Змеиное гнездо. Тень заговора

Злата Иволга, 2015

Девятнадцать лет назад заговор против короны в Илеханде закончился пропажей трех маленьких принцесс и введением закона об ограничении магии. Все считают, что девочки погибли. Кронпринцессу Вильгельмину, единственную оставшуюся в живых наследницу престола, интересуют больше собаки, лошади и охота, чем дела королевства. Желая, чтобы дочь остепенилась, королева приглашает во дворец очередного жениха, принца из дружественной страны Тусара. И никто не подозревает, что скоро за этим потянется цепочка событий, грозящая нарушить спокойствие не только Илеханда и Тусара, но и соседней Суриды. Кто виноват в случившихся неприятностях, как все исправить, и при чем здесь магические Башни? Приключения, любовь, интриги и магия в первом романе дилогии "Змеиное гнездо" – "Тень заговора".

Глава 1

Королевский дворец, Илеханд

— А вот и герцогиня Лючия. Прошу любить и жаловать. Девушка впервые покинула родину, поэтому будьте с ней внимательны и деликатны. Все понятно? — обер-фрейлина повысила голос. — И чтобы я не слышала о склоках и жалобах. Я лично буду докладывать ее величеству, как у вас идут дела.

— Мы позаботимся о герцогине, — закивали фрейлины. — Как вы могли подумать, что мы обидим кузину нашего принца? Идите к нам, дорогая.

— Уже вашего принца? — фыркнула обер-фрейлина. — Принц Джордано — гость ее величества и будущий жених кронпринцессы Вильгельмины. Извольте зарубить это на своих длинных носах, дамы.

Фрейлины, приняв в свой кружок новоприбывшую, не обратили никакого внимания на последние слова.

— Какое у вас роскошное платье.

— Вы пробудете здесь до отъезда принца?

— Расскажите нам о вашем кузене.

— А вы на него очень похожи!

— Нам так интересно!

— А ваш наследник престола такой же симпатичный, как принц Джордано?

Иностранная герцогиня растерялась под натиском вопросов и умоляюще посмотрела на обер-фрейлину. Та сочувственно пожала плечами, ободряюще подмигнула и вышла, оставив гостью на растерзание местному курятнику. Герцогиня Лючия обреченно вздохнула и застенчиво прикрылась веером.

— Принц Джордано очень любит собак, — произнесла она не слишком приятным гнусавым голосом. — Я слышала, что ваша принцесса тоже.

Поздно вечером, когда дворец готовился ко сну, в покои тусарского принца Джордано зашла его кузина. Она с трудом и неуклюже плюхнулась в кресло, поморщившись, сбросила с ног туфли и со стоном вытянула ноги. Веер полетел в сторону вместе с париком.

— Ну, как дела, Лючано? — поинтересовался принц, устраиваясь на краешке стола.

— Я, должно быть, сошел с ума, что согласился на такое. Это же просто невыносимо. Ты бы видел всех этих женщин! — ответил переодетый кузен хорошо поставленным низким голосом. — Этот проклятый корсет, в нем невозможно нормально дышать и сидеть. Мои бедные ноги. И я скоро сорву горло.

— Никто ничего не заподозрил? — взволнованно спросил принц, не обратив внимания на жалобы кузена.

— Пока нет, но это вопрос времени. Кто-нибудь обязательно догадается. Хотя бы та же обер-фрейлина Матильда.

— Так ты разговаривай поменьше, а слушай больше. Особенно про принцессу.

— Они не принцессу обсуждают, а тебя, — рассмеялся Лючано. — И не обещай я тебе свою помощь, фрейлины узнали бы много всего интересного.

Принц Джордано замер, а потом, поняв, что кузен шутит, тоже рассмеялся.

— Король Лоренцо нас убьет, когда узнает, — сказал герцог. — А мой отец замучает меня нравоучениями.

— Герцог Леонардо точно не узнает. А мой отец хочет, чтобы я женился, — отмахнулся принц. — И я как раз этим и занимаюсь.

— Говорят, что наследница престола плохо обращается со своими женихами, — хмыкнул герцог. — Не боишься?

— Она очень красивая, — вздохнул принц Джордано.

— Надеюсь, ты не пожалеешь. А то получится, что я зря мучаюсь. — Герцог принялся расплетать тугую косу темно-каштановых волос. — От этого парика у меня голова отваливается. Проще уложить собственные волосы.

