Жена воина, или Любовь на выживание

Елена Звездная, 2016

Если ты кадет S-класса – тебя ждет блестящее будущее, место службы в лучшей армаде галактики и головокружительная карьера. Если ты принцесса Иристана – тебя ждет блестящее будущее, брак с самим повелителем планеты, он же сильнейший воин, и жизнь, долгая и счастливая. Если ты из клана Аэрд – тебя ждет блестящее будущее, должность великой эйтны-хассаш и практически бессмертие. А вот если ты кадет, принцесса и видящая в одном лице – тебя ждут проблемы. Очень, очень много проблем. И даже любовь не простая, а на выживание.

© Звездная Е., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

История первая: О тайнах, кошмарах и целевом планировании

Ночь. Спокойное дыхание Эрана, его рука, нежно накрывшая мою ладонь, сонный рык Икасика, устроившегося на балконе.

Но мы не одни! Я отчетливо ощущаю это. Ощущаю шаги от двери — легкие, невесомые. Чувствую их, а не слышу. Ощущаю присутствие. Не могу понять как, но ощущаю. Отслеживаю и даже с закрытыми глазами вижу, как тень приближается ко мне.

Вздрагиваю, едва темная субстанция останавливается в шаге от постели, и в тот же миг просыпается Эран. Вспыхивает свет, синеглазый воин, приподнявшись, встревоженно всматривается в меня.

Тень продолжает стоять рядом!

— Кира? — голос тар-эна полон тревоги.

Хочу ответить, пытаюсь выговорить хоть слово и… не могу. Мне страшно. Мне никогда не было так страшно, я даже боюсь пошевелиться.

— Киран, — воин осторожно касается моей щеки, и приходит осознание — у меня лицо мокрое от слез.

* * *

Я проснулась, села на постели. Голова болела. По всему телу разливалась странная слабость. И страх. Тихий панический ужас пульсировал и бился, словно отголосок биения сердца. Нервно огляделась — в спальне повелителя Иристана находились только я и спящий на балконе Икас. Долго не решалась взглянуть в сторону входной двери, потом обругала себя за трусость и повернула голову. Никого.

Значит, сон?

Просто кошмарный сон? А с каких пор мне снятся кошмары?! С какого бешеного атома мозг подкинул мне подобное сновидение?! И почему так страшно… До сих пор страшно.

Открылась дверь — синеглазый воин в черных брюках и белоснежной рубашке бесшумно подошел, сел рядом, протянул руку, коснулся моей щеки и спросил:

— Что испугало тебя ночью?

— Ночью? — вмиг севшим голосом переспросила я.

Тар-эн кивнул.

И я осознала, что сном случившееся не было! Я видела тень. Не такую, как у Нрого, и даже не того монстра, который управлял папандром, что-то другое. Страшное. Опасное. Для меня опасное.

Не глядя на воина, я осторожно поднялась с постели, подошла к окну, села возле Икаса, задумчиво погладила белоснежную шерсть зверя. Единственное, о чем я сейчас могла думать, — а все ли мне мама рассказала?!

Шум за стеной. Эран встал, пересек спальню, открыл дверь.

— Эшен аккердан эйтна МакЭдл, — произнесла стоящая за дверью женщина в белом.

— Кэрн, — резко ответил тар-эн и закрыл дверь.

Я не понимала ни их языка, ни того, почему переговоры на сей раз велись так, ведь Эран мог по-другому, как-то приставляя пальцы к шее, и все. Но вот что я конкретно поняла — речь шла о бабушке, а синеглазый сказал «нет». Ну, может, и не «нет», но это определенно был отказ.

— Чего ты боишься? — внезапно спросил тар-эн, резко повернувшись ко мне.

Что я могла ответить? Ночью даже Икас не среагировал на субстанцию. И Эран не увидел. Потому что тень пришла за мной. Именно за мной. Можно было бы сейчас бояться, переживать и даже рассказать тар-эну, но что это изменит? Ничего. Тень пришла за мной, нужно понять — зачем и почему. И я сейчас отчаянно пыталась вспомнить, что конкретно говорил Араван о бабушке и о том, как она стала эйтной, даже несмотря на то что была для дедушки единственной.

Вспомнить дословно.

Но в памяти всплывали только обрывки:

«Агарну нужна была именно девушка из рода Аэрд. Аэрд — эйтны, традиционно. Есть несколько родов, способных принять кровь любого клана, Аэрд сильнейшие. Традиционно эйтна-хассаш принадлежит именно к Аэрд, и наша бабушка должна была стать главной эйтной».

А я из рода Аэрд, как мама и бабушка. Значит, тоже традиционно эйтна, так? Впрочем, об этом еще и папандр говорил.

Вспоминаем дальше:

«Бабушку готовили к принятию сана эйтны-хассаш, а для этого видящая должна испытать болевой шок дважды. Обычно эйтны так и определяют видящих — первый шок девушка испытывает после ночи с воином, второй после родов, а дальше мутацию подталкивают в нужном направлении, и видящая становится эйтной».

Болевой шок… Рассмотрим мою ситуацию: палатка, первый раз с Эраном, жуткая, невыносимая боль впоследствии и восклицание одной из эйтн: «Она видит».

Чувствую, как руки леденеют, по спине мороз, в глазах темно становится. Не паниковать. Успокоиться. Думать! Да, я стала видящей Аэрд, Нрого говорил об этом, Эран тоже, еще вчера.

И мне вспоминается еще одна реплика Аравана:

«Дед понимал, что роды станут тем вторым этапом мутации. Бабушка понимала тоже, но очень хотела подарить ему детей. Много лет они жили вместе, а после она сделала все, чтобы зачать. Дед этого не хотел».

Перевожу взгляд на Эрана. Тар-эн не прикоснулся ко мне ни вечером, ни ночью. Объятия, и ничего более. А только ли дело было в отсутствии эйтны-хассаш? Он знает? Знает и не хочет допустить второго этапа мутации?

И тут я вспомнила:

«Она приходила по ночам, уже не как женщина, но как мать и призрак той любимой, которой дед всегда хранил верность».

Мне раньше казалось, что страх — это неизбежная составляющая любого действия. Вот тебе страшно, но мастер дает приказ «Вперед», и страх становится катализатором выброса адреналина, позволяя справиться с самыми сложными задачами. Но то, что я чувствовала сейчас, было даже не ужасом, а чем-то хуже. Гораздо хуже. Меня осознанием того, что я могу стать эйтной, просто по полу размазало!

И второй реакцией стала злость. Нет, ну серьезно — какого бракованного навигатора?! За каким вообще нестабильным атомом какая-то паразитирующая субстанция возомнила, что ей можно приходить и пугать меня по ночам?! Да и мало того что пугать — кажется, эта тенюка претендует на мое тело, вот в чем проблема!

Причем не моя! Тень сама нарвалась!

— Эран, — я повернулась к воину, — ты тень ночью видел?

Тар-эн промолчал, но синие глаза медленно сузились, и мне задали встречный вопрос:

— Приходила тень?

— Да, — ответила я, потрепав Икаса за ухом и стремительно поднимаясь. — Оказывается, самоубийцы есть и в потустороннем мире.

И решительно направилась в ванную, стараясь не смотреть на Эрана вообще, потому что… я теперь вообще смотреть на него не буду. Пока не разберусь с тенью. Вероятно, тар-эн думал примерно так же, потому что он за мной не последовал, и его слова донеслись до меня из-за двери:

— Кира, я вернусь к полудню и покажу тебе ИрАэ. Ты подождешь во дворце.

Последнее прозвучало странно. Уже раздевшаяся, я завернулась в полотенце, вышла, посмотрела на хмурого воина и прямо спросила:

— В каком смысле подожду во дворце?

Синеглазый не ответил, но выглядел чрезмерно спокойным, напряжение выдавал лишь взгляд.

— Эран, — я подошла ближе, — а сама погулять по городу не могу?

— Нет, — спокойный ответ.

И вот именно сейчас я соизволила обратить внимание не на свои переживания в связи с ночным ужасом, а на Эрана. Того самого, который еще вчера сказал: «Киран, если ты чувствуешь ко мне только желание, и ничего больше, я не буду тебя удерживать», а уже сегодня: «Подождешь во дворце».

— Мужик, — да, негодую, — я что, пленница?

Повелитель Иристана на мгновение отвел взгляд, затем тяжело вздохнул, а после развернулся и вышел. Молча.

И не успела за ним закрыться дверь, как она тут же опять открылась и вошли две темнокожие женщины. Темно-синекожие, если говорить точнее. С короткими черными волосами, в длинных мешковатых хламидах и железных браслетах на руках. Обе синхронно поклонились, после чего первая шагнула вперед, еще раз поклонилась и спросила:

— Принцесса Киран, вы желаете трапезничать в покоях повелителя, в саду или же в общей зале?

Я потрясенно молчала. Что происходит? Что с Эраном? Где те милые женщины, с которыми мы устраивали посиделки вчера, и почему уже сегодня вместо них вот эти… не местные.

Запиликал сейр. Подойдя к окну, взяла, включила и услышала уставший голос Эрана:

— Оденься, и мы поговорим.

— А сейчас нельзя? — задала я прямой вопрос.

Тар-эн отключил связь.

Не обращая внимания на присутствующих, я набрала параметры связи с мамой и ждала почти минуту, прежде чем на экране, позевывая и потягиваясь, показалась сонная, встрепанная мамочка. И вот выглядела она на редкость спокойно, а потому вместо «привет» я задала вопрос:

— То есть дочь ночует с незнакомым мужчиной, а нам все равно?

Мамуль зевнула, улыбнулась и весело ответила:

— Аэ тебя и пальцем не тронет, Кирюсь.

То есть она знала! Все знали, кроме меня! Зло смотрю на маму, а она мне совершенно спокойно:

— Поверь, ты в совершенной безопасности, пантеренок.

Подумала и осторожно спросила:

— До избрания новой эйтны-хассаш?

Мама улыбнулась.

— Вообще, пантеренок. Он тебя вообще никогда не тронет и пальцем. Так что да, нам все равно, и я впервые с момента твоей выходки выспалась. О-о-о, семь часов полноценного сна, чувствую себя превосходно.

Про «Он тебя вообще никогда не тронет и пальцем» спрошу позже, это явно связано с тенью, так что второстепенно. Пока приоритет Эран.

— А я нет, — и, вместе с сейром проследовав в ванную, продолжила: — Эран запретил покидать дворец. Какие-то странные тетки вместо вчерашних женщин. И он ведет себя странно!

И главное, я злюсь, а мама сидит и улыбается. И вот я точно знала, что услышу от нее:

— Я предупреждала, Кирюсик.

