Лекарь

Иван Владимирович Булавин, 2019

Мечта любого попаданца. Оказаться в мире Средневековья и иметь доступ к благам мира своего. Вот один такой оказался. Только тихо наживать богатство, маскируясь под доктора, у него не получилось.

Глава первая

Кровавые брызги красным веером окропили придорожные кусты. Несчастный разбойник и понять не успел, что произошло. Двое других оказались куда умнее, а потому уже вовсю убегали, продираясь сквозь кусты с решимостью бешеного лося.

— На что эти недоумки надеялись? — спросил Эдмунд, здоровенный молодой орк, выдёргивая секиру, застрявшую в позвоночнике жертвы. Видели картинки стрельцов с бердышем, вот такая же игрушка, только орк мой её одной рукой пользует. Он, собственно, не совсем орк, мама у него русская… что я несу? Ну, вы поняли, мама — человек, а папа орк. При этом выглядит он как стопроцентный орк, такая же серая, как у трупа кожа, чёрные волосы, раскосые чёрные глаза и обязательные клыки, торчащие из-под нижней губы, а какая-то хитрая комбинация генов позволила ему вырасти великаном даже по орочьим меркам. Где-то два десять ростом и комплекцией любого бодибилдера засмущает. Однако же, свои его не привечают, полукровок нигде не любят. Имя у него человеческое, от матери. Скитался по миру, да вот, ко мне прибился.

— Не, знаю, Эдмунд, видать, с голодухи смелые стали. — Я впихнул двустволку обратно в седельный чехол.

— Старшой, — орк вытащил-таки секиру и протирал лезвие травой, — а труп не нужен? Поковыряться там, изучить?

— Такой — нет, — они почему-то вбили себе в голову, что врач должен денно и нощно ковыряться в трупах. Не спорю, дело полезное, но для этого нужно иметь второй комплект инструментов. Делать операцию живому человеку тем инструментом, которым ковырялся в трупе, — проще сразу пристрелить. — Зачем второй раз бил?

— Привычка, — полуорк пожал плечами и, вскинув секиру на плечо, продолжил путь. Остальные также понуро двинулись за ним. Кусок мяса, бывший совсем недавно неудачливым разбойником, остался лежать на дороге. Моя лошадь, проходя мимо лужи крови, презрительно фыркнула и постаралась свернуть.

— Если остановки делать, до вечера в город не придём, — заметил второй член группы. Полная противоположность орка. Средних лет гном с чёрной бородищей, которая доставала до пояса. Со мной чуть ли не с первых дней. Гномы, в отличие от орков, домоседы. Не в их природе гулять по свету. Бродяга — лицо неуважаемое. Сиди на месте, работай, копи богатство, удивляй всех мастерством, — будет тебе почёт. Если нет своего места, так будь бродячим ремесленником, с такими талантами без куска хлеба не останешься. Это в идеале. В заповедях седобородых аксакалов. А на деле, молодые гномы раз за разом сбиваются в группы и нанимаются, например, к королю на службу в качестве пехоты, типа ландскнехтов. Повоевали пару кампаний, можно и снова в шахту или кузницу. Король (да живёт он долго) ценит их, в том числе и за это. Так и этот. Говорил, что его отряд в полном составе полёг в какой-то малоизвестной битве. Самому после такого возвращаться домой не хотелось, вот и получился бродяга, который кувалдой своей больше черепов разбил, чем лошадей подковал. Зовут его… короче имя там из двенадцати слогов, никак не запомню. Я его сократил до Хорвата, он не против, отзывается.

— Так сядь на телегу, быстрее будет, — предложил третий участник похода. Это Ян. Семнадцатилетний деревенский увалень. Здоровый, как копна сена. Морда — за три дня не… обсмотришь, ручищи как лопаты. Интеллектом, правда, не обременён, но это даже к лучшему. Увязался за нами в одной деревне, где мы на постое были. Хотя, что греха таить, я его на это и подбил, упирая на возможность мир посмотреть. А крестьяне, они жуть какие упрямые бывают. Вот и этот, оделся, обулся, мамку обнял, и за нами отправился. Нам он, собственно, нужен был именно как «водитель кобылы». Так уж получилось, что объём груза великоват, нужна телега, а к телеге лошадь, а к лошади возница. Вот и нашли ценного кадра. Он, кстати, далеко не глуп по крестьянским меркам. А я ещё, садизма ради, читать его учу. Хоть со скрипом, по слогам, но уже что-то получается. А сейчас, как и положено, правит лошадью.

