Змеиное гнездо. Тень заговора

Злата Иволга, 2015

Девятнадцать лет назад заговор против короны в Илеханде закончился пропажей трех маленьких принцесс и введением закона об ограничении магии. Все считают, что девочки погибли. Кронпринцессу Вильгельмину, единственную оставшуюся в живых наследницу престола, интересуют больше собаки, лошади и охота, чем дела королевства. Желая, чтобы дочь остепенилась, королева приглашает во дворец очередного жениха, принца из дружественной страны Тусара. И никто не подозревает, что скоро за этим потянется цепочка событий, грозящая нарушить спокойствие не только Илеханда и Тусара, но и соседней Суриды. Кто виноват в случившихся неприятностях, как все исправить, и при чем здесь магические Башни? Приключения, любовь, интриги и магия в первом романе дилогии "Змеиное гнездо" – "Тень заговора".

Глава 3

Королевский дворец, столица, Илеханд

— Моя мать — зануда. Сколько можно мучить меня этими женихами?

— Э-э-э… хм…

— И принц — зануда. Почему он не уехал, как остальные? Еще и посла нового прислали.

— Ага…

— Не будь скучным, Карл! Станешь похож на принца, и я брошу тебя!

Молодой человек покосился на нее и пожал плечами. Ну, как объяснить принцессе, что это она может неуважительно высказываться в адрес королевы и иностранного принца! Лейб-лекарь такой возможности не имеет.

— И посол лезет не в свое дело. — Принцесса разложила на коленях свои новые охотничьи перчатки.

— Это же политический брак, — рискнул сказать Карл слово в защиту дипломата.

— Только тусарский король мог додуматься до того, чтобы прислать посла вытирать сопли своему младшенькому сыночку! Другие мои женихи сами могли постоять за себя!

«И где они теперь?», — подумал Карл, а вслух сказал:

— Все образуется.

— Только в том случае, если женихи кончатся, — проворчала принцесса Вильгельмина, примеряя перчатки и критично шевеля пальцами. — Был бы ты принцем, все бы наверняка уладилось. Я бы ездила на охоту со своей отличной сворой, а ты бы сидел во дворце в свое удовольствие.

«Вот только влезть в шкуру принца мне не хватало», — подумал Карл.

— Никто не выбирает, кем ему родиться, — философски заметил он.

— Верно. Я хотела бы быть богатой молодой вдовой с самой шикарной конюшней в стране. И еще разводила бы борзых. — Тон принцессы стал мечтательным. — Исключительно умные животные, дадут фору многим принцам, послам и им подобным, — прибавила она с досадой.

— Вильгельмина, кто вам сказал, что мечтать о вдовстве это хорошо? — спросил несколько шокированный Карл.

— Что плохого в богатстве и возможности заниматься любимым делом? — обернулась к нему принцесса.

— Вы и так богаты, а еще молоды и красивы. У вас прекрасные борзые, насколько я могу судить. И лучший конь. И охотничий сокол. А желать кому-то смерти — дурно. Пусть даже несуществующему мужу.

Вильгельмина кинула на него недовольный взгляд своих карих с золотистыми искорками глаз и надула губы.

— Хор всемогущий, Карл, ты как старая королевская фрейлина: бурчишь и морали читаешь. Скоро вы споетесь с Матильдой. Лучше скажи, какая из шляп будет лучше смотреться с костюмом? — Она швырнула перчатки на диванчик с разложенным на нем костюмом. — Мама затеяла бал-маскарад в честь праздника Смены Сезона. Но я подозреваю, что она снова от меня что-то скрывает. Слишком тщательно готовится.

Карл перебрал несколько шляп и выбрал одну, с перьями королевских цветов. Принцесса примерила ее, осталась довольна и, сменив гнев на милость, поцеловала Карла. Как всегда в такие моменты он до смерти боялся, что кто-нибудь зайдет в комнату. Фрейлинам и лейб-гвардейцам положено стучаться, советники разных мастей докладывают о себе предварительно, да и вообще их в апартаментах принцессы днем с огнем не сыщешь. А вот королева! Она-то не обязана стучаться в комнаты дочери.

— Мне не дает покоя этот праздник, — сузила глаза Вильгельмина. — Да еще с таким размахом! Среди приглашенных не только наша знать, но еще множество иностранцев. Впрочем, против своих суридских кузин я ничего не имею. Когда я год назад была на свадьбе эмира, Эсма эмирын подарила мне шикарное седло. Умеют у них делать надежные седла. На таком хоть в горы, хоть в пустыню. Самое главное, что материал мягкий, и через пару-тройку выездов седло сидит, как влитое. И это без снятия мерок с Шатци. Я всегда заставляю снимать мерки для новых седел. У лошадей строение спины далеко не одинаковое. Но не все мастера понимают это. Сделают деревянное седло, которое только двери подпирать пригодится. Но в Суриде невероятно талантливо выделывают кожу…

Карл привычно отключил слух. Он научился так делать, когда принцесса заговаривала о своих собаках, лошадях, седлах и прочих вещах, которые казались лейб-лекарю очень скучными. Очнулся он, когда Вильгельмина с громким вздохом порывисто встала с кресла.

— До сих пор нарадоваться на него не могу. Думаю написать Эсме, чтобы переправила мне еще несколько. Сделаю подарки. — Она покружила по комнате и подхватила с диванчика перчатки. — Пойду, проведаю борзых. Псарь говорил, у старшей девочки с ушами неприятности, надо взглянуть. Она слишком часто чешет уши и головой трясти стала. Подозреваю, у нее клещи. Да, Карл, принеси мне яблочное шорле, что-то жарко сегодня.

Карл медленно шел по коридорам замка, и его настроение стремительно падало. С некоторых пор связь с кронпринцессой стала тяготить лейб-лекаря. Три месяца назад он был изумлен и донельзя польщен, когда принцесса Вильгельмина обратила на него внимание на балу в честь свадьбы одной из фрейлин королевы. Ведя его за руку в свои апартаменты, Вильгельмина рассказывала о том, какой болван ее очередной жених и как она накануне проминала своего коня, а потом вытаскивала камешек из копыта.

