Безмолвный крик

Игорь Середенко

Жена профессора психологии Малеева смертельно больна. Супруги отправляются на лечение в Ялту. Здесь они узнают, что помимо туберкулеза, у молодой женщины развивается раковая опухоль. Малеев, чтобы оплатить курс лечения устраивается на работу психотерапевтом. Его пациентками становятся женщины, которых преследует страх, возникший после того, как они сделали аборт. В психиатрической клинике Малеев знакомится со странным пациентом, который во сне слышит голоса нерожденных детей. УЗИ, на котором обследовали жену Малеева, неожиданно показало, что она беременна. Перед супругами стает выбор: либо продолжить курс химиотерапии и антибиотиков, либо дать шанс выжить их будущему ребенку. И хотя врачи прогнозируют плохой исход для обоих – матери и ребенка, – супруги принимают тяжелое решение…

Глава 2. В Ласточкином гнезде

Что может быть прекраснее солнечного города, раскинувшегося на холмистой местности, окруженного с одной стороны ласковым и теплым Черным морем, а с другой — горными хребтами, укутанными можжевелово-дубовыми лесами. Отдельным украшением этого чудного оазиса служат: извивающиеся речки, роскошные парки, где нашли пристанище величавые дворцы, молчаливые скалы, тихие и уютные тропы, добавьте сюда чарующий водопад Учан-Су и гордый мыс Ай-Тодор. А вместе с людьми, в этой райской холмистой долине, в его природных заповедниках и глубинах моря поселилось множество живых существ. Кедр, клен, дуб, рябина, бук, осина, сосна, магнолия, акация, пихта и платан, казалось, навечно нашли пристанище в этих горных и холмистых землях. Вот уже двести лет, как высшее светское общество России, в том числе короли и императоры, тяготят к этим местам. Они строят здесь шикарные виллы, сказочные усадьбы, роскошные дворцы, украшая и без того богатую природу Ялты, как бы платя дань этой чарующей красавице за свое проникновение в ее лоно. Сюда слетаются как перелетные птицы, одинокие мыслители, поэты-романтики, ищущие убежища от людской суеты, праздности в этих чистых, девственных и теплых природных объятиях, где может найти пристанище неспокойная человеческая душа. После себя они оставляют памятники, музеи, которые, словно наскальные надписи, напоминают потомкам о некогда живших здесь людях, в ком витал дух гениальности.

К одному из таких культурных памятников, наследие прошлого, приехали супруги Малеевы. Массандровский дворец, построенный императором Александром Третьим, располагался на северо-востоке Ялты. Им владели такие знаменитые русские семьи, как Потоцкие, Нарышкины, Воронцовы. Это величественное произведение искусства в стиле Людовика 13-го можно назвать золотой жемчужиной города. Здесь в разное время были дачи, на которых отдыхали, упиваясь чистым горным воздухом и солнечным теплом, обласканные нежными волнами моря, руководители государства.

Малеевы же лишь посетили музей, которым и был в настоящее время дворец. Внутри просторных помещений они увидели уникальные предметы русского быта. Их удивили камины, сделанные искусным мастером из цельного куска коричневого мрамора, роскошные люстры тонкой ручной работы. Здесь они увидели старинную встроенную мебель, сделанную из красного дерева; прошлись вдоль зеркал, сохранивших изначальный интерьер.

Добравшись к южной части города, Малеевы прошлись по шумной набережной, где располагались многочисленные аттракционы, где царствовала сувенирная торговля — с одной стороны, а с другой — сияло, казавшееся бескрайним, лазурное небо с розовой лентой на горизонте, куда спешило дневное светило, и тёмно-синее море, подмигивающее людям своими солнечными бликами.

Купив несколько сувениров, они подошли к ресторану «Эспаньола», напоминавшему пришвартованное старинное судно. Изнутри ресторана, где за столиком расположилась чата Малеевых, открывался чудесный панорамный вид, где можно было увидеть всю набережную, усыпанную разноцветными вечерними огоньками и сказочными, мистическими силуэтами гор, нависшими над городом, словно стражники, и жёлто-лиловую полоску горизонта, где почерневшие воды моря соединяются с угасающим небом.

Здесь предлагались роскошные блюда от искушённого повара, в большинстве они содержали разнообразно приготовленную местную рыбу.

— Никогда бы не подумал, что можно так поджарить бычка, — сказал Дима, отделяя голову рыбы от туловища. — Я ещё хочу попробовать копчёную рыбу, говорят, её вкус бесподобен.

— Это потому, дорогой мой котик, — ответила Оксана, поглощая салат, — что все эти несчастные создания когда-то жили, плавали в этих тёмных водах.

— Тебе их жаль.

— Да, для одних этот ужин — роскошь и наслаждение, чревоугодие, для других — смерть, конец радостной жизни.

— Ты так говоришь, потому что завидуешь. Что у тебя там? Салат? — с иронией сказал Дима. — Ты чувствуешь этот запах? — он причмокнул губами, а его лицо выражало наслаждение изысканного гурмана.

