Записки из сети

Иль Канесс

Всякое разное, опубликованное в сети интернет за разное время. Рассказы, очерки, путевые заметки, наблюдения и прочее. Что-то грустное, что-то смешное. Книга содержит нецензурную брань.

ЗАКОНОТВОРЕЦ

Товарищ Хвостов очень предприимчивый и неравнодушный человек. Он помешан на выдумывании законов, возмущён социальным неравенством, его гражданские инициативы заслуживают самого пристального внимания, а законопроекты справедливы, актуальны и необходимы. Я убеждён, что если бы товарищ Хвостов являлся депутатом Государственной Думы, то ему аплодировали бы стоя несколько часов подряд.

Проще говоря, он совершенно не дружил с головой. Был вечно не брит, неопрятен, от него за километр несло жжёными покрышками, а иногда он заявлялся в редакцию в потёртом элегантном женском пуховике. Но при этом всегда оказывался зверски решительным и невозмутимым.

От его энтузиазма мир вокруг меня сотрясался.

— Экономика должна быть экономной, — заявил он, ворвавшись в кабинет. — Нужно задаться вопросом: а почему на товаре ЗАВОДОМ не указаны ценники?.. — он достал из недр малинового пуховика бытовой кантер и демонстративно заявил, указывая на заводской штамп: — Вот как тут ценник: всё до рубля и копеечки!

Я в предвкушении целой лекции об экономике брутто\нетто потёр виски и зажмурив глаза, спросил:

— Разумно: а почему же сейчас ценники не стоят…

— Вот и я задаюсь этим непростым вопросом!

Чтобы столь важные наблюдения не пропали даром, я вручил ему ручку и чистый лист, предложив:

— Пишите.

Он решительно продолжил, уже судорожно записывая довольно приличным, размашистым почерком:

— Я вот как разумею: необходимо привести всё к единому тарифу. Да-да. Например, один килограмм картошки должен стоить 30 рублей. Зачем привязывать курс доллара к золотому запасу? Ведь картошки полно! К ней надо привязывать. Понимаете?

Я кивнул. Хотел сказать, что необходимо срочно звонить Трампу, но промолчал. Или Лукашенко…

Он же немедленно аккуратно вывел на бумаге свои умозаключения и задумчиво посмотрел на меня.

— Более конкретные примеры есть? — спрашиваю.

Поразмыслив, он сказал:

— Ну… а если… если… А один килограмм ШУБЫ по тридцать рублей!

Это было сильно.

— Шубы — это потрясающе! — отозвался я. — Пишите.

Товарищ Хвостов, чувствуя понимание и поддержку что-то судорожно записал, робко пробубнив:

— Пять килограммов соболиной шубы всего получится за 150 рублей…

После двух или трёх подобных посещений, я перестал его СЛУШАТЬ. Молчать было не вежливо, — человек, всё-таки. Пусть, совершеннейший безумец, скорее всего, живущей с мамой, одинокий и отвергнутый обществом, но тем не менее — человек. Вскоре я понял, что если поддерживать с ним диалог, то это непременно затянется. Именно поэтому с некоторых времён я стал каждый раз предлагать ему всё записывать на официальном бланке. Его это несказанно радовало и воодушевляло.

Он записал и снова вопросительно на меня посмотрел.

— Изумительно, — восхитился я. — Сдав пять килограмм картошки, получается целая одна шуба.

— Именно! — восторженно заявил товарищ Хвостов и продолжил: — Ведь есть же такой закон «12 квадратных метров на человека»?

— Возможно…

— Если на человека приходится меньше метров квадратных, то пусть Государство ему доплачивает за каждый недостающий.

— Картошками или шубами? — спрашиваю.

Товарищ Хвостов размышляя, взволнованно задёргал ручкой над листом, а затем торжественно воскликнул:

— Шубами!

— Браво! Пишите!

Он тут же начал яростно записывать эту удачную мысль.

— Что ещё?

— Шубы — это слишком мелко, — лихорадило его. — Надо брать более глобально: один килограмм вещей по тридцать рублей!

— Любых?

— Хороших… Например: килограмм хороших носков с начёсом равен одному килограмму соболиной шубы… Да-да. Как же я…

Мысли товарища Хвостова оказались настолько искромётны и быстры, что он едва успевал их записывать и, кажется, запутался. Потом начал рисовать эмблему Чемпионата мира по футболу в России. Это было уже слишком.

— Замечательно, — строго сказал я и быстро выхватив, спрятал исписанный им лист в стол. — Весьма необходимые законопроекты. На сегодня хватит. Всего доброго.

Ручка в его руках всё ещё дрожала. Он был преисполнен инициативами. Казалось, он не угомонится, пока я как минимум не позвоню во всемирный валютный фонд или в ФИФА. Но я был непреклонен.

— Пожалуй, мне пора, — сдался он. — Ведь главное, чтобы экономика была экономной.

И ушёл, спрятав ручку в свой стильный женский пуховик.

Я же достал его «Дело» со всякими законопроектами. Читаю:

«За сруб ёлки под новый год сажать негодяя на 31 год! Как дней в декабре», «У купюры две стороны, а значит, сто рублей это на самом деле двести рублей!», «Заработная плата должна измеряться в среднемесячной купюре 2500 рублей за один килограмм труда. Перекидал сугроб — получи свои законные сто тысяч!» и так далее.

Овации.

Храбрости безумцев поём мы песню.