Гном и орк идут пешком. Первый лошадей не любит, а второго лошади не любят, очень уж плотоядно на них смотрит. Да и найти надо ещё лошадь, которая на себе понесёт полтора центнера, а с доспехами да вещмешком — все два. Не вывели тут ещё таких.

Я еду верхом, а на второй верховой лошади четвёртый боец. Оскар. Человек, естественно, да какой. Рассказывал о своём прошлом он скупо. Как я понял, был он рыцарем не из последних, в милости у герцога числился, воевал не раз. А потом случилось нечто, о чём он не говорит. И лишили его земли и титула и всего имущества. Выкинули на свалку истории. Хотели казнить, да кто-то заступился, упирая на прежние заслуги. Куда ему податься? Он ведь в крестьяне не пойдёт, поздно переучиваться. Сорок лет без малого. Только мечом махать обучен. Вот и махал. Где? Знамо где, на большой дороге. Только и там удачи не нашёл. Когда я его подобрал, он при смерти был. Раны-то пустяковые, но бич средневековья, сепсис его убивал. Не надеялся спасти, но крепкий организм и антибиотики своё взяли. Теперь он со мной. Не только потому, что благодарен, жизнь свою он не особо ценил, просто некуда больше идти, а так, вроде бы при деле, всегда сыт и крыша над головой. Хороший человек, мне нравится. Только молчит всё время, видать, в мысли свои погружен. Хорош ещё и тем, что остальные его слушаются. Из меня лидер никакой, я ведь лекарь, а не командир. А порядок в подразделении — его забота. Опять же, профессиональный воин незаменим. Как бы грозно ни выглядел огромный орк с секирой, а в схватке с рыцарем я на него и медяка не поставлю.

А что я? Зовут меня Вольдемар, ну, или Вовик по-нашему. Здесь я уже три года с лишним. Не постоянно, понятно, набегами, по три-четыре месяца. Как это началось? Сам не пойму. Было мне двадцать два года, окончил институт (не медицинский) и искал работу по специальности, а пока не нашёл, работал грузчиком. Платили, кстати, неплохо, грех жаловаться, в офисе столько не заработаешь.

Однажды занесла меня нелёгкая на природу. С друзьями шашлыков поесть. Ну, где шашлык, там и водка, так, что уже через три часа все изрядно набрались. Я не исключение. Пошёл освежиться, весна была, апрель, кажется, вот и топал я по склону холма, проветривая лёгкие холодным воздухом. И надо было такому случиться, что взгляд мой упал на неприметные камни. Подошёл, осмотрел и обнаружил пещеру. Я не спелеолог ни разу, но пещера была красивая. Камень сплошной, какого-то жёлто-коричневого цвета с синими прожилками. Высота — чуть выше моего роста. Так и побрёл вглубь, подсвечивая телефоном, а метров через двадцать упёрся в стену. И чёрт меня дёрнул тогда рукой надавить. Ушла рука в камень. Страшно стало, аж хмель из головы вылетел напрочь. А любопытство — вещь хитрая. Сунул обе руки, словно в цемент застывающий, потом голову, а там и весь пробрался. А с той стороны такая же пещера, зеркальная прям, пошёл я по ней и выбрался в этом мире.

Сначала в глаза бросилось, что тепло стало, а потом и людей встретил, говорят непонятно, одеты чёрт знает во что, ну и прогресс технический явно мимо прошёл. Я тогда о машине времени подумал, теперь-то, изучив карты, знаю, что к нашему миру никакого отношения не имеет. Не было у нас никогда таких очертаний материков. Да и орков с гномами как-то не водится.

Тогда я свои изыскания прекратил, вернулся по своим следам, зашёл в пещеру и обратно. Нашёл своих, они уже беспокоиться начали, выпил ещё раз для успокоения и откланялся. Понятно было, что событие из ряда вон, и случилось оно со мной. Надо было как-то использовать. А как?

