Многомирие: Вендетта

Игорь Строков (2024)

Два года назад Свят случайно попал в параллельный мир, где над миром доминирует не погибшая Римская республика. Теперь он вернулся по собственному желанию, чтобы разгадать тайны римского консула, что путешествует по мультивселенной и явно замышляет что-то недоброе. И судя по всему, это локальный апокалипсис.

Глава II. Одна квартира с секретом

Вскоре мы подъехали к некоему зданию, такому же ветхому, как дом Аврелии. Квартира тоже находилась на первом этаже. Ганс постучал: два удара, пауза, три удара, пауза. Дверь открыла Рели.

— Ганс, и всё-таки я попрошу тебя не гулять по городу из-за ко… Свят?

У Рели аж челюсть отвисла и глаза забегали.

— Привет, Аврелия, — сказал я.

Прозвучало это, возможно, безразлично, но в душе я был безумно рад её видеть. Просто на уме сейчас уже было немного другое.

— Ты что здесь делаешь? — спросила она.

— Долгая история. Войти-то можно?

— Д-да, — она стала растерянно заикаться. — Да, конечно.

Мы вошли внутрь. В большой гостиной сидели Карл, Вилберт, Странник и какие-то незнакомые мне люди — молодые парень и девушка. Старые друзья уставились на меня так, будто привидение увидели.

В общем-то, у меня реакция была примерно такая же. Я же помню, как Вилберта подстрелили прямо на моих глазах.

А комната приличная, несмотря на ветхость здания. Кажется, здесь недавно сделали ремонт, и недешёвый. Пол устилал паркет, по всему периметру стояли длинные мягкие диванчики. На стене висел телевизор с диагональю навскидку дюймов пятьдесят.

Забавно, как же сильно эта квартира напоминала о моём мире.

— Свят? — спросил Карл с недоверием. — Или очередной межмировой близнец?

— Свят, — ответил я. — Самый настоящий. Привет, Карл. Вилберт, рад, что ты жив и на свободе. Джузеппе, ciao. Я чувствую, у вас есть очень интересная история, но, прежде чем рассказать, что здесь происходит, скажите, пожалуйста, где у вас кухня.

— Вон там, — Аврелия растерянно показала на одну из дверей.

— Спасибо, — бросил я и прошёл на кухню.

Она была сильно меньше гостиной, здесь вчетвером уже сложно уместиться. Но, как и гостиная, достаточно неплохо обставлена для такого старого и дешёвого дома. Электрическая плита, холодильник гигантский. На полу плитка, но выглядела она солидно. Мебель по меркам нашего мира даже можно было бы назвать стильной.

Только я потянулся к холодильнику, как на кухню зашла Аврелия.

— Свят, что случилось? Почему ты здесь?

— Я всё расскажу, но сначала… — я стал открывать холодильник. — У вас есть алкоголь?

Аврелия схватила дверцу, не давая её открыть.

— Сейчас не время.

— Сейчас самое время, — сказал я и с силой дёрнул дверь.

В холодильнике лежали какие-то консервы и полуфабрикаты, да пара пластиковых бутылок с водой.

— Свят, я по тебе вижу, что что-то не так. Сейчас ты сядешь и всё мне расскажешь.

Я окинул взглядом Рели. Она сильно изменилась. На ней было светло-голубое платье, мускулатура стала меньше, хоть и не исчезла насовсем, начала угадываться талия. Лицо было всё таким же симпатичным, но теперь она стала действительно привлекательной. Я помнил её как груду мышечной массы, на пол которой указывали только красивое лицо и наличие груди. А теперь…

Чёрт, да это ж её я буквально сегодня видел в своём мире!

Я шёл в квартиру Сильвио, чтобы поймать его со Снежаной, и мимо меня прошла девушка, похожая на Рели. В этом самом платье. Я обернулся, но решил, что это не она, и пошёл дальше. Но это была не девушка, похожая на Рели, это абсолютно точно была сама Рели!

Вопросов становилось всё больше. Но мне сейчас не очень хотелось их решать. По венам бегал алкоголь и требовал добавить ещё. А стресс ему поддакивал.

Вот ведь удивительно. Спиртное подняло всё дерьмо внутри меня на поверхность, и стало только хуже. А выпить хочется ещё сильнее. Воистину, алкоголь — зло.

— Я не хочу говорить, Рели, — пробубнил я. — Пока не хочу. Выпить хочу.

— Ой, да как знаешь! — психанула Аврелия и поставила на стол бутылку с прозрачной жидкостью, которую достала из шкафчика. — Пей на здоровье!

