А в конце она улыбалась

Ильнур Шабанов

История молодого человека, которому повезло попасть в новую семью после детского дома-интерната. В надежде найти и понять себя он изучает сотни возможных вариантов – как ему следует прожить эту жизнь. Пока однажды не влюбляется.

Разве можно не мечтать?

© Ильнур Шабанов, 2021

ISBN 978-5-0055-4130-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Почти Свой

По пустынным улицам города начинали скользить первые согревающие лучи нового дня. Одинокие многоэтажные дома нехотя выпускали из своих дверей ранних пташек, суетливо спешащих куда-то. А, пришедшая, уже месяц назад, осень, все еще стеснялась показывать свои худшие стороны, и город продолжал кичиться, своей строгой чистотой.

Не выспавшиеся из-за полуночных переписок ученики, хмуро переступали с ноги на ногу, на каждый третий шаг ругая учебу новым словом. А давно безликие сотрудники разных предприятий либо кучковались возле автобусных остановок, либо создавали пятибалльные пробки. Прошло немного времени и люди стали двигаться быстрее, а их лица — обеспокоенно кособочиться от взгляда на часы.

Сорокадвухлетняя учительница младших классов Нурия и ее долговязый семнадцатилетний сын Эл, были в тот день одними из кособочившихся. Путь этой семейной пары состоял из трехсотметрового спринта до парковки, небольшой головоломки «найди свою машину» и преодоления пробок на двухкилометровой дистанции до школы. Учитывая остававшиеся в их распоряжении 25 минут, только безграничная вера матери в Бога могла уберечь их от опоздания — уже пятого за четверть. Привычка хорошо и основательно позавтракать, вновь шла во вред желаемому, размеренному утру.

Спокойствие, размеренность и стабильность являлись тремя понятиями, которые составляли основу жизни некогда красивой молодой девушки из мусульманской семьи. До сих пор, она тщетно пыталась привить подобные добродетели сыну, но любимый ребенок никак не хотел принимать советы и наставления, чем заставлял свою добрую мать лишний раз беспокоиться.

Этот парень — Эл, уже достаточно высокий, пусть и не до конца сформировавшийся, казался приятным юношей — ростом около ста восьмидесяти двух сантиметров, худощавый, длинноволосый, чаще всего одетый в черные джинсы (вполне сходящие за брюки), розовую рубашку и черный пиджак, он вполне мог пользоваться успехом у противоположного пола, если бы с первого дня своего появления в новой школе не смотрел на каждую девочку, недовольным взглядом обманутых ожиданий (по крайней мере, так его себе интерпретировали, обиженные одноклассницы, и были, по большому счету правы).

Они ожидаемо опоздали в школу, и Нурия подумала, что при иных обстоятельствах их наверняка могло бы постигнуть несчастье. «Что ни делается — то к лучшему» напутствовала она сына. Это была любимая ее поговорка, которую она часто слышала от своей мудрой бабушки, поговорка, которую уже очень давно, со времен ее появления, следовало переквалифицировать в отговорку, по мнению Эла.

Приняв вид «бежавшего сломя голову, проспавшего из-за неполадок с будильником, и жаждущего новых знаний» ученика, парень постучался и вошел в кабинет математики, где в полном составе (что удивительно для понедельников) был собран его 10 «А» класс. Находясь в положении новичка, переехав вслед за матерью в новую школу, Эл даже при всем желании, которое, впрочем, у него отсутствовало, вряд ли смог бы завести сколько-нибудь доверительные отношения. Одноклассники начинали привыкать, к тому, что слышат его голос только при перекличке, или, как сегодня, в случае опоздания. В свою очередь, учителя еще не начали осыпать парня вопросами, предоставляя ему время немного «подстроиться».

Он сел за свой стол — вторая парта третьего ряда, рядом с рыжеволосым мальчиком, о котором, к тому времени, Эл знал немного — только что зовут его Саша Птицев, что мама его работает в школьной столовой и что когда парень волнуется, начинает сильно заикаться, однако вызывая этим не ехидный смех, а какую-то жалость, ибо, хоть им еще и не довелось иметь хоть какой-то личный диалог, было видно, что человек из Саши получается добропорядочный. Он был в каком-то смысле активистом, но при этом, никого не раздражал. Даже желанием остаться после урока и попросить дополнительных разъяснений по теме. Парень казался простым, и искренним. Таким бесхитростным, что не мог вызывать какую бы то ни было серьезную отрицательную эмоцию, даже у самых гадких ребят, с которыми Саше выпало познакомиться. В общем, Элу повезло с соседом, потому что хоть в классе и не было ярко выраженных околопреступников, ребят которые жаждали самоутвердиться за счет чего угодно, хватало.