Но хоть не улыбалась больше. Смотрела спокойно прямо мне в глаза и выглядела привычно мудрой, но вот мне от этого не легче.

— Мам, — откровенно злюсь, — а ты сейчас о каком предупреждении, а?

Киара МакВаррас усмехнулась и тихо произнесла:

— Для тебя, Киреныш, Иристан всегда будет дерьмовым. И я очень рада, что ты наконец начала замечать в Эране Дард Аэ нечто большее, чем объект первой любви и объект для восхищения.

Ну, мамочка!

Бросив несколько полотенец на пол, я села, устроилась поудобнее и только набрала побольше воздуха, чтобы… да, поругаться с матерью, как она сделала ход конем:

— Я уже поняла, что Эран Дард Аэ тебя любит.

— А почему ты его так официально называешь? — спросила я, потому что основной вопрос задавать пока не решилась.

— Повелитель, — пожала плечами мама. — Ты другая, Кирюсь, и росла на Гаэре, где нет ни столь четкой иерархии, ни незыблемых традиций, а мое воспитание не позволяет называть повелителя иначе.

Не совсем поняла и напрямую спросить так и не решилась, а потому:

— Мам, вот ты мне сейчас что сказать пытаешься?

Грустная улыбка и тихое:

— Ты должна не слушать, а слышать, что он говорит. Правящий клан презирает ложь. Вот и будь умной девочкой, Кира.

Связь выключила я. И потом сидела на полотенцах и злилась. Нет, я, конечно, уже поняла, что мамуль не переваривает Эрана, а сам Эран как-то не слишком уважительно относится к мамочке, но я-то люблю обоих. В смысле, кажется, люблю синеглазого тар-эна. Или даже не кажется. Потому что люблю. Потому что он благородный. Потому что даже в Шоданаре спасти хотел, защитить и увести, не осуждая за глупость и не устраивая нечто вроде «получи шишку и большой жизненный опыт». И за одно это его уже можно было полюбить всем сердцем. И вообще, я кадет S-класса, а мы не делаем преждевременных выводов — мы проверяем все, прежде чем в это поверить!

Решительно поднялась, быстро вымылась, потом открыла дверь и позвала Икасика. Шерстюсик, радостно виляя хвостом, прибежал, ткнулся мордой в плечо. Вот с чего бы, а? Выглянула в комнату, оказалось, там сидели две черные зверюги, в то время как женщины наводили порядок. То есть моего Икасика еще и напугали? Но тут я снова вспомнила про S-класс и, решив не злиться раньше времени, спросила:

— Девчонки, а эти вот зачем?

Женщины с темно-синей кожей разом поклонились, и та, что была чуть выше, извиняясь, пробормотала:

— Простите, принцесса, но ваш зверь… страшный. Хейры для защиты. Они бы не причинили вреда, задержали бы только.

— А-а… — потянула понимающе. — Но вообще зря, Икасик очень умный.

— Хейры тоже, — улыбнулась женщина. — Но они стабильны, а Снежная смерть был выведен не так давно, кто ведает, чего можно от него ожидать?

— Злые вы, — пробурчала я, обиженная за Икасика.

И, закрыв дверь, утащила зверя мыться. И там мы побесились на славу, потому что в ванной Эрана какой-то очень пенный шампунь обнаружился, а когда я на шерсть наливала, Икас меня боднул и полбанки вылилось. Пены было… часа на три уборки. А потом стало на все десять, потому что шерстюсик решил поиграть, и только я потянулась за лейкой, чтобы смыть пену, зверь отпрыгнул в сторону. Я за ним! Комья пены по всей ванной! Полотенца в хлам! Зеркала в пене. Баночки, система душа, бассейн — в пене. Я с воплем «Стой, атом нестабильный» за Икасом, Снежная смерть, прыгая по стенам, от меня! Полный атас!

И тут открывается дверь! Икас, довольный, что с ним так весело играют, мчится к двери, я за ним, не удерживаюсь, поскальзываюсь и мокрая, в одном полотенце, в пене вся, врезаюсь в вошедшего Эрана! А счастливый шерстюсик, выскочив в спальню, весело носится по ней, оставляя ошметки пены на мебели, коврах, двух фыркающих, но сидящих неподвижно кошках и перепуганных женщинах.

Но мы этого уже не видели, ни я, ни сжимающий меня в объятиях тар-эн.

Мы ничего не видели. Сильные, по-мужски твердые руки обняли мою талию, мои ладони скользнули вверх по его груди, мы оба едва дышали. И только его глаза напротив, синие, бездонные, темнеющие с каждой секундой… И губы. Твердые, четко очерченные, притягательные…

— Киран, это опасно. — Из нас двоих более безголовой явно была я.

— Поцелуй? — спросила едва дыша.

Эран сглотнул, затем кивнул едва заметно. И обнял крепче, прижимая к себе. А мне… вдруг так захотелось заплакать. Глупо очень, понимаю, но…

— А когда можно будет? — спросила, обнимая его могучую шею и обессиленно уткнувшись лбом.

Не просто так спросила, не давала покоя мамино: «Он тебя вообще никогда не тронет и пальцем», а потому очень хотелось услышать от воина хоть что-то, но… повелитель Иристана промолчал.

Вздрогнув, вскинула голову, потрясенно глядя на тар-эна. Эран гулко сглотнул, отпустил меня и хрипло попросил:

— Оденься.

И потом я стояла и смотрела, как он уходит. Напряженный, злой, словно расстроенный чем-то. Мне не оставалось ничего иного, кроме как подозвать Икаса, развлекающегося прыжками от одной хейры к другой, причем он не просто так прыгал: подпрыгнет-лизнет-отпрыгнет и к другой с тем же набором действий. Огромные черные зверюги сидели неподвижно, но у них такие выражения на мордах были, что казалось, дай им, мокрым и после облизываний встрепанным, волю — и на одну Снежную смерть на Иристане стало бы меньше. Вообще выглядело донельзя забавно, но мне как-то сейчас было совсем не весело.

— Шерстюсик, — грустно позвала я.

Икас мгновенно припрыгал ко мне, заглянул в глаза, и уши его расстроенно повисли.

— Все будет хорошо, — заверила я.

Зверь продолжал встревоженно вглядываться в меня. Позвала в ванную, смыла пену с него и с себя и уже задумалась о том, где взять полотенце, как вошла одна из женщин и подала мне целую стопку.

Когда я вернулась в спальню, меня ждало расстеленное на покрывале длинное платье, белое, из летящей нежной ткани и с тонким золотым пояском. Красивое. Белье я взяла свое, торопливо оделась, расчесала влажные волосы, затем осторожно, чтобы не намочить ткань, расчесала Икаса и, не использовав ни грамма косметики, поспешила за ожидающей у двери женщиной. Икас, естественно, пошел со мной, две хейры плавно двинулись следом за нами.

И только сейчас я обратила внимание на дворец Эрана. Никакого необработанного камня, никаких плохо отесанных балок, торчащих в потолке, да и серых мрачных стен не наблюдалось. Белое, золотое, хрустальное — основные мотивы интерьера. Белые летящие занавеси на резных окнах, особое стекло, рассеивающее солнечные блики по пространству, белоснежные ковры на полу, золотые узоры на стенах и потолке. Ощущение — словно попала в сказку. Но не в ту, где мелькают призрачные феи, здесь сразу становилось ясно — не для фей домик: массивная мебель, диваны на крепких ножках, столы внушительные, кресла вместительные. Все было сделано под тар-энов, и все равно изумительно красиво. И много, очень много зелени. На виднеющихся из окон балконах, по углам комнат, в широком светлом коридоре, который выходил к великолепной лестнице. И стоило спуститься на первую ступеньку, как я потрясенно замерла — лестница была мраморная, с позолоченным рисунком по ступеням, а вот перила оказались хрустальными. И, скользя пальцами по ребристой поверхности, изображающей тело змейки, я потрясенно молчала. Сказочный дворец, просто сказочный.

А внизу ждал пушистый ковер. Пушистый настолько, что нога утонула по щиколотку, вмиг скрыв белые туфельки на небольшом каблучке, которые мне принесли к платью. И только внизу я впервые увидела воинов. Их было всего двое, оба стояли у дверей и поклонились, стоило мне спуститься. Поклонились с уважением, то есть вообще никакого презрения, как у папандра в хассарате. И это… было приятно.

— Прошу сюда, принцесса Киран, — произнесла моя сопровождающая.

Женщина спустилась быстрее меня, откровенно залюбовавшейся лестницей, и сейчас терпеливо ожидала у двустворчатой резной двери, хейры сидели рядом с ней, по обе стороны. Невозмутимые, как и всегда.

Мы с Икасом гордо прошли мимо них — я не удержалась и ближайшую ко мне почесала за острым ушком, а шерстюсик и вовсе лизнул в нос вторую. Невозмутимости у зверюг поубавилось, а глаза сузились.

— Злые они у вас, — пожаловалась я посеревшей отчего-то женщине.

— Хейры не терпят прикосновений, — прошептала она севшим голосом. — Прошу вас, больше…

Я подумала, вернулась, нагло погладила застывшую от возмущения зверюгу и после этого гордо прошла в двери. Вслед мне донеслось глухое рычание.

— Еще погладить? — обернулась я.

Хейра моргнула от удивления.

— Идем, — позвала зверюгу.

И она пошла. То есть поднялась, величественно прошла мимо остолбеневшей женщины, подошла ко мне и встала по левую сторону, справа просто стоял весь такой заинтересованный Икасик, который за движениями хейры следил, склонив набок голову и высунув язык. А потом вдруг резко подобрался и зарычал.

— Она мне мстить будет, да? — догадалась я.

Хейра оскалила на меня клыки. Икас оскалил свои. Что сказать, у хейры они повнушительнее были.

— Хорошая кошечка, — успокаивающе проговорила я, отступая подальше, — очень хорошая…

Зверюга зарычала.

— Н-не буду тебя больше трогать, — все так же осторожно отступаю.

Но хейра, услышав мое обещание, прекратила угрожать, величественно кивнула и обернулась ко второй с видом «Как я ее, а?». Мы с Икасиком переглянулись, и было решено заняться кошками вплотную. Не то чтобы сильно хотелось, но так, в качестве профилактики зазнайства и вредности.

А потом я вошла в наполненное светом и хрустальными статуями помещение и остановилась. Потому что там во главе накрытого стола сидел Эран, а рядом с ним стояла… бабушка. Я ее сразу узнала, несмотря на то что одни глаза и были видны, а одежда у всех эйтн одинаковая. Но это все равно была бабушка.

