Германий

Зигфрид герцог фон Бабенберг

Книга посвящена становлению промышленного металлургического производства германия через призму активной повседневности и инженерного таланта выдающегося ученого-металлурга, создателя и вдохновителя отрасли к.т.н Пергунова Б. Т.

XXXVII

С первых дней нового, 1967, года завод начал поставку своей продукции потребителям. Это было очень важно!

Но, к сожалению, в течение пускового периода 1966 года выявилось несоответствие некоторых руководителей.

Начальник пирометаллургического цеха Антонов очень плохо руководил своим персоналом. Занимаясь пуско-наладкой, он упустил трудовую и производственную дисциплину в коллективе, люди были не озадачены текущими и перспективными делами. Начальник цеха мог целыми часами находиться у какого-нибудь агрегата, а люди в это время быть не загруженными и просто сидеть без дела. Такое отношение к дисциплине привело к простоям оборудования, плохой его наладке, к плохому ремонту, пререканиям с руководителями участков и смен.

Заместители Антонова также потеряли чувство ответственности за свою работу.

Сложилась ситуация «самотека» в цехе, приведшая к упущению в работе.

Мои неоднократные напоминания: «Михаил Иванович, займись людьми!» не пробуждали необходимой реакции на улучшение руководства.

Я вспомнил разговор со Свечниковым еще в Новосибирске на тему: «За что сняли Антонова с должности начальника цеха?» Свечников, работавший тогда главным инженером п/я 80, сказал: «Он хороший специалист, но руководить цехом не может, отсутствует у него организационная смелость, мнется, стесняется, не хочет выглядеть плохим!»

При слушании моей информации в Главке о ходе еще в прошлом году пуско-наладки руководство Главка и представители бригад пусконаладчиков Гиредмета и КазНИИэнергетики твердо требовали усиления руководства пирометаллургическим цехом. Руководитель бригада Наумов прямо сказал: «В этом цехе нет порядка, потому он и простаивает, там нет элементарной дисциплины!»

Мне трудно было защититься, надо мной повис «дамоклов меч!»

Дома, на заводе, после разговора с директором при сдержанном поведении и просьбой «поработать» с Антоновым, я пригласил его к себе.

«Из-за твоей плохой работы меня нужно снимать с должности. Если меня снимут, так вы же без меня подохните с голоду! Ты это понимаешь, Миша? Я тебе предлагаю перейти в мое подчинение и работать главным технологом, где не нужно будет общаться с людьми!» — жестко, но по-человечески я говорю ему.

«Тебя, Борис Тимофеевич, снимать нельзя, дело провалится, а я также не согласен уходить из цеха!» «Ты заставляешь меня снять тебя, ты это понимаешь?» Он на такой взрывной вопрос отвечать отказался, сидел молча! Я ему тогда сказал: «Если будет еще хотя бы один простой, и по нему не будет принято организационных мер по наказанию виновников, я приму меры к тебе!» Мы расстались с неоконченным решением вопроса.

Я установил самый пристальный контроль за работой цеха: всё есть: и сырье, и люди, и материально-техническое обеспечение!

В цехе постоянно «сидят» начальник ПТО Захарюгин, зам. главного инженера Чернопащенко, главный механик Пепеляев, главный энергетик Ушкало. А из цеха идут противодействия: «Зачем такое внимание и сами справимся!» А порядка нет, полный хаос исполнительности, качества работы.

«Только он, только Антонов мешает в работе», — твердят мне и парторг, и председатель завкома.

Вся система в апогее, в кульминации! Я должен решать! Иначе моя затяжка будет мешать выполнению государственного плана.

И вот 31 декабря 1966 года, при моем запрете покидать цех в случае простоя, мне уже ночью звонит начальник смены и докладывает: «Борис Тимофеевич, мы стоим!» «Антонов знает об этом?» «Да!»

Я звоню ему домой: «В чем дело?» «Борис Тимофеевич, у меня праздничный новогодний стол!» — отвечает. «Михаил Иванович, если 2 января в 8.00 циклонная плавка будет стоять, я сниму тебя с работы!» И положил трубку.

До утра 2 января мне никто ничего не докладывал. Я думал, что цех работает. Но, увы! Он стоял, плавка не работала, хотя уже шло выполнение плана и я должен докладывать, как мы начали новый год.

Я приехал на завод рано, у меня уже была на обслуживании машина, и увидел беспредел в работе цеха!