Рели вышла с кухни, слегка хлопнув дверью. Понимаю, ей неприятно. Неприятно оттого, что я расклеился. Неприятно, что я отвергаю её помощь. Неприятно, что я ушёл два года назад.

Я почти уверен, что в глубине души она обиделась, пусть умом и понимает, что так было необходимо. И всё же я ей слишком небезразличен. Она целовала меня, в конце концов.

А теперь я нагрянул ни с того, ни с сего, и она в шоке. Представляю коктейль эмоций в её голове. Я сам-то в шоке. Но ничего, обсудим это с ней. Но после. Сначала надо разобраться со своими тараканами, а уже потом лечить чужих.

Я залез в буфет и нашёл там стопку. Налил грамм пятьдесят и, не думая, тут же опрокинул. Надо же, очень мягкая вещь, почти безвкусная. Стало хорошо.

Дверь приоткрылась, и на кухню заглянул Карл.

— Можно?

— Заваливайся, — сказал я и расселся на стуле, предварительно захватив с собой пойло и стопку.

Карл взял из буфета ещё одну, сел напротив и пододвинул её ко мне. Я разлил напиток на двоих.

Вернер тоже непривычно преобразился. На нём была серая майка с чёрным замысловатым принтом и тёмные брюки. Майки и брюки в этом мире, видимо, были чем-то вроде уличной моды, как у нас — футболки и джинсы.

— Аврелия говорит, ты немного не в себе, — сказал Карл. — Дама?

— Я бы сказал, баба, — горько усмехнувшись, ответил я.

— Ну, понятно. Бывает. Парни рассказывали, как тепло ты отзывался о ней в тюрьме. Не бери в голову, Свят.

Как же всё это легко говорить! Я и сам тысячу раз произносил подобные слова. «Не бери в голову», «Всё забудется», «Всё, что ни делается — всё к лучшему», «Не грусти» и прочее дерьмо. Всё равно что приложить подорожник к вспоротому животу. Спасибо, очень помогает.

На миг захотелось заорать на Вернера. Чтобы он оставил меня одного, чтобы перестал лезть с дурацкими советами. Странно, когда я шёл сюда — очень хотел их увидеть. А теперь мне просто нужно одиночество.

Мои эмоции, как и эмоции Рели, не поддаются никакой логике. Внутренний холерик вновь бьёт в барабаны. Но я всё-таки по жизни стараюсь быть здравомыслящим человеком, и истерить сейчас ни к чему.

— Спасибо за поддержку, мой заклятый друг, — только и сказал я, после чего выпил.

Карл рассмеялся.

— Да, у нас с тобой были сложные отношения, — сказал он.

Я открыл бутылку и собрался налить себе ещё, но Карл накрыл стопку ладонью.

— Подожди, — сказал он. — Не торопись так. Давай поговорим.

— О чём говорить-то?

— Почему ты вернулся?

Хороший вопрос. Карл ждёт ответа, а у меня их миллион — и ни одного. Я хотел увидеть Аврелию. Хотел выяснить, кто такой Гай Клавдий. Хотел сбежать.

Или умереть от рук легионеров, чтоб не мучиться.

Но всё-таки один ответ был наиболее весомым.

— У меня остались вопросы в этом мире, — сказал я. — Вернее, вопрос. Он два года противно зудит у меня в голове.

— Гай Клавдий? — спросил Вернер.

— Да. Грёбаный консул грёбаной Римской республики. Он разукрасил мне лицо, зуб выбил, и всё только ради того, чтобы узнать, из какой вселенной я пришёл. Клавдий был уверен, что я здесь, чтобы ему помешать, но так и не сказал, в чём именно. И я хотел бы это узнать.

— Тогда нам по пути, — сказал Карл. — Видел тех молодых ребят?

— Парня и девчонку?

— Ага. Калипсо и Септим. Они как раз под консулов копают. Типа повстанцев.

— Типа повстанцев? И их всего двое?

— Трое. С Гнеем тебе ещё предстоит познакомиться. Пацан в магазин отошёл, вот он по-настоящему тебе удивится, когда увидит. Ох уж и бесит меня он! Тебя тоже выбесит, поверь.

— Это ещё почему?

— Поймёшь, как только он рот откроет. Я пока терплю, но, честное слово, когда это всё закончится, рожу ему расшибу.

— А оно закончится?

Карл вздохнул и прошептал:

— Очень на это надеюсь. Иначе я здесь застрял, работая на дурацкую разведку.

— Ты же и так разведчик, — удивился я.

— Полевой. А все эти шпионские игры в стане врага — это другое, Свят. Нас с Гансом и Вилбертом завербовали, а у нас и выбора-то не было.

— Вы явно знаете про многомирие.

— Теперь — да, спасибо Страннику.

