Последний из Баскервилей

Игорь Ривер, 2022

Представьте, что доктор Джеймс Мортимер не пришел к Шерлоку Холмсу перед тем, как встретить приехавшего из Америки наследника. Понадеялся на себя и не обратил внимания на сопровождавшие этот приезд странности. Сэр Генри приезжает в Баскервиль-холл и через несколько недель его находят лежащим мертвым на тропинке, проходящей по краю торфяных болот… Почему Холмс в “Последнем деле” сбежал в Европу? Само четырехмесячное “противостояние” с Мориарти у Конан-Дойля тоже не показано никак. Какие-то “удары”, “хитросплетения” и ничего непонятно. Хотя если подумать, какие “удары” могут быть в подобном расследовании? Какая мелкая промашка Мориарти послужила причиной конфликта? Как много вопросов, как мало ответов…

Глава одиннадцатая. Исповедь

Прошла почти неделя, прежде чем у меня появились свежие новости по этому делу. Всё это время я пытался выяснить предысторию всех действующих лиц этой трагедии, однако добился немногого. Со мной охотно разговаривали о Лоре Лайонс и о Бэрриморах, кое-что удалось выяснить о роде Баскервилей, но как только заходила речь о Степлтонах, люди будто замыкались в себе. Больше же всего я услышал сказок о чудовищной собаке, которую кажется видел по ночам на болотах каждый второй. Стоило только заикнуться об этой легенде — и на меня вываливался такой ворох сплетен, что в нем не разобрался бы и Шерлок Холмс.

Чтобы сделать хоть что-то толковое, я начал отмечать на своей карте карандашом места, где видели пса и странное дело: черные крестики плотно окружили местность вокруг Баскервиль-холла. В других местах зверя встречали редко. Тогда я решил обсудить всё это с Мортимером.

— Посмотри, Джеймс, — сказал я за обедом, показывая ему карту, сложенную так, чтобы на ней был виден Баскервиль-холл. — Я отметил места, где видели собаку. Не замечаешь ничего странного?

Он посмотрел на карту, нахмурился и ответил:

— Она кружила вокруг поместья.

— Дело не в этом! Подумай еще раз.

— Не понимаю, о чем ты, Джон. Вот крестики, их довольно много и они расположены примерно в одном месте. Что тут такого?

— Ты сам сказал это слово: “много”. Пса явно выпускали побегать по болотам, а ты же знаешь, что собака на воле быстро привыкает бегать по одному и тому же маршруту, начало и конец которого — ее дом.

Мортимер заинтересованно наклонил голову.

— Если провести линии от крайних точек к крайним, то получается, что собаку держали на каком-то островке в трясине…

— Да! Примерно в четверти мили от дома Степлтонов. Можешь посоветовать мне человека, хорошо знающего болота? Например, кого-то из пастухов.

— Посоветовать я могу, — сказал доктор, помолчав. — Но никто туда не пойдет.

— Почему?

— Как бы тебе объяснить?.. В прошлом году, после гибели сэра Чарльза, вся наша округа была охвачена ужасом. На болотах нашли беглого каторжника, Сэлдона. Мёртвым, с перегрызенной глоткой и искаженным от ужаса лицом. Потом — наследника, сэра Генри. После этого никто из местных жителей не пошел бы на болото ни днем, ни ночью и кто бы их за это обвинил?

— Но с тех пор прошло столько времени…

— Они не пойдут и сейчас, Джон. Среди людей ходит слух, что Степлтон заключил сделку со Старым Ником. В здешних местах так называют Дьявола. Сделку о том, что в обмен на свою душу получит наследство и титул. Вот только свою душу он отдавать не захотел, а задумал откупиться чужими. Поэтому и умирают вокруг него люди нехорошей смертью.

— Но ты же понимаешь, что…

Тут я перестал улыбаться, глядя в совершенно серьезное лицо доктора Мортимера.

— Чем глупее сказка, тем легче в нее верят. Никто не пойдет с тобой на болота, Джон. Никто. Посули ты ему хоть сто фунтов. И я тоже не пойду, потому что после этого у меня не останется пациентов.

— Решат, что ты тоже прикоснулся к проклятию?

— Да. Такой уж у нас здесь народ.

Я убрал карту. Всё было понятно. Вот почему люди сразу переводили разговор на другую тему, как только речь заходила о Баскервилях. Вспомнилось, что даже приезжавший в поместье констебль не хотел задерживаться в Баскервиль-холле и лишней минуты.

— Однако… — неуверенно пробормотал мой коллега.