И потому я заулыбалась еще до того, как она сказала:

— Здравствуй, пантеренок.

Я не отказала себе в удовольствии пробежать через все помещение и с разбега крепко-крепко обнять бабушку. Она не ожидала этого. Растерялась в первое мгновение, опустила руки, а потом:

— Кирюсик, — и осторожно обняла меня.

И было в ее объятии что-то такое родное, что маму напомнило, и… У меня ведь никого не было, кроме мамочки, а теперь есть бабушка, Араван, Эран.

Осторожно отстранившись от Кираты, я взглянула на тар-эна, который как-то механически гладил уткнувшегося в его плечо Икасика, и Эран смотрел на меня. Странно. Грустно. С какой-то невыразимой горечью. Перевела взгляд на бабушку, из непроницаемо-черных глаз медленно скатилась одинокая слеза… и затерялась в складках черной ткани, закрывающей лицо эйтны МакЭдл.

— Знаете, — тихо начала я, — будет лучше, если вы мне сразу скажете все как есть.

Я прошла к столу, потянув бабушку за собой, села. Кирата присела на соседний со мной стул. Странно присела, как-то с краю. Мне вдруг вспомнилось, что единственная эйтна, которую я видела сидящей, была эйтна-хассаш. Впрочем, нет, на креслах эйтны сидели, а что не так со стулом?

Бабушка, заметив мое недоумение, вдруг тихо сказала:

— Мутация затрагивает костную ткань, пантеренок.

— Что? — удивленно переспросила я.

Кирата медленно подняла руку к ткани, закрывающей ее голову и лицо, затем осторожно, словно осужденный на казнь, начала разматывать. Слой за слоем… А затем медленно стянула экесе с головы…

Не знаю, как я удержала крик!

У нее не было волос. Голый, покрытый черной чешуей череп! И у нее не было лица! Всего человеческого — одни глаза и переносица… Только переносица, а дальше сеточка. Не наносное, нет, дышащая органика, подрагивающая, когда Кирата выдыхала. И рот, который ртом никто бы не назвал — пасть. С наростами как у насекомых, с черными жвалами. И тень! Тень, которая ехидно скалилась мне, демонстрируя себя! Потому что это была не бабушка, в чье тело вселилась тень, это была ТЕНЬ, которая перестроила тело бабушки под себя и милостиво позволяла Кирате существовать.

Я зажмурилась. По щекам потекли слезы. В горле ком, и рвется судорожный всхлип. Как же так?! Как же так можно?! Как?

— Это мутация, Киран, — тихо сказала бабушка. — Это то, кем станешь ты, если останешься на Иристане.

Протянув руку, коснулась ладони Кираты, сжала, стараясь прекратить истерику. Стараясь взять себя в руки, стараясь понять. Распахнула глаза, повернулась и взглянула на Эрана. Воин встретил мой взгляд спокойно. Он знал. Уже знал.

— И когда ты выяснил? — тихо спросила я.

— Вчера, — прозвучал ответ. — В подземельях хассара Айгора были установлены камеры слежения, я видел, что с тобой произошло после… нашего поцелуя.

Воин сглотнул. Глаза сузились, зубы сжались. Он был в ярости, но не я.

— Мы уже целовались, — напомнила срывающимся голосом. — В ночь, когда я тебя застукала в рейде по домам терпимости.

Бабушкина рука, которую я продолжала удерживать, дрогнула. Наверное, бабуля удивилась, и сильно, но сейчас меня интересовал Эран.

— Что произошло после? — мгновенно задал вопрос воин, чуть подавшись вперед.

Я вспомнила наш с Деймом бег на пределе возможностей и честно ответила:

— Мы бежали из города.

— Пешком? — уточнил тар-эн.

— Бегом, — улыбнулась я. — К утру просто падала.

Эран скрипнул зубами, но кивнул и задал следующий вопрос:

— А после поцелуя на мосту?

Бег за левым, смерть Наски… Как же мне было жаль его.

— Меня схватили в переулке, — прошептала я. — И усыпили.

Воин вновь кивнул, его глаза задумчиво прищурились.

Бабушка осторожно отняла ладонь и торопливо закрыла лицо и голову, вновь намотав ткань. А я смотрела на нее и с трудом сдерживала… ярость. Бабушка ведь была молодой и красивой женщиной, родившей от любимого мужчины и потерявшей все в момент родов. Потому что в нее вселилась тень! И в то же время я преотлично помнила, как выглядела эйтна-хассаш, когда стянула с себя ткань, и вполне даже симпатичная была женщина. Сволочь, но симпатичная, а тут целый монстр. Почему? В чем причина?

— Бабушка Кирата…

— Ты знаешь мое имя? — искренне удивилась эйтна.

— Слышала, как тебя назвала главнючка. — Бабушка удивленно распахнула глаза, и я пояснила: — Эйтна-хассаш.

— И запомнила? — В голосе Кираты слышалась улыбка, теплая улыбка.

А ведь у меня тоже могла быть бабушка, как у Мики. Бабушка, которая бы любила и баловала, и пекла плюшки с ягодами, и рассказывала бы сказки, когда мама улетала на испытания, а мне приходилось спать в квартире одной. Совсем одной.

— У меня хорошая память, я же кадет, — подтвердила, стараясь не думать о том, что могло бы быть. Не думать. — Так вот, бабушка Кирата, я же видела эйтну-хассаш без платка, и там такого не было.

Тяжелый вздох, и, сев чуть иначе, так что вообще на самом краю стула была, Кирата начала рассказывать:

— Видишь ли, пантеренок, существует генетическая память, позволяющая виду выжить в определенных условиях. И ДНК хранит ее, чтобы в случае определенных условий…

— Как альбиносы, — догадалась я.

Бабушка кивнула. И продолжила:

— Так случилось, что несколько родов на Иристане хранят в своем генетическом коде больше вариаций изменения, и потому наши ткани способны ускоренно мутировать. Таких родов немного, Киран.

Она запнулась и минуты две сидела молча, опустив голову и глядя в пол, а затем:

— Я из рода Аэрд, — прошептала едва слышно. — Мы традиционно становились эйтнами. Моя мать, бабушка, прабабушка… все. А еще… — теперь приходилось прислушиваться, чтобы расслышать, настолько тихим стал голос, — мы способны влиять на пол дитя, которого зачинаем.

Взглянула на Эрана, тар-эн тоже слушал с явным интересом, и я понимала, что эта история для него в новинку. Бабушка же продолжала:

— Для того чтобы запустить процесс мутации, эйтна проходит три болевых шока. Первый — при рождении, ведь процесс родов — это боль не только для матери, но и для дитя. Второй болевой шок идет под жестким контролем эйтн, в главном храме. А третий, — она судорожно всхлипнула, — при родах. И мы поднимаемся с алтаря другими, Кира, теми, кто уже не женщина и не человек.

Бабушка говорила, а я… я видела тень. Тень, которая скалилась мне, не явно, нет, но я почему-то чувствовала. Отчетливо. Как ночью. Это была не та тень, что пришла за мной, но ее я тоже ощущала, вплоть до эмоций этого существа. Наверное, именно поэтому мне было не страшно, не грустно — я просто злилась! Действительно злилась.

Потому что в свете присутствующей и ощущаемой мною тени все это представлялось иначе.

Тень выбирает ребенка заранее! Видимо, да, ориентируется на определенный набор генов, так что работать начинает с подходящим материалом. А почему нет? Тени здесь везде, у воинов одни, подчиненные, у эйтн другие — подчиняющие. Что любопытно — воины не терпят подземелий, Накар говорил, а вот эйтны живут именно под землей.

Совпадение? Может, да, а может, и… Думать нужно.

А пока продолжаем о тени и эйтнах. Процесс родов — что меняется? Ребенок проходит сквозь родовые пути, от чего смещаются даже черепные кости. То есть изменения, так? И что, если тень вторгается в этот момент и провоцирует мутацию? Тени, они же через все проходят. Так что вполне возможно.

Дальше. Ребенок растет и развивается… Как эйтна. Причем тень девочка не видит. Потом вторая мутация, сумасшедшая, раздирающая, сжигающая боль. Сейчас, вспоминая, что творилось со мной, я понимала, что ни на одном симуляторе боя такое не испытывала, хотя раза четыре сгорала заживо во время тренировочных боев. Было больно, да, но не так, как после моего первого и единственного раза с мужчиной. И вот после второго болевого шока я стала видеть… тени. Или нет? Тогда, с Нрого, я же заметила что-то странное, неясное и размытое. А вот отчетливо видеть я начала после и…

Но ведь больно мне было и раньше! Но ничего видеть не начинала, значит…

Тень.

Почувствовала сразу. Как вплывает через дверь, как останавливается там, на пороге, как смотрит на меня. Жадно. Нетерпеливо. Выжидающе. И, наплевав на присутствие бабушки и Эрана, я, не оборачиваясь, вытянула руку и показала тени жест. Неприличный. Крайне. У нас в университете за такое пять нарядов с ходу давали.

И почти мгновенно получила эмоции тени в ответ — злость, даже бешенство. Кто его знает, почему я улыбнулась. Приятно просто было досадить ему. Очень даже.

— Киран, — возмущенно выдохнула бабушка.

— Кто там? — сразу все понял Эран.

Я жест демонстрировать перестала, тар-эну одними губами прошептала: «Потом», — и вновь обратила все свое внимание на бабушку:

— А почему вы вообще рожаете, если в курсе, что с вами станет?

Прозвучало грубо, и мне даже перед Киратой стыдно стало, но бесила тень, которая продолжала стоять на входе. Бабушка поправила повязки и… не смогла ответить. Она попыталась, но не произнесла ни звука, словно кто-то перекрыл ей дыхание. Тень. Бабушкина, которая сейчас больше не скалилась и только зло смотрела на меня.

— А я и так поняла, — нагло ответила потусторонней сущности, — они рожают, потому что вы контроль захватываете!

Эран странно смотрел на меня, но не вмешивался, и мне очень понравилось, что он дает мне возможность разобраться в ситуации, а не заявляет что-то вроде «молчи, женщина» или «не лезь в это дело». Папочка бы заявил, сто процентов.

И тут в светлом, наполненном солнечными лучами и бликами хрусталя помещении прозвучал нечеловеческий, хриплый, доносящийся изо рта эйтны потусторонний злой голос:

— Управляем.

Эран плавно поднялся, обошел стол, взял меня за руку и вернулся на свое место, усадив к себе на колени. На мой недоуменный взгляд ответил:

— Мне так спокойнее.