— Так почему же не бежали, ну…

— Через твой мир? — перебил Вернер. — Добраться до Германии и в ближайший портал сюда?

— Ну да.

— Хороший вопрос. Во-первых, знать бы, есть ли в вашей версии Германии порталы сюда. Многомирие — тот ещё лабиринт, в нём даже Странник иногда путается, по его же словам. А во-вторых, разведка нас завербовала ещё до того, как мы узнали про многомирие. Если я сбегу, это будет дезертирством, и дома мне светит военный трибунал. Так что не вариант. Мы закончим свою миссию, и нас должны эвакуировать. Я попаду домой честным гражданином, со льготами и гарантиями, обеспечу близких. А я ведь хочу вернуться домой, а не затеряться в многомирии, Свят. Тебе это чувство должно быть знакомо.

— Да, лучше и не скажешь, — вздохнул я.

— Вот-вот. А если я дезертирую, придётся подыскать себе какую-нибудь другую вселенную. У нас тут не рай, конечно, ты сам в этом убедился. Но здесь мой дом.

Интересно получается. Пока я бегу из своего дома, Карл и Ганс отчаянно цепляются за свой. Притом что мой — куда более уютное место. Конечно, в нашей вселенной тоже полно малоприятных вещей, но здесь масштабы катастрофы совершенно иные.

— Ладно, Карл, — я встал и убрал бутылку обратно в шкафчик. — Раз уж я с вами, введите в курс дела.

— Вот это разговор, Kumpel! — воспрянул духом Вернер. — Хотя тебе не стоит лишний раз высовываться, как и нам с парнями.

— Как Гансу? — усмехнулся я.

— Ганс — упрямый баран, пусть и мой лучший друг. Он слишком свободолюбив. И ему тяжело после тюрьмы. Ну ладно, хорош болтать, пошли, с нашим дружным коллективом познакомишься.

— Да, конечно. И Карл, ты это… Прости за всё, что было.

Вернер встал со стула и хлопнул меня по плечу.

— Эй, ты чего? Да мы оба дров наломали. Такая была ситуация. Потом она изменилась. Друзья становятся врагами, враги — друзьями. Так бывает. И не бери в голову, что я тебе наговорил два года назад, а тем более — Ганс. Мы все выживали как могли. И были на взводе. Забудем былые обиды, хорошо?

Вернер протянул мне руку. Я ответил рукопожатием.

— Замётано.

— Ну всё, погнали, хорош сопли жевать, — сказал Карл и отвёл меня обратно в гостиную.

А там уже вовсю кипели страсти. Ганс и Аврелия стояли в самом центре комнаты, пока остальные притаились на диванчиках и слушали их разговор.

— Ганс, нас крайне беспокоит, что ты постоянно высовываешься, — сказала Рели.

— Я устал тухнуть здесь, Аврелия. Мы это уже обсуждали, — ответил Ганс.

— Вот именно, Ганс, мы это уже обсуждали, — наседала Рели. — И Карл со мной согласен. И Вилберт, и Калипсо тоже.

— А тебе, Кали, лучше вообще помалкивать! — закричал Ганс на девушку. — Без нас вы были бы никем. А я, знаете ли, насиделся в тюрьме. Чтобы теперь меня ещё вы здесь заперли? Нет уж, увольте.

— Так, ты на Кали-то не наезжай, хорошо? — встрепенулся парень, который сидел рядом с девушкой.

Нашего появления будто и не заметили.

— Да, коллектив дружный — это не то слово, — шепнул я Карлу.

Вернер усмехнулся и сказал:

— Ганс, брат, Фонтея права. На кону слишком многое.

Ганс дёрнулся, повернулся к нам.

— Карл, неужто ты думаешь, что я кого-то сдам, если меня поймают?

— Нет, конечно, нет. Но твоя жизнь — уже слишком многое. И для нас, как для твоих друзей, и для нашего общего дела, в котором ты ценный кадр.

Ганс, Аврелия и Карл. Вернер назвал Ганса упрямым бараном, но вот ведь в чём штука: Рели и Карл такие же. Хотя в одном Гансе упрямства и агрессии на них двоих хватит, что правда, то правда. Интересно, как часто они в своём «дружном коллективе» вот так цапаются? Что-то мне подсказывает, что постоянно.

— Ладно, хорош, — сказала Аврелия. — У нас тут Святослав Анисимов объявился, собственной персоной. Ну что, привёл тебя Карл в чувство?

— Рели, хватит дуться, — ответил я. — И без того погано. Лучше расскажите, что тут у вас происходит.

— Ладно, — сказала Рели и прошлась взглядом по всем присутствующим. — Кто начнёт?