Нельзя сказать, что Эл молчал, потому что ему не нравилась школа, иной раз было интересно послушать словесные перепалки одноклассников с учителями, или между собой; интересно было смотреть на девчонок, с их еще не до конца сформировавшимися навыками очаровывать; и даже некоторые уроки он посещал с удовольствием, что во многом объяснялось личностью преподавателя. Тем не менее, каждый учебный день, Эллер с нетерпением ждал конца занятий, дабы сбежать обратно в свой мир кинематографа, прелестных актрис, и музыки, который скрывался по адресу Пушкина 54, не далеко от центра города. Находя для себя удовлетворение, в просмотре старых, малоизвестных, и конечно популярных фильмов, юноша с радостью переживал все новые и новые истории вместе с очередным главным героем, то становясь его другом, то и им самим. К примеру, вчера он нашел на улицах Рима спящую принцессу Анну, а сегодня уже собирался протестировать новую виртуальную игру с полным погружением, где вход в систему выполняется через копчик игрока с помощью особенной полубиологической разработки.

Едва ли не каждый день проживая новую жизнь, сама реальность, вялотекущей своей монотонностью, если и могла заинтересовать парня, то лишь чем-то экстраординарным, превосходящим по сюжету любую кинокартину, любую книгу. До сих пор этого еще не случалось, но объяснение тут довольно простое — парень просто еще не влюблялся.

Последним уроком в тот день, с которого началось наше знакомство, предполагалась биология, но ее отменили, в связи с каким-то школьным мероприятием младших классов. Эл немного измученный, но все же довольный тем, что сможет прийти домой раньше матери, уже думал о наилучшем способе провести свободные минуты, выходил из класса, как неожиданно его окликнул Саша, со странным, как показалось юноше, предложением:

— Эл!

— Да?

— Ты как вообще относишься к кино?

— Ну вроде нормально, а что?

— Не хочешь сходить с нами в «Армар Плазу»? — а Эл определенно не хотел идти с «ними» — кто бы ни значился, под неизвестными сотоварищами, но, чтобы им не показалось будто он недружелюбный, или, хуже того, высокомерный, спросил:

— А на что хотите пойти?

— На «Последнего летчика». Идут Костя и Денис еще. Сначала фильм посмотрим, а потом поедим в «Хлопе копыт». И еще Катька с Лилей может подойдут, они куда-то перекусить пошли, сказали позвонят. — Подверг парня панике, добрый рыжеволосый сосед. Опасаясь разговаривать с девочками, и не дай Боже, показаться глупым, Эл ответил:

— Блин, может как-нибудь в другой раз? Просто, кажется, сегодня я с мамой договорился помочь с покупками.

— Ну, ок — вздохнул, действительно немного расстроившись, Саша — Тогда скажу ребятам что у тебя дела. Тогда до завтра!

— До завтра — они пожали руки, Эл, во второй раз остановившись в дверях, неловко помахал ладошкой на прощанье и пошел домой чуть быстрее, чем обычно. Он немного боялся, что его догонит напоминание: «снова упустил свой шанс пообщаться с девушками из-за своего стеснения», не думая о том, что эти мысли только поджидают его впереди, дома, между кроватью и рабочим столом, подготавливая бранную речь о том, какой он жалкий трус.

В то время, единственной девушкой, которую он считал абсолютным идеалом была Лили Коллинз, с ее ангельски чистым, непорочным личиком, стройной фигурой и главными ролями в любовных мелодрамах, которые, к сожалению Эла, он уже все посмотрел. С экрана компьютера, актриса манила его своими большими, выразительными, зелеными глазами, завлекая в мир несбыточных иллюзий, дарящих томящейся душе какой никакой антибиотик, таблетку создающую внутри больного атмосферу возвышенного чувства, к которому подобные юноши стремятся больше всего. Уже дома, на одном из фан-сайтов, где Эл был ежедневным посетителем, парень нашел новое интервью Лили, еще не переведенное на русский, но послушать ее голос, затрагивающий все то, что ни один другой голос не затрагивает, (пусть и не понять, возможно основную суть разговора, просто наблюдать за ее движениями, осознавать что вот она — настоящая, живая!) для Эла это было верхом блаженства. Предшественницами новой мечты парня, являлись в большинстве своем, также актрисы — начиная от звезды диснея Селены Гомес, продолжая Натали Портман и Скарлетт Йохансон, и заканчивая Грейс Келли. И в каждой из них, парень находил черты необходимые для его настоящей любви — у кого-то он выделял глаза, у кого-то вожделенную талию, кто-то, по его мнению обладал совершеннейшим голосом, который можно слушать вечность, вместо тишины, и он никогда не надоест, кто-то обворожил романтичного юношу одним лишь движением — одним кивком головы, поправкой прически или случайно скатившейся по щеке слезой, создавая из всех прекрасных девушек своего времени и знаменитостей прошлого маленькие штрихи своей собственной, любимой девушки, Эл добавлял ей определенные черты характера, такие как: схожее с ним и даже превосходящее его чувство юмора, скромность и в то же время скрытая извращенность фантазии, любовь к поэзии, и многое, многое другое. Зациклившись на одной из звезд культурного небосклона на несколько месяцев, он постепенно переключался на кого-то другого, пребывая тем самым в иллюзии постоянной любви, и никогда не страдая по ушедшим. В этом была неуязвимость его путешествующей по разным мирам души, и сам того не понимая, именно из-за этого, Эл боялся знакомиться с настоящей девушкой, ведь разочаровываясь в идеалах, можно ли представить, что в окружении он найдет хоть кого-то, достойного его великих чувств?