— И кто тебе будет их укладывать, Лючано? Я? — в ужасе поинтересовался принц.

Кузен кисло на него посмотрел.

— Помоги мне хотя бы расшнуровать этот жуткий корсет.

— Для начала подружись с самой усердной сплетницей, вхожей в комнаты принцессы, — сказал принц, вскочив со стола и принимаясь за платье кузена. — Если ей интересно про меня, расскажи что-нибудь неважное. — Он закончил свое занятие, упал в кресло, свесив голову вниз, а ноги положив на спинку.

— Я попробую, — глубоко и с наслаждением вздохнул Лючано. — Главное, чтобы из наших никто не проболтался, что у тебя не кузина, а кузен. Если нас выставят в Тусар, я к королю не поеду. Будешь один отдуваться.

— Отец зачем-то прислал нового посла, — задумчиво покусал губу принц. — Не понимаю, чем его старый не устроил.

— Да? И кого же? — Лючано аккуратно массировал кожу головы пальцами, блаженно прикрыв глаза.

— Граф Марио Риччи вроде, — неуверенно сказал принц, переворачиваясь и садясь в кресле уже приличествующим его сану образом.

— Риччи… Риччи. — Герцог поднял глаза к потолку. — Не помню. О, а это не бывшие владельцы тех больших конюшен?

— Точно. Их род разорился, — кивнул принц. — Но зачем отцу сдался этот граф?

Герцог Лючано поднял с пола парик и задумчиво покрутил его на руке.

— Мало ли, какие таланты у этого графа. У принцессы-то скверная репутация. Да и фрейлины от тебя в нездоровом восторге. Вдруг помощь потребуется.

— Я предпочитаю твою помощь, — возразил принц.

— Тогда предлагаю выпить за успешное осуществление нашего заговора. — Герцог подкинул парик под потолок. — Доставай вино, Джордано. Я требую компенсации за свои сегодняшние и будущие страдания.

— У нас все получится, Лючано, — принц радостно бросился за бокалами. — Где наша не пропадала? Вот женюсь и найду тебе невесту.

Шестая Башня, герцогство Морская Длань, Илеханд

Больше, чем Малый совет, Магистр Дитер ненавидел только лекции, которые обязаны были читать юным адептам, взыскующим знания, все дипломированные маги, постоянно проживающие в Башне. И от той, и от другой повинности отвертеться было невозможно. Ибо, во-первых, это были древние традиции, во-вторых, фундаментальные основы, а в-третьих, жизненная необходимость. Пустые пафосные фразы — это третье, что Дитер терпеть не мог. В отличие от старого Магистра Андреаса, которого хлебом не корми, дай выступить на совете со всеми этими глубокомысленными переливаниями из пустого в порожнее.

По мнению Дитера, фундаментальные основы давно пора было реорганизовать. Громоздкая архаичная система обучения магов молила о перестройке. Так же, как и никому не нужная демократия Малого совета, управляющего внутренними делами Башни. Но, увы, времени у молодого Магистра на это не было и вовсе. Он и так последние месяцы спал через сутки. Потом, все потом. О, потом у него будет полно времени! А сейчас, скрепя сердце, приходилось тащиться с проклятых лекций на проклятый совет, теряя драгоценные минуты и бесценные часы.

Привычно сохраняя на лице выражение вежливой заинтересованности человека, облеченного полнотой власти, Дитер толкнул тяжелые старинные двери и вошел в зал совета. За круглым каменным столом собрался весь цвет лекарской Башни — кучка стариков, любой из которых гораздо больше мог послужить науке в качестве лабораторного материала, со всем своим багажом возрастных изменений и хронических заболеваний. Дитер завидовал стихийникам, у которых уважающие себя маги до определенного возраста просто не доживали. В совете Магистра Роберта не наблюдалось никого старше сорока пяти лет. Здесь же самому молодому члену, советнику-администратору Себастьяну, давно перевалило за пятьдесят, а прочие почтенные медикусы были живым воплощением торжества современной магической медицины над разумом.