— Что?

— Возможно есть человек, который согласится тебе помочь. Помнишь, я говорил, что на болотах погиб беглый каторжник? Девичья фамилия миссис Бэрримор, вдовы дворецкого — Сэлдон. Он был ее родным братом, а теперь она еще и мужа лишилась. Ты говоришь, что Джек отправился в свой старый дом? Это удобный случай поговорить с нею. Может быть, горе и жажда мести развяжут ей язык?

* * *

Надо ли говорить, что я отправился в Баскервиль-холл, как только рассвело. На стук в двери мне никто не открыл. Мне пришлось отправиться в обход дома, к нежилому крылу и постучаться там, но снова безрезультатно. Было такое ощущение, что дом пуст. Ни одного огонька в окнах, ни одного дымка из труб.

Погода выдалась очень пасмурная, ветер гнал по небу низкие облака и раскачивал деревья в парке. Казалось, что черная громада поместья безмолвно отталкивает меня и гонит прочь. Настроение у меня было мерзопакостным (еще бы, прогуляться под моросящим дождем четыре мили!) и я решил, что экономка тоже подалась к каким-нибудь своим родственникам, чтобы не оставаться тут одной.

Оставив дверь в покое, я повернулся и пошел вдоль стены к воротам, но повернув за угол чуть не подскочил от удивления, нос к носу столкнувшись с миссис Бэрримор. Она тоже испуганно вскрикнула и прижала руку к груди. Опомнившись, я приподнял шляпу и поздоровался.

— Здравствуйте, доктор, — ответила она. — Я уже думала, что мне послышалось.

— А где вы были?

— В сторожке. Очень уж страшно тут одной, в этом доме.

— А как же Полина? Разве она не с вами?

— Я не знаю, где она, мистер Ватсон. И я очень беспокоюсь за девочку. Возможно, она ушла к моим родственникам в Кум-Трейси — она там часто бывает и хорошо знает дорогу.

— Миссис Бэрримор… — я запнулся, не зная, с чего начать. — Я хотел поговорить…

Женщина опустила глаза и сказала:

— Пойдемте, в сторожку доктор. Не дай бог этот дьявол увидит нас вместе.

— Вы говорите о Степлтоне?

— О ком же еще? Пойдемте быстрее! — и она засеменила в сторону ворот, забавно покачиваясь из стороны в сторону.

В маленьком домике было очень тепло. В печке горел уголь — вот почему она почти не дымила и я не смог сразу определить, что там кто-то есть. Из мебели здесь были только стол, стул и кровать. Даже не кровать, а деревянный топчан с лежащим на нем одеялом. На него и опустилась миссис Бэрримор, показав мне на стул и сказав:

— Садитесь, сэр. Что вы хотели узнать?

С чего начать, я даже не представлял. Вернее, вопросы-то у меня были, но я не знал, как их поделикатнее задать. Наконец, я спросил у нее:

— Почему вы назвали своего хозяина дьяволом?

— А как мне его еще называть, если он убил двух моих предыдущих хозяев и брата?

— Вот как? И как он это сделал?

Она вздохнула и ответила:

— Вот что я вам скажу, мистер Ватсон… Здесь в округе никто не станет свидетельствовать против хозяина Баскервиль-холла. Его боятся. Ему даже в глаза никто не смотрит, если встречают на болотах, хотя правду знают многие. У него была собака. Огромный зверь, с теленка ростом. Люди шепчутся, что такой породы не бывает и что щенка ему прислали прямо из ада. Примерно три года назад она появилась у Степлтона и с тех пор люди больше не ходили на болота по ночам.

— Они, наверное, и раньше туда по ночам не особо шастали?

— Нет, сэр! У нас тут много охотников, а на болотах полно птицы. Но сейчас никто уже не пойдет на рассвете пострелять бекасов и пастухи никогда не остаются на ночевку. У меня был брат, мистер Ватсон. Младший брат. Он совершил преступление и его отправили в каторжную тюрьму, в Принстаун. Оттуда он сбежал и пришел к нам, в поместье. Что было делать? Я приказала ему спрятаться на болотах, а мой муж носил ему еду. Мы копили для него деньги на билет в Америку, но однажды муж нашел брата мертвым. Его убила собака.

— Были следы укусов?

— Да. Его всего изгрызли. Муж весь трясся от страха, когда вернулся и два дня боялся выйти из поместья.

— А оба баронета? Как погибли они?

— Старого сэр Чарльза нашли на тисовой аллее. Он умер от страха, сэр! У него разорвалось сердце, когда он увидел чудовищного пса вечером.