В дверь позвонили, и Эл, уже посмотревший новое, плюс несколько старых интервью Лили Коллинз, сделавший домашнюю работу, и немного прибравшийся в своей комнате, с неудовольствием принял тот факт, что Нурия вернулась с работы немногим раньше.

— Сынок, ты дома? — раздался обычный голос начальной стадии беспокойства.

— Да, мам.

— Спустишься на кухню?

— Зачем? — Спросил прекрасно понимающий за чем его зовут, и немного проголодавшийся Эл.

— Расскажешь — что нового в школе, поужинаем вместе.

— А что из еды?

— Я креветок купила, с макаронами отварю и покушаем. Это быстро, минут пятнадцать и готово.

— Сейчас спущусь.

Спускался парень без малого 17 минут и по его расчетам, еда ожидала его на столе, достигнув комфортной для пережевывания температуры, однако, спустившись, он застал мать перед телевизором.

— Ты же говорила, что через пятнадцать минут будет готово?

— Ты не спускался, я подумала, что ты не хочешь. Сейчас сделаю, сядь пока на диван, расскажи — как дела?

— Все нормально, за исключением разве что того факта, что меня обманывает собственная мать.

— Ох вот уж и правда трагедия, сейчас приготовлю, я просто устала. Сегодня в этом 3 «б» между собой опять разборки устроили. Потом в учительской разбирались, видите ли, Нурия Исмаиловна должна еще и на переменах за детьми следить. — но так как, сыну не нравилось, что его мать работает учительницей, тем более младших классов, поэтому на все, что касалось ее учительской деятельности, он всегда отвечал глубоким молчанием — Ты чего сегодня такой сердитый?

— Обычный.

— Что-то случилось? Какой-то не такой как будто.

— Все нормально, говорю же. В школе повторяли логарифмы, и про Бунина немного говорили, остальное не помню, значит не важно. В кино звали, не пошел — устал.

— Домой пришел — не поспал немного?

— Нет.

— Ну хорошо.

После рабочего дня, Нурия всегда готовила ужин на двоих с сыном. Ее муж — Альберт Муслимов был положительным человеком, владел фирмой по изготовлению мониторов и уважал свою жену, с которой его свели родители. Впрочем, не знавший любви в юности, он и впоследствии ни разу не роптал на судьбу, избравшую ему в спутницы Нурию. Их семейная жизнь не отличалась особенной страстностью, как и можно было бы ожидать от двух по-настоящему верующих мусульман. Если вкратце, то их быт строился на взаимоуважении и исполнении тех обязанностей, к которым их приучили родители. Альберта не стало 8 лет назад, он скончался от ночного кровоизлияния в мозг, что посчиталось в его семье последней милостью Аллаха. Их запланированное на тот месяц небольшое путешествие по столицам Европы так и не осуществилось. Ни Париж, ни Рим, ни Афины не смогли показать супругам своего исторического великолепия, и оставшись наедине с грустными мыслями, в опустевшем доме, женщина, давно мечтавшая о собственном ребенке, решила взять из сиротского приюта хорошего мальчика, дабы воспитать его добрым и правильным человеком, и этим, заслужить милостыню у Аллаха для себя и своего уже почившего мужа.

