Побочный эффект

Игорь Власов, 2017

Что может быть общего у перспективного физика-ядерщика и малолетнего чернокожего карманника? Ничего. Пока в секретной лаборатории не происходит авария на ускорители элементарных частиц. Теперь новоиспеченному тандему предстоит в прямом смысле встать на пути у надвигающегося Армагедонна.

4

— А ведь ты прав, Квик. Если намочить одежду — будет не так жарко.

Медленно поднялся и подошел к краю воды. Трудно заставить себя войти в эту гладкую блестящую поверхность, казалось, способную растворить все, что угодно, но отогнав эти бредовые мысли, шагнул в воду. Точнее, наступил на нее. Пленка поверхностного натяжения плавно и мягко прогнулась под ступнёй, и я практически увидел границу инерционного поля, окутывавшего тело. Вот оно, под пяткой — ощущение воды. А дальше — как будто бы гуще, гуще и гуще, словно погружаешься в многослойную жидкость. Помнится, на каком-то опыте в институте, куда притащил меня коллега Джагдаш, была ванна с десятком несмешиваемых жидкостей. Чем ниже, тем плотнее. Очень похоже. Ладно, будем экспериментировать.

Немножко посомневавшись, и зачем-то прикрыв руками гениталии, я, как был в шортах, так и сел пятой точкой в воду.

— Яйца бережешь, бро? — раздался веселый голос Квика.

— Знаешь, почему-то кажется, что они еще понадобятся!

Это было чудесное, непередаваемо приятное ощущение. Вода медленно входила в контакт с окружающим тело невообразимым временным полем, и, продвигаясь ближе к коже, ускорялась до моего уровня восприятия действительности. Шорты намокли, как это и должно быть в нормальной обстановке, а задница еще не коснулась дна. Блаженство… Словно сидишь в смузи из охлажденных ягод. Даже вздохнул от удовольствия и лег на воду всем телом. Разумеется, старательно проследив за глубиной. Я так скажу, что водяной матрац в коттедже у Сюзанны — жалкое подобие подобного купания. Майка начала медленно пропитываться водой, жара схлынула, и я почувствовал себя благородным дельфином, нежащимся в прибрежной акватории. Ага. Хорош дельфинчик. На границе Аризоны и Невады. Пива надо пить меньше.

Повернулся, лежа в воде, и она, обнимая тело, медленно стала формировать новую пластичную конструкцию, мягкую и влажную. Безумно приятно. Зря думал, что купание в ускоренном состоянии не может принести удовольствия. Вода — великая штука. Не зря мы все из нее вышли. Все мы. Вся жизнь. Сколько в нас воды? Столько же, сколько в огурце. Восемьдесят процентов.

На берегу Квик развлекался тем, что ловил губами оторвавшиеся от основного фонтанчика ярко-желтые, на глазах покрывающиеся пузырьками пены, крупные капли пива. Сам фонтанчик, бьющий из наполовину смявшейся банки, вырос уже почти до полуметра. Я вышел из воды и присоединился к приятелю.

Это было по-настоящему круто. Большие круглые капли пива медленно вращались в воздухе, и поймать их губами не составляло никакого труда. Попав в рот, эти пивные камни под воздействием окутывающего наши тела ускоряющего поля достаточно быстро таяли, вскипая на языке, превращались в легкий освежающий и пьянящий напиток. Такого блаженства я не испытывал никогда…

Когда мы покинули пляж и двинулись в обратный путь, острота первых впечатлений от нежданно свалившихся на голову чудес, несколько притупилась. Я начал замечать то, на что прежде не успел обратить внимания.

Во-первых, нам обоим с трудом давался первый шаг. Было такое чувство, как если бы мы пытались шагнуть в воде или в какой-нибудь настолько же плотной среде. Приходилось довольно сильно напрягать мускулы бедра. Но потом сопротивление исчезало, и мы шли уже нормально.

Во-вторых, при каждом шаге происходило небольшое зависание в воздухе. Опять-таки, как если бы мы двигались в воде. Особенно это было заметно в моем случае, в силу присущей мне подпрыгивающей походки.