Дитер уселся на почетное место Магистра. Сколько сил было отдано, чтобы добиться этого заветного места! Сколько лет потрачено! Нет, не впустую, игра стоила свеч, иначе бы Дитер не стал разменивать свое время на то, чтобы очаровать блаженных старцев. Теперь все ресурсы Шестой Башни были в его руках. Два года склеп Магистра Андреаса украшает местное кладбище. Два года Дитер вязнет в болоте советов и лекций, мечтая разогнать всех, кроме повара, и запереться наедине с лабораториями и библиотекой. Конечно, ясно даже и ежу, что такое невозможно. Это только название такое, Башня магов. На самом деле это огромное поместье со зверинцем, аптекарским садом, госпиталем и крематорием. Две дюжины магов, три десятка адептов и полторы сотни прислуги. Одних золотарей четыре штуки, помилуй Хор! И всем этим скотным двором надо управлять. А, значит, придется слушать зануду Себастьяна с подобающим выражением на лице и мечтать о том дне, когда он не будет нуждаться ни в ком в своей Башне.

Слава Хору, сегодня все закончилось сравнительно быстро и без лишних споров. Два часа списано из жизни, но зато теперь месяц можно забыть об этой нудной повинности. Все стенания выслушаны, все похвальбы розданы, все указания зафиксированы. Все счастливы и глубоко удовлетворены. Можно, наконец, заняться своей настоящей работой.

Дитер неспешно пересек внутренний двор, направляясь от главного здания к лекарственным оранжереям. Вспомнилось, как еще пару лет назад здесь копошились куры и бегали прачки с полными тазами белья. Теперь же ничего подобного и в помине не было, вся прислуга замка очень хорошо знала свое место. Наведение порядка оказалось самым простым делом в карьере Дитера: пару раз выписать плетей кому надо и дать четкие инструкции, как должно быть. Разумеется, маги сочли его методы излишне жесткими и публично не одобрили. Зато результат понравился всем. Теперь центральный двор был превращен в ухоженный сад, где можно было предаваться размышлениям и беседам на высокоинтеллектуальные темы.

В этом году Пчела вылезла рано, и в саду уже расцветали миндаль и кинжальное дерево. Мощеные камнем дорожки среди яркой молоденькой травки были чисто выметены, а на солнечных местах пестрели разноцветные первоцветы. По дорожкам чинно прогуливались маги, на полянках самые маленькие ученики играли в салочки. За обширными кустами терновника, куда Дитер свернул по пути к аптекарскому саду, парочка адептов постарше распивала где-то добытую бутылку вина. При виде Магистра они забавно перепугались и попытались скрыть следы кошмарного преступления. Но Дитер лишь подмигнул молодежи и стал нарочито рассматривать легкие облачка в пронзительно голубом небе. Вздох облегчения, послышавшийся за спиной, вызвал у него улыбку. Молодой Магистр намеренно добивался любви среди будущих магов и недавно дипломированных специалистов. Ему нужно было сколотить собственную команду, достаточно смелую для любых экспериментов, и достаточно преданную, чтобы пойти за ним не только в огонь и в воду, но даже против Кодекса Магнума.

Свежий теплый ветер пьянил не хуже вина. Вспомнилось, как много лет назад, среди тех же кустов терновника, Дитер распивал тайком унесенное из погреба вино с подругой детства Чичек.

— Ты опять не спал? — В светлых с рыжеватым отливом волосах Чичек запутался луч солнца. — Пора избавиться от призраков прошлого.

— Тебе легко говорить, — обиженно отозвался Дитер.

Она фыркнула:

— Да само собой. Бастарды же самые счастливые люди.

— Извини. — Он отвел глаза. — Когда мне снится мама с веревкой на шее…

— А моя мать сгорела в пожаре, — неожиданно сказала Чичек.

Дитер вздрогнул и посмотрел на нее. Голубые глаза бесстрастно встретили его взгляд.

— Мне рассказал Магистр Андреас. — Чичек глотнула из бутылки. — Наставник Нурбахар в одиночку работала над каким-то сложным заклятием. Вероятно, что-то пошло не так, и в замке, где была лаборатория, вспыхнул пожар. Она умерла, а мой знатный отец никогда мной не интересовался. Твоя история все еще кажется тебе самой ужасной?

Дитер передернул плечами.

— А ты знала его? Своего отца?

— Кто ж его не знает? — улыбнулась Чичек, передавая бутылку Дитеру. — Эмир Орхан хазретлери эфенди.

— И ты не пыталась…. Никогда? — Дитер сам не понял, что хотел сказать, но подруга уловила его настроение.

— Все сложилось так, как сложилось. Нет смысла убиваться долгие годы, а тем более, прыгать выше головы. Жизнь дана нам не для этого.

