В руках богини

Илья Георгиевич Ганчуков, 2022

Она обожает фэнтези о попаданках, покоряющих чужие миры, но терпит сокрушительный крах в своем собственном: ее отчисляют с первого курса университета. Куда теперь податься девушке без образования и особых талантов? Разве что прямиком в другую реальность, где можно стать прекрасной эльфийской принцессой в изгнании, овладеть магией, обзавестись двуручным мечом-телепатом и наконец-то реализовать свою давнюю мечту о невероятных приключениях. Как это сделать? Для начала поможет таинственная цыганка, а после найдутся и другие желающие сделать жизнь бывшей студентки в волшебном мире крайне нескучной…

Глава 16

На следующий день мы добрались до городка под названием Неллан. Сюда с запада стекались беженцы, спасающиеся от войны, так что дорога перед городскими воротами оказалась забита повозками, лошадьми и людьми.

— На полтысячи джен хвост! — буркнул Льонги, заглядывая к нам. — Всё, теперь до вечера простоим!

— А я рад, — неожиданно заметил Эарин, когда за Льонги захлопнулся полог. — Не люблю я города!

— За что? — удивилась я.

— Я ведь вырос в лесу, — ответил Эарин, вздыхая. — А это совсем другое дело! Ты, наверное, не жила на дереве и не спала на ложе из переплетающихся ветвей…

Его удлинённое лицо приобрело ностальгически-мечтательное выражение.

— Каждое утро, когда я спускался с дерева — первым делом хватал ведро, набирал в ручье воды и выливал её под корни дерева, со словами благодарности за то, что оно даёт нам кров и оберегает наш сон ночами.

— Ему было приятно? — брякнула я, не в силах сдержать сарказм, но Эарин, увлечённый рассказом, пропустил его мимо ушей.

— Очень! — кивнул он. — Мы ухаживали за ним, а оно в ответ помогало нам, как и заповедала матерь Илвинан.

Он начал рассказывать о том, как мальчишкой жил в эльфийских лесах на севере, как отправился в Странствие, и как, вернувшись из него, объявил родителям, что нашёл своё призвание — обойти весь мир, что создала Илвинан, дабы увидеть всё его единство. Как потом завербовался на корабль в Брифлесе (так назывался единственный порт эльфов) и отправился плавать по морям.

— А в городе совсем другое, — произнёс он, закончив свой рассказ. — Лежишь ты на кровати, но она хоть и мягкая, а всё равно не живая. И ты её не чувствуешь, и она тебя. Стены каменные — ни птиц сквозь них не слышно, ни ветра. Нет, не люблю я города.

Снаружи послышался звук шагов, и в фургон заглянул Ангаквар.

— Брат! — обратился он к Эарину. — Если в городе собралось столько народу, места в гостинице нам не видать, как синего солнца. Придётся искать своих, если они ещё не сбежали отсюда.

Эарин энергично кивнул.

— А здесь много эльфов? — спросила я, когда мы въезжали в ворота.

— Пара десятков, не больше — ответил Эарин. — Неллан — небольшой городок, так что нам тут места мало. Я думаю, здесь даже своей жрицы нет.

Затем он поднял голову к потолку фургона и произнёс в пространство.

— Прощай, матерь Илвинан! Пусть наше расставание будет недолгим, и ты узнаешь меня при встрече.

Я сдавленно хихикнула, но тут же попыталась сгладить неловкость.

— Пыль в нос попала, — объяснила я Эарину. — Прости. Зачем ты прощаешься с богиней? Если весь мир её дом — то и города тоже!

— Нет! — Эарин мотнул головой. — То, что было создано руками — до него ей дела нет. Пока мы не покинем Неллан, богиня вряд ли будет меня видеть и слышать. Так что я пока попрощаюсь.

Затем он вылез на передок фургона, и мы услышали, как он что-то втолковывает Льонги.

— Странный он! Даже для эльфа, — буркнул Койд.

— Будет вам, почтенный гном! — махнула рукой я. — На самом деле Эарин очень милый.

— Он неплохой, да. По крайней мере, для эльфа, — кивнул Койд. — Но всё равно — странный!

