Сквозь тени 90-х. Том 2. Цена ошибок

Зайнетдинов Эльнар (2024)

Продолжение истории высшего мага, перенесённого из будущего в хаос девяностых. То, что осталось позади, меркнет перед грядущими испытаниями. Ментальная школа ворожбы медленно и незаметно искажает характер Факела, открывая уязвимые места для коварного врага. Его ошибки множатся, а проблемы растут, словно огонь, подстегиваемый ветром. Сможет ли он выстоять против того, кого сам же и породил, или падёт, став жертвой своих же промахов?

Глава 11

Ицамна рассмеялся… и смех этот был чертовски странным, как у хитрого проказника.

— Знание придёт к тебе, когда часы Судьбы отсчитают нужный миг. Реликвия избрала Факела как носителя света, Дархонта как воплощение тьмы, а меня — как равновесие. Твои шансы на победу ничтожны! Потому я выбираю твою сторону и свершу предначертанное!

Значит, вот как величали инфернала! Дархонт. Дарк Архонт, тёмный великий дух.

— Наставник! — отчаянно воскликнул Кайзер, крепко сжимая кулаки.

Физиономия преподавателя источала крайнюю степень горя и страха. Кажется, что-то намечается.

— Споры здесь неуместны, дитя. Судьба велит следовать древнему обряду, — проговорил Ицамна, протягивая ладони к нам. — Настал миг прикосновений. Возьмёмся же за руки!

Не знаю почему, но я принял предложение. Интуиция подсказывала, что этот человек поможет мне разобраться в себе и победить Дархонта.

Мы сели ближе друг к другу и взялись за руки. Когда я коснулся ладони старца, то почувствовал, будто по мне пробежал электрический разряд.

Наставник закрыл глаза, и мы последовали его примеру. Вдруг он протяжно загудел глубоким старческим голосом. Звуки напоминали шаманские песнопения, где вместо слов звучали мычания и короткие слоги.

— М-м яуы-ы, а-а да тада-а. Ма-а да рида-а…

Сознание начало затуманиваться. Я почувствовал, как голова тяжелеет, подбородок медленно опускается к груди. Звуки вокруг постепенно искажались: песнопения, шорох одежды, тихое дыхание присутствующих, даже стук собственного сердца — всё становилось всё более далёким и нереальным, будто доносилось сквозь толщу воды.

Где-то на периферии угасающего сознания ощутил, как тёплые ладони участников ритуала едва уловимо скользнули по моим рукам и отпустили их, оставив после себя покалывающее ощущение. Открыл глаза… и тут же судорожно втянул воздух, едва сдержав рвущиеся наружу крепкие выражения!

— Почему вы стали элементалями? — удивлённо вопросил я, опустил глаза и увидел собственное тело, покрывающееся огнём. — Мать моя женщина, я теперь тоже элементаль?

Кайзер предстал передо мной в своём истинном облике — существо, целиком сотканное из прозрачной, кристально чистой воды. Нагой силуэт переливался в тусклом свете, каждое движение сопровождалось едва уловимым журчанием. Впервые увидел его без привычной маски и понял, что именно скрывал загадочный преподаватель. Под его глазами мерцали таинственные письмена цвета жидкого серебра, пульсируя в такт невидимому сердцу. Такие же символы струились по плечам, обвивая дельтовидные мышцы причудливым узором.

Ицамна же являл собой совершенно иное зрелище: его тело было соткано из бесчисленных тончайших серебряных нитей, похожих на паутину. Каждая вена, каждая жила и мышца просматривались с невероятной чёткостью, словно анатомический атлас, созданный искусным ювелиром. Его лицо завораживало — тысячи металлических волокон сплетались в живую, подвижную маску, а в глазницах клубилась серая дымка, напоминающая грозовые облака.

Наставник плавно повёл ладонью, разрезая воздух с тихим металлическим скрежетом, и рядом со мной материализовалось высокое зеркало в серебряной раме, украшенной витиеватыми символами.

Я медленно поднялся на дрожащие ноги, чувствуя, как живительная энергия волнами растекается по телу. Взглянув в зеркало, я замер от изумления: с той стороны на меня смотрело существо из чистого пламени — мой огненный двойник. Это был не хаотичный костер, а плотный сгусток живого огня, в котором чётко проступал человеческий силуэт. Лишь волосы напоминали яркую танцующую корону из оранжево-золотых языков пламени, потрескивающих в тишине.

Наставник едва заметно щёлкнул пальцами, и реальность словно перевернулась. Внезапно я получил способность видеть сквозь свою огненную оболочку, заглянуть внутрь собственного существа. Среди преобладающих тёплых янтарных и рубиновых оттенков обнаружились тревожные вкрапления холодных тонов. Две пронзительные точки ледяной синевы — мои глаза, светились неестественным сиянием. А в груди, словно зловещий паразит, пульсировала лиловая масса, оплетшая сердце подобно хищному растению. Мозг был опутан сетью тончайших щупалец того же фиолетового цвета.