Лица бабушки Кираты мы, конечно, не видели, как и морды управляющей ею тени, но во вновь зазвучавшем голосе отчетливо послышалась насмешка:

— Единственная.

Тар-эн не произнес ни слова, я же упрямо вставила:

— Контроль захватываете.

Тень зашипела и прохрипела:

— Управляем.

А меня понесло:

— Контроль захватываете. В три этапа. И это никакая не мутация, это вы — тени!

Шипение. Странное шипение, в котором едва ли улавливались звуки. А затем эйтна вскочила и стремительно покинула помещение, причем вторая, жаждущая моего тела тень умчалась вслед за ней. Я молча ручкой вслед помахала, хотя… впору заплакать было.

И вдруг Эран произнес:

— Я знаю этот язык.

Удивленно повернулась к воину и увидела выражение крайней задумчивости на его лице. Встретилась взглядом с синими глазами и прямо спросила:

— Это язык?

— Да, ругательства на древнетшейском, — последовал спокойный ответ.

Я призадумалась, а потом шепотом спросила:

— Эран, а у тебя есть тень?

И увидела совершенно невероятную улыбку на его смуглом лице. Но еще более невероятно прозвучал ответ:

— Нет, Кира, я Аэ, у правящего клана нет теней.

— А что есть? — тут же поинтересовалась я.

Тар-эн медленно протянул руку, повернул ладонью вверх — над кожей вдруг засияло пространство, затем появилась пирамидка, маленькая, сверкающая, как в голограмме, и эта пирамидка вдруг открылась, демонстрируя стоящего в ней мужчину, а после… символы параметров, столбцы показаний, датчики, маячки… и…

— У меня нет тени, Кира, — тихо произнес Эран, — у меня инопланетный для Иристана геном и технологии.

Удивленно смотрю в его синие глаза и вздрагиваю, когда тар-эн произносит:

— По сути, я пришелец, как и весь клан Аэ.

Продолжаю потрясенно смотреть на Эрана. Воин улыбнулся и пояснил:

— Правящий клан — выжившие поселенцы Иристана. Тени — не выжившие. То, что тар-эны подселяют в свое сознание, это отражение тех возможностей, что есть у воинов клана Аэ.

Хорошо, что я сидела на коленях у Эрана, иначе свалилась бы от удивления. А мой синеглазый воин продолжил:

— Ты странно реагировала на речь эйтны МакЭдл. Видела что-то недоступное мне?

— Тень, — задумчиво ответила я и, протянув руку, коснулась человечка, сверкающего над ладонью воина.

Человечек мгновенно трансформировался в цветочек, я улыбнулась и отдернула руку, затем в драгоценный камень, удивленно смотрю, после в сейр. Я потянулась, коснулась и ощутила поверхность пластика.

— Забирай, — предложил Эран.

Осторожно взяла — едва вытащила из сияния, маленькая голограмма трансформировалась в сейр. Мой. Который в комнате наверху остался.

— А все остальное не понравилось? — провокационно поинтересовался воин.

Искоса взглянув на него, я спросила:

— А почему ты утром такой был?

И что мне крайне понравилось — Эран не стал лгать, ответил прямо:

— Злился. Не видел выхода.

— Вот как? — Я отложила сейр, обняла воина за шею и спросила: — А сейчас?

И он снова не стал лгать, сказал прямо:

— После поцелуя возле квартала развлечений ты бежала, то есть нагрузка, движение и никаких последствий. Это наталкивает на размышления. Как и твой возглас теням: «Это не мутация, это все вы!» Улавливаешь мою мысль?

Не совсем, но, не желая в этом признаваться, я свернула разговор на тему Кираты:

— А почему не видел выхода? И что тебе сказала бабушка?

Повелитель Иристана скрипнул зубами. Явственно.

И все равно был честен:

— Рассказала историю своей жизни. О том, как ее воин пытался противостоять мутации. И о том, что если ты останешься на Иристане, мутация завершится в кратчайшие сроки и ты станешь эйтной. Без вариантов. Без надежды на какое-либо иное развитие событий. И даже, вероятно, до родов, так как третий этап мутации практически завершен и твоя тень уже отделилась от потока. То есть достаточно малейшего повреждения, боли или… нашего поцелуя, и твои глаза станут черными.

Он говорил кратко. Сухо. Сдержанно. Зло. И в то же время во взгляде Эрана было что-то такое, чего вот не было, когда я вошла сюда. Мысль, идея, уверенность. Я не стала ни о чем спрашивать, просто повторила про себя сказанное им: «После поцелуя возле квартала развлечений ты бежала, то есть нагрузка, движение и никаких последствий. Это наталкивает на размышления. Как и твой возглас теням: «Это не мутация, это все вы!» Улавливаешь мою мысль?» Все равно не улавливала. Но постаралась понять, хотя бы систематизировать:

— Ты с другой планеты, так? — начала издалека, ага.

Эран улыбнулся, отрицательно покачал головой.

— Твой род с другой планеты?

Теперь мне кивнули.

— А как вы вообще здесь очутились? — Ну не могла же я не спросить, даже если и была в курсе причин освоения космоса.

— Бегство, — ответил Эран.

А я не сдержалась и прошептала, восторженно глядя на него:

— Знаешь, когда я попала на Иристан, у меня было ощущение, что все вокруг лгут. И твоя честность меня восхищает, вот правда.

Повелитель Иристана нежно провел пальцами по щеке и сказал:

— Один раз почти солгал.

— Про последнего воина с конца? — догадалась я.

Улыбнулся.

Значит, да. С другой стороны, улыбнулся, а не ответил, значит — ну замалчивание фактов, это ведь не ложь, так?

— Эран, ты коварный! — возмутилась я.

Улыбка стала грустной.

И я прямо спросила:

— О чем ты не хочешь мне говорить, Эран?

Молчит.

Неужели мама была права? Вот если честно, даже верить не хочется. А еще… еще вот пару несостыковочек обсудить более чем хотелось. Например, одну очень любопытную:

— Эран, а где те женщины, что тут вчера были?

Ухмылка и спокойно-коварное:

— Во дворце повелителя Иристана.

Если сказал, значит, правда. Вот только что-то я никого здесь не заметила, а потому елейным голоском поинтересовалась:

— А вот это здание, где мы сейчас, это что?

Не захотел отвечать. Но и взгляда не отвел.

— Так, — прошипела я, — что-то мне подсказывает, что вот это здание, это не дворец повелителя, так?

Неопределенный кивок. Вот… навигатор бракованный! Сложив руки на груди, хмуро смотрю на воина, судорожно подбирая следующий вопрос. Подобрала.

— Эран, мы у кого-то в гостях?

Улыбнулся, отрицательно покачал головой.

— Это твой дом! — догадалась я.

Кивнул, глаза искрятся смехом.

— А дворец?!

Взглядом указал на окно. Я спрыгнула с его колен, пробежалась до окна, отдернула белые занавеси и задохнулась от восхищения. Там был дворец! Огромный! Сверкающий золотом! Невероятный! Высокий!

Ну, собственно, макушку его я и рассмотрела, потому что потом шла огораживающая сад и этот дом стена, высоченная, метров пятнадцать высотой, наверху какое-то энергетическое поле, и то я его заметила, потому что какая-то птичка попыталась вылететь, а ее обратно отшвырнуло. А я сразу слова тар-эна вспомнила: «Можешь поразвлечься попыткой очередного побега». Попыткой, значит! И почему я вчера стену не увидела? А ответ прост — пить меньше надо! Бракованный навигатор, не заметить такое! Больше ни капли, никогда, вообще!

— Эран, — резко развернулась к воину, — это вообще как понимать?

Тишина. Молча смотрит на стол и постукивает пальцем по поверхности.

Хотелось, конечно, в грубых выражениях поинтересоваться, какого нестабильного атома, но, учитывая, что кое-кто успешно играет в молчанку, прямой вопрос мне ничего не даст. И вот тогда я спросила иначе:

— Ты меня у отца просто взял или с какой-то дурацкой идиото-иристанской традицией?

Хмуро взглянул. Ну конечно, как же, как же, Иристан оскорблять нельзя, это я помню. И все же ответ прозвучал:

— Я забрал тебя по праву сильнейшего, Кира. Фактически бросил вызов. И так как его никто не принял, ты… моя.

Что?! Подойдя ближе, я наклонилась к Эрану, уперевшись руками в стол, и глухо, потому как голос внезапно отказал мне и вообще сел, переспросила:

— В каком смысле «моя»?!

Отвел взгляд и промолчал. То есть вообще! Внаглую! Точнее, в решимо-упрямую наглую, но сути не меняет, промолчал.

Медленно опустившись на стул, я глубоко вдохнула, задержала дыхание, посидела так немного, выдохнула и, стараясь говорить спокойно, спросила:

— А если опираться на традиции Иристана, я тебе сейчас кто?

Эран хмуро глянул на меня, но ответ дал:

— Наложница.

Отставим панику, у меня просто шок. И вообще я вот сейчас не поняла — получается, что Эран забрал меня, как в свое время папандр уволок мою маму? Только там вызов приняли Киран и Киара, а тут даже в битву никто не полез, так получается?

— Эран! — Я не кричала, это был потрясенный шепот.

— Ты спросила о традициях, — достаточно жестко ответил тар-эн. — Я честно обозначил твой статус в соответствии с традициями. По законам Иристана и в силу действия права сильнейшего на данный момент ты моя наложница. Но это с точки зрения традиций. Что касается меня — для меня ты была, есть и будешь единственной. Моим подарком богов. Моим сердцем. Той, за кого я не задумываясь отдам жизнь. И тебе достаточно принять дар моей жизни, чтобы для Иристана твой статус изменился. А для меня он был, есть и остается неизменным. Ты моя.

Я опустила голову, разглядывая поверхность стола несколько секунд. И я бы ответила, вот прямо сейчас ответила, но меня как-то очень напрягали слова мамочки: «Пантеренок, ну как же ты не понимаешь — это для них Иристан другой, а для тебя он всегда будет дерьмовый, Киреныш». И проблема в том, что я была уверена — мамуля мне не врет, но конкретно недоговаривает. Вот и Эран поступал так же — не врал, но недоговаривал.

И потому я спросила:

— А если я приму дар твоей жизни, для меня что-то изменится? Я имею в виду стену вокруг этого дома.

И тихое, до безумия честное:

— Нет.

Что-то сжимается в груди и болит. Сильно болит. Но я все равно тихо уточняю:

— Я смогу гулять по городу одна?

— Нет.

Больно.

— Вернуться на Гаэру? — Сердце болезненно сжимается.

— Нет.