Утром, лежа на роскошной кровати рядом с наследницей престола, Карл размышлял том, что принесет ему этот неожиданный поворот судьбы. И здесь ему в голову впервые закралась мысль, а что будет, если о его связи с принцессой узнает королева? Когда они проходили мимо караула у дверей, он постарался пониже наклонить голову, но, возможно, кто-нибудь из стражников узнал тогда еще обычного дворцового лекаря. Проснувшаяся принцесса убедила его, что опасения насчет сплетен напрасны: гвардейцы знают, когда нужно помалкивать. Позже, когда принцесса принесла ему вожделенную должность лейб-лекаря, Карл понял, почему Вильгельмина предпочла его какому-нибудь модному и известному повесе. Вероятно, она тоже не хотела, чтобы королева узнала о неравнодушном отношении своей дочери к молодым людям. А у титулованных повес помимо громких имен имеются еще и длинные языки. Кто не похвастается благосклонностью кронпринцессы?

Карл нервно повел плечами. А тут еще эта история с тусарским принцем. Конечно, принцесса Вильгельмина обратила на него внимания столько же, сколько на других претендентов на ее руку и сердце. То есть гораздо меньше, чем на лошадей и борзых. Но Карл не зря провел несколько лет при дворе, чтобы не услышать шепотки о том, что тусарский принц по уши влюблен в Вильгельмину и не собирается так просто сдаваться и уезжать. Другие придворные поговаривали, что королева заставит свою дочь выйти замуж, потому что вроде как Илеханд обязан Тусару. В чем заключается эта обязанность, Карл не знал. Он имел расплывчатые представления об истории династии королев Илеханда, не говоря уже о соседних правящих домах. В одном он был уверен точно: лейб-лекарь никак не вписывается в планы королевы, а наоборот, является досадной помехой. И если ее величество узнает об интрижке Вильгельмины и решит, что об этом больше никто узнать не должен… Карл вздрогнул и почувствовал, как страх начинает парализовать тело.

— Господин Ханке, — раздался звонкий голос у него за спиной.

Он обернулся и увидел спешащую к нему обер-фрейлину Матильду вместе с незнакомой дамой. Похоже, новая фрейлина.

— Ее величество немедленно требует вас к себе.

Сказать, что Карлу стало дурно, это не сказать ничего.

— А… а что случилось? Видите ли, я…

— Я же сказала — немедленно, — возмутилась обер-фрейлина и, понизив голос, добавила. — Королева Фредерика неважно себя чувствует, так что поспешите.

— Но Виль… ее высочество просила меня принести ей шорле.

— Я сама выполню просьбу ее высочества, а вы извольте явиться к королеве.

— Ее высочество на псарне, — кивнул Карл.

Матильда фыркнула. Новая придворная дама рядом с ней таращила глаза, прикрываясь веером. Обер-фрейлина повернулась к ней.

— Идемте, дитя мое. Заодно посмотрите на борзых ее высочества.

Обе дамы ушли, и Карл перевел дух.

Спеша к королевским апартаментам, Карл спрашивал себя, заметила ли въедливая Матильда его оговорку. Надо же было назвать принцессу по имени! И эта новая фрейлина так пристально уставилась на него. Но больше всего угнетал вызов королевы. Насколько помнил Карл, здоровье ее величества всегда было прекрасным, исключая мелкие простуды, на которые королева не обращала внимания. Карл занимался, в основном, вечно обморочными придворными дамами. Но пару месяцев назад ему впервые пришлось предстать перед ее величеством.

«Неужели опять приступ? А я так и не смог поставить диагноз. И мой покровитель ничего полезного не написал. Сплошные неприятности сегодня», — подумал Карл, проходя мимо караула и стараясь ступать как можно тише.

Герцогство Морская Длань, Илеханд

Зигфрид быстро шел по коридору, пиная все, что имело неосторожность коснуться его сапог. Сыпля про себя самыми страшными проклятиями, он добрался до своих комнат и распахнул дверь ногой, краем уха отмечая шуршащие и испуганные шепотки сзади. Слуги давно не видели герцога в таком состоянии. Неудивительно, что они все попрятались.

Зигфрид с грохотом захлопнул дверь и на этот раз пробормотал проклятие вслух. Затем подошел к зеркалу и задумчиво посмотрел на свое отражение. Куда же подевались его выдержка и рассудительность? Надо же было себя так довести! Вот, полюбуйтесь, и это герцог крови, хладнокровный и честолюбивый, человек, известный своим ровным характером. Зигфрид поморщился, увидев лихорадочно блестящие глаза, судорожно кривящиеся губы, светлую прядь волос, упавшую на лоб, и постарался взять себя в руки. Любое жизненное обстоятельство, даже самое скверное, не стоит того, чтобы из-за него потерять лицо. Неужели история брата ничему его не научила? Подумав о Конраде, Зигфрид вздрогнул, почувствовав, как к горлу подступил ком, и внезапно успокоился. Он протянул руку к кувшину, стоящему на мраморном столике, но передумал.

Вместо этого Зигфрид подошел к двери, распахнул ее и оказался лицом к лицу с донельзя испуганным слугой. Последний увидел привычное спокойное лицо герцога и сразу расплылся в извиняющей улыбке.

— К вам приехали, монсеньор.

— Кто еще? — не понял Зигфрид, который собирался приказать приготовить ему ванну. — Я никого не жду.

— Посыльный от важного гостя и по очень важному делу, — пролепетал слуга, видя, как светлые брови господина начинают потихоньку сходиться к переносице.

— Пусть подождет, — равнодушно произнес Зигфрид. — А ты пока распорядись насчет ванны.

— Н-но… но, монсеньор, он сказал, что не может ждать, — осторожно пробормотал слуга и с облегчением увидел, как хозяин кивнул.

— Понятно. Где он?

— Во внутренней гостиной, монсеньор.

Зигфрид быстрыми шагами прошел по коридору, не забыв остановиться перед зеркалом и кинуть на себя оценивающий взгляд. Глаза все еще немного выдавали недавнюю бурю, но все эмоции уже покинули бледное и снова ставшее высокомерным лицо. Это последний раз, когда он себе позволил такое прилюдно. Чтобы не случилось, необходимо держать себя в руках.

Внутренняя гостиная отличалась тем, что одна стена ее, выходящая на море, была выполнена из стекла, искусно обработанного лучшими мастерами Илеханда. За ней находилась небольшая терраса, попасть на которую можно было из дома. Сейчас отсюда открывался великолепный вид на спокойное и бесконечное море в отблесках заката.

Зигфрид подошел к стеклу и задумчиво посмотрел на человека, стоящего внутри. Нет, это не надоедливые родственники пришли по его душу, хотя сейчас Зигфрид предпочел бы их. Как он и думал, это был гонец из порта. Снова придется перемещаться на «Изумрудного быка» и разговаривать с этим скучнейшим человеком. Зигфрид помнил их последнюю встречу. Темно-бордовый цвет одежды резко контрастировал с бледной кожей, на запавших щеках играл нездоровый румянец. Жертва труда и науки во плоти. Если бы не обещание отцу, Зигфрид бы ни за что в свое время не связался с ним. На редкость неприятный и скользкий тип. Будет опять мотать ему нервы, и выспрашивать про свою беглянку. Зигфрид вздохнул, прошел по небольшому коридорчику и открыл дверь во внутреннюю гостиную.