Дал указание начальнику смены передать Михаилу Ивановичу, чтобы по прибытии на работу сразу явился ко мне. А сам думал: «Он думает, что дружба наша остановит меня от рокового решения, да он что не понимает, что ли?!»

«С новым годом, Борис Тимофеевич!» — приветствует меня Антонов. Я встал из-за стола, подошел к нему, крепко пожал руку и сел на свое место.

Мы молчали, долго. Потом я: «Или ты останешься со мной, или я сейчас же готовлю приказ о снятии тебя! Пиши заявление об освобождении тебя по собственному желанию или по состоянию здоровья!»

Он писать заявление отказался: «Я буду работать на своем месте до выхода приказа», — сказал он. Мы расстались.

Приказ был подготовлен, и в 9.00 у директора я, парторг, председатель завкома и начальник отдела кадров (Захарченко, Осмаков и Мартемьянов) рассматриваем вопрос о снятии Антонова и назначении нового начальника цеха.

Все в один голос: «Снять Антонова, иначе будет плохо!» «А кого назначить?» — все ко мне. Мое предложение о назначении Баранея не получило поддержки.

«Рано, слаб, как руководитель, а в цехе нужен сильный организатор!» — все в один голос, в том числе и директор.

Я молчу. Осмаков: «Борис Тимофеевич, я предлагаю назначить начальником цеха Шевченко Петра Иосифовича, он работает мастером по ремонту электрооборудования в цехе Антонова!»

«Да вы, что с ума сошли, что ли?! — я резко возразил. «Это самый сложный цех не только у нас, но и на площадке комбината, а по технологии нет равных ему и в Союзе!» — продолжал я. Цех, действительно, был сложным, уж я-то знал, какие цехи в Минсредмаше. «Я же бывший проектировщик!»

Все молчат. «Бараней, и Каут замом! — настаиваю я. — Я Баранея подтяну, думаю, что он тоже поймет важность дисциплины!»

Захарченко и Осмаков, уже оба, требуют от директора назначения Шевченко.

Директор Мягких всегда, в отличие от меня, поддерживал общественные организации, даже боялся их. У него уже наблюдается увлечение алкоголем.

Я подумал: «Боится что ли вот этих негодяев, ни черта не знают, а требовать могут!»

Да, партийная власть тогда была сильна: «Формировать мнение и обо мне тоже могут и докладывать в свои инстанции!»

После этого требования директор дал указание начальнику отдела кадров оформить приказ в редакции главного инженера о снятии Антонова и приказ о назначении Шевченко.

Я, сидя в своем кабинете, думал: «Ради интересов дела жертвую близким мне человеком, а получаю что-то не понятное!»

«Можно!» — слышу. Я молча кивнул. Осмаков: «Борис Тимофеевич, вы не возмущайтесь моим настойчивым предложением, ведь все рабочие говорят о том, что в цехе нет порядка, а Шевченко порядок наведет. Я даю головку «на отрез!». «Не нужен мне твой «отрез», разговор окончен и ты оставь меня, ты свободен!»

Осмаков ушел, а я остался в раздумье.

Мартемьянов принес два проекта приказов: о снятии Антонова я завизировал сразу, а о назначении воздержался и вызвал Шевченко к себе.

Мартемьянов: «Борис Тимофеевич, что делать дальше?» «Получи подпись директора и ознакомь Антонова с приказом, а потом ко мне!» Мартемьянов ушел.

Вошел Шевченко. Стройный красивый молодой человек 32—35 лет. «Борис Тимофеевич, я знаю, зачем» — скромно говорит. «Садитесь», — сухо пригласил я его. «Расскажи что-нибудь о себе, что ты умеешь делать?! — вопрошаю к нему. «Я — техник, работал электриком на комбинате, у вас — мастер-электрик». «Мало, что и говорить!» — у мня в голове.

Я изложил суть его задачи на ближайший период: дисциплина, порядок. «В технологию вмешиваться не надо, это за мной, я найду, кому этим заниматься, ваш цех будет курировать Антонов, как зам. начальника ПТО». «Хорошо!» — согласился Шевченко.

Мы расстались на короткой, но ясной ноте.

В приказе ставлю добавку и.о. (исполняющий обязанности) и визирую приказ.

Мартемьянов оформил оба приказа, и Шевченко приступил к своей новой работе после его представления мной на совещании ИТР цеха. Это было утром, я со своими специалистами пришел на оперативку цеха и представил Шевченко, как начальника цеха.

Он сразу же при мне дал хорошее направление ИТР цеха: дисциплина, порядок и предупредил, что нарушение его установок наказуемо, а все указания будут оформляться Баранеем в журнале распоряжений.