Через неделю, одевшись попрактичнее, взяв с собой запас еды и воды, а также вооружившись телескопической дубинкой, отправился на разведку. Сходил результативно, обнаружил средних размеров деревню, от которой дорога вела к крупному селу, под названием Борка, где, за неимением поблизости настоящего города, был свой рыночек. Народ вокруг был дружелюбный и, пусть языка я не знал, встретили меня мирно.

Что же дали мои исследования? Итак, имеем мир, по уровню развития находящийся примерно в XV веке. Классический феодализм. Раздробленность выражена слабо. Крупный материк, размером в пол Африки почти целиком занимает Королевство, которое, правда, только на словах едино. Правит, как водится, король. Только вот почти треть территории отдана его сводному брату. Брат этот моложе короля лет на двадцать, так что, скорее всего, он королём и станет. Плюс куча герцогов, графов, баронов и мелких рыцарей. На словах все они подданные короля, на деле часто королю приходится напоминать, кто в доме главный. Да и не всегда это у него получается. Если, например, захочет мятежный барон уйти от наказания, он вместе с землями возьмёт и отойдёт в домен королевского брата. А там его уже не достать. На юге, через пролив другой материк, там живут люди вроде арабов, климат располагает к кочевому образу жизни. С ними обычно мирно торгуют. Там есть довольно сильная организация, союз купцов. Правда, сила их в основном в богатстве, воевать предпочитают не мечом, а монетой. Тем и опасны. Материк разрезан несколькими горными хребтами. Один из них, Северный — обитель гномов. Вроде нашего Урала. Весь изрыт шахтами, везде кузницы дымят, стучат молотки, да льётся расплавленный металл. Оттуда король получает и оружие, и золото с серебром, взамен же гномы пользуются самой широкой автономией. Их правитель имеет титул герцога и при дворе всегда почётом пользуется. Есть ещё Срединный хребет, он по диагонали материк рассекает, там живут родичи Эдмунда. Нет, они не враги всем, кто не орк. Занимают, примерно, то место, что занимали у нас кавказцы. Да не современные, а века так XVIII, то есть гордые горцы, которые живут скотоводством, а материальное положение поправляют набегами на равнинных жителей. С ними воюют, иногда карательные экспедиции отправляют с переменным успехом. Иногда пытаются договариваться и приручать их элиту. Да, есть ещё и эльфы, как же без них? Только это не добрые и мудрые создания, о которых писал известный профессор. То есть, мудрость их сомнению не подлежит, тысячу лет прожив, любой олигофрен помудреет. Дело в их отношении к остальным расам. Расисты. Зациклены на собственной исключительности. Уверены, что главная ценность — это они, а остальные — никто и звать никак. Отсюда скрытность, отсюда постоянные войны с людьми. Несколько лесных районов ими населены, выдавливают их постепенно, но работы много. Опасны они даже в малом количестве. Хотя и трусливы. Но это логично, раса, не знающая естественной смерти, но при этом имеющая серьёзные проблемы с размножением, будет панически бояться смерти насильственной. Отсюда и любовь к стрельбе из лука. Она даёт шанс убить противника на расстоянии, не дав ему шанса. И таланты особые для этого не нужны. Хороший лучник — это практика. Учиться, в идеале, нужно всю жизнь, а что для бессмертного стоит потратить сто лет на тренировки, благодаря которым он проживёт гораздо дольше. Отсюда и склонность к партизанской войне, возможность ударить в спину тоже ценится. Короче, геморрой ещё тот.

Но я отвлёкся. Язык, на котором здесь говорят, германский. Не современный хохдойч, а что-то из древних германских диалектов. Я даже к лингвистам у себя ходил, они подтвердили, что да, германский язык с некоторыми непонятными вкраплениями. Выучил я его быстро, несмотря на то, что в школе учил английский, всего с полгода ушло. Теперь даже читать умею, буквы тутошние — латиница, только пишутся с массой всевозможных завитушек, поэтому пишу я некрасиво и с кучей ошибок. Денежная единица — серебряный талер, монета размером с пятирублёвую. Мелочь, естественно, тоже ходит, но медная. В некоторых случаях талеры на части рубят. Есть и золотая монета, но хождения она не имеет, почти, только для крупных расчётов. Короли друг другу платят, например. Или супербогатые купцы. Банковский сектор понемногу начинает развиваться, в крупных городах особенно.