Молча киваю, а кричать хочется. И ведь вчера, буквально вчера он другое сказал: «Киран, если ты чувствуешь ко мне только желание и ничего больше, я не буду тебя удерживать». А сейчас что получается? И не скрывая обиды, да и злости, я выпалила:

— Ты сказал, что не будешь меня удерживать!

Ответ… он прозвучал:

— Ты сказала, что испытываешь ко мне не только желание. И не солгала.

Удар на поражение!

Я встала и ушла. Вот просто ушла. Икас помчался за мной, две черные хейры, ожидавшие под дверью, отступили, а едва я начала подниматься по лестнице, последовали за нами. Воины у дверей старались на меня не смотреть, и только шерстюсик, забегая на пару ступенек вверх, встревоженно вглядывался в мое лицо, поскуливал, словно спрашивая, что случилось… А я обходила его и поднималась выше…

И других женщин здесь не имелось, только эти с темно-синей кожей, которые занимались исключительно уборкой. У меня было ощущение загнанности в ловушку. И чувство, что меня обманули. Просто обманули.

Поднявшись наверх, я не пошла в спальню — свернула в одну из комнат, закрыла двери, прошла в угол и села на пол, между креслом и стеной. Какое-то подсознательное желание спрятаться, затаиться, оглядеться…

И, устроившись так, чтобы вошедший в комнату меня не увидел, я вбила параметры связи с мамой. Она ответила сразу, и экран отразил мамочку, забравшуюся в кресло с ногами и обнимающую ладонями большую чашку с чаем. И мама ничего не спрашивала и даже не бросалась фразами типа: «Я права», просто улыбнулась и сказала:

— Чего ты ревешь, пантеренок?

Надо же, я и не заметила, что все лицо уже мокрое от слез.

Мама сделала глоток, улыбнулась и весело произнесла:

— Ну чего ты испугалась, Кирюсик? Это не Агарн, и нужна ты повелителю Аэ исключительно как любимая женщина.

— Я — наложница. — Судорожное рыдание с трудом удалось подавить.

— Ох, девочка моя, — мама отставила чашку, подалась чуть вперед, — разве с наложницами так ведут себя, Кира? Нет, пантеренок, ты для него единственная, и относятся к тебе как к единственной.

— Он… меня… запер! — Обида душила.

Вот действительно обида. Жгучая. За что со мной так?!

— И? — Мамуля выглядела на удивление счастливой.

— Тебе вообще все равно?! — выдохнула я.

— Напротив. — Мамочка сияла просто. — Но в отличие от тебя, осознавшей, что все не так радужно, как представлялось, я прекрасно знаю — повелителю Дард Аэ придется тебя отпустить. И он сделает это, не сегодня, так завтра. Потому что ему известно: один поцелуй — и у тебя начнется мутация, следовательно, к тебе Аэ не прикоснется. А ты его единственная, и даже нахождение с тобой в одном доме — уже испытание для тар-эна. Правящие — они особая каста. Ты темперамент воинов видела? У правящих хуже, Кирюсь. Он сейчас чувствует твой запах, ловит отголоски твоих эмоций, отслеживает твои передвижения и медленно сходит с ума от желания. День, два, три максимум, и Дард Аэ сам привезет тебя ко мне и прикажет убрать подальше от Иристана. Потому как тени эйтн данную планету покинуть не могут. Тени воинов способны — эйтн нет.

И все это так спокойненько. Мама действительно вообще не переживала!

— Мам, — я села удобнее, — а если я упаду, ударюсь, шок, мало ли что, и начнется мутация?!

Моя родительница сложила руки на груди, скептически на меня посмотрела и с усмешкой спросила:

— Шок? У тебя? От боли??? Кирюш, я это от тебя слышу?

Недоуменно смотрю на маму. Мама устало покачала головой и объяснила:

— Твоя единственная опасность — Аэ. В остальном, пантеренок, ты настолько тренирована, что у мутации ни шанса.

И так все просто.

— Мам, то есть ты вообще не переживаешь?

— Вообще, Кирюсь, — спокойно ответила она. — От всех воинов и от себя самого тебя защитит повелитель. Любые другие травмы тебе не страшны. И даже если ты начала ощущать присутствие тени, это мелочи, я абсолютно уверена в Дард Аэ, чтобы не допустить мысль, что он сорвется и даст выход собственному желанию. Слишком любит тебя. Слишком бережет. Следовательно…

И она развела руками, мол, и так все ясно. Мне ясно не было, у меня имелись вопросы:

— А если Эран найдет способ остановить или обойти мутацию?

— Невозможно. — Спокойствие мамочки было непоколебимо.

— Уверена? — Мне лично вспомнилось выражение лица тар-эна. — Мне кажется — найдет.

Улыбка у мамочки стала запредельная.

— Значит, ни шанса, — поняла я. — И что же делать мне?

Пожав плечами, мама предложила:

— Считай, что у тебя каникулы. Иристанские. Гуляй, вряд ли повелитель Аэ тебя отпустит одну, так что гуляй с ним, наслаждайся окрестностями — ИрАэ удивительно красивый город, прекраснейший на Иристане. Посмотри архитектуру, памятники культуры, наконец, вернись к тренировкам, явно же их забросила. И не грусти, все действительно потрясающе — ты устранила Агарна, и как изящно, Кира! Это просто невероятно, но ты разобралась с главной проблемой. А все остальное решаемо.

Как-то не сильно я была в этом уверена, если откровенно. Впрочем, разберусь позже.

— Мам, я не совсем поняла с этим наследованием мутаций и тому подобным, — честно призналась родительнице. — И если ты тоже из Аэрд, как получилось, что после родов… ну, ты ведь поняла?

Она кивнула, потом задумалась и начала объяснять:

— Тени эйтн — они захватчики, Кира. Они владеют телом эйтны, а вот у воинов иначе — воины владеют своими тенями.

Я конкретно знала одного воина, которым тень вполне себе даже владела, но говорить об этом не стала, ожидая продолжения от мамы.

— Так вот, тени эйтн и тени воинов в одном теле существовать не могут. Никак. Именно поэтому мама еще до моего рождения взяла с отца слово, что тот сделает все, чтобы я прошла посвящение в Каарде и стала воином.

Покивав, я уточнила:

— Но ты ведь не прошла?

— Нет, пантеренок, — мама несколько замялась, — но когда я помогала Кирану стать воином, что-то случилось, и частично я тоже стала воином. Именно потому, став женщиной и матерью, я не мутировала в эйтну.

Внимательно смотрю на маму. То есть выход есть. И мама об этом знает, и бабушка тоже. Один Эран не в курсе, но после всего услышанного лично я его просвещать не собираюсь. С другой стороны, он и сам не дурак — рано или поздно догадается.

— Мам, вот вопрос: Эран твоей историей не заинтересуется?

Едва заметная улыбка и чуть слышное:

— Ты забываешь о моем брате, Кирюсик, официально гены рода Аэрд перешли к нему, а мужчины эйтнами не становятся.

Ловко. Правду знают лишь двое, мама и бабушка, для остальных легенда. Впрочем, вспоминая отца и его планы на то, что я, став эйтной-хассаш, буду поддерживать его клан во всем, я понимала — у мамы есть причины сохранять тайну. Потому что тар-эны Иристана и впрямь умнее некуда, так что с ними иначе и не стоит, наверное.

Я посмотрела на маму, она мне загадочно улыбнулась. Слишком загадочно.

— И что ты задумала? — прямо спросила я.

Киара МакЭдл рассмеялась, а затем ответила:

— Аэ отпустит тебя, у него нет выбора. Об остальном расскажу при встрече. И очень прошу тебя, пантеренок, не терзайся на тему «если бы» и «как он так мог».

Я сглотнула и прошептала:

— Больно, мам.

Она больше не улыбалась, лишь с грустью сказала:

— Ты влюбилась.

Молча кивнула.

— Знаешь, — мама придвинула кресло ближе к монитору и словно стала ближе ко мне, — по-настоящему больно нам делают действительно любимые люди, это так. И я понимаю, что ты не ждала подобных действий со стороны повелителя, но просто пойми — он не мог поступить иначе. Не потому что плохой и не потому что решил сделать тебе больно, а исключительно по причине того, что он тар-эн. Он воин, Киран, и выражать свои серьезные намерения иначе не может. Если воин любит — становится той каменной стеной, что защитит от всего мира. И ему совершенно не понятна твоя обида, маленькая моя, ведь он убежден, что поступает правильно.

— Это не правильно, мам, — слезы снова по щекам, — это подло.

— Ох, Кира! — Она откинулась на спинку кресла, снова сложила руки, подумала и выдала: — Хорошо, представь ситуацию — вы идете вместе по дороге, на вас гипотетически нападают. Гипотетически, потому что нападать на главу клана Аэ никто никогда не рискнет, идиотов нет. Так вот, на вас нападают, что ты будешь делать — отойдешь в сторонку и подождешь, пока твой воин размажет всех врагов, или же ринешься в бой наравне с ним?

— Второе, естественно, — выдохнула я. — Мам, тут даже без вариантов, стоять в стороне я точно не буду.

Усмехнувшись, мама добила:

— И этим смертельно его оскорбишь.

— Что?! — потрясенно переспросила я.

— Ситуация, Киреныш, в которой ты бросаешься в бой наравне с воином, говорит о том, что ты не доверяешь ему и не убеждена в его способности защитить тебя и ваших детей. Это как удар в спину. Смертельное оскорбление. Для тар-эна это оскорбление, Кир.

— Но, мама! — Я подскочила, чем потревожила Икаса, который тоже прятался, как и я, но за другим креслом. — Это бред! Да я просто не смогу стоять в стороне и смотреть, как Эран сражается! А если его ранят? А если убьют! Да я себе этого никогда не прощу. И стоять в стороне… Да пусть хоть сто раз обижается! Я сделаю так, как считаю нужным, и потом пусть злится. Знаешь, лучше живой и злой, чем гордый, но покалеченный!

И вот я все это выпалила, а мама смотрит на меня и снисходительно улыбается. Так снисходительно и чуть-чуть насмешливо.

— Эран рассуждает так же, да? — догадалась я.

Мама кивнула.

Я снова села, но уже не на пол, а в кресло. На душе тяжесть такая неподъемная, потому что я отчетливо понимаю:

— Не смогу так жить.

— Знаю, — мама тяжело вздохнула, — я это знаю. Ты начинаешь осознавать. А повелитель Дард Аэ никогда не поймет. Мне очень жаль, Кира, но будущего у ваших чувств нет.