Гостиница, Дворцовый округ, Илеханд

Ильза уныло смотрела в зеркало, отмечая, что платье выглядит далеко не новым, а волосы надо было бы привести в порядок. Взгляд скользнул по предметам мебели в ее комнате, вызвав более неприятные мысли. Скоро ей вообще придется покинуть эту удобную гостиницу. Денег у нее осталось совсем немного. Ильзе не хотелось переселяться в дешевый трактир, но, к сожалению, для того, чтобы понять неизбежность этого, не требовалось иметь магический диплом. Девушка нахмурилась и осторожно провела рукой вдоль желудка: все было в порядке. Она надеялась, что проглоченного экспериментального образца наставника Вольфганга хватит надолго, поскольку сегодня ей предстояло задуматься о том, как заработать себе на жизнь.

Все складывалось не очень удачно: законную работу она найти себе не сможет, денег на то, чтобы добраться хотя бы до Суриды, у нее нет, искать выходы на подпольных магов не позволяет отсутствие каких-либо полезных связей. Даже одежда скоро не позволит выдавать себя за богатую даму. Ильза сердито фыркнула и напомнила себе, что пора идти завтракать. Конечно, можно было позвонить, и горничная принесет завтрак в номер, но Ильзу тянуло спуститься вниз и посидеть в окружении людей. Она и не осознавала, что за последнее время страшно устала от одиночества. Ильза продолжала смотреть в зеркало, но глаза уже ничего не видели и, что было хуже всего, наполнялись слезами. Она поспешно вытащила платок и стала вытирать влагу. «Какая же я бестолковая! Стоило мне выйти в большую жизнь, как я оказалась беспомощнее рыбы, выброшенной на берег. В Башне все было так устроено и привычно. Не приходилось беспокоиться о том, что я буду есть, во что одеваться и где ночевать. Я была такой наивной дурой, когда думала, что так будет всегда, что обо мне позаботятся! И вот результат: я одна, и не знаю, что со мной будет».

Ильза вытерла слезы и постаралась улыбнуться своему отражению. Необходимо как следует поесть, чтобы подумать на сытый желудок. Она еще раз аккуратно промокнула глаза и вышла из номера.

Когда Ильза спускалась по лестнице, ей пришла в голову мысль, что зря она приехала в столицу. Кто знает, вдруг в маленьком незаметном городке ей повезло бы больше, и законы там соблюдают не так рьяно? С другой стороны, если в Илеханде и оказывали подпольные магические услуги, то наверняка в столице государства было больше шансов найти практикующих коллег из Башен. Ильза неспешным шагом, сохраняя достоинство, присущее знатной даме, прошла к столику, который занимала в течение двух недель. Официант, заметив ее, поспешил накрывать. Ильза не заметила, что именно положили в ее тарелку. Она сосредоточенно жевала, но мысли были далеко.

В Суриде было бы проще. Ее талант и навыки позволяли найти неплохое место на службе богатому дому. Или она могла бы заинтересовать какого-нибудь мецената своими исследованиями и получить личную лабораторию. Но теперь поздно жалеть об этом. Перед мысленным взором промелькнул образ печального красавца, который в дни одиночества стал терзать ее просто нещадно. Если бы не он, она была бы сейчас в Суриде.

Ильза с удивлением поняла, что губы ее растягивает странная улыбка, глупая и мечтательная. «Если бы я сбежала в Суриду, то мы никогда бы не встретились. И он бы умер без моей помощи». Улыбка быстро уступила место нахмуренным бровям. Ильзу всю ее сознательную жизнь учили, что судьба — очень спорное понятие. Человек не должен слепо доверять судьбе, потому как это часто отнимает у него силы самостоятельно бороться за свое благополучие. Однако сейчас Ильза усомнилась в справедливости подобного постулата. Ладная, без единого изъяна, цепочка ее жизни неожиданно порвалась и, если и снова склеилась, то получила абсолютно иной узор. Ильзу охватило любопытство: что если она попробует полностью положиться на судьбу, чем закончится подобный эксперимент? Внутренний голос услужливо выдал ответ: голодной смертью или возвращением в Башню. Однако в Ильзе уже заговорил теоретический экспериментатор, как любил шутить наставник Вольфганг. Она дожевала завтрак и принялась за ароматный чай. Ведь должно же в этом что-то быть: в какой-то момент она свернула к берегу, и ее жизнь изменилась. Осталось определить, насколько сильно бы все пошло иначе, вздумай она идти другой дорогой. Здесь бы пригодился талант к ментальной магии.

Дверь гостиницы широко распахнулась, и в помещение проследовали несколько людей. Именно проследовали. Ильза с интересом осмотрела их и решила, что она, притворяясь знатной дамой, сильно проигрывала на их фоне.

Прежде всего, в глаза бросался высокий молодой человек в голубом расшитом серебром колете и синем плаще глубокого красивого оттенка. У него были темные густые волосы, глаза, немного бледнее цвета плаща, и безгранично надменное выражение лица. Его внешность, походка, жесты кричали о том, что их хозяин высокого о себе мнения. Он стряхнул с рукава несуществующую пылинку и осмотрелся в поисках свободного и удобного столика. Его свита обратилась к пробегающему мимо официанту с просьбой найти хозяина. Сам же знатный господин выбрал себе место и важно развалился за столом прямо напротив Ильзы. Ей хватило нескольких минут, чтобы хорошо рассмотреть его и предположить, что молодой дворянин явно мучился похмельем. Ильза не выдержала и хихикнула.

Аристократ резко вскинул голову, стараясь найти источник смеха. На миг их глаза встретились, и его лицо исказилось злостью, а сам он встал и направился к ней. Что ему могло понадобиться? Обиделся на смех? В следующую минуту ей стало не до размышлений: дворянин подскочил к ней и схватил ее за руку.

— Что вы себе позволяете? — вскинулась Ильза.

Тот, не отводя от нее яростного взгляда, позвал своих людей на языке, похожим на тусарский.

Ильза попыталась выдернуть запястье, но незнакомец крепко в нее вцепился.

— Отпустите меня! Кто вы вообще такой? — шипела Ильза, напуганная тем, что привлекла ненужное внимание.

— Что случилось, милорд? — спросил перепуганный запыхавшийся хозяин гостиницы.