— Но ведь этого никто не видел. Как вы можете утверждать?

Она покачала головой.

— Я видела! Я знала, что у хозяина будет свидание на аллее, потому что нашла недогоревший обрывок письма в камине. Его написала Лора Лайнс. Там была ее подпись с монограммой: “Л.Л.”

Мое предположение о том, что именно Лора заманила старого баронета в ловушку, подтвердилось. Значит, все-таки Степлтон избавился от свидетельницы?

— Потом я все рассказала мужу, но мы решили молчать. Ведь нам все равно никто не поверил бы. Потом приехал молодой баронет, влюбился в мисс Степлтон, вышел один на болота и повторил судьбу сэра Чарльза. И тогда наследником объявил себя этот человек. Муж сказал мне: “Если уж мы ничего не можем сделать, то давай поможем ему!” Я его отговаривала, но он сделал по-своему. Снял со стены фамильный портрет сэра Гуго и отнес судье. У Степлтона были все нужные бумаги, но судья сомневался. Картина, подтвердившая сходство, стала последней каплей.

— И его признали наследником? — спросил я. — Без вопросов, почему он вот так жил неподалеку и никто не знал, что он родственник Баскервиля?

— Он сказал, что сэр Чарльз и сэр Генри знали о родстве, просто они никому не говорили об этом. Так он стал хозяином Баскервиль-холла и тогда мой муж попросил его разрешить нам взять воспитанницу. Степлтон согласился. В тот момент он был готов выполнить любое наше желание. И мы взяли Полину из детского дома.

А я со слов покойной Берил Степлтон понял, что Полина — воспитанница Степлтонов. Значит, на самом деле ее взяли из приюта Бэрриморы!

— Какое-то время я была счастлива. Прекрасная девочка, ласковая, послушная, услужливая… У нас с мужем не было детей, но как раз такую дочь я бы и хотела. И вот однажды я нашла Полли в ее комнате, всю в слезах и в крови. Она рассказала, что хозяин ее…

Миссис Бэрримор разрыдалась.

— Что!? Он ее… — я не поверил своим ушам.

— Не верите? Вот и никто бы не поверил, а он ведь не зря так похож на Проклятого Гуго! Теперь понимаете, почему я называю его дьяволом и почему я так беспокоюсь за Полли?

Тут она широко распахнула глаза и с ужасом уставилась в окно. Я повернул голову. За стеклом маячила огромная собачья голова.

Мне не привыкать сталкиваться с дикими зверями. Полки британской армии не всегда располагаются в городах. Часто наши лагеря находятся в какой-нибудь глуши и один раз ко мне в палатку заглянул самый настоящий леопард. Его шкура до сих пор висит на стене, в нашей с Холмсом квартире на Бейкер-Стрит.

Не растерялся я и сейчас. “Уэбли”, висевший в кобуре подмышкой, оказался у меня в руке уже через секунду. Грохнул выстрел, оконное стекло вынесло напрочь. Снаружи послышался собачий визг. Не вставая, я распахнул дверь пинком ноги и высадил все патроны из барабана в бьющегося на дороге зверя. Адская это была порода, или нет, но после пятого выстрела он перестал дергаться, только лапы чуть подрагивали в агонии.

Переломив револьвер, я полез в карман за патронами. Еще одна армейская привычка: оружие нужно перезарядить сразу же, как только это возможно. Миссис Бэрримор смотрела на это широко открытыми глазами. Она была очень испугана, но кажется разрыв сердца, как двум Баскервилям, ей не грозил.

— Вот так, мадам, — сказал я, чтобы не молчать и мне показалось, что мой голос звучит приглушенно.

Ничего удивительного. Грохот армейского револьвера в тесном помещении кому угодно заложит уши.

— В-в-вы… У-у-у-б-б-и-ли её? — проблеяла она.

— Ну, а что с ней еще делать было? Поцеловать в нос!?

Такие грубые шутки лучше всего выводят человека из шокового состояния. Вот и миссис Бэрримор тихо рассмеялась и, выглянув в окно, уставилась на собачий труп.

— Вы уверены, что Полины нет в доме? — спросил я.

— Что? Да, уверена! Я вчера обошла все комнаты, но ее не нашла. Потом заперла все двери, в дом ей не попасть.

— Если она у ваших родственников, то всё в порядке. Если же нет…

Я закончил перезарядку и одним движением снова собрал револьвер.

— Покажите мне тропинку к старому дому Степлтонов.