Лекарем я стал не сразу. Сначала пытался быть купцом. Рынок в селе функционировал почти круглогодично, чем я и пользовался. Продавал соль, железо (кузнец тамошний до сих пор мне должен), специи. Но масштаб был удручающим. Несмотря даже на то, что продавал я всё торговцам оптом и за полцены, у них часто не хватало серебра заплатить мне. Выписывали долговые расписки. Да и то серебро, что мне удавалось заработать, годилось исключительно для того мира. Куда прикажете сбыть у нас килограмм серебра паршивой пробы? Да ещё и стоит оно не так много.

Золото — дело другое, только взять его негде. Не водится золотая монета на сельском рынке, масштаб не тот. Однажды с караваном удалось съездить в город. Огромный по местным меркам, тысяч на пять населения, за крепкой каменной стеной. Внутри, конечно, грязь, вонь и антисанитария, но и торг неплохой. Главное было сделано. Груз специй я продал удачно, а выручку в серебре, отнёс в банк и благополучно обменял на золото. Получилось, как потом взвесил, почти сто двадцать грамм. Вот это-то золото и принёс я в свой мир, хотел было в ломбард отнести, но вспомнил, что один дальний родственник (очень дальний, едва знакомы) вроде как ювелиркой занимается. К нему и пошёл. Поговорил серьёзно и предложил золото, дешевле, чем в скупке с условием не интересоваться источником. Дядя Саша (так я его называл) согласился и с тех пор мы с ним плодотворно сотрудничаем.

А что медицина? Ну, да. Однажды, когда я был в том самом селе Борка, где рынок, узнал, что умирает сын хозяина постоялого двора. То ли сегодня умрёт, то ли завтра. А болезнь у парня до боли походила на скоротечную пневмонию. Сам я не врач ни разу, но человек начитанный и в лекарствах худо-бедно разбираюсь. Смотался взад-назад, принёс копеечного амоксициллина из аптеки и пожалуйста, парень, которого все похоронить успели, взял, да и выжил. Тут и слава обо мне пошла.

А репутация дорогого стоит. Не стал никого разочаровывать, вернулся домой и за книги сел. Кучу справочников осилил, даже теорию хирургии пытался изучить, хотя понятно, что без практики ей грош цена. Чем же медицина лучше торговли? Хотя бы тем, что в вопросе жизни и смерти человек торговаться не будет. К тому же, возить ценный товар на дальние расстояния не требуется, везу я, по сути, свои знания и немного лекарств, которые опять же ценность представляют только для меня. Потому и грабить меня смысла особого нет, даже наоборот, разбойники другой раз мимо пройдут.

Но не все и не всегда. А потому мне не только книги понадобились. В тот раз я с караваном удачно сходил и вернулся, а вот те, кто после нас вышел, пропали. Потом нашли от них кое-что, что волки не доели. Выводы я сделал быстро. С законностью тут так себе. Закон — тайга, прокурор — медведь. Судопроизводство тоже, по воле местного сеньора, а тот судит в зависимости от желаний своей левой ноги. Короче, защищать себя надо самому.

Первое — оружие, огнестрел. Огнестрел достать получилось, но использовать его буду только в самом крайнем случае. Пороха здесь не изобрели, так что громыхание и смерть от пули однозначно объявят магией, а магией разрешено заниматься только в Академии магии в столице. За незаконное занятие — казнь изуверская. Тем не менее, дома в сейфе стоял новенький «Бекас-авто» двенадцатого калибра, а нелегально я приобрёл у одного дедушки курковую двустволку того же калибра, которую и возил с собой. Стволы пришлось укоротить, чтобы не торчала, потом на обрубок приспособил самопальную мушку. На убойности не должно сказаться. А помимо ружья, сзади за поясом греет душу револьвер. «Кольт-питон» триста пятьдесят семь. Дьявольски красивая вещь из воронёной стали с шестидюймовым стволом и рукоятью оправленной в дерево. Только вопрос, а зачем? Зачем было покупать ствол, патронов к которому в наших краях ни за какие деньги не достать? Да и револьверы все морально устарели уже в момент появления «Маузера С-96». Почему не ПМ? Не ТТ? Не «Стечкин»? Всё верно, дурак, но барыга заявил, что из короткоствола у него больше ничего нет, только это. Врал, конечно, чтобы скинуть лоху неликвид, но куда деваться, пришлось взять. Ещё и денег отдал столько, что на половину подержанной машины хватит. Теперь он со мной, а патронов только шесть, те, что в барабане. Было два про запас, но я их расстрелял в целях тренировки. А в дальнем тайнике ждала своего часа граната Ф-1 с выкрученным до времени запалом.