Чувствовал, что со стороны напоминаю танцора в балете, который не шагает, а совершает бесконечный ряд длинных и плавных прыжков.

Создавалось ощущение, что воздух стал плотнее. Казалось, в него налили хитрый реактив, который оставил его как прежде прозрачным и пригодным для дыхания, но сделал гораздо гуще.

И, наконец, ветер. Едва мы начинали двигаться, как возникал сильный ветер, а когда останавливались, он мгновенно стихал….

За все это время «Понтиак» с обворованным джентльменом и рыжеволосой красавицей переместился не более, чем на два десятка метров. Птица-индикатор сдвинулась из надкупольного пространства в сторону крыши бара. Из недавно заселенного коттеджа, ближайшего к бару, успела выйти симпатичная молодая девушка, и теперь целеустремленно и безумно медленно шагала к проезжей части. Видимо, о ней говорили позавчера, как о подающей надежды практикантке. Нет, очень даже ничего. Такая фигуристая блондинка. Только росточком маловата. Если и вправду — не дура, то это просто чудо. Мать природа обычно награждает либо умом, либо внешностью. То и другое одновременно редко кому достается. С другой стороны, дураков в наше заведение как-то не берут. Процветает дискриминация по интеллектуальному признаку.

Тем временем, Квик, основательно подобревший и слегка намокший, с явным удовольствием шагал по пешеходной тропинке вдоль трассы, насвистывал очередную мелодию и даже помогал себе руками, почти профессионально дирижируя. Пиво настроило парня на благодушный лад, и даже мокрые штаны уже не портили настроения. В какую-то минуту просто стало завидно, что вот, оказывается, можно жить так просто и беспроблемно, совершенно не задумываясь о будущем. Вот, прямо сейчас все потребности удовлетворены, а что еще требуется для жизни? Собственной значимости в обществе, которую именуют самореализацией? Да нет сейчас никакого общества. Есть только мы с Квиком. Двое. Живые. А весь мир замёрз!

Я тряхнул головой, возвращаясь в реальность. Мир-то. Он живёт. Дайте мне точку опоры, и можно перевернуть Землю, да? Вот и с нами то же самое. Восприятие считает нормой собственное состояние, а не мироощущение. Эгоцентризм такой. Да какая разница, мы ускорились, или мир замедлился? Нужно принять за данность тот факт, что у нас с ним теперь просто разная скорость жизни. И всё. Стоп…

Это что получается? Вот этот респектабельный мужичок в лимузине, его красотка. Джо и Мэри… Даже Сюзанна! Даже эта сучка Сью! Они что, будут вот так просто жить и жить дальше, а мы с Квиком скоренько так сдохнем, состарившись за несколько дней? Я так не хочу!

Даже передернуло от подобных мыслей, а вышагивающий как на параде Алонзо не думал ни о чем, блаженно улыбаясь до сих пор замершему над горизонтом солнцу. Вот же, дитя рассвета.

— Эй, бро. А как нам, ускоренным, с бабами-то?

Вот здесь он одним вопросом поставил в тупик. Я неопределенно пожал плечами, игнорируя его заинтересованность, но Квик не унимался.

— Ну, гляди. Вишь, какая крутая тёлка у того чмошника? Он че, заслужил ее, да?

Парень добежал до «Понтиака» и пристроил физиономию рядом с лицом рыжей красавицы.

— Ха! Бро, у тебя случайно нет полароида, а?

Я в недоумении только пожал плечами.

— Жаль, а то прикинь, если эту фотку чуваку в кошелек засунуть вместо карточки! Вот он обалдеет-то!

— Ну что за мысли у тебя, Квик?

— Чувак. Ты прикинь! Такой бабец! Глянь, какие у нее сиськи!

И Алонзо положил руку на грудь рыжеволосой красавицы, но тут же отдернул ее.

— Твою мать! Дерьмо! Она ж как статуя! Холодная и каменная!