Я пригласил Антонова и предложил ему должность зам. начальника производственно-технического отдела, а заниматься ему поручаю технологией и, в частности, курированием, пока, пироцеха. Он согласился, не высказав ни возмущения, ни возражения. Тут же было определено ему рабочее место в ПТО.

Я пригласил Захарюгина, сообщил ему об этом решении и представил ему Антонова, как его зама.

Эта мера с перестановкой преобразила площадку предприятия: никто не болтается, все при деле, не сидят у рабочих мест.

«Видимо, руководители приняли меры для повышения производственной дисциплины!» — констатирую свои наблюдения таким выводом.

Для усиления этой позиции я пригласил к себе всех своих главных специалистов и сообщил им, что мы вошли в систему выполнения государственного плана, всем нам нужно подтянуть себя: «Нужно ликвидировать все „хвосты“, продумать свое конкретное участие в делах цехов, а упущения будут оцениваться, как плохая работа».

«Это что — угроза, Борис Тимофеевич?! — спрашивает Пепеляев. «Это — предупреждение!» — отвечаю.

Я рассказал, как относятся, пока плохо, к нам в Главке, требуют отчетности за простои оборудования и т. д.

«Главк нам что, это меня не касается!» — дерзит Пепеляев.

«Что ты сказал, Борис Иванович? — в гневе произнес я. — Ради наведения порядка в нашем деле я пожертвовал очень сильной фигурой и мне близким человеком, и потому на „вызов“ Пепеляева скажу вам: приведите себя в порядок, ваши дела, ваши мысли, моя требовательность будет очень высокая, до крайних мер в случае нарушений и неисполнения поручений!»

«А у нас людей нет, Борис Тимофеевич, все в цехах!» — восклицает Ушкало.

«Ваши дела должны идти через начальника цеха персоналу по вашей специализации; я сторонник сильного цеха, чтобы было меньше помех в работе!» — заключил я наш встречу.

Мои предвидения и действия себя оправдали: в очень короткое время на заводе восстановились производственная дисциплина, культура производства, соблюдение правил техники безопасности и промсанитарии. Главные специалисты работают по своим должностным инструкциям, утвержденным главным инженером завода.

Дела у нас идут хорошо, мы справляемся с плановыми поставками нашего продукта на Днестровский титаномагниевый завод, на завод чистых металлов (Светловск) и на Красноярский аффинажный завод.

Показатели в работе хорошие, коллектив завода регулярно получает премии. Мы участвуем во всех видах соревнования между предприятиями, в том числе и по городу.

На фоне производственных сложностей семейные дела слегка от меня отошли в деталях.

Я много езжу в Москву, Харьков, Донецк и др.; бываю в научных организациях и учебных институтах. Мне пришлось оформить свои отношения с Алчевским горно-металлургическим институтом по сдаче кандидатского минимума по политэкономии и иностранному языку. Определился я и со сдачей кандминимума по спецглавам в Гиредмете.

Дел много, а интереса к ним не меньше. Проблемы германия, завода меня полностью поглощают. Организована техническая библиотека, для нее заказываю периодику и монографии по редкометальным дисциплинам, по технологии в основном.

Чернопащенко нашел себе более «теплое» место в Крыму и его дядя, Чернопащенко Николай Евграфович, рекомендовал его туда начальником управления по наладке системы вентиляции. «Доволен?» — спрашиваю. «Да не знаю». Я без тени сожаления подписал ему заявление. «Не выдержал нагрузки, а работа-то у него интересная была!» — про себя подумал.

Ребята закончили 9-й и 8-й классы, мы в преддверии дум о поступлении на учебу в вуз. Зигфрид в основном на отлично идет в школе, Евгений тоже не отстает. «Как хороши они у меня!» — любуюсь я своими сыночками.

На отдыхе и дома мы продолжаем дружить с гитарами и песней. И это нам удается!

Наша мама повышает свое мастерство, хорошо работает, хорошо и зарабатывает. А главное старательно ведет домашнее хозяйство. В доме все есть, все ухожены. Сама приобретает довольно серьезные вещи — гарнитуры, например, спальный, столовый, кабинетный. «Где и как?» — я даже не знаю.

Вскоре с завода уходит на комбинат Евдокия Сергеевна Ушкало. «Ей-то чего не хватает? — думаю. — Работай, да работай замом у Харлампиева. Ан, нет!»