— Нет, Дима, не завидую. В смерти нет наслаждения, но запах даже смерть имеет. А салат мой полезнее, чем твоя рыба. В нём витамины и… — она не знала, что ещё добавить, и ответила не задумываясь, — и он дороже твоего блюда.

— В этом я с тобой согласен, рыба проигрывает в цене, — согласился Дима. — Надеюсь, что вино, которое нам несут, порадует нас обоих, и наши мнения сойдётся.

Официант поставил на стол два бокала с красным вином. Оксана закурила, Дима надпил вино.

— Чудесное, как я и говорил.

Оксана, выкурив сигарету, немного пригубила вина и отодвинула бокал.

— Что, вино тоже не по вкусу?

— Что-то, котик, не хочется.

— Ты себя плохо чувствуешь? — забеспокоился Дима. — Тебе нельзя курить.

— Я знаю, вот эта — последняя, — она нежно положила руку на его руку. — Больше не буду. Здесь так красиво, а воздух такой чистый. Там во дворце, среди гор и зелени, мне хорошо дышалось. Я себя ещё так славно не чувствовала. Спасибо, что ты со мной, что ты привёз меня сюда.

— Я же люблю тебя, солнышко, — сказал Дима, нежно поглаживая её руку. — Где ты — там и я, где я — там и ты. Здесь действительно хорошо. Это должно пойти тебе на пользу. Мы будем здесь, пока тебе не станет лучше. Доктора из санатория Черноморье сказали ободряюще.

— Процедуры, море, пляж, солнце. Помнишь: солнце, воздух и вода — наши лучшие друзья, — сказала Оксана, как-то с грустью, и Дима это почувствовал.

— Но что за настроение, Оксана?

— Я в хорошем настроении, — она попыталась улыбнуться, но ей не удалось сделать это искренне.

— Я же вижу, ты о чём-то грустишь.

— Разве что о нашем городе. Мы ведь далеко от него.

— Нет, это другое. Я вчера вечером случайно, пока ты была в душе, задел на столике твой блокнотик. Он упал и раскрылся на…

— На моём стихе, — догадалась Оксана.

— Да, ты прекрасно пишешь.

— Это потому, что искренно.

— Искренно? — скорее ужаснулся, чем удивился Дима. — Признаюсь, он напугал меня.

— Что же тебя в нём так испугало? — она улыбнулась, но посмотрела не на Диму, а в окно.

— Я не помню всех слов и сравнений, но общий смысл до меня дошёл: «… и душа найдёт покой, и пробудет сон их вековой…». Что это?

— Не бери в голову, котик. Это всего лишь стихи. И не ищи намёка в них. Эти леса, горы пробудили во мне эти поэтические мысли, не более.

— Надеюсь, что это лишь вдохновение. Нам надо расслабиться. Завтра поедем в Ласточкино гнездо, на катере, морская прогулка. Там говорят, роскошный вид открывается.

— А как же твой университетский, старинный друг? Ты хотел нас познакомить, — напомнила Оксана.

— А, Чудин Святослав, этот неунывающий весельчак. Обязательно познакомлю. Он нам посоветует: куда ещё сходить, что увидеть.

— Весельчак? Он ведь, если мне не изменяет память, священник.

— Да, всё верно. А разве священники должны быть угрюмыми и неразговорчивыми, погружёнными лишь в молитвы? — с иронией сказал Дима.

— Да, — улыбнулась Оксана, — таково уж клеймо у них.

— Он ведь не всегда был духовным отцом. Он так же, как и я, окончил факультет психологии.

— Это чтобы лучше понимать заповеди божьи? — пошутила Оксана, улыбнувшись.

— Не бойся, он твой юмор оценит по достоинству, он ведь сангвиник.

Глаза Оксаны вдруг вновь потускнели, она непроизвольно потянулась к сигаретам, откинувшись на спинку стула.

— А как быть с деньгами? — спросила она. — Нам ведь наших денежных запасов хватит лишь на две-три недели.

— Не волнуйся. Город этот не бедный. Здесь много приезжих с деньгами. Чудин поможет с работой, он обещал.

— Здесь? — удивилась Оксана. — Здесь ведь нет университета, где бы ты мог преподавать.

— Нет, но здесь есть пациенты, нуждающиеся в психологическом равновесии. Чудин обещал разузнать о частной практике психолога. Я ведь уже имею небольшой опыт в этом. Вот и совмещу отдых и работу. Что может быть лучше.

Сумерки уже охватили город и набережную, окутав их своими тенями, лишь на горизонте, далеко в море всё ещё продолжалось багрово-алое сражение дня и ночи. Малеевы вышли из ресторана и, любуясь закатом, медленно пошли вдоль набережной в обратном направлении.

— Эй, молодой человек! — окликнул голос позади Малеевых. Они обернулись и увидели цыганку лет пятидесяти.

— Вы гадаете? — спросил Дима.

— Вы можете мне лишь немного денег дать, — попросила старая цыганка. — А я вам кое-что расскажу. Но гадать не буду.

Малеев вынул бумажник и дал цыганке денежную купюру.

