Обезьяна счастья. Взрослые сказки

Игорь Маранин

Старики сказывали, давно это было. Деды их дедов не застали, но от родителей слышали да сыновьям пересказали. Правил тогда на Руси царь Горох. Вставал спозаранку, ещё до первых петухов, и такой неугомонный был, что никому в стране спать не давал. И так приучил народ, что стоило царю на день с похмелья приболеть, как в стране полный бардак начинался.

Как друиды Стоунхедж строили

— Опять друиды камень тащат!

Кузнец пьяно ухмыльнулся и показал на здоровых мужиков, тянувших за толстые канаты каменную глыбу. Кузнец и сам был мужчина видный: высокий, крепкий — как говорится, косая миля в плечах. Но глуповат. И очень азартен.

— Сейчас поднимать будут, — заявил он, — ставлю корову против овцы, что справа!

Горшечник с пекарем переглянулись: высока ставка-то! А ну как проиграешь?

Трое мужчин, расположившихся на высоком холме за окраиной поселка, полулежали в мягкой траве вокруг бочонка с элем и отдыхали от трудов праведных. Праздник ведь, День макушки Солнца. Никак нельзя в этот день трудиться, боги прогневаются. Впрочем, на копошащихся друидов гнев богов почему-то не распространялся.

— Ну, так что? — не отставал кузнец. — Спор кто принимает, нет?

— Корову, говоришь, — задумчиво произнес горшечник, седой плюгавенький мужичок лет сорока. — А какую корову? У тебя ж ее и вовсе нет! Ты говори—говори да не того… не завирайся. Проиграешь, чем отдавать будешь?

— Как это у меня нет коровы? — набычился кузнец и отставил большую глиняную кружку в сторону. Недопитый эль выплеснулся через край, лизнув сочную зеленую траву белым пенным языком.

— А вот так! — выпалил горшечник. — Была б корова, твоя жена бы к молочнику с кувшином не бегала!

— Это когда ты видел, чтоб моя к молочнику бегала? — удивился кузнец. — У нас самих три коровы!

— Когда—когда… Да через день почти. Сначала ты в кузницу идешь, затем она… — горшечник внезапно осознал, что говорит что-то не то и прикусил язык, но затем все же выдавил. — ..за молоком.

Кузнец потянулся к кружке, долил эля из бочонка и, залпом выпив хмельной напиток, недоуменно пожал плечами:

— Зачем к молочнику ходить, когда три коровы? Может, за солью?

Друиды тем временем водрузили камень на место и, завистливо посмотрев на отдыхающих, отправились за следующим. Идти было далеко: до самого подножия холма, куда камни доставляли с помощью волов. Но в гору животные тянуть каменные глыбы категорически отказывались, и приходилось работать людям. Пока одни медленно спускались с холма, переводя дух, другие изо всех сил волокли тяжелые камни вверх по склону.

— Смотри—ка, а теперь слева ставят, — произнес пекарь, длиновязый кучерявый блондин лет тридцати, — чего это они тут сооружают, а?

— Святилище, — авторитетно ответил горшечник. — Как есть святилище, только вот какому богу не пойму…

— Да ну… — не согласился блондин, — мы тут исстари эль пили, на этом холме. Его ж в народе так и зовут — Пивной холм… еще Драчливый холм, сам знаешь, какие тут по праздникам драки случаются. Вон кузнец в прошлый раз троих чуть насмерть не забил.

— Это когда я в Хэллуинпуль ездил что ли? — поинтересовался горшечник. — За глиной?

— Ну да… трех близнецов с окраины помнишь? Темные такие, у них отец из—за моря, на лютне играл раньше… Пока друиды его в жертву не принесли за дурной глаз. ну вот… Парни стали над кузнецом смеяться: мол, у тебя даже курей и тех нет. Он им: как нет? Да у меня лучшие куры во всей округе! А они ему: чего ж тогда твоя жена через день за яйцами к яичнику бегает?

— Какому еще яичнику? — озадаченно произнес горшечник.

— Тьфу ты… Язык уже заплетается. Курятнику, вот! В общем, слово за слово, кузнец как схватит полено, на котором сидел и давай братьев бутузить. Еле оттащили!

— Он такой! — согласился горшечник, опасливо косясь на отошедшего к друидам кузнеца.

Кузнец тем временем обошел вокруг нескольких поставленных друидами камней, задрал голову вверх, крякнул одобрительно, оценивая высоту, и поинтересовался у стоявшего рядом друида:

— Это что ж тут такое будет на нашем холме? Неужто жертвенник строите?

— Не мешай, — отрезал друид, — не видишь, заняты мы.

— Не—е—е, ты погоди, — нахмурился кузнец, — тут у нас издревле место для встреч, предки еще наши сюда эль пить ходили. А ты тут камни какие-то таскаешь?! Отвечай!

— Для вас же стараемся! — обиженно произнес друид. — Кто все время жалуется, что развлечений в праздник мало? Что танцевать по кочкам неудобно? Вот. Площадку каменную для танцев строим. С навесом! Никакой дождь не помешает.

— Танцплощадку? — изумился кузнец.

— Ну да… А то говорят, будто мы, друиды, совсем о народе думать перестали. За морем уже везде такие площадки есть, а теперь и у нас будет. Мы даже название придумали, — похвастался друид.

— Какое название?

Друид улыбнулся и мечтательно произнес: — Красивое название… Стоунхедж!