Последний из Баскервилей

Игорь Ривер, 2022

Представьте, что доктор Джеймс Мортимер не пришел к Шерлоку Холмсу перед тем, как встретить приехавшего из Америки наследника. Понадеялся на себя и не обратил внимания на сопровождавшие этот приезд странности. Сэр Генри приезжает в Баскервиль-холл и через несколько недель его находят лежащим мертвым на тропинке, проходящей по краю торфяных болот… Почему Холмс в “Последнем деле” сбежал в Европу? Само четырехмесячное “противостояние” с Мориарти у Конан-Дойля тоже не показано никак. Какие-то “удары”, “хитросплетения” и ничего непонятно. Хотя если подумать, какие “удары” могут быть в подобном расследовании? Какая мелкая промашка Мориарти послужила причиной конфликта? Как много вопросов, как мало ответов…

Глава шестая. Вишневая косточка

По этой тропинке я и пошел не спеша, помахивая тростью и ощущая легкий голод. Завтрак у меня был более, чем легким (миссис Мортимер слегка скуповата), а чай и маленький ванильный крекер у Франкленда только раздразнили аппетит. Примерно через час такой неторопливой ходьбы тропинка вывела меня к высокой живой изгороди, за которой я увидел две узкие башни, прекрасно знакомые мне по описанию Мортимера.

В изгороди была калитка и она была открыта, чем я и воспользовался. Пройдя по окруженной тисами, весьма живописной аллее, я вышел к железным решетчатым воротам, столбы которых были украшены кабаньими головами из герба Баскервилей, а за ними увидел сам дом.

Весь фасад этой мрачной постройки был покрыт плющом, в котором кое-где были не слишком аккуратно прорезаны отверстия для окон. Из главного здания с высоким, мрачным портиком, вверх поднимались те самые каменные башни, которые я увидел первыми. Их усеивали множество бойниц и украшали короны из прямоугольных зубцов. Казалось, дом был выстроен вокруг них, как ласточкино гнездо строится в щели, которую мороз и ветер пробили в каменной стене.

Впечатление усиливалось тем, что справа и слева к башням примыкали более новые постройки, некоторые из кирпича, а некоторые из черного гранита. Если башни были седой древностью, а построенное вокруг них здание — просто старым, то эти строения казались чем-то более привычным. К ним, а вернее к тому из них, из трубы которого шел дымок, я и направился.

Постучаться в дверь я не успел. Она распахнулась и мне навстречу выскочила девочка, лет примерно тринадцати, державшая в руках корзину, наполненную мокрым бельем. Увидев меня, она испуганно ойкнула и шарахнулась в сторону.

Я приветственно приподнял шляпу и сказал:

— Здравствуй. Сэр Баскервиль дома?

— Нет! — она мгновенно справилась с испугом. — Он утром ушел на болото, как всегда. Но леди дома. Проводить вас?

— Было бы неплохо.

Странный у нее был взгляд — как будто она знала меня, но не могла сразу вспомнить, откуда. Или может быть, я ей кого-то напомнил? Так, или иначе, но она унесла в помещение свою корзинку и повела меня в сторону главного здания.

Внутри оно выглядело не менее мрачно, чем снаружи. Полумрак кое-как рассеивался светом, идущим от окон в свинцовых переплетах. Мы прошли через большой зал с закопченными стропилами, вероятно помнивший самых первых Баскервилей, потом через гораздо более современную бильярдную и оказались в библиотеке. Ее окна выходили на юг и это была первая из комнат, в которой было более-менее светло.

— Леди Берил, — сказала девочка стройной и очень красивой женщине, сидевшей в кресле с книгой, — Этот джентльмен — к вам.

"Она настоящая красавица!" — думал я, вежливо здороваясь. — "Совершенно не местного типа, а скорее испанского, или португальского. Вовсе не похожа на брата. Жгучая (простите меня за этот штамп, но так оно и есть) брюнетка, а он блондин и лицо совсем другого типа…"

— Это вы — доктор Ватсон? — спросила она. — Мой брат вчера рассказывал мне о вас и я вас сразу узнала по его описанию. Полина, сколько раз я говорила, чтобы ты не называла меня"леди"?

— Простите мэм! — девочка ловко сделала книксен, явно ни в чем не раскаиваясь.

— Скажи миссис Бэрримор, чтобы она накрывала ланч и что у нас гость. Мой брат скоро придет.

— Стол уже накрывают, мисс Степлтон, — ответила девочка. — В старой гостинной, как всегда. Я скажу, чтобы она поставила еще один прибор и приготовлю чай на случай, если хозяин задержится.

Берил кивнула и повернулась ко мне.

— Это — Полина, наша воспитанница. Взяли ее из лондонского приюта. Мистер Ватсон, надеюсь, вы к нам присоединитесь? Брат никогда не пропускает ланч. С утра он бегает по болотам, но к полудню успевает проголодаться и возвращается. Да вот кажется и он…

Послышался стук двери. Степлтон вбежал в библиотеку и почему-то подозрительно уставился на меня. Я коротко кивнул, как и полагается офицеру вне службы и не в мундире.

— Сэр…

— А, это вы, Ватсон! Здравствуйте. Не ждал вас сегодня.

— Я гулял по округе, осматривался и вышел прямо к вашему поместью, — сказал я.