— Извините за беспорядок, уважаемый, — полуобернулся к нему дворянин. — Не знал, что в вашем заведении водятся грабители. Вроде приличное место.

— Что? — возмутилась Ильза. — Это какая-то ошибка, и я не…

— Мне позвать охрану? — осведомился хозяин.

Аристократ открыл рот, но внезапно остановился, внимательно осматривая Ильзу с ног до головы. Когда его взгляд дошел до ее руки, он отпустил девушку. Ярость в его глазах потухла, сменившись чем-то похожим на смущение, которое тут же сменилось беспокойством.

— Нет, — сказал он, — не стоит звать стражу. Я действительно ошибся, это не она. — Он поклонился Ильзе. — Прошу извинить меня, госпожа, за причиненное беспокойство.

Ильза услышала, как облегченно вздохнул хозяин, но сама еще не отошла от испуга, вызванного поступком этого дворянина, к тому же иностранца. И мага. Ильза выяснила это, пока он держал ее за руку.

— Приглашаю за мой столик, чтобы я мог угостить вас и загладить свою вину, — предложил аристократ, небрежным жестом отсылая хозяина и свиту.

— Благодарю, я только что позавтракала, — сердито ответила Ильза и, повинуясь своим эмоциям, прибавила, понизив голос. — Я огорчена тем, что в вашей стране, видимо, принято набрасываться на беззащитных женщин. Или в Башне не привили вам должных манер?

Она увидела, как сверкнули глаза незнакомца, как в следующие секунды он побледнел и чуть наклонился к ней:

— Кто вы? — теперь его тон был вкрадчивым и даже угрожающим.

Ильза посмотрела в его темно-голубые глаза, а потом покачала головой:

— Не имеет значения.

Ильза отвернулась и пошла по направлению к лестнице.

— Постойте, госпожа, — воскликнул он и, увидев, что она не реагирует на его слова, поспешил за ней.

Ильза не стала дожидаться, пока снова станет центральной фигурой в представлении, устраиваемом иностранный дворянином. Она еле слышно пошептала формулу, и аристократ согнулся, громко застонав и держась за живот. Ильза, чувствуя себя победительницей, гордо поднялась в свой номер.

Посидев на кровати и немного остыв, девушка решила, что поступила, мягко говоря, не очень умно. Перед завтраком она огорчалась тому, что у нее нет связей, чтобы найти работу, а потом оттолкнула первого встретившегося ей мага. Несомненно, он богат и влиятелен и мог бы составить ей протекцию, если не в Илеханде, то у себя в стране точно. Но теперь было поздно сожалеть: аристократ вряд ли согласится с ней даже разговаривать после того, как она устроила ему кишечные колики. Ильза на секунду усмехнулась, а потом нахмурилась. Нет, она правильно поступила, что отделалась от этого мага, было в нем что-то непонятное и настораживающее. И любопытное. Казалось странным, что столь знатный человек, несомненно, выпускник Башни, приехал просто так в столицу Илеханда. Похоже, пора собирать вещи для переезда в другую гостиницу.

В ресторане было тихо, царили полумрак и пустота. Ильзе повезло: у двери, ведущей на кухню, появился сам хозяин. Девушка решительным шагом направилась к нему.

— Я уезжаю немедленно, — объявила она.

Хозяин кивнул.

— Госпожа желает нанять карету?

— Нет, но у меня есть к вам вопрос. Мне хотелось бы знать, кто тот иностранный господин, что заходил утром.

Глаза хозяина расширились.

— О, так это же граф Марио Риччи, посол Тусара при дворе ее величества.

Посол? Тусарский посол при дворе королевы Фредерики — маг?! Чудные дела творятся в Илеханде. И зачем она только сама открылась перед ним? Хотя открылась ли? Ильза остановилась у двери в номер и коснулась своего живота. Если граф не почувствовал следов магии, значит, и колики мог счесть симптомами похмелья.

Улицы столицы, Илеханд

Марио Риччи вскоре и думать забыл о таинственной незнакомке, раскрывшей в нем выпускника Башни. Он быстро покинул ресторан вовсе не потому, что у него внезапно прихватило живот, а потому, что получил от одного человека очень важное донесение. И с чего он взял, что эта бледная девица, которую он принял за грабительницу, тоже маг? Ляпнула наугад первое, что пришло ей в голову. Наверное, очередная илехандская аристократическая выскочка: молодая вдова, оставшаяся управлять имением, или дочка-наследница какого-нибудь лорда. Марио как истинный тусарец придерживался мнения, что женщину лучше держать подальше от власти и финансовых дел. Только будучи послом в стране, где эта власть наследовалась в том числе и по женской линии, он благоразумно помалкивал.

Стремительно шагая по мощеным светлыми камнями улицам, Марио раздумывал, как удобнее добраться до северо-восточной окраины столицы.

Илеханд — главный город одноименного королевства — широко раскинулся на высоком берегу могучего Вейза, чуть ниже места слияния с медлительной Эйной. Полноводные реки защищали город с юга и востока. В прежние времена здесь была крепость, сторожившая Большой мост. Это единственная сухопутная переправа через Вейз на великом Столичном Тракте, соединявшем земли от знойной Суриды на юге до вечно неспокойной Велии на северо-западе. Большой мост, по легенде, построили добрые духи с помощью магии, оживив гигантские серые валуны, из которых теперь были сложены его опоры. Со временем на переправе возник торговый городок, ныне разросшийся в огромную столицу богатого королевства.

Сезон Пчелы в этом году выдался на редкость жарким. Маленькие крашеные белой известкой домики северо-восточной окраины утопали в цветущем кустарнике. Медовый аромат перебивал даже запах нечистот на узких улочках Дубового конца. Здесь селились семьи рыбаков и плотогонов, кормившихся с промысла на Эйне, по которой сплавляли бревна из дубовых рощ на севере. Этот район изобиловал множеством второсортных трактирчиков, в которых обстряпывали свои делишки торговцы и контрабандисты всех мастей. В одном из таких заведений, некая неизвестная особа пыталась продать кинжал с гербом Риччи, о чем Марио было доложено. В его планы входило встретиться с человеком, который так и не купил украденную вещь, и, возможно, поймать самого продавца.

Марио отправился один, без охраны, надеясь на собственные силы и на то, что патруль редко заходит в трущобы. Лишние свидетели в этом щекотливом деле ему были не нужны. Если тусарский двор узнает, что его в одиночку ограбила какая-то жалкая девчонка, ему проходу не дадут насмешники. В результате дерзкого нападения Марио был разут, вывалян в грязи, у него исчезли деньги, кинжал и, самое главное, очень важные документы.