— Благодарю, молодой человек.

— А почему вы не хотите погадать? — спросил Дима, чувствуя, как к его спине прижимается Оксана.

— Зачем вам знать будущее, если сами небеса уже открыли вам свои ворота, — загадочно ответила цыганка.

— Что это значит? — удивился Малеев, чувствуя лёгкую дрожь жены, все больше прижимающейся к его спине.

— Они видят вас, и обязательно найдут, — промолвила цыганка, уходя прочь.

— Кто они?

— Ангелы, — бросила она напоследок.

— Что, я не расслышал: ангелы? Или мне показалось? Она сказала… Нет, она просто сумасшедшая или шарлатанка? — возмутился Дима, когда остался с женой наедине, обнимая её в полумраке. Дрожь всё ещё чувствовалась в её теле.

— Или вымогает так, — добавила Оксана.

— Странная старуха, но всё-таки она развеселила меня, — он посмотрел в блестящие, в свете ночных ламп, глаза жены. — И, пожалуй, напугала тебя.

— Нет, милый, просто мне холодно. Вечер прохладный, и хочется спать.

— Тогда быстрей идём к автостоянке, и нас вмиг довезут к нашей тёплой постели. Хорошо бы здесь машину взять напрокат, — сказал Дима, с интересом наблюдая за криками восторга людей столпившихся у развлекательного аттракциона, окутанного пёстрым разноцветьем мигающих огоньков. Оксана же любовалась луной, так робко выглядывающей из рассеянных облаков, гонимых летним ветерком, её бледный свет падал на мрачный мыс, скрывающийся во мраке, чуть затронув серебром его склоны.

На следующий день, после того, как Оксана приняла процедуры в санатории, они с мужем отправились в Собор Александра Невского. Чудин встретил их у входа. Друзья горячо обнялись.

— Это сколько лет прошло? — сказал Чудин.

— Почти десять, — ответил Дима Малеев. — Познакомься, это моя жена, Оксана.

— Очень приятно, для вас — Слава, — сказал Чудин, приветливо улыбаясь.

Чудину было столько же лет, сколько и Малееву, он был крупнее, с пробивавшимся из-под рясы животиком, крупной головой, лицо украшала чёрная бородка, с обаятельной улыбкой.

— Это по его совету мы остановились в Ливадии, — сказал Малеев Оксане.

— Лучше места вам не найти: горы, лес, парк, дворец и море рядом, — сказал Чудин. — Вы мои гости, пойдёмте, стол накрыт.

— Как, прямо в Соборе? — удивился Дима.

— У меня, дружище, есть свои апартаменты, — пояснил Чудин.

Они вошли через ворота во внутренний двор Собора.

— Ого! — восхитилась Оксана, глядя на двухъярусное строение с декоративными элементами.

Наглядный вид Собору придавали бело-розовые тона. Рядом возвышалась трёхъярусная колокольня.

— Собор был построен в честь Александра Второго, освящал его Николай Второй, — сказал Чудин, — построен в неорусском стиле. Он посмотрел на Оксану, заинтересовавшейся колокольней. И добавил, — одиннадцать колоколов. Будем звонить, обязательно услышите их божественное пение, славные голоса.

— Неужели мы будем обедать в этом чудном тереме? — спросила Оксана.

— Это церковный дом, в стиле древнерусского терема, — пояснил Чудин. — У нас имеется церковно-приходская школа, вон то трёхэтажное здание. Кстати, когда-то это был приют для больных туберкулёзом.

— Я бы и сама остановилась здесь, — сказала Оксана.

— У нас есть зал, в котором когда-то собиралось Александро-Невское братство, проходили собрания, — сказал Чудин, когда они поднимались по ступеням в здание.

— Чем же они занимались? — спросила Оксана.

— Благотворительностью, миссионерской деятельностью. В Первую мировую войну помогали раненым, здесь был лазарет.

Они поднялись на второй этаж и вошли в небольшую, но уютную комнату, где был накрыт стол.

— О! — воскликнул Дима, — на трёх персон.

— Для моих дорогих друзей, — сказал Чудин. — Присаживайтесь. Как говорится, чем бог послал.

— Здесь всё выглядит поаппетитнее, чем в ресторане, — сказал Дима, — правда, Оксана?

— Согласна, мяса ведь нет, — заметила Оксана.

— У вас что, пост? — спросил Малеев.

— Угадал, — ответил Чудин.

— Вот и прекрасно, — поддержала Оксана.

— Она вегетарианка, — пояснил Дима.

— Поддерживаю, — сказал Чудин. — Красивая у тебя жена, Дима. А знаете, как мы его называли в университете? — сказал он Оксане.

— Нет. Как же?

— Митяй, Митяй — лентяй, — добродушно засмеялся Чудин.

— Что, он и вправду был таким лентяем? — спросила, улыбаясь, Оксана.

— Нет, это мы так дразнили его. Он был трудоголиком. Все гениальные изобретения человеческие происходят от лени, — ответил Чудин. — Ну, выпьем за дружбу и встречу.

Конец ознакомительного фрагмента.