообразие… Она была создана только для одного единственного… того, кто станет для нее первым и последним, кому трепетно и бережно передаст ее отец… Вот такая вот странная для большинства свободных девушек Европы парадигма… Так что мешало ему сделать так, чтобы пересадить ее из одной клетки, родительской, в другую, в его… Продумывал свой сумасшедший план и сам про себя смеялся… Скажи ему о таких мыслях еще месяц назад, не поверил бы… А теперь… Теперь все его нутро жгло от одного единственного желания — успеть первым сделать ее своей, забрать себе… окольцевать…

Амаль чувствовала себя смущенно… Ее глаза были где угодно, только не на Анваре… Разговоры какие — то нелепые и суетливые… Словно она пыталась компенсировать болтовней висящее в воздухе напряжение… Невероятно смущал его взгляд — такой внимательный и жутко ироничный, словно девушка его забавляла…

— Иди сюда, Аммули, — сказал он ей, похлопав по дивану рядом и перебив на полуслове ее очередной рассказ о дождливой погоде в городе.

Она замолчала, на секунду лицо озарилось тенью то ли протеста, то ли сомнения, но эти эмоции тут же сменились покорностью. Села на краешек дивана… Глубоко выдохнула…

Анвар усмехнулся. Притянул ее ближе… Погладил нежно по голове, сжал талию… Вдохнул запах ее волос… Прошептал на ухо…

— Соскучился…

Резко придвинулся и впился губами в ее губы… Нахрапом, пожирая… Словно стирая те, другие прикосновения, дыхание и мягкость чужого рта… Его тяжелое рваное дыхание и пульсирующее напряжением возбуждение передалось и ей нервной дрожью… Попыталась отстраниться, но он не дал… Целовал ее, пока сам не насытился, пока не выдохнул так, словно выпил целый стакан холодной воды после приступа дикой жажды…

— Аммули… — шепчет хрипло, — знаешь, почему я здесь? — водит умело по ее телу горячими руками, пробираясь под топ, накрывая пятерней через ткань джинсов ее промежность и сдавливая так, что девушка невольно вскрикивает и отнюдь не от боли, — знаешь?

— Нет–, сдавленно отвечает, еле дыша…

— Потому что хочу тебя дико, Аммули… Все мысли только о тебе… Не могу больше быть от тебя на расстоянии… Хочу тебя навсегда, в свою жизнь… Хочу быть с тобой… А ты, Аммули? Ты хочешь? — говорит, как змей искуситель… Нашептывает на ухо, сладко прикусывая мочку… Резко хватает за бедра и пересаживает себе на коленки, одним движением расстегивает молнию на джинсах, просовывая руку туда, где уже горячо и влажно, А еще так узко… Трется через ткань своим возбуждением, порочно имитируя характерные движения… Невольно стонет от кайфа… Это все должно быть его, должно теперь принадлежать только ему…

На тумбочке рядом разрывается телефон девушки… Снова и снова… Амаль знает, что это ее друзья потеряли… Она уже как полчаса должна была быть в одном из баров Латинского квартала…А она здесь… На нем… С расстегнутыми джинсами и сбившимся дыханием… Голова кружится от смятения и волнения… Ощущение того, что все это происходит не с ней, что она смотрит кино, не проходит…

— Анвар, подожди… — пытается выкрутиться из его рук… Боится, — не так быстро… Я… Мы ведь обсуждали…

— Обсуждали что, малышка? — не обращая внимание на ее взбрыкивание, крепко держит за талию, ритмично и умело двигает рукой в ней, зацепляя клитор так, что она каждый раз прикусывает губу… Диб знал, как сделать девочке хорошо… Слишком много опыта… Что уж говорить о невинной малышке, которая мужской член — то вживую еще не видела… — что нужно подождать? А чего ждать? Я хочу тебя, я мужчина… Ты предлагаешь мне думать о тебе и ходить на сторону, пихать свой член в других? Это твой вариант? Готова делить меня с кем — то? Сколько еще будем играть в телефонных извращенцев? Я как только вижу твой вызов, у меня встает…

— Нет, но… — он ставил ее в тупик, обескураживал… Вот так, сходу, нахрапом… Они ведь и не общались толком последние недели… Она все пыталась с мыслями собраться, нервничала, а тут такое…

— Мы ведь можем быть вместе, малышка… Законно, без преград… Не ждать, пока твой папочка найдет тебе жениха, как твоей сестре… И тебе придется пойти за него безропотно, как овечке на заклание… Мы можем их обставить, обыграть… Поставить перед фактом…

— Что ты имеешь ввиду, Анвар? Как мы поставим из перед фактом? — она предполагала, на что он намекает, но одна только мысль ввергала ее в ужас… по телу мурашки бежали, как же было страшно… Она, любимая дочь Васеля Увейдата, его маленькая принцесса… Разве она была способна вот так вот пойти против воли родителей, против любимого отца… Вот так вот припереть его к стенке…

