Мир без людей

Иван Масловский

А вы задумывались над тем, какое будущее ждет всех нас? Сумасшедшие роботы, киборги, мутанты, живущие среди нас.История человека без прошлого, который пытается понять, кто он, найти себя, узнать мир. Но понравится ли ему то, что он найдет? Вот в чем вопрос.Искрометный юмор, яркие запоминающиеся герои и диалоги. Неожиданные сюжетные повороты. Вот что вас ждет на страницах этой книги.

Глава вторая

В карманах отыскался электронный ключ-замок. Совершенно бесполезный, потому что я не знал, от чего он. Кусок скомканной бумажки с написанным на ней адресом. Пару мозговых стимуляторов в таблетках и деньги. Радовало, что валюта была бумажная. Если бы нашлась накопительная карточка или чип-кредиты… Никаких кодов доступа я все равно не помнил. Какое счастье — глобальные корпорации пока проигрывают битву за полную верификацию денежных средств. За все время существования человечества еще ни разу не удалось отказаться от материальной, если можно так выразиться, валюты. Людям всегда нравится ощущать деньги, иметь что-то осязаемое. То, что можно взять рукой, почувствовать вес. То, что будет оттягивать карман. Само собой, это на руку маленьким преступным синдикатам, уличным воришкам и нелегалам, у которых отсутствуют вживленные чипы, к которым прикреплены персональные данные гражданина. Десять лет назад управляющей корпорацией был введен закон о том, чтобы личностные чипы с неповторимым номером вживлялись всем гражданам сразу при рождении. Такие новые порядки устраивали не всех. Далеко не всех.

Снаружи лязгнул замок, и дверь со скрипом открылась.

— Ну, как наш больной? — сказал Бил, закрывая за собой дверь.

— Эээээ — многозначительно ответил я.

— Понимаю, понимаю. Тогда лежи и слушай, — старик захромал по комнате взад-вперед. — Помнишь, я сказал, что узнал одного из тех ребяток, что тебя волокли?

— Угу, — многозначительно изрек я.

— Не перебивай, когда старшие разговаривают, — цыкнул языком Бил. — Так вот. Узнал я, значит, одного из молодчиков. Работает этот тип в местном баре. С названием я не ошибся — «В гостях у Луи». Забегаловка, мягко говоря, не из элитных заведений. Но узнать будет легко. Слушай приметы. Вместо левого уха — индонезийский протез, даже без оболочки. Сверкает дрянным металлом у всех на виду. Лицо тупое. Мозговой деятельности в глазах не наблюдается. Хотя это для здешних районов норма… Даа…. Смекаешь, о чем я? Но это так, для общего развития мозговой деятельности тебе информация. Может, вспомнишь чего. Так что выпей еще моего отвара и попытайся поспать. Все раны и ушибы у тебя уже почти затянулись. Как ни крути, а фронтовые пятьдесят грамм нанитов и корень подорожника делают свое дело. Не спрашивай, где достал. Там больше нет.

На следующее утро, когда все ушибы и ссадины затянулись и не вызывали дискомфорта, я решил отправиться по адресу, найденному на бумажке в кармане. Развеиваться туман воспоминаний упорно не хотел. Представителей так называемой власти я вызывать не собирался. Время сейчас неспокойное — запихнут в психушку или в новые медицинские центры, обколют транквилизаторами. Не успеешь оглянуться, а половины органов уже и нет. Побои? В тех трущобных районах, в которых я очнулся, находят десятки трупов каждые сутки. До них никому нет абсолютно никакого дела. Что этим копам моя ушибленная голова? Нет, уж лучше сам разберусь. Проверю адрес, схожу к частному независимому доктору. Деньги они, конечно, любят, но работу свою знают.

Дорогу к зданию я нашел довольно быстро — ноги будто сами вынесли меня куда надо. Отель для среднего класса. Серый небоскреб уходил ввысь. Последние этажи пропадали в тумане выбросов из промышленной зоны. Скоро весь город можно будет назвать промышленной зоной. Мистер Поркус, глава нано-полимерной корпорации, не успокоится, пока не застроит новыми, якобы безопасными заводами последние свободные клочки города. Вон они, трубы. Безопасно дымят, не останавливаясь ни на секунду. Производство не должно останавливаться. Денежный вентиль не должен быть перекрыт.