Вино тогда они допивали молча.

Чичек права. Она вообще всегда была права, и это удручающее постоянство, в конце концов, развело их дороги. Жаль, но прорицательница мыслила чересчур ограниченно. Иначе бы он с удовольствием привлек дочь гениальной Нурбахар к своим исследованиям. А теперь она растрачивала свой талант на возню с младшими учениками в Третьей Башне.

В каменистой части аптекарского сада развалились пышные шапки хвойника. Дитер срезал несколько веточек с сохранившимися кое-где сморщенными рыжими ягодками и засунул в обширные карманы лекарской мантии. Паршивое средство и опасное, как ни посмотри. Но в определенный момент к экстракту хвойника прибегает любой увлеченный ученый. Надо только, как говорится, знать меру. Дитер и так мог долгое время обходиться без сна, и давно выработал привычку не спать больше четырех часов, да и то раз в два дня. Но сейчас ему было этого мало: время утекало сквозь пальцы, а он никак не мог перейти к активной фазе исследований. Придется прибегнуть к легкой стимуляции, чтобы разгрести ворох накопившихся дел. Потом с чистой совестью можно будет проспать часов шесть и заняться, наконец, давно запланированной серией опытов.

А начинать разгребать этот навоз, разумеется, надо с самого неприятного: нанести очередной визит вежливости на корабль его светлости, кровопийцы Зигфрида Корфа. О, если бы его не сторожил этот ходячий мешок жира, Дитер поговорил бы с проклятым пиратом по-другому! И плевать на Кодекс Магнума и трибунал. Но магический поединок с советником Четвертой Башни Феликсом был сейчас непозволительной роскошью. Поэтому пришлось изобрести обходной маневр. Интересно, что думает сам Зигфрид о частых визитах Дитера? Наверное, решил, что Магистр набивается в нахлебники, как покойный Андреас к его отцу. И уж точно не догадывается, что стал подопытным кроликом в секретных изысканиях Шестой Башни.

Не дай Хор, Феликс учует отголоски чужой магии после этих посещений. Пока заклинание официально не утверждено на Большом совете, деятельность Дитера — прямой путь к трибуналу. Хотя на первый взгляд ничего особенного он не делает. Пациент исподволь начинает все больше и больше доверять лекарю, раскрывается перед ним, что естественно благотворно сказывается на процессе лечения. Так, по крайней мере, будет сказано в описательном трактате. А о том, что любое лекарство может стать ядом, дело лишь в дозировке, мы тактично умолчим. И доклад подготовим не раньше, чем добьемся от пациента «З» положительной динамики. То есть, когда Зигфрид Корф добровольно и с радостью отдаст своему дорогому другу Магистру Дитеру нужные тому вещи. Жаль, пират активно сопротивляется, а усилить воздействие мешает присутствие его сторожевого мага неподалеку. Ну, ничего, вода камень точит. А время вещь необычайно длинная, как сказал один мудрый человек.

Храм Хора, столица, Илеханд

В храме было тихо и пахло полевыми цветами. Несмотря на позднее время, на скамьях можно было заметить трех-четырех посетителей. Двое из них склонили головы, а еще двое смотрели прямо перед собой. Они все о чем-то просили Бога. У них у всех были проблемы, большие или мелкие. Но Хор не делит дела детей своих, так, по крайней мере, говорили священники.

На гулкий звук шагов из-за занавеси сбоку от алтарного Древа появился и местный служитель в традиционном коричневом одеянии с зеленой оторочкой по вороту, капюшону и рукавам.

— Процветание и мир тебе, — тихо сказал он.

— И тебе, почтенный отец.

— Что привело тебя в храм?

Священникам нередко приходится видеть извиняющуюся улыбку.

— Хотел бы я сам это знать. Возможно, мне надоела трехдневная попойка в честь наступления Макушки Пчелы. Потому как потом будет Хвост Пчелы, а потом Сезон Змеи, а потом уже впору будет ложиться и умирать.

— Я вижу, ты желаешь поговорить, — кивнул священник. — Пройдем за мной.

В маленькой комнатке за занавесью горело множество свечей, и было душно. Неужели и в самом деле дошло до того, что необходимо поговорить со служителем Хора? Последний раз он был в храме на позапрошлом празднике Обновления Года. Да и то потому, что там присутствовала королева и высшая знать. Такое чувство, будто это было сто лет назад. Религия никогда не казалась верным способом решить проблемы.