— Васель может вскипеть, но ненадолго, малышка… Не думай об этом, — словно прочитал ее мысли Анвар, — я завидный жених, Аммули… В Сирии имя моего отца и деда легендарно, возглавляемый мною холдинг один из крупнейших в регионе… Я смогу тебе дать все то, что хотел бы дать сам своей дочери, выдавая ее замуж, — деньги, положение, власть… Но разговор сейчас не о твоем отце, не о вашей семье и даже не о Сирии, храни ее Аллах, разговор о тебе… Я могу дать самое главное, Аммули… Я могу дать тебе любовь… Мы можем дать это друг другу… Разве это того не стоит? — его пальцы становятся более настырными, более наглыми, а голос еще более сексуально — шершавым… Губы опускаются на шею и собственнически целуют. Ей кажется, что он теперь настолько резок и нетерпелив, что от его поцелуев останутся следы…

— Анвар… — шепчет она, хватая его за руку и выгибаясь. Сама пока не понимает, что с ней происходит… Что это за такая сладкая мука… И в то же время страх, смятение…

— Что, малышка? Только скажи… — и почему ей кажется, что он сейчас улыбается ей в затылок… Рука собственнически накрывает тугую грудь, сжимает сосок… Ей это причиняет дискомфорт и в то же время, от этих грубых и наглых прикосновений простреливает тело… — Скажи, что ты хочешь быть моей…

— И что тогда? — шепчет она… Поворачивает свое лицо к нему… Глаза с расширенными зрачками, влажные… Она вся напряжена, на пределе…

— И тогда я сделаю тебя своей, Аммули… — толкается в нее пальцами, отчего девушке становится больно, а потом ударяет по клитору — и ей уже приятнее… Амаль откидывает голову ему на плечи, пытается расслабиться, сосредоточиться на приятных ощущениях, но страх всё перебивает…

Анвар не дает ей отдышаться… Она чувствует, как он подхватывает ее на руки, несет в спальню, кладет на кровать и умело стягивает с девушки одежду. Холодное покрывало постели соприкасается с горячей кожей… Ей снова неловко и непривычно, его жадный взгляд оголяет ее до самых нервных окончаний… Голова горит… Разум снова начинает слабо протестовать от его действий… Пока его руки нагло блуждают по ее голому телу, Амаль поворачивает голову набок. Там ее фото с Мадлен. Девушки на какой — то вечеринке, сфотографированы на ходу на пленку Паларойда… Столько в их лицах радости, беззаботности… Столько веселья… Мадлен любит свободу, она самая смелая из всех них в семье, даже смелее Микаэла… тот все равно бесконечно привязан к отцу и зависим от его мнения, хоть сам себе в этом признаться и не может… Только строптивой Маду наплевать на чужое мнение… Это всегда и пугало, и восхищало Амаль в старшей сестре… А потом девушка вдруг вспоминает их последний разговор с ней… Это было неделю назад. Маду звонила из Сирии. Впервые Амаль слышала ее слезы… Боль, смятение… Она рассказывала, что отец нашел ей мужа… Что ее хотят отдать за малознакомого мужика только потому, что тот — выгодная партия, его статус и положение подходят… Сказала, что понятия не имеет, как сможет объяснить всей их семейке и будущему муженьку, что она, мягко говоря, давно не невинна, сказала, что даже подумывает пойти и секретно восстановить девственность операционным путем, дабы избежать жуткого скандала… За их откровенный разговор Маду почему — то много раз повторяла, как ей жаль… Какая она несчастная… Что только она, Амаль, важна для нее, имеет значение… И меньше всего в жизни она хотела бы сделать больно ей… Амаль тогда списала ее хаотичное блуждание мыслей на стресс и переживания, а еще поняла одно — даже такую свободолюбивую и смелую девушку, как Мадлен, могут заковать в оковы условностей и правил семьи и восточного общества, могут сломать без права на починку…

Она снова посмотрела на Анвара, целующего ее шею и хрипло дышащего… Пусть это будет Он… Тот, кого она знает, в кого была влюблена с самого детства… Она ведь всегда мечтала о Нем, всегда хотела, чтобы с ней рядом был именно Анвар… Сколько раз, обливаясь слезами, она представляла себя с ним — танцующими на своей свадьбе, гуляющими с детьми по Жардан Люксембург, сидящими на семейных ужинах… Ее сомнения сейчас — это просто волнение… Девушки всегда испытывают этот страх в первый раз, разве человеческой натуре не свойственно бояться перемен… Она читала об этом… Все — таки, такое событие в жизни девушки только раз… Все подсознательно боятся потерять девственность как нечто ценное, проводящее водораздел между детством и взрослой жизнью… А еще есть страх перед болью, перед неизвестностью…

Она посмотрела в его глаза, борясь со своим страхом и стыдом, развела ноги, приглашая его в себя… Анвар зарычал, проведя собственнически вдоль ее распахнутых бедер руками…

— Ты действительно хочешь этого? Готова? — спрашивает хрипло, возбужденным голосом… Еле сдерживает нетерпение…

— Да, Анвар… Сделай меня своей… — выдыхает порывисто. Зажмуривает глаза. Ощущает тяжесть его тела на себе… Прикосновение его горячей плоти к своей, а потом — чувствует обжигающую боль…