— Ну и скотина же ты, Квик… — непроизвольно озвучил то, что думаю.

Приятель обиделся:

— Че? А ты, крутой, да? Благородный, да? А кто пиво в баре слямзил? Ты чем-то лучше меня, да? Или тем, что белый, а я чёрный?

— Квик, иди отсюда подобру-поздорову, а?

— Все вы такие, «снежки» чертовы! Чистоплюи!

— Квик… — запоздало понял оплошность, втайне надеясь, что настроение парня в следующий момент изменится.

— Да пошел ты в задницу, герой недоделанный. Благородненький нашелся.

Квик демонстративно плюнул под колесо автомобиля и двинулся вдоль улицы в противоположную сторону. Через несколько шагов обернулся и еще раз прокричал:

— Чистоплюй!

Честно говоря, я был даже удивлен отсутствием ругани в его речи.

«Так. К чёрту Квика. Отбрасываем в сторону воздействие пива. Трезвеем. Что имеем в сухом остатке? Лимузин с обворованными любовниками. Сворованное в баре пиво и стейки. Разгромленный коттедж. Ну, да, хорошенькое начало дня. Сплошной криминал. И тут еще эта несносная птица, оп-па… А птица уже далеко. Зато почти на ее место переместился пчелиный рой. Вот радости-то… Хрень какая. А если подумать, что именно со мной и Квиком случилось? Показывал Джагдаш как-то, над чем работает. Дело, конечно секретное, но допуск и у меня есть. Ну не «А» конечно, как у него, а «D», но тоже скажу вам, столько бумаг заставили подписать, согласий всяких о неразглашении и тому подобное. Да и так понятно, над термоядом их отдел работал. Об этом все, даже офисные уборщики знали. Интересно, а их тоже заставляли подписывать бумаги о неразглашении?».

Термоядерный синтез, да еще и управляемый, это конечно прорыв для всего человечества. Можно сказать, неиссякаемый источник дармовой энергии. Ускоритель у них там стоял, ну не адронный коллайдер конечно, меньше значительно, но какой-то принцип у него более современный. Позволял разгонять частицы не хуже, чем тот, который в Швейцарии.

Ускоритель. Тут в голову пришла шальная мысль. Точнее ассоциация. Ускоритель частиц и ускоритель людей. Ерунда какая-то. Даже непроизвольно оглянулся, не подслушивает ли кто сейчас полупьяные мысли. «Ускоритель людей». За такую крамолу не только из лаборатории по собственному желанию попросят, тут, пожалуй, и из науки придется уйти. Бред какой-то в голову лезет. Вроде физик-теоретик, а мысли как у третьеклассника. Но, черт побери, мы же с Квиком ускоренные! Вопреки всем законам классической физики. И к черту всех этих корифеев от науки!

Немного успокоился и решил мыслить логически. Признаться, сегодня утром это плохо получалось. «Что могло произойти? — в который уже раз задал себе вопрос. — Может быть, русские или китайцы сбросили на Америку жутко секретную страшную бомбу? Аккурат над моим коттеджем? Или, может быть, наша планета пролетела через некий сгусток космической материи, который остановил или замедлил все на земле? Но почему же тогда я и мой новоявленный друг остались таким же, как прежде? А может быть, это бред, или просто-напросто сон?».

Слишком уж много впечатлений для сна. Палец, который поранил об острую щепку, торчащую из дверной петли многострадальной входной двери, саднило, и на нем уже образовалась маленькая гнойная ранка. Да и вообще, все кругом было слишком реальным, чтобы казаться сном.