— Я слушаю тебя.

— Видите ли, почтенный отец, я умер. И теперь мне с этим надо что-то сделать.

— Я вроде слышал, ты только собираешься ложиться и умирать.

А почтенный отец-то непрост. Еще и поддевает. Интересно, как он облегчает души пришедших к нему?

— Я лишился дома и семьи. Я временно живу в кошмарном месте. Денег мне одолжил мой, скажем так, родственник. Теперь я чувствую себя обязанным, и это постепенно сводит на нет все чувство благодарности. Я должен встретиться с одним человеком, но почему-то до сих пор не собрался. И мне стыдно. И еще я не привык, что помощи ждать неоткуда. Сам же я связан по рукам и ногам.

— Ты сам ушел из дома, или тебя вынудили?

— Меня пытались убить.

Священник помолчал, ощупывая его цепким взглядом почти черных непроницаемых глаз, а потом чуть-чуть, совсем незаметно, улыбнулся.

— Однажды почтенный бортник сидел у себя в саду, ел печеные яблоки с фисташками и изюмом и пил медовуху. Вокруг него роились пчелы, и немногие из них присели на блюдо с яблоками. Он махнул рукой, чтобы отогнать надоедливых насекомых, и случайно опрокинул кувшин с медовухой. Разгневавшись, он стал топтать слетевшихся на разлитый напиток пчел. Те разозлились и начали жалить его в ответ. Почтенный бортник схватил мухобойку и начал гоняться за пчелами по всему саду. Он вытоптал клумбу, сломал розовый куст и повалил столик со своей трапезой, но все-таки перебил всех пчел. Потом он решил забить летки у своих ульев, чтобы другие пчелы не выбрались и не помешали ему снова насладится медовухой. Но когда он приколачивал доску, улей треснул, рой вылетел из него и искусал почтенного бортника, несмотря на защитную одежду. Когда опухшего, с заплывшими глазами и вздувшимися волдырями его привели к лекарю, тот спросил, что случилось. И пока лекарь извлекал из него жала и ставил примочки с толченой петрушкой, почтенный бортник рассказал ему всю историю. Лекарь удивился и покачал головой: «Ты лишился ужина, растоптал свой сад, разорил свое хозяйство, ты весь искусан, раздулся, как бурдюк, и мог даже умереть. И ради чего все это?» «Зато я им отомстил!», — ответил почтенный бортник.

Некоторое время в комнате царила тишина, только потрескивали свечи из пчелиного воска.

— Месть неблагодарное дело. Мне понятно, почему со мной так поступили. Возможно, я это даже заслужил. Но вернуться, не причинив никому вреда, невозможно. Что говорят по этому поводу священные книги, почтенный отец?

— В Первой Истине говорится: живи сам и дай жить другим. Несправедливость же возвращается к тому, от кого произошла.

Еще одна пауза. Почему-то захотелось на берег моря послушать крики чаек. И заныла уже зажившая рана на затылке. Лечь бы сейчас на песок, закрыть глаза и ни о чем не думать.

— А еще в книгах пишут, что под лежачим камнем исток реки не родится.

Вот ведь спасатель душ человеческих, снова поддел.

— Если ты действительно желаешь вернуться.

Мысль была нелепая, но, учитывая персону священника, требовала обдумывания в ближайшую тихую ночь. Если таковая когда-нибудь наступит.

— А что бы ты сделал на моем месте, почтенный отец?

Опять еле заметная улыбка.

— Каждому человеку лучше находится на том месте, какое ему по душе.

— Часто обстоятельства рождения выбирают это место за нас.

— А на что же тогда Бог дал нам разум?

Слова смиренного служителя Хора, особенно последний повисший в воздухе вопрос, не шли из головы. Встретившие в трактире, где он снимал комнату, пьяные физиономии, грохот и вопли уже не так раздражали. Можно было пойти наверх, сделать попытку заснуть и заодно подумать. А если удастся поспать, то хорошо бы увидеть во сне чаек. Или красивую женщину.

Порт Хандёльф, Илеханд

— Поберегись! — крикнули откуда-то сверху, и в воду упало что-то большое и тяжелое, подняв кучу брызг.

Матросы, сидевшие в шлюпке, заржали. Один из них с размаху хлопнул веслом по воде, залив водой дно.

— Камбуз веселится, — с улыбкой объяснил капитан корабля.