Через несколько часов, фургон въехал в ворота и буквально утонул в уличном шуме и суете. Я выглянула наружу и увидела, что улица полна народа. Нас пропускали медленно и неохотно. Льонги, ругался, охаживая палкой тех, кто не успевал убраться с дороги, сердито всхрапывали олени, а гул голосов снаружи мало-помалу становился возбуждённым и недовольным. Несколько раз о стенки фургона, судя по звуку, ударились камни. Я зябко передёрнула плечами — а ну как мы снова угодим в побоище вроде гогарского? Койд перехватил поудобнее топор.

— Вы никого убивать не хотите? — испуганно спросила я.

— Ну, для начала хватит и обуха, — пожал плечами гном. — Это если повезёт. А там… там видно будет.

В его низком голосе прозвучала угроза, к счастью адресованная не мне. Он явно не шутил. Мы свернули на какую-то улицу, и стало чуть-чуть потише.

— У меня нет мест! Ни одного! Даже на чердаке! — послышался снаружи чей-то старческий голос, тут же утонувший в возмущённых возгласах. Улица стала уже, когда я приоткрыла боковой выход, то почти что перед глазами увидела стену дома.

Спустя ещё несколько рискованных манёвров и парочку ругательств Льонги мы остановились окончательно.

— Вон там нам будут рады, — сообщил Эарин, указывая на крепкий двухэтажный домик в самом конце улицы. Сама улица совсем сузилась, и дальше фургоны уже не могли проехать.

— Откуда ты знаешь?

Эарин снисходительно улыбнулся.

— Хорошо, что Андо не слышит! Он бы поднял бы тебя на смех, наш Андо это умеет. Каждый, кто отправляется в Странствие, заучивает все тайные знаки наизусть, без этого в большом мире пропадёшь. Сам дом каменный, ни кусочка дерева на него не пошло, даже на рамы с наличниками. Люди так не строят, только эльфы, если им вздумалось среди людей поселиться. А видишь вон-то окно, рядом с входной дверью? Занавески зелёные, это значит «добро пожаловать».

После паузы Эарин добавил.

— Ну а мы с братом уже больше ста лет бродим по странам и городам, так что отлично знаем, где можно найти наших.

Я удивлённо покачала головой. Нет, все книги, прочитанные мной, говорили о том, что эльфы бессмертны, или, по крайней мере, живут сотни лет, но мне всё равно на миг стало не по себе. Получается, Ангаквар с Эарином продавали в этом городе сладости, когда ещё не родился ни один из его нынешних жителей, даже самых старых. И они, наверное, будут торговать и после того, как умрут те люди, которые сегодня только родились. Интересно, а в самом деле каково это — видеть, как состарились внуки твоих первых клиентов, а ты всё тот же, что и раньше?

Нам открыла степенная эльфийка, в которой, несмотря на лишённую возраста внешность, чувствовались прожитые годы. Величаво наклонив голову, словно разрешая нам войти во дворец, она произнесла.

— Я рада вам, братья и сёстры. Мой дом — ваш дом. Моё имя Урнара из рода Руньяра.

Вскоре мы уже сидели за накрытым столом, вместе с ней и её дочерью Лаурэ, живой улыбчивой девушкой со смешинками в зелёных глазах, во всём помогавшей матери. Льонги так и пожирал её глазами.

— Тихо ли в городе? — спросил Ангаквар, после первой же ложки. — Люди вас прогнать не пытаются?

Госпожа Урнара, поморщившись, покачала головой.

— Несколько дней назад жрец собрал перед храмом с дюжину юнцов, у которых дел мало, а глупости много, и пытался втолковать им, что, мол в городах, осенённых благословением Шести, не место тем, кто в Шестерых не верит. Да только ничего из этого не вышло. Мы тоже не вчера родились, и пока эти парни ходили за вилами и топорами, успели собраться на площади. Старейшина Келеброс объявил, что наши будут защищаться до последнего издыхания. Те парни струсили, помахали вилами для острастки, да и разошлись. Я слышала, одному даже от отца влетело, что единственный топор в доме без спроса взял.

Я рассмеялась, ко мне присоединились Мэл, Лаурэ и Льонги, но остальным, похоже, было не так весело.