Поднимаюсь на лифте. 74 этаж. Апартаменты №3480. Тянусь к звонку рядом с обшарпанным косяком. Ладони вспотели. Мой это номер или нет? Узнаю того, кто откроет дверь? Или в номере вообще никого не окажется и это просто бесполезный клочок бумаги? Звонок. Тишина. Еще звонок. Нет ответа. Только глаз камеры регистратора как-то с грустью смотрит мне в лицо. Подождав еще пару минут, я решил постучать. Занес руку, двинул хорошенько, и дверь бесшумно распахнулось. От неожиданности я покачнулся и застыл на пороге.

— Эй!!! Есть кто-нибудь? Здравствуйте, — тишина. В комнате полумрак. Мерцает только неоновая подсветка настенного коммуникатора.

— У вас тут дверь открыта!!! — я неуверенно сделал шаг в комнату и попытался найти панель управления световыми параметрами, чтобы хоть как-то рассмотреть номер. Ничего.

— Я вхожу!!! — мелкими шажками двинулся вперед. Глаза постепенно привыкали к полумраку, и зрение адаптировалось. Спина покрылась холодным потом. Было дикое желание убраться подальше из этого места. Все эти странные адреса, пустые номера не доведут ни до чего хорошего. Но любопытство пока что пересиливало страх и рационализм. Я хочу узнать, вспомнить хоть что-то. А эта темная комната может дать ответ. Стоп. А зачем мне эти панели? Если это номер отеля, то должно быть голосовое управление, настроенное по умолчанию.

— Свет включись! Освещение! Лампы, горите! — абсолютно никакого эффекта. — Дневное освещение!

— Дневное освещение включено, — женский роботизированный голос отчеканил мне ответ и тут же на потолке ярко вспыхнули светодиодные панели. Обычный номер обычного отеля. Кровать с простынями, которые когда-то были белые, но с течением времени начали выстирываться и желтеть. Тумбочка, интерактивная панель на всю стену, шкаф. Вот и вся обстановка. Ни секунды больше не хотелось тут находиться. Но я все же принялся обыскивать комнату — заглянул под кровать, в тумбу. Подумал, что, может, попробовать раскурить одну из световых панелей, и застыл на месте, увидев темно-бурое пятно возле самого порога в душевую комнату.

— Бежать, немедленно сматываться отсюда, — вопило подсознание. Но тело, словно одеревенев само, уже шло в ванную комнату, переступая через подсохшую лужу крови у порога. Ядовито-синяя голографическая волна растекалась по плитке. В ванной лежало голое тело мертвой девушки. Рука свисала вниз. В открытых глазах бледного лица с тонкими чертами застыл ужас. Кровь из перерезанного горла была повсюду.

Меня затрясло. В панике я бросился к ней, зачем-то попробовал нащупать пульс. Хотя и ослу было понятно, что девушка мертва. Отступил на шаг назад. Увидел, как на меня из отражения в зеркале смотрит бледный, до смерти напуганный молодой парень с зелеными глазами, черными растрепанными волосами и острыми скулами.

Вдруг, коммуникатор у входной двери завибрировал и заговорил.

— Уважаемая постоялица номера три тысячи четыреста восемьдесят, ваш кредитный лимит за проживание исчерпан. О нарушении было немедленно сообщено в надлежащие органы. Оставайтесь на месте и ожидайте кредитных инспекторов. Во избежание конфликтных ситуаций двери временно будут заблокированы. Ваша жизнь и кредиты важны для нас. С уважением, администрация.

Я бросился прочь из ванной. Успеть добежать до двери, только бы успеть добежать. Но тщетно. Как только нога переступила порог комнаты внутри входной двери, что-то щелкнуло и замки заблокировались.