Гость тоже криво изобразил улыбку и даже не поинтересовался, чем там кидались безумные коки не менее безумного корабля, на котором он имел несчастье плыть в течение нескольких дней. Хорошо, что эта пытка закончилась. Впрочем, капитан веселых психов оказался вполне интересным и дружелюбным человеком. Он искренне привязался к гостю и даже решил проводить его на берег.

— Капитан, — сказал один из матросов, — в прошлый раз эти уроды подсунули мне кошку вместо кролика. — Он кивнул на корабль, имея в виду, по всей видимости, тех самых коков, — Надо бы купить на рынке пару мешочков коры крушины и показать им, где черепахи зимуют.

— Только не в ущерб всей команде, — строго сказал капитан. — Иначе запрягу и заставлю «Злую скумбрию» по морю волочить.

— Так мы ж утонем, — возразил матрос.

— Зато взбодритесь, — парировал капитан корабля с подходящим названием.

— Мы долго в порту стоять будем, капитан?

— По обстоятельствам. Пока предварительно сбор через два дня в нашем же месте.

Гость был не любопытен. Он не спрашивал, чем занимается молодой капитан-капер и его безумная команда, что у них за «наше место», и что будет с камбузом после подсыпанного слабительного. Он был рад, что наконец-то его ноги ощутят твердую землю. И что он больше не увидит всех этих веселых глумливых матросских рож. Впрочем, никогда нельзя загадывать на будущее. Этот корабль и его капитан ему могли еще пригодиться.

Шлюпка причалила к берегу, матросы выскочили первыми, и один из них помог выбраться гостю. Матросы тут же разбежались по своим делам, с разрешения своего капитана.

— Удачи вам, — сказал гость, осматриваясь вокруг. Торговый порт Хандёльф был, как и полагается, большим и шумным. — Сколько до столицы?

— Верхом за шесть дней доберетесь. Только с лошадьми здесь туго. — Капер неожиданно подмигнул своему бывшему пассажиру. — Но я могу подсказать одно место.

— Буду премного благодарен, — ответствовал гость. — До Морской Длани тоже недалеко?

Капитан вопросительно поднял бровь и громко рассмеялся.

— Я бы мог доставить вас прямо туда. Что же вы сразу не сказали? Вам в порт или саму резиденцию?

— В резиденцию. Видите ли, я сухопутный человек, в море первый раз побывал. — Гость улыбнулся и привычным жестом потер шрам над правой бровью. — Сами видели, что со мной на корабле было.

— Бывает, — хмыкнул капитан. — Но чтобы добраться до резиденции, вам придется пересесть на фелуку, пересечь залив и высадиться в порту Мительхафен. Оттуда до Морской Длани полдня пути. Могу вам дать один совет. Наш морской герцог купцов любит, особенно виноторговцев, так что не бойтесь с ним торговаться. А в столице тем более не пропадете. Товар у вас, как я убедился, отменный!

— Благослови вас Бог за доброе напутствие, капитан, — чуть поклонился гость.

— Нужный вам трактир с лошадьми рядом с рынком. Там можно и подходящее судно зафрахтовать. Пойдете вот по этой улице прямо до площади, спросите «Летучую рыбу» и не ошибетесь. Скажите хозяину этого прелестного заведения, что вы от капитана Ротмана. И не позволяйте ему себя обобрать. Он тот еще спрут.

Капитан снова подмигнул бывшему пассажиру.

— Как я смогу с вами связаться?

— Пришлите или письмо, или человека в этот самый трактир, — ничуть не удивился капитан. — Ну, прощайте.

Гость стоял и смотрел ему вслед, пока выгружали ящики с вином. Потом обернулся в сторону моря. «Злая скумбрия» спокойно покачивалась на волнах. Там веселились коки, не подозревая, что на них готовится дерзкое нападение. Но таких и слабительным не проберешь.

В чужой стране в большом порту гость чувствовал себя неуютно. Впрочем, пора привыкать. Столица Илеханда скоро станет его пусть и временным, но домом. Осталось только до нее добраться и не сгинуть без вести на каком-нибудь очередном корабле или в Морской Длани. Гость, задумавшись, снова потер шрам. Ничего, он и не с таким справлялся. Выживет. Главное, смотреть в оба. Заурядный невысокого роста купец вряд ли привлечет много внимания. Где там этот вертеп-трактир?