— Так-то оно так, — пожал плечами Эарин. — Но не пора ли и вам вернуться под родные ветви? Что случилось однажды, случится и дважды.

— Может быть, — пожала плечами госпожа Урнара. — Князь Петор Кригел выступил из Фреханка на битву с Безмолвной. Если ему не удастся загнать её с её орками обратно в горы, то я начну собирать вещи. Мы с Лаурэ решили подождать, но многие уже готовятся к отъезду — впрочем, вы и сами, наверное, видели, пока искали мой дом. Поэтому на площади сейчас никто не торгует — людям не до этого. Но кое-что можно купить у наших.

Сытный обед подействовал благотворно — из-за стола я вставала вполне довольная жизнью. Неожиданно мой взгляд упал на картину на стене. Лесная поляна, освещённая солнцем, и в центре её двое эльфов. Светловолосый мужчина почтительно склонял голову, опустившись на одно колено. А перед ним — женщина с длиными распущеными волосами, в платье, сшитом из множества разноцветных лоскутков и ни один цвет или оттенок не повторялся дважды. Женщина спокойно и умиротворённо смотрела на мужчину, положив ладонь на его затылок.

— Кто это нарисован? — шёпотом спросила я у Мэл.

— О! — та состроила торжественную физиономию. — Это матерь Илвинан благословляет Стайрена Маниара вернуться домой!

Я вновь оглядела женщину. Так вот кому поклоняются эльфы!

Лаурэ начала собирать посуду, Льонги и Мэл вызвались помочь ей, а Эарин сообщил, что отправляется за припасами.

— Маржи, ты пойдёшь с ним, — велел Ангаквар. — Проследи, чтобы вас не обсчитали, а как закончите — составь ведомость потраченного. И вы, почтенный Койд, тоже идите, мало ли что.

Эарин, судя по всему, и впрямь помнил наизусть все эльфийские дома в Неллане — он безошибочно находил их, один за другим, так что у нас всех прибавилось поклажи. Толчея на улицах продолжалась, пробиваться сквозь неё было не так уж легко: мне трижды отдавили левую ногу и дважды — правую. Койд время от времени неразборчиво ругался, когда кто-то из прохожих задевал его локтем по лицу. Лишь Эарин умудрялся никого не касаться, словно вовсе не замечая толпы.

— Идут! Идут! — неожиданно донеслось с соседней улицы.

Толпа пришла в движение, кто-то бросился на крик, кто-то, напротив, решил, что пришло время убраться с улицы.

— Кто идёт? Куда идёт? — растерянно спросила я.

— Похоже, это князь Петор со своим войском, — пробормотал Эарин в ответ. — Великая Матерь, как же не вовремя!

— Возвращаемся? — деловито спросил Койд.

— Нет, — недовольно ответил Эарин. — Пойдём в обход. И пусть богиня убережёт нас от встречи с воинами.

Я не очень понимала, почему он так встревожился — ну солдаты и солдаты, что им за дело до нас? Но, на всякий случай, прочитала про себя краткую молитву Хиге.

— Постараемся найти всё что нужно, чтобы мы могли тронуться сегодня же, — продолжил Эарин. — Хлеб у нас уже есть, крупа тоже, остаются овощи… Нам — туда!

Мы последовали за ним напрямик между домами. Городок мало-помалу наполнялся шумом: грохотом сапог, звяканьем кольчуг, громкими командами, стуком копыт, хлопаньем дверей и забористой солдатской бранью. Солнце уже скрылось за городскими стенами, и небо окрасилось багрянцем. Улицы стремительно пустели. Мы двигались между домов (Койду это удавалось с трудом), пока не оказались на заднем дворе небольшого каменного домика. Эарин постучал в низенькую дверь чёрного хода, и на стук выглянул долговзяый эльф с недовольным лицом.

— В чём дело? — спросил он.

— В припасах, брат, — мягко ответил Эарин, демонстрируя деньги. — Ты продавай, а мы купим.

Эльф с некоторым подозрением оглядел нас и нехотя кивнул.

