Вторая книга остросюжетной трилогии “Однажды…” и продолжение первой книги “Однажды в Карабахе”. Москва, 90-е. Столица некогда самой мощной империи XX века захлебывается в противостоянии между державниками, пытавшимися восстановить СССР, и сторонниками слияния России в так называемый Новый мировой порядок. Опасное противоборство спецслужб переплетается с криминальными войнами ОПГ, и порой невозможно определить, где граничит закон с бандитским беспределом. В этом всеобъемлемом хаосе и предстоит выполнить особо важную задачу военного руководства внедренным в стан противника молодым азербайджанским разведчикам Гусейнову и Саламовой… Содержит нецензурную брань.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Однажды в Москве. Часть I предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава V
— Как-то Наиля привезла мне из Баку камуфлированную полевую форму старого образца, то есть темного оттенка, крепко и ладно сшитую. Кто разбирается, знает, что эти спецовки отличались. Формы же у бандитов были какие-то выцветшие — “рабоче-крестьянские”…
— Вы имеете в виду камуфляжи, сшитые для высшего военного руководства? — надменно спросил Прилизанный.
— Равноправие являлось утопией даже при социализме, — неопределенно буркнул в ответ Длинный. — Но на погонах Наилькиной формы красовались всего лишь защитного цвета звездочки капитана…
— Звездочки меняй на российские, — вяло жуя жвачку, бросила Саламова. — В Баку теперь таких раритетов нет. Или вообще ходи без знаков отличия, еще нарвешься на патруль…
Ведь сказала, как в воду глянула. Для уточнения: наши национальные звездочки, хоть и назывались так по старинке, на самом деле являются восьмиконечными. В остальном же эти формы были идентичны хоть у нас, хоть у русских, хоть у армян, так как производились когда-то в едином инкубаторе под названием “Soviet Union”.
Я кивнул, хотя бес меня попутал, и я подумал:
“Кто будет считать щупальца этих осьминожек и где я сейчас российские звездочки достану?”
Ходить в военной форме в России было удобно, так как население, в отличие от ментов, к военным традиционно благосклонно относилось. Да и сами менты предпочитали с военным людом не связываться без особой надобности. Грабежу они не подлежали, а нарваться на неприятности от защитников отечества всегда было актуально.
В тот вечер Романовы пригласили меня на одно увеселительное мероприятие… — здесь Длинный запнулся и заметно покраснел…
— Так-так… — вмиг оживилась Аталай. — Отсюда поподробнее. Как я поняла, вы хотели погарцевать в этой форме отнюдь не перед коллегами-бандитами.
— А как же ваши принципы? Ваша любовь? — ехидно улыбнулась и Гюлечка.
— Все мужчины одинаковы, — томно резюмировал Оператор, тяжело вздыхая.
— Не все, к сожалению… — брезгливо покосился на него Бакинец.
— Кыш, курицы! — обрушился на дам Ветеран в тельняшке. — Раскудахтались. Каждый нормальный пацан имеет право разок в жизни иметь…
— Мероприятие… — вовремя закончил мысль коллеги Бакинец, одновременно опустив его непроизвольно поднятую вверх руку с сомкнутым кулаком. — Братан, ты, главное, не рассуждай. Это вредно и тебе, и обществу.
— Прям поносит их, ей-богу, только не с того конца, — устало проворчал Прилизанный. — Может, мне пробки заказать для ваших ртов? Уже сил нет для возмущения. Балабеков, наведите порядок в своей кухне.
Я пожал плечами. Роль домработницы, типа Фрекен Бок, меня не прельщала. В мыслях же уже разворачивались сюжет и образы странной книги.
Длинный, окрасившись в бордовый цвет, ответил.
— Как вам объяснить? В той суровой среде, где я обитал, не принято было избегать слабый пол. К такому человеку могли отнестись, мягко говоря, с подозрением.
— А что тут такого? — возмутился Оператор. — Что такого, если молодой, интэресный человек не интересуется женщинами. Фу!.. — брезгливо посмотрел он в сторону Гюли и Аталай. — Может у него иные интересы? Вот у меня…
— Заткнись, падла, — процедил сквозь зубы Ветеран в тельняшке. — Щас порву твои интересы с треском.
— Вы только грозите, как в известном анекдоте… — с досадой проворчал Оператор. — Все грозят! Все только и грозят!..
— Все! — с ревом заглушил крик души Оператора Прилизанный. — Все заткнитесь, кроме него! — ткнул он пальцем в Длинного…
— У меня просто не оказалось тогда подходящей одежды, а военная форма была выходом, — пробормотал рассказчик. — Подумал, тому окружению, которое будет рядом, до лампочки будет, сколько конечностей у моих звездочек.