— Я начну, — включилась в разговор незнакомая девушка, встала с дивана и слегка поклонилась. — Здравствуй, доминус Анисимов. Меня зовут Калипсо.

На вид ей было чуть больше двадцати. Стройная длинноволосая блондинка, ростом с меня, её зелёные глаза будто искрились жизнью и улыбались каждую секунду. Сразу видно неунывающего по жизни бойца. Я не психолог, но её глаза вкупе со всем, что я уже о ней знал, говорили, что Калипсо — идеалистка. Таким, как она, дорога либо в художники, либо в революционеры.

А ещё она чем-то напомнила мне Снежану. Но только внешне. Если мои выводы верны, то по характеру она как раз противоположность моей прагматичной пока ещё жене. Но вот волосы…

— Мой коллега — Септим, — представила она парня, который вальяжно развалился на диване. — Мы… скажем так, активная оппозиция. Сотрудничаем вот с ребятами, они помогают нам, чем могут. Мы наслышаны о тебе, доминус Анисимов. И очень благодарны.

— Только вот давайте без всех этих доминусов, ладно? — сказал я. — Просто Свят. И за что же вы мне благодарны?

— Насколько я понимаю, благодаря тебе мы знаем о многомирии. Это немного помогает нам в наших делах.

Нет, по поводу Снежаны я ошибся. Калипсо красивей. Снежана — эффектная девушка, но если стереть с её лица весь макияж да одеть попроще, то получится самая обычная девчонка. Но сейчас я понял, что не могу перестать смотреть на её острый курносый нос и эти игривые, горящие зелёным огнём глаза.

«Ну всё, приплыли, я теперь поэт».

Неужели любовь так быстро забывается? Только что я горевал по Снежане, а сейчас уже заглядываюсь на еле знакомую девушку?

Взгляд скользнул вниз. Она носила свободный белый топик, оголяющий живот. Лямки, что характерно для этого мира, были как у майки. Ниже шли зелёные обтягивающие… не знаю, как это назвать — может, шорты? Шорты почти до колен. А на ногах чёрные кеды. Наряд смотрелся практически по-нашему, хоть и не совсем. И безумно ей шёл.

«Так, надо собраться. Свят, думай головой, а не другими органами».

— Так, Калипсо… — начал я.

— Кали, — перебила она и тонко улыбнулась.

— Что?

— Ну если ты просто Свят, то я просто Кали, — она слегка наклонила голову и хитро прищурилась.

Так и захотелось заорать: «Не делай такое милое лицо, пожалуйста! Я здесь сосредоточиться пытаюсь!»

— Ладно, как скажешь, — ответил я. — Кали, давай по порядку.

И тут с дивана встал Странник.

— Ну коли уж по порядку, то начинать впору мне, — Джузеппе подошёл ко мне и крепко пожал руку. — Рад тебя видеть.

— Взаимно, Джузеппе.

Странник не изменял своему стилю. Старый серо-синий свитер в катышках, потёртые чёрные брюки. Всё такие же длинные волосы теперь дополняли ещё и очки.

— В общем, сижу я дома, значит, два года назад, пью чаёк, никого не трогаю, и тут стук в дверь, — сказал Странник. — Открываю — а там незнакомая дама, и она как начала мне с порога рассказывать, мол, я от Свята, консул Гай Клавдий по многомирию, мол, путешествует. А после попросила меня не звонить в сумасшедший дом.

Странник рассмеялся.

Да, помню, как я сумбурно объяснял всё это Аврелии, как просил передать Джузеппе мои слова. Она тогда решила, что я умом тронулся. Вообще, я боялся, что, приняв меня за больного, она просто не исполнит просьбу. Слава богу, она это всё-таки сделала. Я-то вообще думал, что Странник, может, заявление в какую-нибудь межмировую прокуратуру напишет. Потом, правда, понял, что не дал Аврелии самую важную информацию. Чёрт бы с ним, что Клавдий пришёл из другой вселенной. Он явно замышлял что-то нехорошее. И вот тут я просветил Рели недостаточно.

Тем не менее всё сложилось даже круче, чем я планировал. Тут за два года целое сопротивление при поддержке немецких спецслужб организовалось.

«Интересно, сколько они накопали на Клавдия за это время?»

— В общем, всё это мне показалось очень странным, — продолжал Странник. — Спасибо, что сообщил, Свят. Дело в том, что этот мир находится под наблюдением. Это нормально, когда в правительстве такой вселенной есть агенты Футуры, например. Но высшие государственные чины становятся таковыми только в одном случае.

— Даже боюсь спросить, в каком, — ответил я.

— Конец света, — мрачно сказала Рели.