Второе — боевые навыки. Я военную кафедру заканчивал, командир, мать его, мотострелкового взвода, только здесь мне это мало поможет. Так уж получилось, что к спорту я всегда был равнодушен. Теперь же пришлось навёрстывать. Поскольку у меня появились деньги, я смог оставить работу и заняться собой. Качалка, секция рукопашного боя и то, что у нас называлось КЛИФ, клуб любителей исторического фехтования. То место, где любители, надев самодельные доспехи, учатся фехтовать средневековым оружием.

Надо сказать, что результаты были. Качалка позволила мне привести в порядок фигуру, избавиться от жирка и накачать мускулы, которые до этого тренировал, только таская ящики. Стараниями тренера, обильным питанием и приёмом некоторых препаратов, о которых не принято говорить, я стал довольно сильным человеком. Секция рукопашного боя также оказалась не лишней. Талантов особых я не проявил, но за три года тренер (которому я доплачивал за сверхурочные занятия) поставил мне удар, рукой и ногой и заставил заучить полтора десятка борцовских приёмов, самых простых и самых эффективных. Однажды, шутки ради, предложил Эдмунду побороться. Тот с хохотом согласился, а потом, потирая ушибленные места, долго соображал, как это человек, вдвое меньше его размером, положил его на лопатки. С фехтованием было сложнее. Меч я сразу отмёл, как слишком сложный. Вот алебарда — дело другое, её я схватил с радостью и тренировался часами. На манекенах и на коллегах по спорту. Сейчас она лежит в телеге, только не тренировочная, а настоящая, заточенная. При себе у меня кистень. Довольно грубо сделанный, но эффективный. Рукоять из дерева в локоть длиной, цепь с паяными кольцами в полтора локтя, да шипастый шар в два кулака размером. Это оружие пришлось осваивать самостоятельно. У фехтовальщиков ударно-раздробляющее оружие под запретом, потому как защиты от него нет. Пришлось отрабатывать удары на деревьях. В бою использовать не доводилось, но уверен, что в драке хотя бы сам себя не убью.

Ну и третье. Команда. Несколько единомышленников с боевыми навыками. Собрал, кого смог. Интернациональная бригада. Ладим неплохо, за себя постоять можем. Профи только один — Оскар. Действительно хороший фехтовальщик, мастер. Кроме того, отлично владеет навыками верховой езды. Он же единственный носит меч. С доспехами бедно. Кольчуга до колен, наручи и шлем. Последний имел вид железной шляпы с полями. Как выяснилось, неплохая защита. Меч ему я из своего мира принёс. Позднесредневековый наёмнический катцбальгер. Короткий, широкий и с гардой в виде буквы S. Всё-таки, сталь моего мира превосходила то, что делают здесь.

Гном. Тут всё понятно. Был наёмником. Стоял в строю с пикой или алебардой. Стоял, надо полагать, успешно, раз жив. Физически силён, драться умеет. Оружием особо не заморачивается. Я дал ему кувалду, которой ему хватает на всё. Что характерно, кувалда тоже из моего мира, с пластиковой рукоятью. С доспехами ещё проще. Кольчуга на нём была. Короткая, для пехотинца. А сверх того я доставил из своего мира броню омоновца. Бронежилет «Кираса 3М» наплечники, наручи с налокотниками и поножи. Восторгу гнома не было предела. Кольчугу он отложил, а броню эту надел и носит всё время. Благо, с его силой и выносливостью вес почти не ощущается. Шлем только не нашёл, а свой стальной вроде немецкой каски у него в телеге лежит.

Орк. Точнее, полуорк Эдмунд. С ним всё понятно. Гигант, с огромной секирой, страшен лицом, силы необыкновенной. Конечно, с профессионалами ему не тягаться, но, как показал недавний пример с разбойниками, в бою дорогого стоит. Доспехов на нём почти нет. Я едва уговорил его надеть под рубаху жилет из толстой кожи с вшитыми внутрь железными бляхами. Всё целее будет.