И рано утром, когда я кое-как смог оставить в дупель пьяную компанию и вырвался из сауны…
— Ах, из сауны!.. — вновь промяукала Аталай, но тут нервы даже у непробиваемого Ганмуратбека не выдержали, и он закрыл ее губастый рот ладонью…
–…И повернул из переулка высотки в сторону метро Новогиреева, замер, как вкопанный. На меня в упор смотрели человек 12-15 автоматчиков. Как оказалось, десантники совместно с омоновцами проводили рейды по столице. Был самый разгар противостояния с Чечней и такими “устрашающими” действиями власти то ли успокаивали граждан, мол, все под контролем, то ли себя. Так или иначе я был под их зрительным, и что особенно было неприятно, автоматическим прицелом, так как больше не в кого было прицеливаться в столь раннее утро. Рядом с мусорными баками копошилась лишь какая-та бомжеватая пара.
Первая мысль была рвать когти в обратную сторону. Но понял, не успею: пули летят быстрее. Вряд ли патрульные провели ночь в благоприятных условиях как я и, естественно, соответственно были настроены. В такую рань и в такой холод — а было начало декабря — вытолканные из постели на улицу служивые люди были сопоставимы лишь с голодными бродячими псами. И я понял: в этой ситуации меня может спасти только чудо…
— Господи! — непроизвольно произвела имя творца чудес Аталай.
— Я тоже про Него вспомнил, когда свои дрожащие копыта направил в сторону этой злобной своры. Обещал Ему больше не наглеть и научиться хоть какой-нибудь приличной молитве, если пронесет…
…В центре этой толпы, как памятник неудовлетворенному зарплатой военнослужащему, стоял огромная детина в звании подполковника. Полосы тельняшки под “афганкой” смутно выделялись на его широкой до невозможности груди и добавляли в унылый фон раннего полумрака свои черно-белые окраски.
“И на каком станке ты такой буфер накачал?” — невольно подумалось мне, когда поравнялся с ним и небрежно выполнил воинское приветствие. В смысле, таких патрулей я каждый день пачками провожаю.
Но не сработало.
— Стой! — прозвучало за спиной глухое, прокуренное рычание взбесившейся овчарки. — Кру-гом! Ко мне, мать твою!..
Вся моя наглость улетучилась в мгновение. Не помню, как развернулся и по всей строгости советского устава зашагал к детине с что ни есть кремлевским размахом, браво подкидывая в обе стороны грабли.
— Товарищ подполковник! Капитан Гусейнов по вашему приказанию прибыл!..
Мне до сих пор стыдно за свою растерянность. Я даже назвал настоящую фамилию, здорово тогда сдрейфил. Вы правы, — он кивнул Прилизанному, — профессионалом я не был и пока приобрел хоть какие навыки, прошло немало времени и событий…
…Я оказался перед огромным, даже для моего роста, не то гаргульей, не то таежным медведем. Глаза его злобно буравили и, видимо, собирались вовсе меня испепелить. В следующий миг он открыл, вернее, раскрыл свой рот. От угара паленого самогона, дешевого табака и, видимо, тухлой рыбы я чуть не потерял сознание и откинулся. Но вдруг вояка резко замер.
— Шо такое! Шо такое! Шо такое!..
Тут я заметил его ошалевший взгляд, устремленный к моим злополучным звездочкам, и по-настоящему осмыслил всю гениальность простой русской фразы — “беспомощно хлопать глазами”. Кажется, он подумал, что звездочки мои размножаются перед его затуманившимся от алкоголя взором, и тут уже появление чертиков не за горами. Потому, в следующий миг он вздохнул и со всей своей нерастраченной военно-пьяной злобой так гаркнул, что тысячи капелек заспиртованного раствора облили меня влагой и, в общем-то, вывели из ступора.
— Тво-ю мать!..
Конечно, он даже в страшном сне представить не мог, что какой-то очень непрофессиональный представитель азербайджанской разведки, даже не утруждая снять с формы национальные знаки отличия, после посещения сауны с дорогими путанами нагло расхаживает по столице некогда самой мощной империи, и по ходу занимается сбором разведывательной информации. Аж перед его офиолетовавшимся носом…
Тут меня осенила гениальная по своей нелепости мысль. И, набрав по возможности побольше воздуха в легкие, я одеревенелым от страха голосом заревел:
— Турецкая армия! Нато!
Было ельцинское время. Россия виляла перед Западом, как деревенская кобыла перед мустангом. В бывшей петровской державе же на полную мощь набирали оборот девизы, типа — гусь свинье товарищ. Наверно, бравый вояка подумал, что русские совместно с натовцами проводят какое-то совместное учение, и что я — затерявшийся осколок этого мероприятия. Потому несчастному ничего не оставалось, как исполнить ответное приветствие по стойке смирно. Правда, со всеобъясняющим и всевыражающим русским матом:
— Иб…т твою мать!..
