Ничья…

Иман Кальби, 2021

Финальная часть истории о российской журналистке Владе Пятницкой, ставшей заложницей роковой любви двух сильных восточных мужчин. Чем закончится их соперничество за ее сердце и тело? Кого выберет девушка? Сможет ли она не потерять себя, возносясь к небу и падая в бездну от их всепоглощающей страсти и разрушительной ревности? Обретет ли с кем-то из них долгожданную гармонию в отношениях, или же единственным путем к счастью для нее станет освобождение от их таких пленительных, но удушающих пут… СТРОГО 18+ В романе присутствуют очень откровенные сцены! Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 10

Васель отчаянно прокручивал в голове слова Авада, вот только не в части, касающейся его оскорблений. К ним он привык и воспринимал их как банальную попытку спровоцировать, чему в данной ситуации парень был даже рад — нужен был повод, наконец, начистить этому дегенерату наглую рожу. Настораживали его намеки про взаимосвязь истории с его дружбой с Каримом в прошлом и ситуацией с Владой. Этот урод при всей своей мелочности был весьма проницателен и подозрителен. Про маниакальную, параноидальную тягу Авада искать заговоры, разоблачать предателей, рассекречивать сговоры у себя за спиной ходили легенды. И как это обычно говорят, тот, кто ищет — всегда находит. И он находил… Порой эти разоблачения больше напоминали признания людей после инквизиционных дознаний в средневековой Европе, когда из людей под пытками выбивали любые показания, а подчас он действительно со своей излишней подозрительностью попадал в точку… Меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы он копался в этой истории, лез к нему, и тем более, к Владе. Ситуация все больше подсказывала, что нужно было доставать припрятанные на всякий случай козыри… Другого выхода не оставалось.

Еще и фактор Мирны, о котором он постоянно забывал на фоне переживаемого сумасшествия с Владой. Ее семья могла действительно знать о произошедшем и явно не пылала восторгом по этому поводу. Нужно было прозондировать почву, немного побыть долбанным «внимательным женихом», хотя ни душевных сил, ни банального желания для этого не было ни капли.

Васель попросил одного из своих охранников купить «любые» цветы, сунув такую сумму ему в руки, что можно было забрать весь цветочный ларек с продавцом в придачу. Собрал все силы в кулак, вышел скрепя сердце у дома «избранницы своего деда», как в шутку он называл Мирну при самых близких, намекая на вынужденность этого союза. Рука на тот момент была уже обработана и перевязана. Благо, ребята Васеля всегда возили с собой полностью укомплектованные аптечки. Времена нынче были такие…

***

Они стояли у машины, Васель отрешенно в телефоне, Мирна, повисшая на его шее.

— Почему уходишь? Останься еще чуть — чуть, хабиби, — сладко ворковала милым голоском.

Всегда ухоженная, всегда шикарная, даже в домашней обстановке — мягкий кашемировый костюм цвета беж, духи насыщенного цветочного аромата, который казался ему приторным и навящевым.

— Дела, хабибти, асиф (араб. — сожалею), — отвечает, почти не глядя на нее, что — то там гуглит в телефоне

— С ней дела, да? — язвительно выплюнула она, — это правда, что она у тебя в доме? Васель! Не думай, что мы не в курсе, просто у моей семьи хватило тактичности не накидываться на тебя с целью проверить достоверность наглых сплетен!

Действительно, при встрече с отцом Мирны, который к сожалению, на момент его прихода оказался дома, читалась холодная подозрительность и плохо подавляемый гнев, но он ничего так и не сказал жениху своей дочери, то ли не желая создавать преждевременный конфликт, то ли понимая, что проблема незначительная — у кого из именитых арабов, в том числе и у него самого, не было интригующей связи с иностранкой или девушкой не из их круга. Как правило, здесь на такие «интрижки» внимания никто не обращал…

— Если у твоего отца были ко мне вопросы, надо было их задать. Иначе не вижу смысла обсуждать эти глупые темы, — жестко отсек он, убирая назойливые руки девушки от себя.