Любой нормальный человек, узнав о существовании внутри себя чужеродной сущности, был бы, мягко говоря, шокирован. Даже мой немалый опыт столкновения с необъяснимым не подготовил к такому открытию. Я медленно отступил на несколько шагов, пытаясь осмыслить увиденное. Фиолетовые щупальца в собственном мозгу и паразит, обвивший сердце, — это выходило за рамки даже моего, весьма богатого на странности, восприятия реальности.

— Такова цена твоих ошибок, — прозвучал голос наставника электрическими нотками, перемежаемыми механическим скрежетом.

Значит, все мои необдуманные, наглые, а порой и подлые поступки повлияли на энергоструктуру! Хотя это не было для меня секретом, совсем другое дело — увидеть результат собственными глазами.

— Ицамна, — сказал я и поразился в очередной раз: мой голос звучал, как треск горящих поленьев, такой сухой и мёртвый. Глубокий вдох и выдох сонмами искр… для успокоения. — Как это можно исправить?

— Наш диалог будет долгим и непростым. Знай, Дархонт лишён возможности видеть то, что зришь ты, ибо мы покинули пределы Земли, — произнёс наставник. Его образ растворялся в грозовом облаке. Поманив нас жестом, он полетел к выходу.

Неожиданно для себя обнаружил новую способность — как и наставник, я мог парить в воздухе. Ощущение было странным: будто невидимый воздушный поток подхватил тело, лишив его веса. Следуя за Ицамной по коридору, я неуклюже маневрировал в пространстве, словно учился заново ходить. От неопытности то и дело задевал дверные косяки, оставляя за собой пылающие следы — древесина вспыхивала от малейшего прикосновения моего огненного тела. Позади нас эм-м… волной протекал Кайзер. Его водная фигура двигалась с грациозной текучестью. Он едва касался разгорающегося дерева прохладными пальцами, и языки пламени послушно гасли, оставляя после себя лишь дымящиеся чёрные отметины и шипение остывающих углей.

Неделю спустя, сходка лидеров радикальных ведунов в Москве.

В самом сердце столицы великой матушки, на верхнем этаже современного офисного здания из стекла и бетона, за тонированными окнами происходило тайное собрание. В просторном конференц-зале встретились лидеры радикальных ячеек России.

Во главе массивного овального стола, на кресле, больше похожем на древний трон, восседал патриарх Сварог — ведун десятого круга школы дыма. Его присутствие наполняло помещение лёгким, но удушливым туманом. Несмотря на седую прядь в чёрных волосах, патриарх излучал пугающую силу и власть. Глубокие морщины на его лице говорили не о возрасте, а о накопленной мудрости и опыте. Холодные серые глаза хищно осматривали присутствующих, словно выискивая слабое звено.

Его строгий чёрный костюм викторианской эпохи с шёлковым галстуком и золотой булавкой в форме черепа подчёркивал сходство с аристократом-вампиром, то бишь, Дракулой. На ступнях Сварога красовались оксфорды из тёмной кожи — строгие и почти без излишеств. Закрытая шнуровка, переплетённая багровыми и золотыми линиями, плотно стягивала берцы. Именно такое цветовое сочетание имело особое значение: радикал убил собственноручно не менее сотни иностранцев.

В руках, унизанных массивными перстнями, Сварог небрежно держал две стальные цепи, поблёскивающие в приглушённом свете люстр. Цепи тянулись к шеям молодых женщин, сидящих по обе стороны от его"трона".

Справа, едва прикрытая кружевным бельём цвета слоновой кости, замерла темнокожая красавица с роскошными формами. Её глаза, полные страха, были опущены в пол, а пышная грудь часто вздымалась от прерывистого дыхания. Слева находилась хрупкая японка, бледная, словно фарфоровая кукла, в облегающем топике и мини-юбке. Её тонкие пальцы нервно теребили чёрные волосы. На милом лице идеальной красоты размазалась тушь от слёз и помада.

Время от времени Сварог небрежно подёргивал цепи, заставляя девушек издавать испуганные всхлипы. Они прекрасно понимали: малейшее неповиновение, любой громкий звук может стоить им жизни. В их глазах застыл немой ужас — девушки были не более чем живыми трофеями в руках жестокого хозяина. Красавицы не испытывали восхищения энергетикой патриарха, поскольку не являлись ведуньями.

Вдоль длинного стола из полированного чёрного дерева расположились восемь человек — главы крупнейших региональных филиалов организации. Каждый из них источал ауру силы и власти, но даже они старались не встречаться взглядом с патриархом. В воздухе висело осязаемое напряжение, нарушаемое лишь тихим гудением систем вентиляции и приглушёнными звуками мегаполиса за звуконепроницаемыми окнами.