И это был вопль души русского офицера, естественно, не знающего турецкого языка и страшно разнервничавшегося, что вдруг все-таки придется его изучить…
Я не помню, как оказался в подземке и уже в вагоне начал срывать с себя восьмигранники перед недоуменными взглядами нескольких ранних пассажиров. И только после, когда с застопорившимся взором разлегся на сиденье, вспомнил, что этот “турецко-подданный”-то докладывал русскому подполковнику не на турецком, даже не на английском, а на чисто русском языке, и зашагал он отнюдь не по стандартам западного блока. И фамилия Гусейнов вовсе не напоминает знойную Турцию из далеких иноземных берегов, а почти “родной” для каждого россиянина, посещающего столичные рынки и покупающего сочные азербайджанские помидоры.
“Господи, ты все-таки есть…” — философски подумал я и поднял свой взор в потолок вагона. Он был светлым и гладким в отличие от моей жизни…
— Так что, — подытожил Длинный, — силовики России в то время больше были заняты продажей того, чего еще можно было продать, и им было не до азербайджанской разведки.
— При чем тут Россия? — опять занервничал Прилизанный. — Вы что, работали против России?
— Зачем нам надо было работать против несчастной, разваливающейся тогда России, которую и так имели, кто как мог. Мы работали не против, а по России, учитывая традиционную активность противника в этой стране. Что тут неясного?
Армяне, в отличие от наших аполитичных соотечественников, зацикленных на своих рынках, в России хорошо и давно сидели. И своих побед на фронтах Карабаха добились, прежде всего, используя мощь русского оружия и нередко в ущерб самим русским. Ведь карабахское противостояние, в котором армянские националисты играли роль одновременно и рупора мировых держав, и пушечного мяса в их проектах, спровоцировало негативные межнациональные отношения по всей империи и, в конечном итоге, превратилось в надгробный камень для СССР. Неспроста у Горбачева в советниках и в друзьях сидели влиятельные армяне, многие тесно связанные с Западом. Академия Наук СССР по количеству академиков и членов-корреспондентов лиц армянского происхождения напоминало филиал АН Армении. По существу, они являлись агентами влияния западных спецслужб. Они и были настоящей командой Горбачева.
Мы, как могли, собирали военно-политическую информацию в местах компактного проживания армян, в основном в Москве и Северо-Кавказском регионе, так как силы были ограничены. Пытались упреждать активность противника. Иногда не совсем профессионально, как гладко изображают в фильмах, но нередко вполне ощутимо и даже болезненно…
— Это всего лишь набор казенных предложений, которыми маскируют свою бездарность сотрудники специальных служб, и не только у нас, — перебил Прилизанный. — И вообще, если бы вы хорошо работали и воевали, Карабах, возможно, не был оккупирован.
— Я не сказал, хорошо работали. Я сказал — как могли, и нередко весьма ощутимо, — привычно невозмутимо парировал Длинный. — А насчет Карабаха… Глупость соизволили сказать. Не мне вам объяснить, какие факторы привели к поражению. Карабах взяла по существу горбачевская и ельцинская Россия, все руководство которой в то время являлось ставленниками и марионетками Запада и потому выполняющее их заказ по постепенному уничтожению бывшей империи и превращения ее в третьесортную сырьевую базу. А мировой державе, пусть даже в тот момент разваливающейся, мы не смогли бы противостоять. Мы не были готовы к этим вызовам в отличие от армянских националистов, которые лелеяли мечту о “Великой Армении” даже не годами, а веками, и потому готовились, организовывались и не только по России, но и по всему миру.
А Карабах мы вернем. Не знаю, когда и как, но вернем, другого не может быть! Без Карабаха существование Азербайджана и как государства, и как географической единицы абсурдно.
— Надо было вовремя сохранять, — проворчал Бакинец. — Когда армяне этой… — последовал нелицеприятный эпитет, — …Раиске дарили бриллиант10, надо было пять подарить.
— У вас пропадает талант взяточника, — съязвила Гюля. — Может, отправить вас на переговоры?
— Бесполезно. Русские теперь этот Карабах держат в руках как Васькину дубинку. Когда нам дают по балде, когда хачикам по жопе, — проворчал Бакинец.
— Надоели вы опять со своей жопой! — заревел Прилизанный. — Нормально выражайтесь, черт возьми!
— Почему с моей, — обиделся Бакинец. — Чуть чего косой.
— А не суй свое больное место, куда не следует, — по-дружески посоветовала Гюлечка.
— Порезвились, хватит! — решительно подытожил Прилизанный. — Вернемся к рассказу. Прошу, голубчик, — обратился он вновь к Длинному…
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Однажды в Москве. Часть I предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
10
…Раиске дарили бриллиант… — речь идет о редком бриллианте, привезенном из Ирана и подаренном Раисе Горбачевой в посольстве СССР в Вашингтоне во время ее встречи в 1987-ом году (накануне раскручивания мировыми силами карабахской карты) с представителями армянской диаспоры. Тогда чета Горбачевых получила в качестве “подарка” также одно из полотен Айвазовского.