На него напали сзади и ловко ударили по голове, когда он прогуливался по Веселой роще в окрестностях столицы. Это место было известно всем магам королевства и окрестных стран. Практически каждый имел здесь точку телепорта, наиболее приближенную к столице. Разумеется, это было незаконно. И, конечно, все городские власти упорно делали вид, что ни о чем не подозревают. В конце концов, Веселая роща находилась за городскими воротами и, строго говоря, не относилась к их юрисдикции. А Роща тем временем обрастала кучей легенд, а также трактиров и гостиниц, где всегда можно было найти магов, за хорошие деньги готовых помочь уважаемым людям мгновенно попасть в любую часть света и вернуться обратно.

Вот там-то, когда граф был сосредоточен на установке точки портала, его и подстерегла грабительница, оглушив прежде, чем он мог хоть что-то сделать. Воровку Марио не видел. Уже позже, придя в себя и немного успокоившись, граф сумел заклинанием воссоздать облик негодяйки. Видимо, заклинание было не сильно удачным, что и привело к досадной ошибке в ресторане гостиницы. Граф же отлично помнил, что на запястье у напавшей был небольшой, но приметный шрам.

День был чудесный. В чистом голубом небе сновали стрижи. Пригревало солнышко. Вокруг все цвело и пело. А вот настроение графа, напротив, с каждым часом становилось все мрачнее.

Сегодня назначен ужин во дворце, а Марио хотелось после посещения трущоб встретиться с той девушкой, Кьярой, с которой познакомился позавчера, точнее, вчера ночью при загадочных обстоятельствах. Пустые старые коридоры замка, красивая женщина из герцогской семьи, сестра Зигфрида Корфа. Граф мысленно поправил себя — приемная сестра. И неизвестно еще, какие отношения их связывают. Успеет ли он навестить ее до того, как настанет время идти во дворец? Может, сказаться больным и пропустить ужин? Но там будут королева и кронпринцесса, и его отсутствие может вызвать неприятные разговоры при дворе.

Граф Марио Риччи уже второй месяц находился в Илеханде и стал слегка уставать от своей работы. Посол обязан посещать все мероприятия: начиная от королевского приема и заканчивая днем рождения герцогини или генерала, или захудалого барона и его семейства. Впрочем, последние не жаждали видеть у себя высокопоставленных иностранных господ, поскольку предпочитали тратить свои силы и средства, которые были далеко не безграничны, на что-нибудь практичное. Марио своими ушами слышал, как на празднике одна старая дама говорила другой, моложе ее: «Ох, милочка, сколько шуму вы наделали, пригласив этого нового посла. Всем, конечно, интересно удовлетворить свое любопытство, но сегодня устраивает бал моя кузина, и, уверяю вас, она пригласила много достойных молодых людей! Ну, как можно, милочка, от посла толку — дырка от кренделя, а вам надо подумать о наследниках, вы уже не глупенькая девочка, у моей кузины обычно широкий выбор… У вас ведь такой прекрасный дом…». Марио приходил в ужас от подобных разговоров и старался по мере возможности не отвечать на приглашения знатных дам брачного возраста. Кончится тем, что они сочтут и посла достойным для замужества. Единственное, в чем не мог отказать Марио илехандским дамам, это в присутствии определенного здравого смысла.

Сколько прекрасных имений в Тусаре было пущено на ветер из-за того, что их владельцы больше интересовались охотой, лошадьми и приемами, чем своей личной жизнью. Конечно, и в Илеханде графу приходилось слышать истории о том, как какая-нибудь княгиня сбежала замуж за границу, оставив имение на сына, а тот, в свою очередь, перекинул все на свою жену, а сам сломал шею на охоте. В результате бездетная вдова снова вышла замуж, и поместье, таким образом, ушло из рук исконных владельцев. Или про герцогиню, имя которой по понятным причинам умалчивалось, пристрастившуюся к спиртному и картам. За сутки она умудрилась спустить два поместья и деньги, взятые взаймы у кузена. Граф Риччи только иронично усмехался, вспоминая семейные истории про собственного прадедушку, который проиграл свои конюшни, по праву считавшиеся самыми знаменитыми в Тусаре, а потом чуть не женился на дочке богатого купца. Судя по всему, глупость, безответственность и дурные склонности существовали у людей независимо от того, где они жили.

Граф Марио Риччи начинал всерьез опасаться, что пребывание в Илеханде ударит по его нервам и самочувствию гораздо сильнее, чем ему казалось еще пару недель назад. Колдовать можно было редко и то, трижды три раза помолившись Млету за свою жизнь. Оба раза, когда приходилось перемещаться в посольство, Марио ожидал, что ему нанесут визит вежливые серые гвардейцы и также вежливо проводят во дворец. Нет, илехандская королева не станет сажать посла в тюрьму. Его просто выдворят из страны, и он с позором вернется в Тусар. Хотя в этом случае лучше не возвращаться.

Размышляя, как бы ему пораньше уйти с королевского ужина и встретиться с Кьярой, Марио не заметил, как заблудился в трущобах. Столица Илеханда славилась своей чистотой и четкостью построения улиц. Но даже здесь существовали кварталы, в которых потеряться и напороться на грабителей можно было и днем. Или, не сходя с мощеной улицы, вступить в кучу мусора или лужу помоев. Граф Риччи поморщился, плотнее запахнулся в плащ и, держась за стену, пошел вперед. Надо было предупредить слуг, чтобы к его приходу приготовили горячую ванну.

Марио лихо перепрыгнул очередную лужу, но в тот же момент некто выпрыгнул из-за угла ближайшей хибары, сбив графа, что называется, в полете. Не удержавшись на ногах, граф рухнул в вонючую жижу.

— Прошу прощения, я вас не заметил, — произнес виновник, стоя над распростертым в грязи Марио. — Здесь лужа, которую я всегда перепрыгивал, и тут неудачно подвернулись вы.

— Ах, не заметил!.. Лужу перепрыгивал… — пробормотал Марио, свирепея. Его дорогой синий плащ превратился в мокрую тряпку, весь наряд, стоимостью в десять этих проклятых кварталов, был забрызган грязью и, несомненно, безнадежно испорчен. Вскочив на ноги, граф увидел, что виновник его положения рыжеволосый мужчина, примерно его ровесник, в небогатой одежде, но при шпаге, что немедленно решило дело.

— Нет уж! Это вы неудачно подвернулись, — прошипел Марио, обнажая свою шпагу. — И мне придется поучить вас смотреть не только под ноги, но и по сторонам.

Дворянин окинул графа скучающим взором и равнодушно пожал плечами.