Все, это конец. Скоро нагрянут коллекторы, увидят, что их дорогая клиентка лежит в ванной комнате с перерезанным горлом, а я тут как тут. Вот он убийца, нечего и разбираться. Дьявол, здесь же повсюду мои отпечатки, даже на ее теле. Ну зачем… зачем я полез проверять пульс? Дурак. Надо было сваливать тут же, как только увидел лужу крови, надо было сваливать, как только открылась дверь, а не заходить внутрь. Сыщик… облапал все вокруг, еще камера у двери наверняка не бутафорская, наверняка регистрировала мой приход. Что делать? Руки тряслись, мысли мелькали с сумасшедшей скоростью, куртка прилипла от пота к спине. Ну придут коллекторы, увидят эту картину, возможно, вызовут копов, а может и не вызовут. Сразу пустят меня на органы в счет уплаты задолженности клиентки…. А эти так называемые служители закона. Будут ли они разбираться в обстоятельствах убийства? Ведь если взять хотя бы время смерти девушки. Оно уже явно не совпадает с моим приходом. Камера должна была зарегистрировать время моего проникновения в номер. Ага, как же, не будут они ни в чем разбираться. Сразу повяжут и дело с концами. Зачем кого-то искать, если я и так тут, готовенький и тепленький. В управлении уже давно практически не осталось честных копов, разве что пару детективов, которые любят разгадывать загадки, распутывать клубки интриг и хитросплетения действий.

Нет уж, не собираюсь отвечать за чужие прегрешения. Я думал об этом, а сам пытался открыть единственное подобие окна в комнате. Если быть точным, это больше походило на форточку или вентиляционное отверстие. Но я худой, даже чересчур, и должен пролезть. Высунувшись по пояс, повертел головой по сторонам. Слева от себя увидел пожарную лестницу. Какая удача — в этих старых бетонных муравейниках еще делали пожарные лестницы. Не то, что в новых, особо прочных углепластиковых высотках. Там вообще ничего нет — экономия места. А оно нынче в дефиците.

Дотянулся рукой, ухватился за перекладину, подтянулся и вылез из окна полностью. Узкие металлические ступени спиралью уходили вниз. Поручни кое-где прогнили и отвалились. Стараясь максимально быстро перебирать ногами и не упасть, я начал спускаться. Дыхания начало не хватать, кололо в правом боку, пот заливал глаза. Вниз. Вниз по ветхой лестнице. Мысли отошли куда-то на второй план. Мозг сосредоточился на работе мышц и балансировки организма. И вот наконец ботинки коснулись каменной брусчатки мостовой. Сердце колотится как сумасшедшее.

Куда теперь? Понятие не имею. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, успокаивая дыхание и пульс, я зашагал прямо к центральной улице. Там всегда много народу. Огромный поток иностранцев и местных. Затеряться в толпе, если за мной пошлют преследование, не составит труда. По крайней мере в первое время.

Интерлюдия первая

Фонтан на площади трех вокзалов всегда вызывал противоречивые мнения у общественности.

С одной стороны, это было историческое сооружение. Памятник культуры. Резные парапеты из мрамора, лепнина. По центру установлен монумент в виде женщины с тремя головами, смотрящими в три разные стороны. Первая голова была в форме орлиной и обращала свой стальной взор на северный вокзал. Вторая, голова льва, смотрела на южные ворота, а третья, змеиная, была направлена на запад. Они наблюдали за выходами трех разных вокзалов. Отсюда и пошло название площади.

Но, с другой стороны, за старинным сооружением уже давно никто не следил. Кое-где от времени потрескалась и облупилась краска, потускнели цвета, покрылись мхом и паутиной маленькие декоративные бордюры вокруг. Но самое главное — уже около десяти лет в фонтан не подавали воду. А какой фонтан без воды? Она нынче в дефиците.

Сегодня на площади было чуть больше людей, чем обычно. Всему виной оказался молодой мужчина лет тридцати на вид. Голову его украшал черный потрепанный цилиндр, а серая жилетка совершенно не сочеталась с зелеными брюками. Взгромоздившись на искусственный постамент, сделанный из металлической бочки, он громко вещал. Пытался собрать вокруг себя как можно больше народу. И судя по тому, как постепенно толпа начала прибывать, бурлить и разрастаться, у него получалось делать свою работу.

— Друзья мои, не проходите мимо, сегодня всем нам предстоит решить серьезнейший вопрос, — он активно жестикулировал.

— Какой такой вопрос? Ты чего туда залез, окаянный? — бабка в синем прозрачном дождевике замахнулась на него костылем.

— Я Ганс, уважаемая мадам, — человек в черном цилиндре успешно уклонился от костыля и продолжил. — Я залез сюда только лишь по одной причине. Многоуважаемая мадмуазель! Я боюсь! Боюсь за свое будущее, боюсь за будущее своих детей и внуков. Я переживаю за настоящее, в котором мы существуем.