И вот странное дело, я была зла на Эрана, обижена до слез, и единственным моим желанием было уйти и вообще больше никогда его не видеть, но когда мама говорила вот так, что вообще ни шанса, я почему-то с трудом сдерживалась, чтобы не сказать: «Ты не права, мы будем вместе». Не логично, да, но что-то у меня в последнее время вообще тяжело с логикой. Мама права — я влюбилась. Действительно влюбилась и вообще, кажется, с первого взгляда, а это очень сложно, когда разум твердит «нет», а ты забыть не можешь тот поцелуй у моста. И как он закрыл меня от папандра. И как обнимал ночью, осторожно, едва касаясь. И как смотрит — такое ощущение, что когда он на меня смотрит, в его глазах я вижу отражение бесконечного летнего неба. И мне бы хотелось, безумно хотелось привести его в университет, показать корабли и как я летаю. И в ночной клуб с ним, чтобы обнял на танцполе и я почувствовала, как волны мелодии уносят нас. И как было бы здорово получить букет цветов, которые он выбрал для меня… Но… Но помню его спокойное: «Воины не танцуют». Да и сомневаюсь, что Эран позволил бы мне полетать на каком-либо из гаэрских кораблей, ведь если учесть уровень технологий Иристана, наши корабли для них просто примитивны.

И что остается в сухом остатке? Для меня любовь — это красивые отношения, цветы, кафе, бег под летним дождем, аквапарк с аттракционами и возможность, примчавшись к любимому, выпалить: «У меня по стрельбе высший балл! Высший, все парни обзавидовались!» или «На учениях потеряли управление, едва не влетели в астероиды, чуть не погибли, но я справилась! И даже корабль не сильно пострадал!» Маме я такое сказать могу, гаэрскому парню тоже, в принципе особенно если он тоже будет капитан или просто военный. А смогу ли я подобное сказать Эрану? Сомневаюсь.

Для него любовь это совсем иное — женщина, запертая в безопасности в его доме, секс, дети… и все. Потому что для него так правильно.

Горько. Мне горько.

Открылась дверь, вошла женщина… или правильнее будет рабыня? Поклонилась низко, не то что с уважением, с каким-то трепетом и произнесла:

— Ваш завтрак подать сюда, принцесса Киран?

Есть совершенно не хотелось, но стоило взглянуть на Икаса, и я вспомнила, что еще не кормила его. И так стыдно стало.

— А где у вас кухня? — спросила я, торопливо поднимаясь и отключая связь со словами: — Мам, потом тебя наберу.

Женщина была несколько удивлена моим вопросом, но, поклонившись, потопала вперед, указывать направление. А за дверью нас снова ждали две хейры! И вот мы пошли, а эти величественно двинулись следом.

Несмотря на недовольство хозяином дома, сам дом мне нравился невероятно. Здесь было светло, просторно, много солнечных лучей, ветер, свободно гуляющий меж прозрачных занавесей, ковры, которые делали шаги бесшумными, и чисто так, вот у меня в комнате даже в общежитии так чисто не было, а тут буквально блестит все. Все-все — стекло, полы, поверхность мебели, хрусталь. Ощущение сказочности и нереальности! И вместе с тем… мне тут действительно нравилось, как-то все легко, свободно и изящно.

Странности начались, едва синекожая женщина подвела меня к внушительной двери, из-за которой доносился веселый смех. Потому что сама женщина открыла дверь, поклонилась мне, но туда не вошла. И я уже хотела спросить почему, но:

— Исчезни, отродье! — раздался грозный окрик, и на пороге показалась иристанка.

Светлокожая, дородная, со светлыми, заплетенными в тугую косу волосами и в светлой одежде. Она замерла на пороге, а потом радостно воскликнула:

— Принцесса Киран!

— Здравствуйте, — ответила донельзя удивленная я.

— Здравствуйте! — восторженно разглядывая меня, ответила женщина. — Вы за едой для зверя?

Невольно кивнула.

— Так проходите. — Она пододвинулась, давая мне место. — Я уж с утра на рынке была, шесть видов мяса закупила, пусть выбирает пушистик ваш, что по нраву придется.

Икасик от радости аж подпрыгнул и на кухню метнулся быстрее меня. И что примечательно, иристанка с кухни даже не дрогнула, а вот синекожая отшатнулась, едва не упала и вообще с трудом сохранила равновесие.

— Проходите, принцесса, — не обращая внимания на случившееся, пригласила светлая, — у меня и для вас столько вкусностей!

И я, конечно, пошла, но обратила внимание и на хейр, которые, презрительно фыркнув на синекожую, тоже вошли в кухню. Их кухарка не трогала, но и с теплом не относилась. Такое ощущение, что кошки уважали территорию женщины, женщина уважала их независимость. Зато с Икасом все было не так!

— Я — Ксана, — представились мне. — А это Ривин, Таллис и Малея.

В кухне действительно оказались еще три женщины — в передниках, с платками на головах и занимающиеся приготовлением пищи. И все местные. Мне мгновенно заулыбались, послышалось:

— Принцесса!

— Доброе утро, принцесса Киран!

— Рады вас видеть!

И мне действительно были рады. Очень. И это были не те женщины, которых я видела вчера. Вообще не те. Эти чуть коренастые, светлокожие, светлоглазые, улыбчивые.

— Я — Кира, — представилась, потому что точно не принцесса, — очень приятно познакомиться.

— И нам! — хором ответили Ривин, Таллис и Малея.

Ксана просто мне улыбнулась и потом погладила Икаса, который это ей даже позволил, и повела за собой, приговаривая:

— Снежная смерть голодненький совсем, да? Не покормили пушистика, нехорошие.

Шерстюсик едва не танцевал, уже чуя запах мяса, но старался вести себя прилично и сам ничего не брал. Женщина умилилась этому, взяла три подноса, стоящие на столе, спустила на пол, распаковала бумажные пакеты, и на каждом подносе появилось по два внушительных куска мяса. Икас не привередничал! После моего разрешения схватил первый же ближайший кусок, заурчал и принялся завтракать. А я… ну я на хейр глянула. Черные зверюги хранили внешнюю невозмутимость, но какая-то она стала чуть презрительная, и на Икаса они все-таки поглядывали, а вот я подумала, что шерстюсику шесть кусков мяса будет откровенно многовато. Так что я решительно направилась к Снежной смерти и уверенно ему заявила:

— Икасик, нужно делиться!

После чего взяла один тяжеленный поднос, потащила его к хейрам, поставила перед ближайшей. Зверюги не шевельнулись, но теперь на меня смотрели чуть расширившимися глазами. Плевать. Я пошла, забрала второй поднос и притащила второй хейре. Поставила перед ней. Не шевельнулись. А я вспомнила их поведение и поняла главное — они разумны. То есть скорее всего даже речь понимают, как Икас. И потому смело заявила:

— Да ладно, он все равно потом еще и мой завтрак съест, а вам сегодня еще весь день нас охранять, так что силы потребуются.

Но хейры все так же сидели, внимательно глядя на меня.

— Мм-м, принцесса Киран, — осторожно начала Ксана, — хейр кормят раз в сутки, ночью.

Я посмотрела на них — обе едва заметно вздохнули. Тяжело вздохнули. И главное, обе же явно хотели поесть, у них даже ноздри трепетали, а я подумала, представила ночное мясо и поняла главное:

— Оно же ночью будет все холодное и уже не свежее.

Хейры вздохнули повторно, на этот раз уже заметно.

— И вообще, — продолжила я, — жизнь одна, и ею нужно наслаждаться. Так что — наслаждайтесь.

Зверюги переглянулись, первая опустила голову, принюхалась… обнажила внушительные клыки и впилась в мясо с утробным урчанием. Вторая долго думать не стала и сделала то же самое.

Вот тогда и я поняла, что совсем голодная. Повернулась к женщинам, поймала их потрясенные взгляды и осторожно спросила:

— А есть что на завтрак?

Ксана всплеснула руками, выходя из ступора, и затараторила:

— Конечно-конечно, есть все, что пожелаете, мы с ночи наготовили! Вам где стол накрыть, на террасе, в спальне, в…

— Здесь, если можно, — попросила я, разглядывая кухню.

На самом деле мне кухня у Накара в подземном бункере понравилась, но и здесь оказалось неплохо. Во-первых, имелась печь, в которой пылал яркий огонь, а помимо нее все виды современных нагревательных приборов, включая микроволны, синтезатор белка и плазмоид, во-вторых, как только я сказала, что буду завтракать здесь, у окна из стены выдвинулся стол, что говорило о наличествующих скрытых технологиях. Мелькнула мысль забраться в систему управления домом и посмотреть, что еще умеет это строение…

И эта мысль мне неожиданно так понравилась, что, садясь за стол, я достала сейр и принялась ваять целевое планирование на ближайшее будущее.

Собственно план:

1. Цель первая: Взломать систему управления домом Эрана. Исключительно из принципа.

В этот миг ощутила присутствие тени. Вскинула голову, взглянула на скалящуюся темную субстанцию, кивнула и поблагодарила:

— Спасибо, что напомнил.

Тень удивленно подлетела ближе, чтобы прочесть:

2. Цель вторая: Разобраться с тенью.

Зависшая над моим плечом субстанция зашипела.

— Сам нарвался, — спокойно заявила ему.

Именно «ему». Потому что ничего женского в этой сущности лично по моим ощущениям не наблюдалось.

— Простите, принцесса, — Ксана подошла ближе, — с вами все хорошо?

— Да, — не отрываясь от сейра и третьей записи, ответила я, — составляю планы на ближайшие дни.

Недолгое молчание и осторожное:

— А с кем вы сейчас разговаривали?

— С тенью, — невозмутимо ответила я, — вот она, рядом, зависает на тему предстоящих жизненных трудностей.

Тень действительно висела, то открывая, то захлопывая пасть, потому как превосходно прочла цель номер три: «Уничтожить тени эйтн, спасти бабушку». И вот все бы ничего, но эта субстанция нашла в себе силы прошипеть:

«Невозможно!»

Я даже отвечать не стала, глянула на нее, усмехнулась и продолжила работать с целевым планированием. Мне многое нужно было выделить в качестве целей, например:

4. Уничтожить источник эйтновских теней.

Тень не выдержала и захрипела:

«Совесть есть?!»

— Извини, данную дисциплину нам не преподавали, — нагло ответила я.

Разгневанная субстанция испарилась. В смысле, не то чтобы испарилась, а унеслась темным пятном к двери, через нее и куда-то далеко. Не стала провожать даже взглядом, во-первых — чувствовала ее и так, во-вторых — мне было приятно, ибо месть за ночной кошмар имела место быть, и вообще зря меня пугать взялись. Я-то сначала пугаюсь, тут без вопросов, но потом меня страх просто бесит.