— Жизнь научила меня не ценить слишком высоко чистоту одежды. Вы, несомненно, счастливее меня, раз такие мелочи имеют для вас значение. Я еще раз приношу вам свои извинения и предлагаю компенсировать вашу потерю.

Это было уже слишком! Какой-то захудалый дворянчик имеет наглость говорить с ним, как с нищебродом!

— И непременно компенсируете, как только изволите обнажить свою шпагу! Или чистоту оружия вы так же не цените и стыдитесь показать мне пятна ржавчины на благородной стали?

Рыжеволосый плавным движением извлек оружие, легко разворачиваясь в стойку.

— Моя шпага к вашим услугам, — все тем же бесцветным голосом произнес он, салютуя.

Несмотря на то, что гнев туманил взор, граф Марио сразу отметил грациозность его движений. Похоже, этот провинциал неплохой фехтовальщик, кто бы мог подумать!

Без лишних слов рыжеволосый очень быстро атаковал уколом в плечо. Марио парировал, тут же переведя движение шпаги в ответный удар. Противник отступил и закрылся. Марио атаковал несколькими быстрыми ударами и уколом сверху вниз, в ногу. Рыжий легко парировал удары, ускользнул и предсказуемо контратаковал в голову. Ну что ж, вот и познакомились.

Марио был отменным фехтовальщиком, и, хотя илехандец тоже был неплох, местная школа всегда уступала тусарской. Дворянин был спокоен, собран и очень быстр. Но Марио не сомневался, что одержит над ним верх. А значит можно проучить наглеца, что называется, малой кровью.

Риччи атаковал несколькими сильными ударами, заставляя противника отступать, пока не прижал его спиной к стене. Однако рыжеволосый не растерялся: неожиданно развернувшись, он хлестко ударил по клинку и, оттолкнувшись плечом от стены, швырнул плащ в лицо графу. Марио едва успел отступить и закрыться. Из-под плаща остро ужалила стальная змея. Но Риччи уже успел обрести равновесие и без труда завязал чужой клинок своим. Противники сблизились лицом к лицу. Серый суконный плащ полетел в ту самую лужу. Наглая физиономия рыжеволосого напрашивалась на хороший удар кулаком, но Марио сдержался. Все-таки в данном конкретном споре это был бы не вежливый аргумент.

Освобождая оружие, фехтовальщики отскочили к противоположным сторонам узкого переулка. Риччи с удовольствием отметил, что лицо его соперника теперь не столь безмятежно. Граф уже понял, что вряд ли этот человек простой провинциал. Слишком хорошая выучка, да и опыт чувствуется. Значит, какой-то местный титулованный дворянин не захотел разгуливать по трущобам в истинном обличии. Что ж, его право, но тогда тем более стоило быть внимательнее!

Марио сделал выпад с широким замахом, не позволяя илехандцу отступить от близкой стены, но на следующем ударе уже его шпага оказалась завязана, а в запястье левой руки вцепились крепкие пальцы. Похоже, придется драться не вежливо. Упершись клинком в клинок, Риччи шагнул вперед и толкнул противника, хорошенько приложив затылком о стену. Отшагивая назад, полоснул своим клинком, пропоров серенький колет и слегка порезав грудь илехандца. Пустяковая рана, но большего Марио сегодня и не требовалось.

Граф отступил и опустил оружие, демонстрируя противнику, что готов окончить дуэль. Рыжеволосый держался настороженно.

— Полагаю, на сегодня урок окончен. Считайте, что я принял вашу компенсацию. И, надеюсь, впредь вы будете осмотрительнее.

Немного поколебавшись, илехандец отсалютовал и убрал шпагу в ножны.

— Вы правы. Уж лучше прогуляться по грязи, чем скрестить с вами шпаги.

Какая наглость! Ладно, придется посчитать это комплиментом. Он и без того зря потратил много времени. Наряд отмщен, на сердце стало легче, а этого ряженого он запомнит. Даст Млет, еще будет повод расписаться на его наглой физиономии.

Марио вытер кончик шпаги об удачно подвернувшийся под ноги плащ и вбросил оружие в ножны. В глазах рыжеволосого мелькнуло странное выражение, но лицо по-прежнему было равнодушным. Похоже, Марио Риччи нажил себе в Илеханде опасного недруга. Что ж, тем лучше. Зато скука ему тут не грозит.

Зайдя за угол ближайшей хибары, Марио с досадой оглядел себя. Опять придется перемещаться в посольство на свой страх и риск. И как они тут вообще выживают без магии?!

Королевский дворец, столица, Илеханд

— А вы как считаете, дорогая герцогиня? — услышал Лючано обращенный к нему вопрос и понял, что прослушал что-то из щебетания окружающих его дам.

Разодетые фрейлины в ожидании предстоящего ужина с королевой, кронпринцессой и послами собрались в свитской и коротали время, как умели. То есть с помощью пустой болтовни, от которой у Лючано снова разболелась голова.

— Хмм… — прочистил горло герцог, опасаясь, что заговорит не тем тембром голоса. — Вы насчет магии?

— Иоганна говорит, что это, должно быть, довольно увлекательно, — тонким пронзительным голосом сказала одетая в розовое дама, имя которой Лючано до сих пор не запомнил. — Но я считаю, что и без магии можно обойтись. Разве мы плохо живем?

— Мне сложно об этом судить, — чуть пожал плечами Лючано, по привычке прикрываясь веером. — В Тусаре все пользуются магией. Если хватает средств, конечно. — И молодой герцог как можно очаровательнее улыбнулся.

— Говорят, после телепорта люди чувствую себя плохо. — Красавица Иоганна захлопала своими длинными ресницами.

— Не все, — тут же возразила дама в розовом.

— Вам-то откуда знать, баронесса? — возразил кто-то из фрейлин, явно недовольный всезнающей подругой.

— У меня были хорошие учителя, — с оскорбленным видом отозвалась та. — И я много читаю. Например, мне известно, что среди магов тоже есть люди, которые плохо переносят порталы. Это как путешествие на кораблях и морская болезнь — кто-то мучается от маленького ветерка, а кому-то и любой шторм по силам.

— А я слышала, что в илехандской династии рождалось много магов. — Иоганна завертела своей красивой головкой, словно ожидая одобрения и восхищения.

— Все знают про принцессу Генриетту, — фыркнула баронесса в розовом.

Прелестная Иоганна чуть покраснела, и Лючано стало ее жаль.

— У нас в Тусаре рассказывают, что принцессе Генриетте помогал дух-покровитель, — произнес герцог и, наклонившись вперед, прошептал. — И что она до сих пор может ходить среди живых и помогать тем, кто в этом нуждается.