В детском интернате, Нурие посоветовали 10 летнего Эллера, который уже успел приглянутся печальной вдове своими умными глазами и телесной слабостью — «быть может, если я откормлю его и выращу из него хорошего человека, это воздастся моей семье на небесах» — думала она. Но спустя несколько месяцев, стоило мальчишке немного пообвыкнуться с жизнью в своей комнате, в своем доме и со своей матерью, стало понятно, что Эллер не привык к послушанию, а тем более к слепому послушанию, которого хотела добиться от него Нурия в религиозных вопросах. Тем не менее, злостных или вредительских качеств в характере парня не наблюдалось, и довольная вновь появившимся смыслом для добродетельной жизни женщина старалась полюбить дитя как родное, и через какое-то время, ей это даже, как будто бы удалось.

Отужинав, они подвели к завершению очередной день, ничем не примечательный, за исключением, разве что, фильма, досмотренного Элом перед сном, который произвел настолько сильное впечатление, что парень нашел в интернете оригинальный сценарий, еще не подкорректированный под кинематографичные нормы, и запланировал погрузиться в эту историю еще раз, завтра, во время одного из скучных уроков.

***

На протяжении последующей недели, Саша еще дважды звал Эллера в кино, но парень находил все новые и новые отговорки, лишь бы не ударить в грязь лицом с самого начала. Конечно, в итоге, в кинотеатр шло не так много человек, как предполагалось, потому что, стоило ему передать что новичок не пойдет, у большинства из намеченной компании появлялись новые неотложные дела. Понравиться новичку — завязать с ним дружбу, как это привлекает всех, кто по тем или иным причинам успел разочароваться в своем окружении, или же устать от него. Да и ведь по началу, чаще всего новенькие это самые приятные люди, с которыми с легкостью находятся общие интересы, общие взгляды, и прочие мнимо многообещающие похожести. Чуть позже, конечно, окажется, что у него миллионы недостатков и десятки несовместимостей, но именно на первом этапе, новичок безусловно самый лучший человек, этакая находка для души. С той лишь оговоркой, что этот новоприбывший, не достиг крайностей в необразованности, глупости и плохих манерах, все остальное ему, как правило, простительно.

Прекрасно понимая, с какой тяжестью столкнулся Эл, Саша — появившийся в этом классе два года назад, хотел помочь парню преодолеть первый барьер скованности, который отнял огромное количество душевных сил у него самого. Когда, рыжий мальчишка впервые появился на пороге кабинета, он сходу ощутил на себе насмешливые взгляды зловредных мальчишек, и показное, высокомерное безразличие девчонок.

С детства будучи добряком и весельчаком, Саша нередко встречал на начальном этапе нового знакомства необъяснимую неприязнь, которая не могла не досаждать ему, особенно в раннем возрасте. Став чуть постарше, парень осознал, что, к сожалению, красавчика наподобие Эдди Рэдмейна из него не вышло, и являясь рыжеволосым, неся этот приковывающий внимание знак отличия, ему суждено раз за разом убеждать людей, что внешность в человеке не играет той огромной утвердительной роли, какую принято на нее возлагать. Длинноватое тело, и коротковатые ноги, выглядели не пропорционально относительно его большой, практически круглой головы, на которой находилось открытое, по пастушьи простое и доброе, покрытое веснушками лицо с зелеными, весело-заинтересованными глазами. Он любил улыбаться. Даже на обидные шутки в его адрес, Саша привык реагировать беззлобно, находя возможность перевести разговор куда-нибудь вовне, подальше от агрессии, которая размножается по известному только комарам и китайцам, безумному закону.

Родители добряка сорок семь лет жили в деревне, и лишь из-за сыновьего образования переехали в город. Им неожиданно захотелось, чтобы их смышленый Сашка выбился в люди: «и стал, что называется, Большим Человеком».

Парень определил, что Эл точно не подходит под обширную категорию плохих людей, способных причинить зло или намеренно обидеть. С самого раннего детства в Саше проявлялась способность идентифицировать людей по их характеру лишь немного понаблюдав за их действиями, мимикой и жестикуляцией. Столь ценное для психолога качество появилось в рыжеволосом пареньке как-то абсолютно само по себе, быть может передавшись по генам, от дружелюбных родителей. Пусть он и практически сразу отличал положительно и негативно настроенных, миролюбивых и по какой-то причине озлобленных, тем не менее, он не сторонился мрачных людей, а даже наоборот интересовался ими. Ему было интересно что именно вызвало в человеке такие чувства, и есть ли возможность помочь сделать что-то для исправления. Однако настоящих друзей у него в городе так и не появлялось, что вызывало неподдельную грусть. Так что, когда за одну парту с ним посадили новенького, который по всем признакам казался хорошим парнем, Саша решил постараться подружиться с ним, даже если возникнут небольшие конфликты интересов или несущественные разногласия вкусов.