И тут меня отвлекла Ксана вопросом:

— Что вам подать к чаю?

Вспомнив, что почти не ужинала, я решительно заявила:

— Все.

Зря я это сказала, к моменту, как с планом было завершено, весь стол был завален едой. И да — это не Накар готовил определенно, потому как — пирожки, пирожные, торты, блинчики, безе, шоколадные шарики, кремовые воздушки, конфеты. Искоса взглянула на Ксану и остальных — получила самую счастливую улыбку и поняла, что именно все это женщины и готовили с глубокой ночи. Одна маленькая проблема — съешь столько сладостей, и конец энергетическому балансу, я потом весь день буду вялая.

— А фрукты есть? — спросила очень осторожно.

И улыбки медленно поехали вниз.

— Просто планов на сегодня много, — начала оправдываться я, — бегать придется, мозгами работать, а я после всего этого залягу на диване и буду медитировать на тему жизненных перспектив.

Расстроились окончательно.

— А давайте все в холодильную камеру и вечерком с чаем?

Поняли, начали убирать, в итоге вновь был задан вопрос:

— Что вам подать, принцесса?

Отложив сейр, пошла смотреть, что у них есть. И столько всего нашла. И кашку, и сыр, и фрукты. Завтрак был быстрым, потому что с одной стороны ела я, с другой Икас нагло все уворовывал. Злиться на него смысла не было — там такие честные глаза и счастливая морда наблюдались, что прощалось все и с первого взгляда. Хейры у дверей мясо съели и теперь сыто облизывались и уже лежали, а не сидели. Ксана убрала подносы, женщины приступали к готовке обеда, и, попивая сок, я не могла не спросить:

— Девчонки, а вот эти женщины, которых вы сюда не пускаете, они кто? И почему не пускаете?

Ответила опять Ксана, и я так поняла, что она здесь главная:

— Так это рабы, принцесса.

— Лучше просто «Кира», — попросила я.

Женщины переглянулись, и Малея, она здесь, судя по внешности, была старше всех, сдержанно ответила:

— Вы — избранница повелителя Аэ, принцесса Киран. Когда вы примете дар его жизни, наше обращение к вам будет «повелительница Киран», таковы традиции, и менять их мы…

— «Кира», — упрямо повторила. А потом мстительно добавила: — И кто сказал, что лично я собираюсь принимать дар жизни Эрана?

У Таллис из рук выпала здоровенная кастрюля, которую она как раз водружала на плиту. Упала с грохотом! Все разлилось и рассыпалось, но странное дело, на случившееся никто и не оглянулся, все смотрели исключительно на меня. А вот лично я смотрела на пол, на котором вмиг засветилась лужа, засветилась и… пропала. Осталась кастрюля и идеально чистый пол… Я влезу в систему управления домом, обязательно влезу.

— Принцесса Киран, — голос Ксаны дрожал, — вы… вы не можете отказаться. Вы…

— Свободная личность, — перебила я. — Хочу — дам согласие, хочу — не дам. Я еще не решила.

— Но вы останетесь наложницей! — выдохнула Таллис.

Я нахмурилась, сложила руки на груди, и понеслось:

— В общем так, я гражданка Гаэры, а у нас нет понятия «наложница», у нас есть понятия любимая, невеста, жена и бывшая жена. И все. Что касается термина «наложница» — он ко мне никоим образом не относится и вообще…

— Но вы наложница, — перебила меня Малея. — Вчера все ожидали вашего согласия, во дворце готовился праздник, но утром повелитель все отменил. И конечно, мы знаем о вашем непростом характере воспитанной на другой планете женщины, но, принцесса Киран, как можно столь безответственно относиться к своему будущему?

Нормально, да? Я в осадке! Нерастворимом.

— Что? — переспросила вмиг севшим голосом.

Женщины переглянулись и промолчали. Я тоже помолчала некоторое время, потом спросила:

— А что еще вы обо мне знаете?

Теперь не просто промолчали, теперь замялись. Глаза в пол, передники теребят, явно сожалеют о сказанном. Я слегка тоже пожалела, что все это услышала, но мне бы и про остальное послушать следовало.

— Слушайте, девчонки, а это вчера кто ко мне приходил? — решила выяснить я.

— Жены и вдовы уважаемых воинов, — с благодарностью за уход от опасной темы торопливо ответила Ксана, — лучшие женщины ИрАэ.

Взрыв сверхновой!

Я резко вдохнула, выдохнула, достала сейр, включила, отправила вызов и, как только мама ответила, взбешенно прошипела:

— Мам, это у меня вчера не просто женщины, это местная аристократия была!

Зевнув, мамочка поинтересовалась:

— А ты кого ожидала, Кир?

Я нахмурилась. Чувствую себя окончательно преданной, обманутой и… злой.

— Не аристократок! — ответила сквозь зубы.

Мамуль улыбнулась, пожала плечами, хмыкнула и сказала:

— Правящий клан, Кирюсик, и этим все сказано.

Все ясно, элита. Но все равно неприятно. А еще один момент:

— Мам, а синекожие это кто?

Улыбаться она перестала, нахмурилась, но ответила:

— Аракашцы.

Удивленно смотрю на нее, мам пояснила:

— Ты помнишь, я рассказывала о тех, кто напал на Иристан? — молча кивнула. — Это были аракашцы. Правитель Дард Аэ уничтожил их планету, и только часть жителей была привезена на Иристан, где они стали рабами. Причем рабство у них в худшей форме, Кира.

— То есть?

— Рабы выполняют грязную работу, самые доверенные допускаются до уборки. Но аракашцам никогда не доверяют приготовление пищи и сервировку стола — меры предосторожности, утвержденные законом.

Я вспомнила синекожую женщину, которая даже на порог кухни не ступила, и поняла теперь почему.

— Жестоко. — Все, что я могла сказать по данному поводу.

— Показательно, — парировала мама. — После уничтожения всех поселений на Аракаше Иристан обходит стороной даже Галактический союз.

Женщины на кухне стояли молча и даже не шевелились, прислушиваясь к нашему разговору, а потому важных тем я не поднимала, но еще кое о чем спросить хотела:

— Ты когда прилетаешь?

— Через двенадцать стандартных часов. Приземлюсь в хасстарате Шаега.

— Это у Нрого? — не поверила я.

Мамуль кивнула.

— Почему там?

— Безопасно для моего корабля. — Киара улыбнулась. — Оттуда к Аравану, безумно соскучилась по мальчику.

— Брат по тебе тоже скучает, — прошептала я.

Улыбнувшись, мамочка глянула в пространство позади меня, увидела Ксану, вопросительно вскинула бровь.

— Завтракаю, — объяснила матери.

— Одна? — удивилась мама.

— Нет, с Икасом и хейрами, — пробурчала я, с ходу поняв, что мама намекает на Эрана.

Рассмеявшись, мам тихо сказала:

— Не то чтобы я за повелителя Иристана, более того, категорически запрещаю тебе принимать дар его жизни, но все же, Кирюш, ты его любишь, а потому постарайся сейчас проводить больше времени с главой Аэ, иначе потом жалеть будешь о каждой потерянной минуте.

— Сама разберусь, — прошипела я.

И отключила связь. У меня тут тени, цели, планирование в разгаре, а она мне про Эрана. Сижу злюсь, уже почему-то на маму… и на себя… и на Эрана. А потом подумала — вот если мама права, с Эраном я не смогу быть никогда, да и сама понимаю, что не смогу, то это же значит, что я его потом больше не увижу. Вообще.

Так какой смысл терять время?

— Все, девчонки, мне пора, — сказала я, торопливо поднимаясь.

Мне никто не ответил, женщины стояли переглядываясь и напряженно молчали.

— Спасибо за завтрак, удачного дня, — уже не так весело сказала я и потопала к двери.

Открыть не успела, как заговорила Малея:

— Принцесса Киран, вы…

— Всем удачного дня! — громче повторила я и, торопливо выйдя, пропустила Икаса и хейр и быстренько закрыла дверь.

Вот мама! Вот видела же, что наш разговор прекрасно слышат, зачем про Эрана было говорить?!

А аракашески в коридоре не было. И на мгновение я остановилась, раздумывая, куда идти. Потом посмотрела на умненьких хейр и решила спросить:

— А Эран где?

Черные зверюги переглянулись и двинулись вперед, оглянувшись шагов через шесть, с видом «Ну ты идешь?». Побежала за ними. Икас не просто не отставал, он начал носиться то вперед, обгоняя хейр, то назад — подталкивая меня, хотя вроде и так быстро двигались.

И мы прошли по прямому переходу без окон, но с мягким сиянием, льющимся с потолка, а вышли на залитый солнечным светом двор. Я на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, оказалось, что на меня с удивлением смотрят два зависших в метре от земли светловолосых воина.

— Принцесса Киран? — удивленно спросил один.

— Нет, — ничуть не смущаясь, солгала я.

Тар-эны улыбнулись.

И почти мгновенно опустились на землю, затем на одно колено. И вот с чего бы?

Все стало понятно, едва раздалось:

— Сэн.

Оба воина тут же взмыли вверх, а я увидела подошедшего Эрана. Перевела взгляд на хейр и похвалила:

— Молодцы.

Не то чтобы черные зверюги как-то отреагировали, но вид стал чуточку самодовольнее. Мне они нравились, гордые, но в общем-то нормальные.

Повернулась к Эрану. Воин странно смотрел на меня, сжав губы.

— Привет. — У меня не губы, но сердце определенно сжалось. — А что ты делаешь?

Легкая улыбка, честный ответ:

— Шел за тобой.

И так приятно стало, что я даже решила честно признаться:

— А я тебя искала.

Эран улыбнулся.

— А зачем ты за мной шел? — снова спросила, чувствуя, как его синие глаза постепенно затмевают для меня широкий, просторный двор, темно-зеленую зелень сада, синеву неба и даже яркий солнечный свет.

Невероятное ощущение.

— Я обещал показать тебе ИрАэ, — ответил Эран и протянул мне руку.

Протянула ему свою, и едва наши пальцы соприкоснулись, что-то случилось. Что-то молниеносное, потому что я вмиг оказалась в объятиях тар-эна, собственно, тоже крепко обнимая его. Планета куда-то стремительно завертелась, так быстро-быстро, что стоять на ногах не было совершенно никакой возможности, и не держи меня воин, я бы рухнула. Куда-то в бесконечный космос точно. А так он держал, крепко-крепко, не позволяя даже попытаться его поцеловать, не давая возможности шевельнуться, и, уткнувшись в мои волосы, тяжело дышал. Секунда, другая, третья… я готова была стоять так вечно, но еще очень хотелось, чтобы меня поцеловали. Хотя бы чуть-чуть.