— Как интересно, — восхищенно воскликнула Иоганна, с благодарностью взглянув на Лючано. — Скажите, герцогиня, а у тусарской династии есть дух-покровитель?

— Конечно, — кивнул тусарский герцог, не обратив внимания на очередное фырканье баронессы. — Зимородок. У нас также есть длинная и красивая легенда.

Само собой, все дамы наперебой принялись уговаривать «дорогую герцогиню» поделиться с ними историей тусарской королевской семьи. Лючано же только кровожадно усмехнулся про себя. Легенда о короле-рыбаке и духе реки была не столько захватывающей, сколько ужасающей из-за всяких мало аппетитных подробностей. Не слишком подходящее повествование перед ужином. Однако Лючано уже настолько захватила мысль напугать этих вызывающих у него головную боль придворных пташек, что он милостиво кивнул им и улыбнулся. Помнится, отец находил эту легенду пригодной только для устрашения маленьких непослушных детей.

— Давным-давно, когда духи ходили по земле, — начал Лючано стараясь, чтобы его голос звучал загадочно, — в благодатном крае правил король Просперо. Был он высок, силен, отважен, мудр и благороден, как и положено великому владыке. Под его рукой страна процветала. Огромные стада тучных коров бродили по изумрудным пастбищам от Озерного края до берега моря. В реках и озерах в изобилии было рыбы и черепах, а в прибрежных тростниках кишели утки, гуси и белые лебеди. В лесах было довольно дичи, а поля и виноградники давали прекрасные урожаи из года в год. Люди были веселы и довольны. В стране процветали города, где искусные ремесленники создавали прекрасные вещи.

У короля был младший брат, Авидо, неудачливый и несчастный, с лицом, обезображенным болезнью. — Лючано внезапно подумал, что все это звучит как-то тоскливо и надо бы расцветить рассказ подробностями. — Все тело его покрывали язвы, сочившиеся дурно пахнущей сукровицей. Он носил золотую маску, скрывающую лицо, и постоянно страдал от боли.

Юный герцог с удовольствием отметил смесь отвращения и сочувствия на лицах фрейлин и продолжил:

— Просперо очень любил брата и безмерно сострадал ему, ведь тот был не виноват, что судьба столь жестоко с ним обошлась. А Авидо тяготился жалостью брата и отвращением окружающих. Кроме того, его измученную душу снедала злая страсть — он тайно любил жену Просперо, прекрасную и благородную Вирту. Была она дочерью духа Вечерней зари, чистейшей и прекраснейшей женщиной на свете. Волосы у нее были подобны ночному небу, а румянец на щеках лежал отблеском заката. Свежесть исходила от нее, и музыка звучала в ее голосе. Она была добрая и кроткая, и все подданные обожали свою королеву, достойную жену короля.

Мрачны были думы Авидо. Зависть пустила корни в душе его, и настал черный день, когда расцвела она кровавыми цветами. Авидо понимал, что если он убьет брата, прекрасная Вирту тоже не станет жить. И тогда он хитростью опоил Просперо сонным зельем и заточил в железную клетку в самой глубокой пещере под горой Спавентозо, к которой и сейчас боятся подходить добрые люди. — Лючано округлил глаза и понизил голос почти до шепота. — Никто не смел пройти лабиринт гротов, населенный призраками и злыми духами, воющими во тьме. Лишь Авидо с его черной душой, которого они принимали за своего, и Вирту, столь чистая душой, что они не смели ее коснуться, могли спуститься к пещере, где томился Просперо.

Чтобы Вирту не смогла рассказать о судьбе короля, Авидо отрезал ей язык. Он овладел ею, а потом велел служить ему, угрожая истязать ее мужа каждый день. И Вирту подчинилась, боясь даже плакать на глазах своего мучителя, чтобы не подвергнуть Просперо дополнительным пыткам. И Авидо продолжал насиловать ее и наслаждался своей гнусной властью над прекраснейшей женщиной королевства. — Фрейлины слушали с раскрытыми ртами и округлившимися глазами, а красавица Иоганна в испуге даже зажала рот ладошкой, — Авидо стал править от имени своего брата, отдавая жестокие и кровавые приказы. Он собрал четыре армии и отправил во все стороны света, чтобы они завоевали для него новые земли. Он отбирал сыновей у матерей и мужей у жен, чтобы пополнять ряды своих солдат. Любого, кто отказывался подчиниться, жестоко казнили преданные злодею палачи. Чтобы взрастить страх в сердцах людей, Авидо запретил хоронить казненных, оставляя их перед воротами, пока стервятники не растащат их тела.

Лючано сделал паузу и обвел глазами притихших побледневших девушек. Надо немного смягчить рассказ, а то они могут и в обморок упасть, не дослушав. Он вздохнул и постарался, чтобы голос звучал печально и трагично.

— А несчастная Вирту продолжала носить еду своему мужу и заботиться о нем. Она не роптала, искренне веря всем сердцем, что Млет покарает неправого и воздаст терпящим бедствия. И так случилось, что через малое время у нее родился мальчик, как две капли похожий на Просперо. Боясь, что Авидо отнимет и убьет его, она положила младенца в корзину и, помолившись, отдала великой реке. Дух реки сжалилась над малышом и его матерью, и принесла корзину к рыбацкой деревне. Рыбаки подобрали ребенка и вырастили средь своих детей. И сын короля стал зваться просто Пескаторе, что значит Рыбак.

Четырежды шесть раз обновился год, и благословенный край превратился в бесплодные земли под пятой безумного Авидо. Некому стало работать в полях, охотиться и ловить рыбу. Опустели города, закрылись ремесленные мастерские и торговые лавки. Плач и стон стояли по всей земле. Люди молили Бога, чтобы избавил он их от страданий. И слезы вдов и сирот достигли небес, переполнилась чаша гнева, и Млет покарал нечестивца Авидо, пригвоздив его к земле своим разящим Копьем! — Для убедительности Лючано прихлопнул веером о ладонь, и фрейлины невольно вздрогнули, а потом облегченно заулыбались. Герцог немного выждал, давая им расслабиться, и злорадно продолжил. — Подобно тому, как он издевался над своими жертвами, люди оставили тело злодея гнить на сырой земле, не удостоив его погребением. Но ни один падальщик не польстился на пропитанные ядом злобы и алчности останки. И столь силен был этот яд, что стал отравлять всю землю вокруг, проник до подземных источников и испортил все реки и озера. И вместо того, чтобы возродиться после смерти угнетателя, бесплодные земли все больше приходили в запустение. Люди голодали и гибли от болезней. «Вот если бы король Просперо вернулся, он спас бы нас от страданий!», — говорили они. И многие отправлялись на его поиски, но не находили ни следов, ни могилы.

