Блицвюргер: тройной престиж мгновенного убийства. Детектив

Иван Косенков

Более ста лет назад происходит невозможное преступление: знаменитый граф убит при мистических обстоятельствах в абсолютно запертой комнате. Убийство связали с легендой о таинственном демоне, способном перемещаться и убивать на скорости, недосягаемой человеческому глазу. В наше время история вновь оживает и убийца продолжает истреблять жертв, нанося им удары за доли секунды, оставаясь невидимым для окружающих. Что это? Явление древней магии или холодный расчёт современных технологий?

Глава вторая

Мысли профессора Гронского

Саша проснулся о того, что кто-то на скамейке нежно к нему прижимался. Однако о том, кем был его таинственный обожатель, Рогин догадался прежде, чем успел открыть глаза. В нос ударил сжимающий горло резкий запах тухлого мусора. Какой-то гражданин без определённого места жительства, видимо, увидев в Рогине родственную душу, решил пристроиться рядом с ним на скамейке и во сне от холода прижался к единственному, в Сашином лице, источнику тепла. Рогин проворно отъехал в сторону и вскочил на ноги. Сон как рукой сняло, и Александр осмотрелся. Уже было довольно светло для зимнего утра. Рогин вздохнул и двинулся в путь. Ему предстояло пройти пешком много улиц. Адрес профессора он помнил хорошо. Спустя два часа, с остановками и блужданиями по дворам, он добрался, наконец, до столь желанного сейчас дома и вошёл в подъезд.

Там Рогин задумчиво остановился напротив железной, коричневой двери с золотым номером 70. Именно за ней и располагалось обиталище профессора, в котором Рогину предстояло провести пока ещё не определённое количество времени. Он быстро нажал на кнопку звонка. События прошедшей ночи заполняли все мысли Рогина, и он стремился рассказать об этом хоть кому-нибудь. Профессор ожидал его ночью, но в связи с тем, что телефон Рогина был выключен, он никак не мог сообщить о задержке. Наверное, не дождавшись своего гостя в назначенное время, профессор в панике начал звонить родителям, а те, в свою очередь… Рогин даже вздрогнул. Что может произойти с человеком ночью в дороге? Да всё, что угодно, и ночное приключение Рогина это отлично подтверждало. Налёт на автобус, ограбление… убийство. Но главный вопрос по-прежнему заключался в том, чья невидимая рука в мгновении ока могла нанести тот смертельный удар, обчистить карманы грабителя и бесследно исчезнуть. И всё это буквально за секунды.

Рассуждения Рогина прервало щёлканье замка. Дверь распахнулась, и на пороге предстал профессор Виктор Вениаминович Гронский. Это был худой, абсолютно седой мужчина лет шестидесяти, среднего роста, в чёрном свитере. Волосы были аккуратно причёсаны, лицо гладко выбрито, за исключением того, что под носом щёточкой красовались белые усы, которые придавали ему очень добродушный вид. Хотя было похоже на то, что профессор уже давно проснулся, глаза, тем не менее, сонно осматривали молодого человека и, казалось, что они в любую секунду могут закрыться.

— Здравствуйте — насколько мог, приветливо, улыбнулся Рогин. — Я Александр Рогин. Прошу прощение, что заставил вас волноваться. Произошла очень неприятная ситуация…

— А разве вы должны были приехать не послезавтра? — на лице Гронского отразилось такое искреннее удивление, что Рогин на мгновение даже усомнился в факте своего прибытия.

— Нет, десятого декабря, как и договаривались. Но, понимаете, в дороге…

— Как нехорошо получилось — удивление профессора сменилось крайней степенью смущения. — Кажется, я опять что-то перепутал. Я ведь вас и не ждал сегодня, у меня тут… ээээ… небольшой беспорядок. Прошу вас, проходите.

Продолжая бормотать извинения за рассеянность, Гронский провёл Рогина через коридор в зал своей квартиры. Небольшой беспорядок заполнял собой каждый метр скромного жилища Виктора Вениаминовича. Во всех углах, на столе и стульях, на полках и местами в коробках на полу в огромном количестве лежали книги самых разных сортов. Запах литературы здесь ощущался даже в воздухе. На Рогина сразу накатили ностальгические воспоминания, когда он ещё маленьким посещал маленькую библиотеку в своём небольшом городке. Там тоже чувствовался аромат старой бумаги и выцветших от времени обложек. Теперь таких библиотек мало осталось, и вряд ли кто-нибудь будет помнить о них лет через двадцать. Но здесь, в этой квартирке, был настоящий рай для классического книголюба, где книги не просто являлись частью интерьера — они были полноценными хозяевами, даже, может быть, божествами в маленьком храме филологии среди других квартир Краснодара. Однако подобные мысли могли прийти в голову далеко не каждому. Большинство людей восприняли бы обстановку жилья профессора, как безумный, хаотичный склад макулатуры, и пришли бы в ужас от мысли провести здесь хотя бы один день. Но Рогину было не до размышлений об окружающей обстановке. Ему хотелось только перекусить и отправиться спать. В голове в очередной раз возникла картина трупа на дороге, и Саша нервно вздрогнул. Гронский, однако, расценил эту дрожь, как реакцию на обстановку в своей квартире.

— Нравится? — с неподдельным интересом спросил он. — Некоторые экземпляры книг, которые вы здесь можете найти, чрезвычайно редкие. Мне невероятно повезло в своё время приобрести этот, вне всяких сомнений, ценный материал. Конечно, вы можете пользоваться моей библиотекой совершенно свободно, даже не спрашивайте меня, берите, что нравится. Только, с возвратом, пожалуйста. — Профессор многозначительно покивал, словно умоляя обратить особое внимание на свои последние слова, и внезапно продекламировал:

— Всё время мои книги здесь, со мной

И им всё время есть, что рассказать.

Я так хотел вот этой вот зимой

Всё с полки взять и разом прочитать…

Рогин удивлённо посмотрел на доктора. Ему редко доводилось слышать, чтобы кто-то взял и начал читать стихи прямо во время живой беседы. Но профессору, очевидно, было не впервой выражаться стихотворным языком. Он снова погрузился в себя, повторив, что если бы знал о точной дате приезда гостя, непременно придал бы своей квартире более человечный вид.

Рогин готов был поклясться, что сообщи он о точной дате своего приезда даже за месяц, Гронский и тогда не сдвинул бы с места ни одну из коробок с книгами. Хотя бы потому, что они по своей площади доминировали над всеми другими предметами в доме и занимали столько территории, что расположить их в состоянии, близком к порядку, вообще не представлялось возможным в этой квартирке.

Спустя пару минут Рогин перестал замечать одни только книги и наконец-то смог осмотреть и другие части интерьера. Квартира состояла из ванной, зала, кухни и спальной комнаты. В зале находились чёрный диван, книжный шкаф (естественно, забитый до отказа книгами), какая-то картина на стене с изображением скучного пейзажа, унылая, непримечательная люстра, вялые, жёлтые обои и… всё. Больше ничего в глаза не бросалось. Спальня тоже не отличалась хоть каким-то намёком на разнообразие и склонность хозяина хоть как-то украсить обстановку. Кровать и обшарпанный шкаф для одежды (Рогин заподозрил, что и там припрятана парочка коробок с книжками). На этом мебель в комнате заканчивалась. Под конец экскурсии Рогина повели на кухню. По каким-то причинам, в этом месте квартиры не было ни одной книги, поэтому помещение для приёма пищи выглядело довольно уютно. Здесь отлично чувствовалась аккуратность и домашняя теплота. Простой, но изящный белый столик, на котором стоял включённый ноутбук, два стула, раковина для мытья посуды, небольшой холодильник, и выложенный белоснежной плиткой пол. Во всём этом изобилии белого цвета в глаза сразу бросился огромный чёрный кот, удобно свернувшийся на одном из стульев в большую, пушистую подушку. Жёлтые глаза настороженно блеснули при виде вошедших людей, но тут же закрылись в безмятежном спокойствии. В свою очередь, Рогин так же испытал какое-то облегчение от одного взгляда на кота, и почувствовал себя посвободнее.

— Его зовут Амур. — Гронский представил своё домашнее животное с лёгким поклоном, как будто знакомил гостя с важной персоной. Наверное, так оно и было: в пределах квартиры Амур казался королём на троне, которому стоит отдать приказ, и он тут же будет исполнен.

— Амур? — переспросил Рогин. — Интересно, почему вы дали коту такое необычное имя?

Нельзя сказать, что Рогину действительно было интересно узнать ответ на свой вопрос, но он чувствовал, что нужно немножко поговорить на бытовые темы, прежде чем он начнёт выкладывать историю своих ночных приключений профессору.

— О, да ничего особенного, — небрежно отозвался профессор, начиная возиться с чайником. — Амур, или Amor по-латыни, Эрос по-гречески, Купидон. Всё это — любовь, несущая в себе колоссальную символику, которая прошла сквозь века искусственной жизни человечества из древних текстов и навсегда застыла там в своей наилучшей форме. Конечно… кхм… не только там. Реальность старается не отставать, но куда ей угнаться за воображением, верно? Не спорьте насчёт этой формулировки, молодой человек! Это ещё вопрос, что возникло первым: любовь на бумаге или любовь в реальной жизни. Я имею в виду, ту красивую поэтичную любовь, которая запечатлелась в образах детей с крыльями и колчаном смертоносных стрел. О, да, именно смертоносных. Заметьте, какое тонкое сравнение. Стрелы, лук — орудия убийства. Но Купидон использовал их, чтобы творить рождение новой жизни. Почему же так? Может быть, это не противопоставление понятий, а самая настоящая логическая цепочка образов, соединяющаяся между собой и… Впрочем, к коту это не имеет никакого отношения. Я нашёл его на улице, когда тот был совсем маленьким и голодным. Бедняжка, совсем один… Отлично помню тот день: в голове крутилась идея для одного стихотворения, которая волновала меня уже давно. Я шёл домой пешком и написал в пути первое четверостишье:

Психея любила Амура

Но как ты её не зови.

Не может простая натура

Влюбить в себя Бога Любви…

Или что-то в этом роде. Я так и не закончил это произведение, потому что возникли более интересные идеи… Не знаю даже, что навело меня на мысль назвать котёнка Амуром… первое слово, которое в голову пришло. Конечно, ему больше бы подошло имя Эрисихтон. О, этот царь, согласно мифу, разгневал богиню Деметру, из-за чего та прокляла его неутолимым голодом. Он не мог насытиться ничем, и в итоге начал есть сам себя, и умер в ужасных муках. Да уж, жестокая вещь — голод. И бездомные животные знакомы с ним не понаслышке. И это притом, сколько продуктов уничтожается просто так…

Рогин уже давно пожалел, что спросил про кота. Идея поговорить на бытовые темы потерпела крах, потому что профессор своим монологом затронул сразу несколько интересных, но не сильно связанных между собой аспектов жизни, и пока Рогин думал, что ответить на фразу о стрелах любви, речь профессора уже коснулась вопроса бездомных животных. Студент не гуманитарного факультета понял, что ему не угнаться за подобной беседой и нужно брать инициативу в свои руки.

— Да, да, конечно, абсолютно согласен! — твёрдо заявил Рогин, когда профессор остановился, чтобы вдохнуть воздуха для новой тирады. — Всё это верно. Но я был бы вам очень признателен, если вы поможете разобраться в одном важном для меня вопросе. Ночью произошла неприятная история, в которую я бы ни за что не поверил, если бы услышал её от кого-то постороннего. И если хотя бы в одной из ваших книг есть подробное описание способа, который позволяет зарезать человека, обчистить его карманы и бесследно скрыться на открытой местности за одно мгновение, я очень хотел бы её прочитать…

Профессор внимательно посмотрел на молодого человека. Казалось, его поразило не то, что он только что сказал, а то, с какой интонацией это было произнесено. В голосе Рогина слышалось усталое отчаяние человека, которому пришлось столкнуться с неразрешимой задачей, не дающей покоя своей непонятностью и ужасной безвыходностью. Гронский перенёс к столу две кружки чая, пакет с печеньем и сел напротив Саши.

— Рассказывайте, что случилось! — в голосе Гронского тоже что-то поменялось. Теперь это не был погружённый в себя, рассеянный старик. Глаза за стёклами очков смотрели сосредоточенно и настороженно, точно так же, как недавно посмотрел на Рогина Амур, как будто что-то оценивал в нём. Такой внимательный взгляд при других обстоятельствах может легко смутить человека, но Рогина он, наоборот, приободрил. Саша начал рассказывать во всех подробностях обо всём, что произошло этой ночью. Рассказ занял не так много времени, как ожидалось. Слова лились из Александра потоком, описывая события ярко и кроваво, иногда так закручивая фразы, что Рогин сам удивлялся. Пару раз он забегал вперёд так, что потом приходилось возвращаться назад. Гронский, помешивая ложкой давно остывший чай, внимал каждому слову. Он только раз перебил Рогина, попросив подробнее описать украденный браслет девушки, после чего до конца рассказа не произнёс ни слова.

Когда Рогин закончил, Гронский пару минут обеспокоенно барабанил пальцами по столу.

— Странное дело — наконец заявил он таким тоном, будто сообщил Рогину что-то колоссально информативное. — Если бы не одно обстоятельство… кхм… Молодой человек, не могу сказать, что вам сильно повезло, но вы, без сомнения, стали свидетелем редчайшего явления.

— Да уж — мрачно подтвердил Рогин. — Я бы тоже так подумал, если бы мне удалось хоть одним глазом увидеть этого убийцу в действии. Во многих боевиках обожают эти крутые моменты, когда жертву убивают одним движением или люди, бегающие со скоростью звука. Однако столкнуться с этим…

— Понимаю, понимаю — многозначительно покивал Гронский. — Только я не это имел в виду. Под редчайшим явлением я подразумеваю настолько идеальный сложенный пасьянс, что это кажется невероятным. А ведь именно в невероятности чаще всего скрывается банальность. Думаю, что смогу доказать вам это. Но сейчас меня сильно беспокоит другое: многое в этом деле кажется безумным и неестественным, настолько странным, что может напугать даже самое сухое воображение. Но что пугает лично меня в этом деле — это как раз таки те факты, которые не кажутся необъяснимыми. Попробуйте ещё раз вспомнить свой рассказ. Если я вас правильно понял, Зорин после выхода из автобуса бросился в сторону поля. Смерть настигла его на обочине, когда он практически сошёл с дороги. Вы сказали, что голова его была повёрнута в сторону полей, а лежал он на животе. Кроме того, кто-то успел за короткий промежуток времени обшарить его карманы? И вот мой вопрос: зачем убийца, кто бы он ни был, взял пистолет убитого? Можно украсть браслет, можно украсть деньги, но не вижу решительно никакого смысла в воровстве орудия убийства. Если только…

— Если только убийца не хотел кого-то прикрыть — пробормотал Рогин. — Возможно, пистолет имел какое-то значение. Или какой-то опознавательный знак, который мог открыть истинный смысл… чего? Виктор Вениаминович, нет, это слишком сложно, для того…

— Нет, нет, думаю, вы на правильном пути — пробормотал Гронский. — Вернее, вы близки к тому, чтобы вступить на правильный путь. Но главное, что меня беспокоит — зачем налётчик побежал к полю?

— Он бы просто безумен — пожал плечами Рогин. — даже был какой-то неестественный, как будто его какие-то конвульсии били. Такое ощущение, что он явился грабить, совершенно не имея никакого плана. Как будто увидел сцену грабежа из боевика девяностых и составил себе представление о киношном ограблении, как о реальном. Он даже не продумал пути отступления. Хотя его двоюродный брат и отзывался о нём, как о честном и порядочном человеке, но очевидно же, что он жестоко ошибался. Налётчик откровенно схалтурил. У него не было ни машины для отступления, ничего. Я уверен, что не убей его этот мгновенный убийца, этого Зорин схватили бы на следующий же день. Он был просто сумасшедший, съехавший с катушек…

— Может быть, вы и правы — задумчиво кивнул Гронский. — Но есть и другое объяснение. Мне пришла в голову одна мысль, которая может кое-что прояснить. Думаю, когда я озвучу её, у вас не останется сомнений в том, что этот пасьянс, который мы так отчаянно пытаемся изучить, изначально был сложен неверно. Всего лишь небольшая перестановка карт — и дело бы заиграло в новом свете.

— Что вы имеете в виду? — спросил Рогин. — Вы намекаете, что знаете, кто мог бы совершить убийство за такой короткий промежуток времени и скрыться?

— О нет. Я боюсь, сейчас это не то, что нам стоит обсуждать. Я пытаюсь натолкнуть вас на более важные мысли. А именно: кто не мог совершить убийство за столь короткий промежуток времени. И сейчас ответить на этот вопрос мне кажется труднее всего. Я не буду озвучивать пока что свои идеи по поводу данного дела. Я лишь дал вам некоторые намёки. Подумайте об этом. В конце концов, вы ведь тоже подозреваемый. Только пассажиры автобуса имеют реальное отношение к этому делу. А пока что, послушайте вот что.

Гронский откинулся на спинку стула.

— Несколько дней назад мой давний друг, следователь уголовного розыска, написал мне сообщение с просьбой помочь ему разобраться в одном странном дельце. Речь идёт о краже одного аксессуара у известного коллекционера. Она не стоит миллиарды долларов, но события, которые с ней связаны… что ж, здесь интереснее. Я не знаю подробностей, только некоторые детали. Но их достаточно, чтобы взглянуть на ваше ночное приключение под другим углом. В той краже тоже оказался замешан Зорин.

— И аксессуар, который был украден, это…

— Тонкий золотой браслет с вырезанной летящей птицей — сказал Гронский.

— Но ведь… — до Рогина дошло. — Браслет, который Зорин украл у девушки…

— Это один из трёх браслетов, которые вместе составляют некое единство, согласно историям, которые с ними связаны — профессор поднял палец вверх. — Пожалуй, самое значимое — это убийство графа Журина в позапрошлом столетии. Я опять же слышал эту историю лишь урывками. Браслет был выигран Журиным в карты у некоего Перовского. После чего граф был убит в собственной комнате. Кто-то ударил его по голове тяжёлым предметом, вследствие чего он и умер. Тогда арестовали двух слуг: Якова и Аркадия. Оба клялись в своей невиновности и до самой смерти, пока их не лишили голов, отрицали свою вину. Но это старая история, а вот вам история современней. Как я уже сказал, несколько дней назад один из браслетов был украден из коллекции Златоумова. И Смолин обратился ко мне за помощью. Он никогда не спрашивает у меня советов в рядовом деле. Видимо, его что-то сильно смутило. И ещё больше смутит, когда он обнаружит, что главное связующее звено, а именно Зорин, объединяет дело о мгновенном убийце на ночной дороге и дело о краже не очень дорогого, но загадочного браслета. Понимаете, это всего лишь миф, но вы будете поражены, когда услышите о нём. Дело в том, что эти браслеты считаются собственностью мифического существа, которого называли, по некоторым источникам, быстрым дьяволом. Неуловимое создание, способное, согласно легендам, развивать немыслимую скорость, невидимую человеческому глазу, и сражать насмерть своих жертв, прежде чем те успеют хоть что-то осознать.

Рогин поперхнулся чаем, и за столом воцарилась тишина. Последние слова профессор произнёс немного небрежно, хотя чувствовалось, что он хотел произвести ими впечатление. И ему это удалось. Рогин вытер рот салфеткой, и прохрипел:

— Вы шутите?

— Нет, так действительно говорится в источниках — невозмутимо ответил профессор. — Но что вас так взволновало. Неужели вы верите в сказки?

— Нет, но… разве это не объяснило бы многое? Например, убийство на дороге?

— О да, несомненно — профессор внезапно стал серьёзным. — И я боюсь, что это единственное возможное объяснение, от которого мороз по коже. Можно бояться убийц, которые ходят по земле, но как можно защититься о того, кто, подобно молнии в облаках, разит насмерть и в мгновении ока, и никакими силами его не остановить. Такой человек невероятно опасен и страшно подумать, что он живёт среди нас. Но этот демон охотится за своими сокровищами, а значит, нам он не опасен.

— Профессор, вы пытаетесь искать логику там, где её быть не может — твёрдо сказал Рогин. — И если этот дьявол существует, нам его никак не поймать…

— Верно — кивнул Гронский. — Но вы должны понять мои слова, сказанные ранее. Сейчас меня не пугает мистический призрак, который не во власти наших возможностей с ним справится. Одним нам с ним не покончить. Есть другая проблема. Вы забываете про полицию. Никто не поверит в существование быстрого демона… слушайте, а давайте назовём его как-нибудь… Например, Блицвюргер? От немецких слов «блиц» — молния и «вюргер» — убийца. Это для того, чтобы не путаться. Так вот, полиция на данный момент может выдвинуть очень серьёзные обвинения против водителя автобуса, а потом и против вас всех. У них наверняка может возникнуть много вопросов. Например, зачем автобус останавливался на целых двадцать минут, хотя должен был остановиться на пять? Зачем водителю понадобилось столько времени для остановки?

Рогин задумался. Раньше этот вопрос не приходил ему в голову. В очередной раз в его голове появился образ трясущегося над трупом Олега Николаевича… Несчастный человек. Даже если он и убил, невозможно настолько хорошо отыграть свою роль… Саша встрепенулся:

— Подождите, а участники ДТП? Они подошли где-то через полчаса после убийства, в 23:45. Но можно ли им верить?

— Никому нельзя верить — просто произнёс Гронский. — Мой друг, Смолин через несколько минут будет здесь. Скорее всего, он возглавит дело и нам нужно обсудить с ним это как можно скорее.

Через несколько минут следователь Анатолий Валерьевич Смолин вошёл в комнату. Это был суровый мужчина, напоминающий собой главных героев многочисленных криминально-детективных сериалов по каналу Россия. Гронский провёл его на кухню, предлагая чай и всё, что полагается в таких случаях. Увидев Александра, Смолин недовольно поморщился. Очевидно, ему неловко было разговаривать с Гронским при посторонних. Но узнав о роли Рогина в истории, его отношение мгновенно изменилось. Приняв деловой вид, Анатолий Валерьевич удобно устроился на стуле и выложил на стол какие-то бумаги.

— Дело тёмное, Виктор — устало начал Смолин. — Меня уже оповестили о случившемся на дороге, но деталей я ещё не знаю. Сейчас я по другому вопросу.

— Думаю, когда ты услышишь подробности об убийстве на дороге, ты согласишься, что эти два дела тесно связаны друг с другом — перебил друга Гронский. — В обоих случаях фигурирует Зорин и мы опять сталкиваемся со странными браслетами…

— Браслетами? — удивлённо спросил Смолин. — А при чём здесь они? Та история с кражей кажется мне какой-то странной. Златоумов сам не знает, что говорит. Может быть, я зря беспокою вас этой историей? Я пришёл проконсультироваться для очистки совести, чтобы ты подтвердили, что дело и яйца выеденного не стоит. А вот убийство — действительно вещь серьёзная. А Златоумов может и подождать.

— Во время убийства у некой пассажирки был похищен один из трёх браслетов, который составлял комплект украденному у Златоумова украшению — серьёзно возразил Гронский.

— Правда? — в глазах Смолин возник интерес. — Я этого не знал! Но ведь это много меняет. Впрочем, это не меняет того факта, что Златоумов чего-то недоговаривает. С его слов кража представляется совершенно нелепой.

— Но почему? — впервые подал голос Рогин, чтобы не чувствовать себя лишним.

— Ну, по его словам, кражу мог совершить только человек, способный двигаться с такой огромной скоростью, что человеку за ним не уследить. Смешно, правда?

Если Смолин ожидал увидеть улыбки на лицах собеседников, то он жестоко просчитался. Рогин уставился на Смолина широко открытыми от удивления глазами. Гронский взволновано подался вперёд:

— Ты не шутишь? — требовательно спросил профессор. — Послушай, ты точно должен услышать всю историю целиком здесь и сейчас. Саша, расскажи обо всём, что произошло ночью. Всё, что рассказал мне, и ни словом меньше! После чего, Смолин, ты расскажешь всё, что знаешь об этом деле с кражей, не упуская ни единой подробности.

Рогин откашлялся и деловито начал. Сейчас он не описывал происшествие в красочных подробностях и торопился выложить только сухие факты. Смолин, в отличие от Гронского, перебивал постоянно, уточняя разные интересующие его моменты и недоверчиво хмурясь. В конце рассказа он развёл руками:

— Очень похоже на бред, если бы его не могли подтвердить тридцать человек в автобусе. Вы понимаете, к чему нас это приводит? Либо у убийцы есть сапоги—скороходы, либо тридцать совершенно не знающих друг друга пассажиров сговорились вместе, чтобы поприкалываться над полицией, выдумав совершенно дурацкую, не выдерживающую никакой критики, версию убийства. Хотя я скорее поверю в первое, чем во второе. Понимаете, Златоумов рассказал мне, что по легенде, за этими браслетами охотится какой-то невероятный демон скорости, но ведь это бред сивой кобылы. В наше время это едва ли тянет на интересную историю для какого-нибудь голливудского блокбастера. И я думаю….

— Толя — серьёзно покачал головой Гронский. — Ты отлично представляешь, насколько этот вариант выглядит смешно и неправдоподобно, но ты ещё пока не осознал, насколько ужасно и необъяснимо выглядят все остальные варианты. Не стоит вдаваться в теории, а просто постарайся изложить нам суть истории с кражей браслета.

Смолин послушно открыл папку с бумагами и достал телефон.

— Это неофициальный разговор — заявил Смолин. — У нас есть его заявление, но я позволил себе записать нашу с ним беседу один на один. Он был не против. Это позволило сэкономить время.

Смолин нашёл нужный файл в телефоне и нажал на проигрыватель. Из динамика раздалось лёгкое шипение, неизбежное при диктофонной записи. После лёгкого шороха раздался хриплый мужской голос:

— «Готов? Записываешь уже?.. Так, я — Златоумов Ярослав Александрович. Всё, что я собираюсь рассказать сейчас, может подтвердить независимый свидетель. Что ж, во-первых, браслет попал ко мне не так уж и давно. Я приобрёл его за границей, во время путешествия. Тогда я и предположить не мог, что он, оказывается, из России. Мне его всучили, выдав за реликвию некоего европейского барона. Отдавали дёшево. Поэтому я даже разбираться не стал. Потом, уже на родине, мне удалось случайно наткнуться на истинное происхождение этого украшения. Меня очень завлекла мысль о стремительном существе, которое могло явиться за этим артефактом и украсть его. Забавная мифическая байка, каких миллионы в наше время. Так вот, я его особо не прятал. И каждый мой гость мог видеть эту безделушку. И вот однажды, мне позвонил человек, представился Зориным Павлом Михайловичем, и попросил разрешение осмотреть браслет. Объяснил, что собирает материал для какой-то научной работе по древним украшениям. Я был не против. В конце концов, что в этом такого. Во вторник Зорин явился ко мне. Браслет я положил на стол. Зорин покрутил его в руках и остался им очень доволен, отметив, что история про этот браслете поможет ему наконец-то закончить статью. Я был рад, увидев настоящего учёного и мастера своего дела. Браслет так и остался лежать на столе, пока мы разговаривали. Я рассказал ему легенду о быстром дьяволе, который охотился за браслетами. Затем я пошёл провожать гостя к дверям. В тот момент, когда я на секунду отвернулся, из открытого окна раздался лёгкий шорох. Я мгновенно повернулся, но браслет пропал…»

На этом моменте в хриплом голосе послышались взволнованные нотки. Рогин мог его понять. Его воображение уже рисовало ему таинственную фигуру, за секунду проникшую через окно за своим сокровищем. А спустя несколько дней она выкрала второй браслет, сопроводив кражу убийством. Убийством того, кто присутствовал при первой краже. Рогин даже вспотел от этих мыслей. Голос в телефоне Смолина, между тем, продолжал вещать:

— «Я и Зорин стояли, как вкопанные. Мы готовы поклясться, что браслет лежал на столе, но спустя секунду, испарился. Мы всё обшарили. Никто не мог украсть его… Окно было слишком далеко, чтобы можно было просунуть руку и схватить браслет. Но этот шорох за окном. Он словно послужил сигналом к его появлению… к появлению быстрого дьявола. Я не знаю, что там произошло… Я даже не хочу писать заявление в полицию. Я не особо переживаю по поводу пропажи. Мне жалко только Зорина, который, кстати, выражал желание приобрести браслет у меня. И, если его похитил демон из легенд, вам его в жизни не поймать. Может быть, я сошёл с ума, кто знает. Но я сказал то, что видел своими глазами».

Смолин выключил диктофон.

— Это вся история — сказал он. — И я бы не придавал ей особого значения, если бы не такая прямая связь с убийством на дороге. Теперь, когда встали такие факты, я просто не могу игнорировать тот факт, что кража браслета далеко не бред чудака-коллекционера. Однако я просто не могу представить себе, что делать с этим дальше.

Гронский понимающе кивнул:

— Не переживай. Хотя, чёрт возьми, есть из-за чего. Я люблю истории о мистических духах в книжках и фильмах, но терпеть не могу, когда они начинают твориться в реальной жизни. Мне известен случай, который я уже имел честь сообщить этому молодому человеку. Дьяволу довелось совершить одно убийство, много лет назад. И это лишь то, о котором стало известно. Кто знает, как много людей за это время были сражены неизвестным призраком, которого невозможно остановить. С тех пор утекло много воды. И вот сейчас… Браслет номер один похищен, но никто при этом не убит. Спустя несколько дней мистер Зорин совершает налёт на автобус, ворует браслет, и оказывается убитым на месте. Призрак не ворует браслет, который, возможно, годами хранился у девушки, но мгновенно приходит за ним, когда он оказывается в руках грабителя Зорина. Впрочем, может быть, ошибочно будет называть его грабителем?

— Что ты имеешь в виду?

— Брось. Ты сам мог заметить по рассказу Саши, насколько карикатурно выглядит это ограбление. Только полный сумасшедший мог ворваться в автобус, в котором априори не могло находиться ничего ценного. Совершенно очевидно, что Зорин пытался с самого начала выкрасть именно браслет. Не думаю, что его интересовали те крохи, которые он мог насобирать в автобусе. А значит…

— Значит, — воскликнул Рогин — он должен был следить за девушкой и знать, что она поедет именно на этом автобусе и…

–… и, как минимум, тщательно спланировать ограбление — ворчливо завершил реплику Смолин. — Чего он, кстати, вообще не сделал. Не убей его этот ваш призрак, ему всё равно было бы не сбежать. Мы снова упираемся в стену противоречий.

— Но если Зорин не видел в браслете только денежную ценность? — начал Рогин. — Мы с вами говорим так, как будто точно установили, что в мире существует какой-то мистический дьявол…

— Вот именно — мрачно подтвердил Смолин. — Я могу сколько угодно предаваться тут теориям и эффектным легендам, но о деле я обязан отчитываться, опираясь исключительно на реальные факты. И это то, чего я сейчас никак не могу сделать. Единственное, что я могу, это допросить семью Зорина и узнать всё о каждом пассажире в том автобусе, водителе, людях, попавших в ДТП, и даже о том, кто это ДТП устроил. Зацепка слабая, но это единственные люди, которые были в ту ночь недалеко от происшествия. Может быть, это что-то даст. Ах, да… двоюродный брат убитого. Он мог бы многое прояснить. Что ж, пользуясь случаем, молодой человек, начну с вас.

Следующий час Рогин рассказал о себе всё, что только мог рассказать. Смолин детально выспрашивал факты из биографии Саша, в большей степени те, которые, по мнению Саша, вообще не относились к делу. Даже домашняя атмосфера кухни профессора Гронский не сглаживала ощущение напряжения, которое исходило от Смолина, и Рогину временами казалось, что он находится в настоящей комнате для допросов, которую он миллионы раз видел в голливудских фильмах. Профессор Гронский в разговор не вмешивался. Он сидел в углу, рассеяно гладя по спине чёрного кота, и о чём-то напряжённо размышлял. Пару раз он даже бормотал что-то вслух. Краем уха Рогин уловил обрывки фраз:…слишком невозможно, что бы быть правдой… и нет, нет, к чему такие сложности….

Наконец Смолин закончил допрос и, вздохнув, сказал:

— Такого в моей работе ещё не было. Чем дальше в лес, тем больше дров, как говорится. Надо ж было получить такое дело незадолго до Нового года. Эх, ладно… Что ж… Кстати, а не мог убитый споткнуться и упасть на что-то, пока бежал? — При этих словах в глазах Смолин мелькнула странная печаль.

— Нет — твёрдо сказал Рогин. — Под ним была гладкая земля. Никакого острого камня или чего-то подобного. Такую рану нельзя нанести себе.

— Что ж — снова вздохнул Смолин. — Делать нечего. Сейчас слишком мало информации, чтобы что-то решать. Стоит допросить девушку, которая носила браслет и узнать, откуда он к ней попал. Согласен, Виктор?

— А… да, да, конечно — кивнул старый профессор. — Займитесь этим основательно. Но меня сейчас интересует другая вещь… А я хотел бы напасть на след браслета под номером три.

Ведь три — это цифра волшебного мира.

Она никогда не бывает одна.

О ней пела песни волшебная лира

На пару с волшебным бокалом вина…

— Довольно, довольно… — впервые Смолин улыбнулся. — Я рассчитываю на твою помощь. И вы, молодой человек, будьте осторожны и внимательней смотрите по сторонам. Я буду держать вас обоих в курсе расследования.

Весь оставшийся день Рогин провёл за выполнением домашнего задания. Он даже удивился, насколько легко ему было сидеть и в течение большого количества времени заполнять пока ещё пустые листы своего будущего реферата чёрными буковками четырнадцатого шрифта. Вялое, равномерное клацанье по клавишам действовало умиротворяюще. Рогин печатал даже те фрагменты, которые легко можно было бы, не заморачиваясь, скопировать из интернета и вставить. Он внезапно почувствовал какое-то необъяснимое удовольствие в работе, которая раньше была ему ненавистна. Его не тянуло посмотреть кино или пойти прогуляться, чтобы отвлечься. Он хотел просто заниматься какой-нибудь тупой, механической работой, не требующей особых умственных усилий. Написание реферата идеально подходило под эти критерии.

— «Интересно» — внезапно подумал Рогин. — «А какого же было людям, писавшим на машинках… там ведь одна ошибка и уже не исправить… и эта возня с лентами. А ещё раньше огромные тексты писали вручную. Адский труд».

Саша живо представил себе какого-то одинокого, сгорбленного за письменным столом бородатого писателя, который глубокой ночью, при свете свечи, обложив себя кучей бумаги, старательно выводит на ней прописные буквы своего пока ещё не написанного романа, который спустя несколько десятков лет будут активно читать в школах или в институтах. А может быть, его просто забудут, и столько труда пропадёт зря. Ведь если так подумать, стоил ли труд этого воображаемого человека затраченных усилий? Слава, признание. Всё это приходит не сразу. Особенно к писателям. И то, если повезёт ещё. Хотя, какая им-то разница? Они уже мертвы и никто никогда не узнает, чего они хотели и чем жили на самом деле. Мертвы. Как и Зорин, который никогда и никому не расскажет о том, чья же молниеносная рука нанесла ему смертельный удар за долю секунды.

Рогин вздохнул. Работа над рефератом уже подходила концу.

— «Закончу и пойду спать» — решил про себя Саша. — «Завтра много пар. Нужно отдохнуть после почти бессонной ночи».

Он припомнил утренний разговор за столом. Доктор Гронский за целый день после него не произнёс о деле ни слова. Он, удобно расположившись на диване, раскрыл огромную красную книжку с гордым заголовком «Поэзия девятнадцатого века» и углубился в чтение о мире, далёком от нашей современности. Хотя, может быть, не о таком уж и далёком…

Выключив ноутбук, Рогин отправился спать.