Ян. С ним сложнее. Крестьянин до мозга костей, он отнюдь не горел желанием кого-либо убивать и калечить. Огромная сила была довольно сомнительным преимуществом на фоне душевного пацифизма. Это, конечно, пройдёт. До первого боя. Но, возможно, он и сам того боя не переживёт. Как бы то ни было, а по совету Оскара мы вручили ему копьё. То есть, не совсем копьё, а то, что в моём мире именовали протазаном. Копьё, наконечник которого выглядит как короткий меч с гардой, заточенной с внешней стороны. А на втором конце противовес в виде молотка. Тут тебе и копьё, и рогатина, и нечто вроде алебарды, которой худо-бедно можно рубить. Кроме того, Оскар указал на дополнительную функцию — подрезать жилы коням в бою. Варварство, конечно, но может быть полезным. Теперь, на каждом привале бывший рыцарь гоняет Яна. Упражнения с протазаном становятся всё сложнее. Уколы, махи, парирования ударов. Как знать, может, со временем вырастет боец.

Что до меня, то мои навыки вам ясны, боец я теперь неплохой, если, конечно, с профессионалами не фехтовать. А на крайний случай есть «последний довод королей» двенадцатого калибра. С экипировкой у меня побогаче. Кольчуга, что надета под дорожный плащ, сделана из титана. Мастера из противоакульего костюма для дайверов сделали. Помимо прочего, красивая донельзя. Кольца прямо микроскопические. Стараюсь под дорожный плащ прятать, чтобы внимание не привлекать. Длиной до колен и на запахе, что значительно облегчает надевание. Железные наручи с налокотниками не столько для защиты рук, сколько для поддержания формы в отсутствие спортзала. Шлем я так и не раздобыл, а перчатки на руках специальные, с защитой от порезов. Есть у технического прогресса свои положительные стороны. Кроме кистеня на поясе (крайне неудобная штука для переноски) есть ещё нож и стилет. Так называемый мизерикорд, кинжал милосердия, которым добивают поверженного противника.

Так мы и выглядим. Бродячий лекарь и его банда, вооружённая до зубов. А в телеге лежат лекарства, запас еды, два бочонка спирта и кое-что ещё, что я надеюсь выгодно продать.

О спирте разговор отдельный. Тот самый хозяин постоялого двора, чьего сына я когда-то вылечил, получил от меня самогонный аппарат. Профессиональный, дорогой с подробной инструкцией. Крепкие напитки здесь были мало распространены, поэтому его самогон вызывал большой интерес у постояльцев. А тёплый климат и плодородные почвы, на которых всё росло, давали почти неограниченное количество углеводного сырья для браги. Взамен я потребовал, чтобы каждый мой приезд мне выдавалось по два бочонка продукта двойного перегона.

Вообще, нужно сказать, что село это с моим появлением здорово изменилось. Мой врачебный авторитет никем не оспаривался, поэтому и советам внимали. Как и везде, основная масса болезней происходила от немытых рук и всеобщей антисанитарии. Вот и пришлось их приучать к гигиене. Теперь в массе своей, жители моют руки и даже моются целиком, благо, рецепт мыла ни для кого не тайна. Впоследствии нужно будет сконструировать баню с парилкой. Да и классический туалет, типа «сортир» появился благодаря моим стараниям. Не просто отхожий ров, по которому нечистоты текут через всю деревню и стекают в итоге в реку, а будочка над выгребной ямой. Простейшая вещь, а не додумались.

Я снова отвлёкся. Теперь, когда вам известно, кто я, можно поговорить о деле. Идём мы к ближайшему городу, кое-чего продать, кое-кого вылечить. Кстати, докторов сейчас везде пропускают без задержки, им нужно в столицу, король снова серьёзно болен, вот и ищут, кто бы его вылечил. Не знаю, что там с королём, но ему почти шестьдесят лет, по здешним меркам глубокий старик, а старость даже я лечить не умею. Нет, с меня не снимут голову за неудачное лечение, но и удар по репутации тоже нежелателен. Ну а самое главное, до столицы почти месяц ходу, за это время Его Величество либо помрёт, либо поправится без всякого моего участия. Зато до отрогов Северного хребта всего-то три недели пути, да и дорога там лучше. К гномам у меня куда более важное дело.