А бедная Вирту ничего не могла рассказать о своем муже. В отчаянии она бродила возле входа в пещеры Спавентозо и звала за собой случайных путников. Но все они боялись зла, притаившегося во тьме. И люди стали бояться и Вирту тоже.

А Пескаторе удил рыбу на великой реке, хотя день ото дня улов становился все беднее и беднее. Но в деревне были дети и старики, которых надо было кормить, и молодой рыбак с восхода до заката проводил время на реке. И все же настало время, когда вся живность перевелась в отравленных водах. За весь день Пескаторе поймал лишь одну рыбу, но и та была драгоценной, ведь из нее можно было сварить суп, который поддержит людей еще один день.

Когда он плыл в своей лодке вдоль берега домой, его окликнула старуха. Была она немощная и грязная, но держалась с достоинством. Она попросила у Пескаторе рыбу, и он отдал, подумав про себя: «Может, мои названые братья были удачливее сегодня, и мы не умрем с голоду, а этой старой женщине некому помочь». Каково же было его удивление и досада, когда старуха выкинула рыбу обратно в реку. «Не удивляйся, молодой принц, — сказала она. — Тебе не впрок была бы эта рыба, а мне в моих отравленных владеньях теперь дорога жизнь каждого существа. Я дух реки Джильяце, хотя теперь на ней не найдешь ни одной белой лилии». И она поведала Пескаторе, как мать отдала его реке, спасая от гибели, а также что его отец томится в плену, но все еще жив: биение его сердца слышат все духи некогда благословенного, а ныне бесплодного края. Тогда молодой принц решил во что бы то ни стало освободить отца, ведь если он умрет, то исчезнет последняя надежда спасти эту землю. На прощанье дух Джильяце подарила ему золотую фляжку с речной водой и серебряную лилию. Она сказала, что они помогут ему освободить короля и очистить воды, когда он найдет источник отравы.

Пескаторе долго размышлял, где ему искать отца. И решил идти в самое сердце бесплодных земель, где не осталось ничего живого. И откуда яд расползался по всей стране. Так он шел, и сначала ему встречались люди, пораженные болезнью, изголодавшиеся, но сохранившие добродетель. А потом он встречал одичавших и озлобившихся людей. Позже ему попадались безумцы, подобные диким зверям. Но вот он вступил в места, где лишь призраки стенали в зловонной мгле, и хохотали злобные духи в ночном мраке. Сердце Пескаторе исполнилось страха, но он шел вперед, уповая на Бога, ведь не было никого другого, кто мог помочь его отцу и королю.

Лючано перевел дух. Фрейлины заворожено смотрели на него, ожидая продолжения. На милых личиках было написано столько разных чувств, но, главным образом, любопытство. Лючано неожиданно смутился от этого жадного внимания. Он опустил глаза и постарался взять себя в руки, чтобы не разочаровать дам под самый конец истории.

— И вот среди туманов он встретил женщину, красивую и печальную. Она была бледна, так, как не бывают бледны живые люди. Но ее глаза смотрели на Пескаторе с такой отчаянной надеждой, что он, не усомнившись, пошел за ней. Когда она взяла его за руку, сердце его сжалось и забилось сильнее. Ему казалось, что он уже видел эту женщину. Может быть в забытых грезах. А она вела его сквозь подземные лабиринты, и злые духи не смели заступить ей дорогу.

Конечно, Вирту сразу узнала своего сына. Она узнала бы его из тысячи тысяч, даже с завязанными глазами, только лишь по биению сердца. Но он стоял перед ней, так похожий на Просперо! И у нее не было сил даже заплакать.

Они спустились в самое сердце Спавентозо, и там Пескаторе увидел отца, заключенного в железную клетку. Просперо протянул к нему руки, сразу поняв, кого привела к нему Вирту. Ему хотелось лишь коснуться сына и благословить его, а потом умереть.

Пескаторе пытался сломать клетку, но у него ничего не получалось. И тогда он вспомнил о дарах духа Джильяце. Он открыл флягу и вылил воду на кованые прутья. В тот же миг железо обернулось ржавчиной и легко сломалось от первого прикосновения. Король Просперо был свободен. Он обнял жену и сына, и вместе они поднялись к свету.

Король Просперо вознес хвалу Млету и молил его дать мудрость ему спасти благословенный край. И Бог повелел ему упокоить останки его вероломного брата, что продолжали отравлять землю. Когда они пришли к месту, где был сражен Авидо, там разливалось озеро ядовитой желчи. Пескаторе достал серебряную лилию и бросил ее в черную воду. И яд обернулся целительной влагой, озеро засияло кристальной чистотой, и от него по всем источникам потекла свежая вода, изгоняющая отраву и оживляющая землю.

Люди увидели это и узнали, что король жив и свободен. А Пескаторе вернулся к великой реке, чтобы поблагодарить духа Джильяце, и его родители были вместе с ним. Но вместо старухи к принцу вышла молодая и прекрасная девушка, ведь, очистившись от яда, Джильяце вновь ожила, и на реке всюду расцвели белые лилии. Пескаторе просил прекрасную деву стать его женой, и она отдала ему свое сердце.

А Просперо и Вирту покинули этот мир, без страха и сомнения оставив благословенный край в руках своего сына и владычицы реки. Они лишь молили Млета даровать им возможность увидеть внуков, когда придет время. И Бог в милости своей оставил для них открытой дверь в мир духов. С тех пор Просперо или Вирту приходят к своим потомкам из династии Пескаторе в образе Зимородка и хранят нашу землю от бедствий.

Фрейлины дружно вздохнули, а прелестная Иоганна шмыгнула носиком.

— Чем вы тут занимаетесь, дамы? — раздался голос обер-фрейлины, который прозвучал неожиданно громко. Лючано чуть вздрогнул. — Ее величество не будет ждать вас весь вечер. Немедленно поднимайтесь и следуйте за мной.

Дамы, шурша роскошными платьями, послушно последовали за Матильдой, словно выводок цыплят за наседкой. В дверях обер-фрейлина чуть дотронулась до локтя Лючано.

— Очень интересная история, дорогая. Однако у многих наших дам слабые нервы.

— Они будут плохо спать ночью? — спросил Лючано и прикусил губу, чтобы не рассмеяться в голос.

— Ну, вы и проказница, — покачала головой Матильда, пристально посмотрев на Лючано. На его взгляд, слишком пристально.