— Ну и отлично! — он поставил свою энтомологическую коробку на столик. — Берил, что там с едой?

— Всё должно быть уже готово.

— Ну и прекрасно. Ватсон, надеюсь, вы присоединитесь к нам?

— Охотно.

Мы направились в зал. Да… Если у них такой ланч, то какой же обед!? Стол был уставлен тарелками. Здешняя кухарка сполна отрабатывала свое жалование.

— У нас так заведено, — пояснила Берил, видя мое удивление. — Джек считает, что кушать после шести вечера вредно. Поэтому обед у нас в шесть и он довольно легкий, а ужина нет вообще. Зато в полдень можно есть, что душе угодно.

— Да, я именно так и считаю, — подтвердил Степлтон. — И много раз убеждался в своей правоте. Стоит переесть на ночь и утром просыпаешься совершенно не в своей тарелке.

— «Ordnung muss sein» — сказал я.

— Что?

— Это немецкая пословица. Переводится: “Порядок должен быть”!

— Отлично сказано! Надо будет запомнить.

Мы расположились за столом. Хозяин во главе, Берил по правую руку от него, я — по левую. Какое-то время шел ни к чему не обязывающий разговор. Я рассказал парочку армейских историй. Хозяева деликатно посмеивались. Прислуживала нам пожилая служанка. Большая, тяжеловесная женщина с равнодушным выражением лица. Видимо, та самая миссис Бэрримор.

Отдав должное жареной утке, я обратил внимание на висевшие на стенах зала старинные портреты. Вообще-то выглядели они довольно мрачно, но было в них и своего рода очарование, свойственное обычно предметам искусства, находящимся на своем месте. В самом деле: эти полотна очень подходили к комнате. Казалось, что изображенные на них люди вот-вот выйдут со стен и присоединятся к нам. Особенно интересным показался мне портрет, висевший на самом видном месте. Сначала я не понял, чем он так привлек мое внимание, а потом догадался, что у изображенного на нем человека и у Степлтона одно и то же лицо.

Тот заметил мои взгляды то на портрет, то на него кивнул и сказал:

— Да, фамильное сходство. Знаете, кто это?

— Нет. Откуда?

— Это сэр Гуго Баскервиль. Его еще звали: Проклятый Гуго.

Тот самый? Первая жертва адской собаки? Выдавать то, что я слышал об этой легенде, ни в коем случае не следовало.

— Почему “Проклятый”? — поинтересовался я.

— А вы взгляните поближе вон на тот свиток, который висит в раме, под стеклом. Вон там, неподалеку от картины.

Мы с ним поднялись со своих мест и я, подойдя в стене, с трудом прочитал, прищурив глаза: “Много есть свидетельств о собаке Баскервилей…”

— Вот оно что… Любопытно! Каких только страшных сказок не услышишь вечером у камина.

Хозяин Баскервиль-холла развел руками.

— Вот именно, что сказок! Но вся округа уверена до сих пор, что собака существует.

Я рассмеялся, показывая, что нисколько не верю во все эти ужасы и вспомнил про кобуру с револьвером, которую засунул в рукав пальто, висящего сейчас в гардеробе. Почему-то мне захотелось сейчас ощутить её тяжесть.

Мы вернулись было за стол и тут произошло нечто странное. Мисс Степлтон вдруг прижала руку к груди и странно покраснела. Я встревоженно посмотрел на нее. Джек перехватил мой взгляд и снова вскочил со стула.

— Берил, что с тобой!? — воскликнул он.

Она медленно поднялась, постучала себя ладонью по груди и мне всё сразу стало понятно. Поднявшись, я быстро обошел стол обхватил ее сзади так, что мои руки скрестились у нее на диафрагме и резко надавил. Послышался громкий свистящий звук. Женщина облегченно закашлялась, а по скатерти покатилась вылетевшая из ее дыхательного горла вишня.

Холмс любит хвастаться своим знанием приемов какой-то восточной борьбы под названием “боритсу”. Никогда о такой не слышал и уверен, что мой друг не смог бы вот так, за пару секунд, спасти человека от верной смерти. У нас, докторов, есть свои секретные приемы.

— Простите за столь вольное обращение! — сказал я. — Нужно было действовать быстро.

— О чем речь!? — голос Степлтона звучал удивленно и испуганно. — Вы сделали то, что должны были сделать. Берил, ты как? Всё хорошо?

— Да, — ответила та, переводя дыхание. — Сейчас — да.

— Тебе надо полежать. Пойдем!

Он подхватил ее под локоть и повёл к выходу из зала, а я прикрыл глаза и откинулся на спинку стула, сделав вид, что полностью сыт и не против немного поспать.

“Она не сестра ему, а жена!” — думал я. — “Поэтому и лица разные. Не бывает так, чтобы человек не унаследовал ни одной фамильной черты. И девочка назвала ее: леди. И сейчас он поддерживает ее не как брат — это уж точно…”

Теперь я был почти уверен, что именно эта женщина заманила двух жертв туда, где они погибли. Впрочем, ни одной улики у меня по-прежнему не имелось.

Степлтон вернулся примерно через четверть часа с бутылкой хорошего коньяка. Мы выпили, еще поболтали и только я собрался откланяться, как вошла миссис Бэрримор.

— Джентельмены, к вам полиция! — сказала она.

На мгновение лицо Джека исказилось от ужаса.