— Ты, — он ткнул пальцем в грудь Эарина, — заходи. Может, в подполе что-нибудь для вас найдётся. А вы, — он указал на нас, — подождите снаружи.

Они вдвоём скрылись внутри. Через некоторое время Эарин выскользнул из двери с какими-то горшками в руках. Почти тут же с улицы послышался топот, стук, потом кто-то крикнул:

— Эй, хозяин, выходи! Исполни свой долг перед домом Кригел!

— Пронесло! — выдохнул Койд, вытирая лоб.

— Всё! — тяжело дыша добавил Эарин. — Возвращаемся.

Возле дома госпожи Урнары царила суета — ещё издали мы заметили, как Льонги и Андо пытаются увезти фургоны от дома. Какой-то человек на лошади покрикивал на них.

— Пошевеливайтесь вы, деревенщина! Вы мешаете бану Корлену Вегиру расположиться на ночлег! Убирайте свою рухлядь с улицы, коли кнута не хотите!

У него был совсем юный, ещё ломающийся голос — он был даже младше меня. Я, не сдержавшись, выругалась — к счастью по-русски, так что Койд с Эарином меня не поняли. Что это за хрен с горы? Что он себе позволяет? Я невольно начала перебирать пальцами, готовясь к заклинанию, но Эарин, почувствовал это.

— Держи себя в руках! — шепнул он. — Не хватало нам ещё и с рыцарем ссориться!

— Кто такие?! — крикнул нам всадник. — Я Даруш Бугад, оруженосец бана Корлена!

Эарин принялся объяснять, но тут из дома вынырнул Ангаквар.

— Это мои работники, — хмуро заявил он и представил нас. — Охранник Койд и счётчица Маржи. А также мой брат Эарин.

— Ладно, проходите… — недовольно пробормотал парнишка, скривив губы.

— Дом госпожи Урнары заняло рыцарское копьё, — мрачно буркнул Ангаквар, когда мы вошли во двор.

— Рыцарское копьё заняло дом? — удивлённо переспросила я. — А сам рыцарь куда подевался?

— Не смешно, — процедил Ангаквар. — Если ты забыла, то копьё — это сам рыцарь, его оруженосцы и пажи. Они тут и поселились. Урнару выгнали на чердак, Лаурэ заставили прислуживать себе, а мы сегодня будем ночевать в фургонах.

— Что за жизнь, ни поспать, ни погреться! — сплюнул Койд, и я была согласна с ним на все сто. Мы развернулись и направились к воротам. На улице зацокали копыта, и во двор, навстречу нам, вошёл седой, усатый человек в богато украшенной кольчуге. Похоже, это и есть тот самый бан Корлен.

— А ну посторонитесь! — гаркнул он, но, заметив меня, сменил тон. — Ого! Надо же какие цветы растут зимой посреди города! Кто ты, девица?

Ангаквар побагровел, Эарин побледнел, но я слегка кивнула им, стараясь смотреть как можно уверенней, мол, ничего со мной не будет.

— Эй, рыжая! Звать тебя как? — подойдя поближе, повторил рыцарь уже менее любезно.

— М-маржи, — выдавила я. — Маржи из Гогара.

— Иди со мной, Маржи из Гогара, — велел рыцарь, а затем добавил, обращаясь к мужчинам. — А вы все убирайтесь с глаз долой!

Я ободряюще улыбнулась Ангаквару, хотя на душе скребли даже не кошки, а целый прайд львов, и зашагала вслед за баном Корленом.

В доме шла пьянка. Несколько молодых парней, скорее даже подростков — видимо оруженосцы — сидели за столом, гоготали и вливали в себя вино. Я подумала, что бан Корлен их сейчас разгонит, но тот лишь крикнул.

— Подать мне самую большую кружку!

Из кухни появилась Лаурэ с искажённым от страха лицом, нёсшая в руках кувшин и здоровенную глиняную кружку с узорами.

Бан Корлен выхватил её, плюхнулся на стул во главе стола и силой усадил меня рядом. Оруженосец, сидевший тут же, похотливо уставился на меня. В моей душе всё перевернулось — шум общей залы «Золотого пера» вновь зазвучал в голове. Проклятье!