— Боги жестоки, — вдруг хрипло произнес Эран.

— Вообще гады, — простонала я, с одной стороны, вспоминая лицо бабушки Кираты, а с другой — то потрясающее чувство взрыва вселенной, что накрыло в объятиях тар-эна.

И как же хотелось послать все опасения к бракованному навигатору и снова, как тогда, таять от его прикосновений, его силы и нежности, чувствовать, как сильные ладони скользят по моему телу, и тянуться навстречу его губам. Кипец, у меня сердце уже где-то в ушах стучит, и все, что я сейчас слышу, это собственное биение крови и тяжелое дыхание Эрана…

Вдруг тар-эн отстранил меня, повернул, прижал спиной к своей груди и обнял исключительно за плечи, крепко-крепко. Но только за плечи. И таким образом мне представилась возможность полюбоваться на потрясенные морды хейр и Икаса, который даже тихонько зарычал.

— Успокой зверя, это не агрессия, — хрипло приказал Эран.

Я вспомнила, что примерно так же, рычанием, Икас реагировал на запах желания Нрого ко мне, усмехнулась и прошептала:

— А может, это он так на мое возбуждение реагирует, а не на твое.

Тар-эн хмыкнул мне в шею, и от этого теплого дыхания такие приятные мурашки по коже, и прошептал:

— Желание женщины — нежность, но никак не агрессия.

В чем-то я была с ним согласна, но исключительно из чувства противоречия:

— Ну почему же?

Эран застыл. А я пустилась разглагольствовать:

— Иногда, при определенных условиях…

Сжал чуть сильнее и, потершись носом о мой висок, прошептал:

— Продолжай, я запоминаю.

Странное дело — кое-кто мгновенно стал такой хорошей девочкой. Ненадолго.

— Так, все, пусти, — потребовала злая я.

— Предложение разумно, — согласился Эран, — но на данный момент невыполнимая задача. Еще минуту постой спокойно.

Все, конечно, понимаю, но, учитывая, как он только что меня уел по полной программе, менее всего хочется быть благоразумной.

— Знаешь что, — прошипела, — ты… ты вообще меня наложницей сделал!

И я надеялась на извинения?

— Не напоминай, пожалуйста, — простонал Эран. — У меня ассоциация с этим словом одна-единственная — ты на ложе.

Сассоциировала. Представила, что он рядом. Весь. Или лучше склоняется надо мной… Стало жарко.

— У меня гормоны зашкаливают, отпусти, пожалуйста, — тихо попросила.

Отпустил. Постояли еще пару минут — я, разглядывая небо, он — сад. Решено было о слове «наложница» забыть. Плохое слово. Провокационное. Дико провокационное.

Провокация удалась на славу, у меня мозг начал работать исключительно в одном направлении:

— Слушай, я вот тут подумала, — теперь смотрю исключительно под ноги, на блестящий, залитый чем-то вроде эпоксидной смолы двор, — тени, они вроде как на Иристане, а если бы взлететь…

И где моя гордость, спрашивается? И материнские заветы? И вообще верность собственным решениям. Стыдно, кадет Киран МакВаррас, очень стыдно.

— Думал об этом, — глухо отозвался Эран. — В свете сказанного тобой про тени и управление, тоже пришел к выводу, что они вторгаются в момент наибольшего ослабления контроля носителя. Но это теория, сердце мое, проверять на тебе я не буду.

— Бракованный навигатор, — тихо выругалась я.

Промолчал. А мне вообще обидно было. Я будущий капитан, у меня на разгульную эротическую жизнь всего-то годы обучения в университете, и то это когда без практики. А в космофлоте да здравствует непорочный образ жизни. Потому что когда ты женщина и ты капитан, твой образ должен быть чист, суров и непогрешим, то есть вообще никаких интрижек на корабле. И даже если ты замужем, увольнение раз в год, а то и раз в два года, в иное время капитан не человек, капитан лидер, а у лидера нет слабостей, и точка. И потому именно сейчас я отчетливо ощущала, как утекает мое время и моя возможность быть безбашенной, взбалмошной и любимой. Так хочется побыть любимой.

Но все равно где-то в глубине души я была благодарна отцу за Иристан, точнее, за то, что моим первым мужчиной стал Эран. Как минимум воспоминания о моем первом разе останутся самые что ни на есть потрясающие.

— Пошли город смотреть. — Я вообще всхлипнула.

Тар-эн протянул руку. А я подошла к нему, уткнулась лбом в его твердую грудь и, плюнув на гордость, обняла. Потому что уже отчетливо поняла — мама права. Почти права. Потому что на почве «есть рядом, а взять нельзя» сходит с ума не только Эран, но и я тоже. Мне плохо. Мне физически плохо. И если сейчас я еще держусь, то о ночи даже думать уже страшно. Он же лежать будет рядом, совсем рядом, а его даже поцеловать нельзя.

Ну хоть наобнимаюсь вдоволь.

И тут Эран произнес:

— Код доступа к системе управления моего дома — твое имя.

— Что? — удивилась я, вскидывая голову и глядя на тар-эна.

На меня не смотрели, кое-кто поигрывал желваками и сжимал зубы. Но главное-то я уже услышала и даже поняла.

— Эран, ты подслушивал! — возмущенно воскликнула я. Потом вспомнила, что подслушать он не мог, и догадалась о более страшном: — И подсматривал! И сейр мой взломал!

На меня сурово посмотрели и сообщили:

— Я извинюсь. Обязательно. После тебя.

Догадываюсь, о чем он, а конкретно о моих планах на ближайшее будущее его недвижимости, но все же:

— Я-то только планировала, а ты уже сделал, — уже не так обиженно заявила ему и… снова носом в него уткнулась.

Хорошо. Приятно. Спокойно как-то и вообще нравится.

Тар-эн тоже обнял и задумчиво произнес:

— Целевое планирование.

— Да, хорошая штука, — согласилась я.

А вокруг так красиво птички пели.

— И твоя мать не права — не отпущу, — хрипло добавил он.

Я тяжело вздохнула и совсем тихо ответила:

— Отпустишь, Эран. Мне лучше от тебя подальше быть, иначе я с ума схожу. Ты, может, и выдержишь, ты сдержанный, а я… нет.

И я отстранилась, вновь посмотрела в небо. Такое синее, как чьи-то глаза наглые и бесстыжие. Причем наглые не в меру!

— Еще раз залезешь в мой сейр… — прошипела я, глядя в небо.

— Код от моего дворца — корень из суммы планет торгового Галактического союза, — ответили мне.

Хмуро смотрю на Эрана. Злюсь, очень.

— То есть ты мне только что вот так вот взял и с ходу признался, что будешь и подслушивать, и подглядывать, и сейр взламывать?

Тар-эн кивнул и даже улыбнулся.

— А сссовесссть есть? — возмутилась я.

Эран наклонился и вкрадчиво прошептал:

— Она не входила в перечень изучаемых предметов.

Подалась к нему и прошипела:

— А зря, не помешала бы!

Тар-эн наклонился еще чуть ниже, практически коснулся носом моего носа и произнес:

— Это выводы, основанные на личном опыте? — Усмехнулся и добавил: — Только полный контроль дает мне возможность быть на шаг впереди, сердце мое. А значит, я буду контролировать тебя. Всегда.

Я уже собиралась высказать все, что по его поводу думаю, как вдруг Эран выпрямился, прижал два пальца к шее, видимо, прослушивая сообщение. А выслушав, кивнул мне на дом и приказал:

— Переоденься.

Во что и как, не уточнил, торопливо направившись в обход здания.

Молча посмотрела на Икаса, потом на хейр, потом на вход в дом, у которого ждала рабыня, потом на небо. Небо было синее, прямо как наглые глаза Эрана.

— На шаг впереди, значит? — мрачно произнесла я.

Постаралась вспомнить, чего у меня было в целевом планировании:

Цель первая: Взломать систему управления домом. Исключительно из принципа. Потому что хочется.

Цель вторая: Разобраться с тенью.

Вообще, чем мне нравится целевое планирование — оно от простых планов кардинально отличается. Например, нужно составить план попадания из пункта A в пункт D. Для этого берутся две точки, высчитывается максимально удобный маршрут следования, включающий в себя прохождение пунктов H, Y, G, R и собственно попадание в D, а дальше действие, то есть механическое следование плану. Именно составлению плана и четкому его следованию учат пилотов, десант, да и, в общем, всех. Капитаны изучают совершенно иной принцип — целевое планирование. Мы ставим цель — попасть в пункт D. Далее просчитывается курс следования, то есть те самые подпункты плана, которые будут свидетельствовать о приближении к требуемому итогу, но план не ставится за основу действия, просто принимается во внимание. Потому что дорог и путей много, все во вселенной меняется, и вполне возможно, что, прибыв в пункт H, выяснится, что вовсе нет необходимости следовать дальше в пункт Y, а по внезапно открывшейся объездной трассе, минуя G и R, сразу попасть в D. Ну, или, например, путь из H в Y окажется закрыт, и нужно будет искать новые возможности и пути. Так что целевое планирование наше все, и потому мы ставим цель и идем к ней, ориентируясь на изменяющиеся внешние условия, принимая во внимание новые факторы, ситуационные моменты и вообще жизнь с ее изменчивым характером.

Я к тому, что кто мне мешает в данный конкретный момент поменять цели местами и заняться тенью, а взлом системы управления оставить на потом в качестве десерта? Тем более повелитель Иристана сам раздал все карты, а мне остается только сыграть. По своим правилам.

И мрачно направилась в спальню. Дорогу я уже запомнила, что радовало. Оказавшись на месте, торопливо открыла шкаф, достала рюкзак, тот, последний, сохранившийся у меня. Ничего полезного практически.

Кто-то отчаялся? Не я.

Я молча села на постель, на которой уже ждали брючный костюм и теплый белый плащ, включила сейр и задала в поиске: «Система управления «Умный дом». И почти сразу получила ответ «Найдено устройство. Соответствие запросу 2 %». Маловато, но будем работать с тем, что есть. Команда действия: «Подключиться», пароль — «Кира».

И потрясающий звук победы: «Вход выполнен».

Следующая команда: «Адаптация».

Ответ сейра: «Начинаю распознавание».

Я быстро переоделась, умылась, заплела волосы в косу и, когда вернулась, получила свои два распознанных процента. Мало? Кому как. Для незначительной, отвлекающей внимание диверсии вполне достаточно.