Я уже окреп и мог легко найти замену. У меня хорошие контакты с руководством соседних предприятий, зарплата самая высокая у наших рабочих и ИТР, так что в кадрах проблемы не предполагалось.

«Да и зачем я их с далеких мест пригласил, вполне можно было бы обойтись кадрами по месту. Меньше было бы „родства“, а больше порядка!» — определил я свою позицию к «своим» специалистам.

В октябре прошло на нашем заводе Всесоюзное совещание по германию. Мне пришлось быть хозяином этого совещания: гостиницы «Северский Донец» и «Мир», общежития комбината для проживания, малый конференц-зал Дворца химиков были арендованы мной для проведения заседаний.

Все расходы по проведению этого форума оплатил завод.

Носовский, Эльхонес, Берков, Скворцов, Казанский, Матюшев, Горлов, Тонконогий, Вышенский, Балфанбаев, Кожахметов, Шманенков, Собинякова, Цаболов, представители смежных отраслей были представлены на этом совещании.

Оно продлилось три дня. Докладов было много, интересно прошли они со стенографией и изданием специального сборника докладов и рекомендаций по дальнейшему разрешению германиевой проблемы.

Мой доклад был интересен тем, что впервые в мировой практике на СХМЗ получали германий из первичного сырья (аргиллитов) и шла плановая поставка нашего продукта трем потребителям, которые весь монокристалл германия направляли в оборонку, точнее, в электронную промышленностью.

В ходе совещания у меня дома побывали Скворцов, Балфанбаев. Мне нравились эти парни. После совещания в ресторане «Северский Донец» мы провели банкет, где у меня с особым интересом прошло собеседование с Наталией Матвеевной Эльхонес о моей диссертационной работе и с Собиняковой.

Собинякова (имя и отчество не помню, а жаль!) доктор технических наук, специалист в области сырья редких металлов, правнучка Кутузова (и внешне похожа на своего великого пращура) рассказала много интересного о жизни Кутузова (о том, как его забыли на последнем этапе его жизни), родословной династии Кутузовых, затерялись Кутузовы в женских наследиях.

Интересно было и то, что через Эльхонес Николай Петрович Сажин поздравил меня с началом моей соискательской работой, трудовыми успехами завода.

Профессор, доктор Иван Васильевич Шманенков в беседе со мной нацелил мой поиск на защиту докторской диссертации. «Все для этого у вас есть, дело за вами!» — заключил он. После этого совещания почувствовал, что я сделал «прорыв» в научную элиту, в совершенствовании своего профессионального мастерства. Начинается признание моих достижений и развития популярности.

Это бесит моих оппонентов, Грибова особенно. Я не любил его бахвальства и упрекал его в этом. А он все-таки зам. начальника Главка. Он и дома бывал у меня, как гость, где опять-таки я его сильно «помял» за его нападки на завод, а значит, и на меня.

В этом году на нашем заводе побывал и начальник Главка Бородай Василий Васильевич в сопровождении начальника отдела полупроводников Главка Епихина Юрия Васильевича. Бородай на меня произвел плохое впечатление своим ограниченным подходом ко всему, о чем бы он ни говорил. «Это не Белов, не Вилесов, не Гогин, не Бушнев, это что-то другое, слабенькое!» — подумал я.

На самом деле, у меня была возможность сравнивать личности и я делал это.

Наша мама, Галина Дмитриевна, уже работник отдела автоматизированных систем управления на химкомбинате. Ей пришлось пройти практику эксплуатации счетной техники от механических машин до электронных. Дела у нее идут хорошо.

Ну а песни? Я подарил на одной из наших товарищеских встреч:

Я іду багряним садом,

Туман ляга на лист опалий.

Дети оба очень ответственно ведут себя в школе: Зигфрид — в 10-м, Евгений — в 9-м. А что дальше? Как серьезна проблема с их развитием.

У меня контакты с Рубежанским филиалом Харьковского политехнического института. Стороженко Розкин, Мартыненко ведут работу на заводе по жидкостной экстракции. Стороженко мне нравится, мы сближаемся, встречаемся семьями. Интересно!

С Виталием и другими рубежанами охотимся на перепелов, а затем и на зайца. Охота на перепелов прошла отлично (правда, один раз).

А дружба с Виталием Яковлевичем, ныне профессором ХПИ, осталась в памяти и сейчас. Это было живое общение с его культурой, обаянием и, конечно, с глубокими его знаниями науки, техники. Это было то, чего мне часто не хватало с другими! Спасибо, Виталий!