— Эй, крошка, ещё медовухи! — воскликнул один из оруженосцев. Лаурэ юркнула в кухню и, вернувшись с новым кувшином, принялась наливать. Бан Корлен шлёпнул её ниже пояса, и она вздрогнула всем телом.

Оруженосцы болтали, перебивая, и перекрикивая друг друга, и иногда отпускали двусмысленные шутки в адрес меня и Лаурэ. Бан Корлен под столом деловито ощупывал моё бедро. Я почувствовала, что закипаю. Что же делать? Может они напьются, и заснут прямо за столом? Нет, не похоже. Вон, пьют кружку за кружкой и хоть бы что!

— Ещё кувшин! — велел рыцарь, заглянув в пустую кружку. — Да смотри, тащи покрепче, а то эта больно слабая! Вода, а не медовуха, я бочку выпью, а потом на руках пройдусь! И ты пей, Маржи!

Я осторожно отпила из поставленной передо мной кружки. Хм, и впрямь не так уж крепко. Лаурэ метнулась в кухню, и у меня родилась идея. Пока ещё неотчётливая, но, возможно, спасительная.

— Можно я ей помогу?! — просительно протянула я, заглядывая в глаза бана Корлена.

— Иди! Но потом возвращайся за стол! — кивнул рыцарь.

Оказавшись на кухне, я первым делом спросила у Лаурэ.

— Слушай, у вас дома никакого снотворного нет?

— Нет.

— А чего-нибудь покрепче?

— Нет! — с несчастным видом отозвалась Лаурэ. — Мы пьём редко, так что ничего особенно крепкого не держим. Ни гогарского хлебника, ни горднатской изумрудки. А от этого пойла действительно, разве что с целой бочки опьянеешь.

Я взяла у неё из рук кувшин и заглянула в него. Хм. Медовуха — это вода, мёд, этиловый спирт и всякая дрянь, о которой вспоминать не стоит. Если бы я могла разделить всё это… Я снова посмотрела на кувшин, затем на Лаурэ. Ободряюще взяла её за руку и произнесла:

— Не было печали! Сейчас будет им покрепче!

Я поставила кувшин на стол и, погрузила в медовуху указательные пальцы рук.

— Что ты делаешь? — испуганно прошептала Лаурэ.

— Спасаю тебя и себя, — отозвалась я, стараясь почувствовать магию в руках. Пальцы начало покалывать, и, спустя мгновение, энергия потекла в кувшин. Я поболтала пальцами в разные стороны и почувствовала, как жидкость отзывается на мои движения. Когда я осторожно подняла руки, то под моими пальцами висели две здоровенные капли. Одна из них, жёлтая, пахла мёдом, другая, прозрачная — спиртом. Я опустила спиртовую каплю — вернее каплищу — обратно в кувшин, и велела Лаурэ.

— Давай сюда все кувшины, какие есть в доме!

Лаурэ открыла дверцу в полу и нырнула в подвал. Через несколько секунд передо мной стояло с полдюжины кувшинов с медовухой. Мне предстояло сделать из них то, что вырубит этих вояк. Я принялась разделять спирт и мёд, собирая первый в свой кувшин, а второй — в стоявшее на полу ведро. Когда убойный коктейль, градусов на восемьдесят, был готов, я добавила немного мёда из ведра, и сунула кувшин Лаурэ.

— Неси! Скажи, что это самое лучшее ваше вино!

Лаурэ вмиг умчалась, и вскоре из комнаты донеслись восхищённые возгласы, мало-помалу утрачивавшие членораздельность. Ну, ещё бы, нельзя же так резко повышать градус!

Из комнаты донёсся звук падающего тела, потом ещё один. После четвёртого я выглянула за дверь и с удовлетворением увидела, что оруженосцы спят под столом. Бан Корлен, более выносливый, нашёл в себе силы подняться и направиться ко мне.

— Пшли кмне впстель, — невнятно выдал он. Я кивнула Лаурэ, мы вдвоём подхватили рыцаря под руки и потащили в спальню. Едва растянувшись на кровати, он захрапел. Лаурэ вытерла со лба пот и обняла меня.

— Спасибо, сестрёнка!