— Васель, — она стушевалась и испугалась, ее наивное влюбленное заискивание раздражало, — я просто хочу больше времени проводить с тобой, а ты скрытен, все время где — то… Живешь своей жизнью… Что у тебя с рукой, где ты ее поранил… Я скучаю по тебе, все время скучаю… Лежу в постели и скучаю… Если только захочешь, мы можем не ждать свадьбы, — томно протянула она, касаясь его плеча. — люблю тебя, с самого детства, с ума по тебе схожу…

А эта девочка Лейс не из робкого десятка, — подумал он про себя. Ее смелые заигрывания выглядели наивными и даже смешными. Хотя нет, он врал. Они были бы весьма интригующими, притягательными, даже будоражащими. Мирна была эффектной девушкой. Глупо было это отрицать. Были бы… Если бы его мысли не были целиком и полностью поглощены той, что осталась в его доме, разбитой, недовольной, обиженной его грубостью, принявшей его вчерашнюю похоть с такой неимоверной отзывчивостью тела вопреки протестующему сознанию… Она всегда принимала его, всегда отвечала на все, что он ей давал.. И даже если ее разум, строптивый нрав и острый язык противились, душа и инстинкты ее были всегда его верными союзниками. Нестерпимо захотелось рвануть туда, к ней, ощутить ее цепкие объятия, или острые кулачки на себе — все равно. Неважно что, только с ней, подальше от этой жеманной куклы, формально невинной телом, но такой хитрой, изворотливой и изощренной душой… Такими рождаются и… воспитываются… Она не была в этом виновата, девочка семьи Лейс…

— Что мне сделать, чтобы ты был доволен, хабиби?! Любое твое желание!

— Пусть твоя мать позвонит моей бабушке или сама позвони. Скажи, что я был у тебя. А то она переживает за нашу красивую пару… — не смог сдержать едкий сарказм… — Мне надо ехать, Мирна, халас, — твердо сказал он со вздохом, открывая дверь в автомобиль.

— Хочу с тобой, — не унималась она, — опять бросаешь меня одну… Оставляешь думать о тебе, хотя все могло бы быть…

— Повторяюсь, даже не думай об этом. Не разочаровывай меня. Только в брачную ночь, — прозвучало назидательно — наставнически. Обычно такие морали читают невесты своим нетерпеливым женихам…

— А с ней не разочаровываешься?! Что ты нашел в ней? Я видела ее, мы говорили! Приезжала к ней в отель. Она никакая. Кожа да кости, бледное лицо! Она словно моль на фоне меня! Даже когда вырядилась в то вульгарное красное платье и вертела своей жопой на концерте перед всеми мужиками Дамаска, она все равно была никакая!

— Что ты сказала? Ты приезжала к ней в отель?!! Зачем?! Что ты ей наговорила?! — теперь уже Васель дернул ее за плечи.

— О, ну хоть какая — то эмоция на твоем лице появилась, как я заговорила про эту суку! Нужно будет, еще раз приеду! Я буду бороться за свое счастье до конца! Говорила то, что говорила! Правду говорила! Что она у тебя не первая, не последняя и не единственная! Что ей нет места в твоей жизни, в нашей жизни, Васель, в нашей! Я теперь часть твоей жизни! Не забывай это! И унижений в виде всяких русских шлюх я не потерплю!

— Будь аккуратнее в оценках, Мирна. Мне кажется, ты забываешься. А еще ты слишком самоуверенная…

— Разве не ты меня засватал, Васель? Не сам пришел ко мне? — обиженно отвечала Мирна, — мы поженимся. Я буду твоей женой, Васель. Женой… Этим все сказано.

Он открыл дверь машины, сел, посмотрел на нее пренебрежительно — надменно, приподняв бровь.

— Все сказано, говоришь? Малышка, Париж выбил из тебя все знания о наших реалиях? Ты права, ты будешь моей женой. Но кто сказал, что единственной? Я могу завести себе еще три жены, и не тебе решать, кто это будет, когда и почему…

Захлопнул дверь, резко стартанув, обдав Мирну волной горячего воздуха

Она что — то продолжала кричать, яростно сжимая свои холеные руки, а он несся туда, куда уже не первый час его так влекло…

***

— Адель, у тебя с собой все, что я передал из вещей Влады? — спросил у друга по выделенной линии, чтобы никто не мог подслушать.

— Да, как ты сказал, — сухо ответил помощник, все это время в числе его охранников ожидавших Васеля за поворотом у дома семьи Лейс.

— Бери эти вещи, забирай Дарью и действуйте по схеме.

— Все — таки решил? — спросил друг с ноткой сожаления.

— Другого выхода нет, — сухо ответил он и повесил трубку…