— Как вы смеете, господа, терять власть на своих землях?! — пророкотал Сварог, дёрнув цепь так, что афроамериканка содрогнулась от боли. — Немедленно дайте мне отчет об этом дерзком наглеце!

Многие присутствующие потупили взгляды, но самый смелый — смотрящий за Поволжьем — не дрогнул и взял слово:

— Ментал-патриарх! Этот Борзый без зазрения совести дурит головы нашим парням, тянет их в свою секту. По жизни — зэк, а в деле — хитрый чёрт. И, знаете, смельчак сам нас вызвал на встречу через две недели! Он либо слишком самоуверен, либо конченый идиот!

Сварог оскалился и яростно вскрикнул:

— Да откуда он вообще взялся?!

В беседу пожелал вмешаться смотрящий за Красноярским краем — человек, чья смелость уступала лишь его умению плести интриги. Ящер — сенсор восьмого круга, обладавший невероятным интеллектом и хитростью, давно считался мозгом радикальной группировки, координируя её действия с точностью шахматного мастера.

Шестидесятилетний ведун с гордой осанкой и проникновенным взглядом не любил грубую силу. Предпочитал переигрывать соперников умом. Его седые волосы спадали роскошной косой до самого пояса. На Ящере был надет просторный наряд из натуральных тканей, расшитый сложными узорами, напоминавшими древние славянские символы.

Когда ведун заговорил, его низкий голос легко притянул внимание:

— Дорогой мой Топор, боюсь, вы заблуждаетесь, — Ящер прищурился, бросив на предыдущего спикера взгляд, в котором сквозило осуждение. — Борзый — это не одиночка. За ним стоят тысячи ведунов по всей России. И это ещё не всё. ФСВ, как я слышал, относится к нему с трепетным уважением, да и внешники откровенно поддерживают. Он помогает стране ровно так же, как мы. Я бы сказал, это новый центр силы, с которым умный человек предпочтет считаться. Так что не бросайтесь громкими словами, Топор. Вы, похоже, даже не представляете, насколько может быть опасен ментал, а особенно патриарх! Не говорю о тех, кто стоит за ним.

Лидеры погрузились в тяжелое молчание, лишь изредка слышался тихий скрип деревянных стульев. Каждый из них внимательно обдумывал услышанное, хмуря брови и потирая подбородки. Ящер, которого все знали как хладнокровного и расчетливого человека с безупречной репутацией, никогда не действовал импульсивно. За тридцать лет он не допустил ни единой серьезной ошибки и всегда сохранял железное спокойствие даже в самых напряженных ситуациях. Его выводам можно и нужно было доверять.

— Я верно понял, Ящер? Ты предлагаешь бездействовать, теряя наши земли, пока Борзый сам не явится? — прогудел Сварог, прищурившись, будто выбирая момент для внезапного удара. Его желваки на скулах вздулись от напряжения.

В зале заседаний стояла мертвая тишина. Присутствующие старательно отводили глаза, даже обычно дерзкий Топор сейчас смотрел куда-то в сторону. Каждый в этом помещении понимал: любая искра может привести к взрыву, и чья-то кровь прольется прямо здесь. Сварог нетерпеливо ждал ответа, поигрывая цепями и вынуждая стонать бедных девушек всё сильнее. Их присутствие не было случайностью — главарь намеренно привел их сюда, зная, что сегодняшнее заседание закончится для него неблагоприятно. Они должны были стать живым громоотводом для неконтролируемой ярости.

— Любопытная дилемма, не правда ли? — ответил Ящер, поправляя воротник вышиванки. — Война или переговоры… В первом случае мы, несомненно, покажем свою храбрость и закономерно погибнем, утянув за собой тысячи братьев. Страна захлебнётся в крови, а наши истинные цели останутся лишь красивыми мечтами о величии России. А Борзый… ну кто он такой? Сдается мне, что джокер в колоде силовиков. Сварог, ты ведь понимаешь, что настоящая власть — в правильном выборе?

С пальцев патриарха сорвались густые потоки дыма, медленно кружась вокруг цепи, и двинулись к шее темнокожей красавицы. Плотная пелена достигла ошейника и сдавила его с такой силой, что послышался звук сминаемого железа и хруст позвоночника. Девушка рухнула замертво, а её спутница по несчастью молча зарыдала, стараясь не проронить ни звука.

— Не трясись, — хищно усмехнулся Сварог, натягивая цепь, отчего милое лицо японки оказалось на подлокотнике кресла. — Ещё успеешь умереть, но не сейчас. Сегодня твоя красота спасает тебе жизнь.

Патриарх погладил по голове азиатку и небрежно оттолкнул.

Лидеры облегченно выдохнули. Кажется, Сварог смог взять контроль над собой.

— Значит, переговоры, — решил подвести он итог. — Ящер, выйди на связь с Борзым и заставь его поумерить амбиции до нашей встречи! Иначе война!

Тем же временем, потусторонний предел Ицамны.

Какой же странный день сегодня выдался. