Остров приключений

Иван Власенко

Юный герой отправляется на тропический остров, чтобы отыскать своего загадочного дядюшку и вручить ему не менее загадочный подарок. В самолёте он знакомится с детективом, на котором лежит страшное проклятие, и со стюардессой, которая боится уснуть. Героям предстоит разгадать тайну острова и выжить в головокружительных приключениях, чтобы спасти мир от демона, меняющего реальность.

Глава 4

Остров

Воздух, наполненный ароматами тропических цветов, был волшебен. Изящные пальмы склоняли головы над прозрачной голубой водой. Широкий пляж блестел под южным солнцем подобно белоснежной скатерти, сшитой из мириадов крошечных песчинок. Вдалеке виднелся небольшой посёлок из бамбуковых хижин. Хижины жались к тёмно-зелёной стене душных джунглей, откуда доносилось сладкоголосое пение незнакомых птиц. Немного поодаль за редкой порослью банановых деревьев угадывалась гладкая поверхность внутреннего озера. Оно искрилось и переливалось под лучами солнца. Слева от нас, там, где кончался пляж, начинались невысокие прибрежные скалы. Голубые волны океана с шумом накатывали на них и разбивались в воздухе тысячей белоснежных брызг. В глубине острова стоял угрюмый чадящий вулкан. Он, словно древний бог Океании, возвышался надо всем, будто осматривал свои владения. Да, остров был прекрасен. Чарующее волшебство жизни нашло здесь свой приют. Я был в полном восторге, а ведь я только что вылез из самолёта и толком ещё ничего не видел.

— Не задерживайтесь тут, — шепнул мне один из грузчиков.

— Почему? — спросил я.

— Она вернётся, — ответил он.

— Кто вернётся?

Грузчик нервно оглянулся и зашагал прочь.

— Странный, — сказал я.

Я посмотрел на детектива. Он стоял с закрытыми глазами и не шевелился.

— Что вы делаете?

Джонни вздрогнул.

— А, это ты? Ничего. Просто на меня до сих пор ничего не упало, хотя мы здесь уже целых десять минут.

— Я думаю, всё будет нормально, — заверил я детектива.

Самолёт лениво покачивался на волнах, которые стащили его с пляжа на мелководье. Вдалеке проступали очертания других островов архипелага. Было жарко.

Под пальмой стояла стюардесса, ухватившись для надёжности за ствол. Другие пассажиры собрались вокруг неё, обсуждая красоты острова.

— Идите сюда, — позвала нас с Джонни стюардесса, широко зевая. — Сейчас мы пойдём в гостиницу с этим джентльменом. Он проводник.

— Вам надо быть очень осторожно — объявил некий усатый мужчина в шляпе со странно обкусанными полями. Он прищурил глаза. — Пока идти по пляжу, ни с кем не разговаривайте, держитесь вместе, лучше за руки.

— Почему? — спросил я.

— На всякий случай, — ответил усач и ещё сильнее прищурился. Глаза его стали похожи на щели между молекулами. Он обвёл взглядом пляж. Его не по годам морщинистое лицо было напряжено. — Всё чисто, идти.

— Мистер… мистер, — подождите меня, — попросила стюардесса.

Мы все оглянулись.

— Нельзя медлить, — сказал усатый джентльмен. — Почему вы не идти?

— Не знаааааю, у меня не получается. Тут какая-то странная гравитация.

— Отпустите пальма.

— Но я хочу идти с пальма!

— Вам придётся отпустить пальма, иначе вы не сможете идти в гостиница.

— И правда. Я же на работе.

Покачиваясь, сонная стюардесса отделилась от пальмы и, утопая каблуками в песке, зашагала к нам.

— Глядеть в оба, — приказал мужчина с надкусанной шляпой.

И мы отправились в маленький бамбуковый посёлок на окраине джунглей. Джордж и Фред распевали песни.

*******

— Как думаешь, Лин, — спросил второй пилот, устроившись на носу самолёта и положив руки под голову, — как думаешь, сказать им?

Он глядел вслед удаляющимся пассажирам и стюардессе.

— Думаю, не стоит, — бодро ответил Лин из-под днища самолёта. Он подкручивал расшатанные болты. — Они всё равно не поверят.

— Даже учитывая аномалии, которые мы недавно наблюдали?

— Просто люди странные, — ответил Лин. — Ничему не хотят верить, пока не станет слишком поздно.

— Но ведь ещё не слишком поздно, — возразил его напарник, — мы только-только прилетели.

— Нет, уже поздно, — ответил Лин, подойдя к левому двигателю. — Ты просто ещё не знаешь. Всё уже случилось.

*******

Отель представлял из себя большую бамбуковую хижину с соломенной крышей. В нём было два этажа. На первом этаже располагалось небольшое кафе и холл со стойкой регистрации. Жилые номера находились на втором этаже и в небольшой пристройке позади отеля. Здание окружали пальмы, убаюкивающие своим шелестом в этот жаркий тропический день.

— Я хочу снять три номера, — сказала стюардесса толстому неприятному типу, который сидел в сумрачном душном холле за стойкой регистрации. Стойка, сделанная из какого-то почерневшего от времени комода, находилась под лестницей. Свет сюда почти не проникал.

— Сколько людей будут жить в этих номерах? — спросил неприятный тип и убил муху, севшую ему на щёку. Он спросил это тоном человека, который явно не собирается ничего делать в ближайшие несколько лет.

— Я одна, — сказала стюардесса.

— Зачем вам одной три номера? — спросил толстый тип, задумчиво растирая тело несчастной мухи между пальцев.

— Вы не понимаете, — сказала стюардесса. — Я оооооочень хочу спать. Поэтому мне три номера, пожалуйста.

— Как скажете, — проговорил толстяк, вытирая пальцы о свою замызганную рубашку.

Остальные туристы, включая группу Плавучий остров и Джонни Вудхауза, уже разошлись по номерам. В холле остались только мы со стюардессой и неприятный тип за конторкой под лестницей.

— Так и будете здесь торчать? — спросил он, услышав храп стюардессы.

— Спасибо вам! — воскликнула стюардесса, вздрогнув. — Вы не представляете, как много для меня делаете.

— Очень польщён. А теперь убирайтесь отсюда в ваши три номера.

Стюардесса развернулась. Её взгляд остановился на мне.

— Привет, мальчик, как тебя зовут?

— Мы с вами уже знакомы.

— Ах, точно, Лёша из Санкт. Как там у вас в Санктах?

— Я из Санкт-Петербурга, — поправил я, — и там по-разному. То солнце светит, то снег идёт. И всё это летом. Можно вам помочь?

— Конечно.

Я взял сумку стюардессы, похожую на толстую авоську и свой чемодан со Снежком. Мы зашагали вверх по лестнице к нашим номерам. Чемодан тяжело грохотал по ступенькам.

— Прости, что сразу не узнала тебя, — сказала стюардесса после очень долгого зевка. — Эти розовые пузыри перед глазами реально мешают видеть, с кем разговариваешь.

— Пузыри? Это от того, что вы давно не спали?

— Ага.

— Я тоже не прочь поспать. Эти перелёты очень утомительны.

— Да, особенно когда самолёт начинает превращаться в собаку, а ты ничего не можешь с этим поделать, — сказала стюардесса, зевая.

— Так вы заметили?

— Что заметила?

— Ну, это. Кресла, обросшие шерстью…

— Чего только не приснится.

— Но это был не сон!

Мы поднялись на второй этаж и свернули в коридор.

— Меня зовут Анна Мелати, — сказала стюардесса, улыбнувшись. — Если что — зови на помощь!

— Вам надо отдохнуть, — сказал я.

— Мне нельзя отдыхать, — вздохнула стюардесса. — У меня важные дела.

— Прямо как у детектива, — сказал я.

— Прямо как у детектива, — эхом повторила стюардесса. — Что?

— Но вы заказали сразу три номера.

— Правда? Наверное, это была минутная слабость.

— Вы надолго тут останетесь? — спросил я Анну, — в смысле, на острове.

— До тех пор, пока не разберусь с делами. Я договорилась.

— Я тоже здесь по делу, — заявил я не без гордости. — У меня очень важное поручение. Хотя оно и кажется мне глупым.

— Важные вещи часто кажутся глупыми, — ответила стюардесса, прислонившись к бамбуковой стене. Над её головой висела картинка с курицей, склеенная из кукурузных зёрен.

— А всякие пустяки порой кажутся нам катастрофой. Мы, люди, очень странные.

— Наверное, — сказал я.

— Ну, я пошла. Ещё увидимся, Лёша из Санкт-Петербурга.

— Рад был с вами познакомиться, — сказал я.

Я вернул стюардессе её авоську, и она направилась к своим трём номерам по коридору, отделанному бамбуком.

И вдруг я вспомнил.

— Вы из Англии? — крикнул я ей.

— Нет, я из южной Франции, — ответила она, придерживаясь за стену.

— Понятно.

Я покатил свой чемодан в другую сторону. В коридоре приятно пахло сандалом.

— Какой невежливый тут народ, — услышал я голос Джорджа, проходя мимо его номера.

— Да, этот администратор выглядит так, будто съел своего предшественника, не пережёвывая, — отвечал ему Питер, другой музыкант.

— Питер, ты, кажется, тоже становишься невежливым. Надеюсь, ты не собираешься нас съесть?

— Я об этом подумаю. Интересно, они здесь уже отменили каннибализм или пока сомневаются?

Я зашёл в свою комнату.

— Отлично, — подумал я. — Сейчас разберу чемодан и пойду гулять. Хотя, чемодан можно и не разбирать.

Я зевнул. Затем отстегнул от чемодана горшок со Снежком и поставил его на приземистую тумбочку у окна. Мебели в комнате было немного — вот эта тумбочка и высокая кровать. Я забрался на кровать и мгновенно уснул.

*******

Я шёл по песчаному пляжу вдоль тёмной стены джунглей. Я шёл очень долго, и отель остался далеко позади.

— А мне думалось, что этот остров не такой уж большой, — сказал я. — Иду уже целую вечность, а обойти джунгли всё не могу.

— Вечность, — раздался чей-то голос. — Берегись вечности и тьмы…

Я быстро оглянулся. Рядом никого не было. Только листва джунглей шелестела в потоках лёгкого бриза.

— Тут кто-то есть? — спросил я.

Вдруг из тёмной душной глубины джунглей донеслось шуршание. Затрещали сухие ветки, и из-за деревьев выглянула голова, надёжно скрытая от солнца чёрным капюшоном. Затем показалось остальное тело, которое было упрятано в чёрный потрёпанный балахон погребального вида.

Фигура нерешительно потопталась на месте, потом вытащила из складок одеяния какой-то круглый предмет и неуклюже повертела его в руках, будто впервые видела. Потом фигура сказала:

— Мальчик?

Тон фигуры был странно неопределённым, и я не понял, было ли это утверждение, вопрос или обращение.

— Дааа, — протянул я сразу во всех смыслах.

— Мальчик, тебе часом не нужен эустилиус? У меня тут завалялся один, и я больше не знаю, что мне с ним делать.

Голос у фигуры был довольно высокий, но хрипловатый. Фигура растягивала гласные в самых неподходящих местах. Её ветхое чёрное одеяние трепетало в затихшем воздухе подобно кусочкам невесомой золы.

— Эээ, эустилиус? Я не знаю, что это такое.

— Так и должно быть. Если бы ты знал, что это такое, то не смог бы им воспользоваться. Я, к сожалению, знаю, и поэтому больше не могу им воспользоваться. Так ты его возьмёшь или нет?

Мне чертовски захотелось взять эустилиус, чем бы он там ни был. Я сказал:

— Вы какой-то подозрительный.

Фигура неопределённо потрясла плечами, а потом согнула и разогнула одну ногу. Если в этом и был какой-то смысл, то я его не понял.

— Тут что ни существо — то подозрительная личность. Это нормально. У них очень странные представления о нормальности. Кстати, я — Главный Злодей.

Я стал размышлять, стоит ли принимать подарки от Главного Злодея. Да ещё какие-то странные подарки неопределённого свойства. Чёрные лохмотья моего собеседника парили в воздухе, подобно щупальцам медузы. Хотя ветер уже затих.

Наконец, я решил, что да, пожалуй, стоит. Я приму подарок, и это будет очень мудрое решение. Неожиданный ход.

Я подошёл к Главному Злодею и взял у него эустилиус. Предмет оказался гладким, круглым и тяжёлым. По размеру — чуть больше теннисного мяча. Он был испещрён какими-то странными узорами и от него исходил холод.

— Спасибо, — сказал я Главному Злодею.

— Напёрсток, — сказал Главный Злодей.

— Что? — спросил я.

— Пожалуйста, — поправился он, — всё время путаюсь в этой белой колеснице.

— Околесице? — предположил я.

— Нет, это джунгли.

— Я знаю.

— Я творю.

— Вам не жарко в этой одежде?

— Очевидно, мне должно быть жарко, но кто их разберёт. Придумывают всякие нелепые правила.

— Кто?

— Что ты дашь мне взамен эустилиуса?

— А я должен что-то дать взамен?

Его голос стал вкрадчивым.

— Да, — прошептал он. — Я бы взял тапочки, которые ты везёшь своему дяде Кларку.

— Откуда вы знаете?

— А вместо них ты подаришь ему эустилиус, волшебный и загадочный предмет. Ну, или что-нибудь другое.

Я решил, что это чертовски хорошая идея. Лишь бы мама не узнала. Лично я бы не обрадовался, если бы кто-то подарил мне тапочки. И ей стоило подумать об этом заранее. Я вручил шкатулку с тапочками Главному Злодею.

— Пока, — сказал он. — Мне пора вершить ужасные и коварные злодеяния. Будь счастлив.

Главный Злодей сунул шкатулку под мышку и повернулся спиной.

— Ещё кое-что. Ты разве не заметил?

— Чего не заметил? — спросил я.

— Тучи сгущаются.

Я посмотрел на небо. Из-за горизонта, подобно рукам мертвеца, тянулись мрачные тяжёлые облака.

— Будет гроза, — сказал человек в чёрной хламиде и скрылся в кустах. Снова послышался треск сломанных веток, шелест листвы. Потом шаги. Шелест листвы. Потом целый хор сломанных веток. Краткое проклятие. Шелест листвы. Испуганное хлопанье крыльев. Недовольное хрюканье. Шаги. Шелест листвы. Удивлённый вскрик. Звуки борьбы. Хрюканье, которое медленно переходит в мелодию из одного сплошного хрюка и неожиданно завершается чириканьем. Хлопанье в ладоши. Краткое проклятие. Шаги. Шебуршание листвы. Хруст ветки…

Я снова посмотрел на небо, и мне стало не по себе. Небо над горизонтом сделалось серо-полосатым. Я понял, что там идёт дождь. На горизонте блеснули странные фиолетовые молнии. И небо разразилось чудовищным громом. Вздрогнула земля. Задул ветер. Гроза двигалась сюда. Снова ударил гром. И снова, и снова. И вдруг гром превратился в голос Главного Злодея.

— Грррхмммм… Тебе известно, что ты спишь? — спросил он.

Я очнулся в своём номере. Яркое полуденное солнце светило в окно. Оно изменило своё положение на небе, и теперь яркий свет падал на Снежка.

— Ну и сон же мне приснился, — сообщил я Снежку, переставляя его в тень. — Как будто я обменял подарок для дяди Кларка на какой-то эустилиус.

Я усмехнулся и хлопнул себя по бокам.

Что это?

У меня явно что-то лежало в кармане. Что-то тяжёлое. Медленно, осторожно, я сунул руку в карман. Пальцы коснулись холодного металла. Я различил тонкие прорези на его поверхности.

Затаив дыхание, я держал в руке что-то круглое и холодное. Потом я глубоко вдохнул и вытащил предмет из кармана. Я уставился на него, чувствуя, как ускользает реальность. Это был он. Это был эустилиус, который мне дал тот человек во сне. Во сне! И теперь этот предмет здесь.

Металл блестел в лучах солнца, а замысловатые узоры, покрывающие его бока, отражали свет под другим углом и ярко переливались.

— Невероятно, — прошептал я. — Как такое возможно?

Я долго разглядывал шар. Он был очень красивым. Наконец, до меня дошло.

— Если эустилиус у меня, значит…

Я бросился к чемодану, клацнул защёлками. Чемодан с силой распахнулся, фонтаном извергнув своё содержимое. Я принялся рыться в вещах. Одежда, краски, альбом для рисования, зубная паста, тарелка с изображением Петергофа для аборигенов, скейтборд, складной зонт, моток медной проволоки, мешок со столярными инструментами, удочка, укулеле, коллекция трилобитов, надувной круг, связка комиксов, полотенце, шесть кружек с видами Петербурга… Шкатулки с тапочками среди них не было.

— Невозможно, — повторял я, — невозможно.

Я сгрёб все свои вещи в чемодан, но он, разумеется, уже не смог закрыться. Было два часа пополудни. — Этого не может быть, — бормотал я, спускаясь в тёмный холл, освещённый лишь парой полосок света, которые как-то сумели просочиться снаружи. — Этого не может быть.

— Что ты здесь делаешь? — спросил меня человек за стойкой регистрации. Я вздрогнул.

— Я? Что я здесь делаю?

— Да, ты. Больше здесь никого нет. Потому что нормальные люди во время сиесты лежат в гамаках и потягивают кокосовое молоко. Только ненормальный будет шляться в такую жару.

— Но тут довольно прохладно.

— Поэтому я тут и сижу. Так чего ты шляешься?

— Хороший вопрос. Мне надо подумать, прежде чем я смогу вам на него ответить.

— Думай в другом месте, надоедливый мальчишка. Хватит тут шататься. И чего вы шатаетесь?

— А кто ещё шатается?

— Другая ненормальная. Похоже, у неё не все дома. Так что, иди-ка ты к себе наверх и не показывайся до ужина.

— Точно! — воскликнул я. — Отличная идея. Вы не представляете, что вы для меня сделали.

Я понял, что мне нужно найти детектива и всё ему рассказать. Он наверняка мне поверит. Я взбежал вверх по лестнице. Неприветливый администратор удивлённо почёсывал толстый подбородок.

— Джонни?

В ответ тишина.

— Джонни, это я!

В ответ храп.

— Джонни Вудхауз! Мне нужна ваша помощь!

Я приложил ухо к двери.

Поскрипывание пружин кровати, шебуршание, зевание, неровный храп.

— Вот облом!

Я направился к номерам, в которых остановились музыканты.

— Джордж! Фред!

Ответом мне был мелодичный храп. Потом тишина.

Я постучал ещё в пару номеров и пришёл к выводу, что все спят и никто, решительно никто не собирается мне помочь. Я присел на корточки и прислонился спиной к бамбуковой стене коридора. Итак, наяву или во сне, но я потерял подарок для дяди Кларка. Родители говорили, что это важно. И сейчас мне почему-то кажется, что они не шутили. Но почему это было важно? Тапочки. Из супермаркета. Зелёные. Что в них такого особенного? Может быть, это какой-то тайный знак? Или это ничего не значит, и родители просто надо мной издеваются? Как ещё это понимать? И как понимать тот факт, что теперь у меня есть эта штуковина? Я вытащил из кармана эустилиус. Предмет, полученный во сне. Теперь я держу его в руках наяву. Хорошо. На секунду представим, что это действительно случилось. Но что мне с ним делать? Что это вообще такое? Я снова стал разглядывать эустилиус. Узоры на его поверхности были приятны глазу, но в то же время от них исходило какое-то пугающее безразличие. Как будто сам холод бесконечной Вселенной сочился сквозь эти странные узоры. Я вдруг понял, что меня уносит в какие-то немыслимые дали, и я вот-вот потеряю сознание. Я быстро сунул эустилиус в карман.

— Этого не может быть, — сказал я.

— Чего не может быть? — услышал я голос стюардессы.

Анна стояла прямо передо мной со стаканом сока. Она сменила форму стюардессы на красивое белое платье.

— Простите, я вас не заметил.

— Ничего. Иногда я сама себя не замечаю.

Она улыбнулась.

— Хочешь соку?

— Спасибо, очень хочу.

Она протянула мне стакан.

— Думаю, мне уже хватит, — сказала она, — а то я лопну, как дирижабль Гинденбург.

Это оказался ананасовый сок.

— Что-то стряслось? Я слышала, как ты зовёшь на помощь.

Я задумался.

— Не уверен, стряслось ли это на самом деле. Но, по-моему, да. Мне приснился странный сон. И там всё было такое реальное…

— Что ты видел? — спросила стюардесса. Кажется, её заинтересовали мои слова.

Я пересказал ей свой сон, и она внимательно выслушала, даже ни разу не зевнув.

— Можешь показать?

Я аккуратно вытащил из кармана загадочный предмет.

Она уставилась на него и долго смотрела.

— Он определённо из сна, — заключила она.

— Как вы узнали?

— У меня есть опыт в таких вещах. Он сказал, что надвигается гроза?

— Да.

— Как выглядел тот человек?

Я описал.

— Только он скрывал своё лицо под капюшоном. И эти его странные жесты…

— Никогда раньше с ним не встречалась.

— Даже во сне?

— Даже во сне.

— Но что всё это значит?

— Я не знаю. Но я точно знаю, что если сейчас не выйду на воздух, то рухну прямо здесь и просплю до следующего тысячелетия. Хочешь со мной прогуляться?

— Отличная идея, — обрадовался я, — как раз собирался отправиться на прогулку. Перед тем как уснул.

— В холле есть широкие мексиканские шляпы для защиты от солнца. Пошли, возьмём парочку.

И мы заторопились вниз по лестнице.