В состоянии сна или бреда — в эфемерном, кажущемся мире — человеку бывает доступно далеко не все. Иногда не может, например, убежать от того, кто за ним гонится; иногда, наоборот, не в состоянии догнать того, кого сам преследует. Всегда есть какие-то ограничения. А тут все было просто и естественно. Я стоял посреди улицы, позади был мой дом — при желании можно оглянуться и увидеть его. Можно сесть, встать, протянуть руку и опустить ее. Меня никто не преследовал, и я сам ни за кем не гнался. И тем не менее — был единственным двигающимся человеком в остановившемся, застывшем мире. Ну, не считая собрата по несчастью. Как будто мы с Квиком попали в кинофильм, рассказывающий о замедлившемся времени. «Хороший, черт побери, блокбастер получается. Жаль зрителей только — я, да малолетний воришка. М-да, ситуация в стиле Спилберга, не иначе. А не пойти ли к единственному на данный момент другу? Кто еще поймет, что вот такое случилось? Почему именно со мной-то, а? Так. Спокоен, спокоен… Я абсолютно спокоен. Именно так и учил Джо. Есть, все-таки у них, у индийцев, своя правда жизни. Необычная какая-то, неприемлемая порой. Но — правда».

Крылечко из трех ступенек только с виду выглядело крепким. Кто бы мог подумать, что зацепившись мокасином за ступеньку, можно так разнести веранду? Даже не представляю, как в моём положении оправдаться перед Джагдашем и Мирой… Упал, запнувшись, и двигавшееся по инерции тело просто снесло половину бамбуковой стены перед входом. А Джо так гордился, что у него здесь, в Америке, все как на родине. Помню, с каким наслаждением обустраивал коттедж в индийском стиле. А я… вот… И даже не сильно больно.

Дом Джагдаша и Мэри заполнился уже привычным свистом рассекаемого воздуха. Странно, что, находясь на улице, перестаешь его замечать. В помещении этот звук был куда пронзительнее. И противнее.

Хозяева уже не спали. Меня никто не мог видеть и остановить, поэтому чувствовал себя незваным гостем и боялся оказаться невольным свидетелем каких-нибудь маленьких семейных тайн.

Я почему-то представил, что увижу друзей, занимающихся ранним утром любовью в постели, и на душе стало как-то нехорошо. А вдруг, еще и в туалете застану. Такая статуя с вытаращенными глазами. Нет, так нельзя. Друзья — они друзья. Они имеют право на личную жизнь, включая секс и чистку зубов. И подглядывать за ними в это время не нужно. Как здорово, что рядом нет Алонзо.

Джо сидел за открытым ноутбуком, полностью увлеченный какой-то идей. Он не раз говорил, что все важные моменты снятся ночами, а с утра он вскакивает и пытается записать приснившееся. Мне бы так. Хотя, редко что серьезное снится. А тут еще Мэри. Несет ему кружечку кофе. Ну почему мне никто не приносит кофе по утрам? Халатик у индийской красавицы слегка открыт при движении, и заметно ее тугую, крепкую грудь с маленьким, тёмно-коричневым соском.

Это я все охватил одним быстрым взглядом, но в следующий момент впал в легкий ступор. Покопавшись в ощущениях, вдруг понял, что очень трудно заставить себя воспринимать друзей как живых людей.

Сейчас Джо казался просто манекеном, отлично сделанной куклой, сохранившей полное сходство с живым Джагдашем. Он сидел, уткнувшись в ноутбук и притворялся, будто способен на нем работать.

Чертовской штукой оказалась эта трехсоткратная разница в скорости жизни. Мы никогда не задумываемся, что всех родственников и знакомых воспринимаем только в движении. Но именно движение и придает то обаяние, которым они обладают. Постоянное движение мускулов лица, движение мысли, которое отражается в глазах и опять-таки на лице, жесты, какие-то неуловимые токи, исходящие постоянно от живого человека. Хороший художник отличается от плохого как раз тем, что умеет схватить это внутреннее и внешнее движение на лице своей модели.

А сейчас на лице Джо не проявлялось движения. Я знал, что оно есть. Но оно было слишком замедленно, чтобы его заметить. Бездушная кукла — вот чем он казался.

Встряхнул головой, пытаясь выйти из ступора. Вроде полегчало. Мысли побежали в правильном направлении.

На этот момент главная задача — сообщить Джагдашу о моём бедственном положении. Он ведь перед ноутбуком. Никаких проблем, нужно просто нажать пару десятков кнопок, ага?