— Шел бы лучше работать. Чего разорался тут! — неодобрительно крикнул киборг с лысой головой, проходя мимо.

— А я работаю. Работаю сейчас! Это не просто моя работа — это долг перед обществом, перед нашим городом и перед самим собой, — Ганс сделал паузу, чтобы перевести дух и набрать воздуха в легкие. — Корпорации! Вот самая главная наша сегодняшняя беда!!! Вот корень всех наших проблем!

— И чем же тебе не угодили корпорации!? — из толпы выступил парень деревенской внешности с соломенного цвета волосами. — Они обеспечивают город и нас, фермеров, рабочими местами. Предоставляют льготы и скидки.

— Работу, за которую платят гроши? Дают кредиты под огромный неподъемный процент? Много ли платит корпорация, покупающая твое синтетическое мясо, выращенное с огромным трудом на ферме? Много ли платят шахтерам, гробящим свое здоровье? Есть тут среди нас врачи? Поднимите руку!!!

— Есть, — девушка подняла искусственную руку вверх.

— И много ли тебе платят, моя дорогая? Хватает ли тебе и твоей семье средств на существование? — Ганс утер выступивший пот со лба тыльной стороной ладони.

— Я воспитываю троих детей. Моей зарплаты, конечно, не хватает, но зато фирма дает мне кредит под маленькую процентную ставку, чтобы я смогла расплатиться за съемную комнату, — девушка неуверенно развела руки в стороны.

— Вот! Это то, о чем я говорю. Это же просто рабство! Кабала! Вместо того, чтобы нормально оплачивать ваш труд, они выдают кредиты, чтобы вы платили еще больше, тратили еще больше. В конце концов, оставались без каких-либо средств к существованию и опять возвращались к кредитам!!! — Ганс угрожающе потрясал кулаком. — Понимаете, что я хочу до вас донести, братья и сестры?

— Да, понимаем, — из толпы летели утвердительные выкрики. — Мы понимаем тебя!

— Сколько мы еще будем это терпеть? До каких пор продлится наше и так безграничное терпение? Платное образование! Платная медицина! Непомерные налоги!!! — Оратор раскраснелся, вена на виске надулась от напряжения.

— Надоело! Да! — волнение в толпе нарастало. — Дело говоришь! Молодец парень.

— Да, меня тоже все это достало, но какой у нас выбор? Выбора нет и не будет.

— Что же ты предлагаешь, раз такой умный? К чему весь этот треп, сынок? — к импровизированной трибуне Ганса протиснулся дед с массивным протезом ноги военного образца.

— Я предлагаю сбросить оковы кредитов!!! Вырваться из под гнета корпораций!!!

— И как же ты собираешься это сделать, болезный? — дед смотрел на него, не мигая.

— Я предлагаю для начала вступить в наши ряды!!! В ряды «Справедливого общества» — так называется наша организация. Мы боремся с огромной машиной несправедливой системы!!! Боремся с коррумпированностью глав управлений!!! Боремся с преступностью, захватившей наши улицы, — Ганс кричал с надрывом, отдавая все силы и эмоции. — Кто с нами?

— Я! Я тоже с вами!!! — донеслось из толпы. Руки взлетали вверх тут и там. Гомон, перешептывания, грозные выкрики.

Но далеко не все были довольны такими высказываниями. Многие люди разворачивались и уходили прочь. Другие что-то снимали на камеры. Третьи общались с кем-то по коммуникаторам. Четвертые вообще не воспринимали ничего всерьез, думая, что все это действо — чья-то шутка и постановка.

— Те, кто хочет присоединиться к нам, вступить в ряды «Справедливого общества» — подходите сегодня в семь часов вечера в ратушу на девятой улице. Там вам расскажут подробности и дадут дальнейшие указания!!! На этом прошу простить, мои друзья, я должен бежать. Дел в последнее время становиться очень много, — с этими словами Ганс спрыгнул со своего импровизированного рабочего места для агитации и быстрыми шагами стал удаляться. Периферическим зрением он заметил машину органов правопорядка, подъезжающую к площади трех вокзалов. Видеться с копами ему не улыбалось. Сняв цилиндр, он затерялся в бурлящей толпе зевак.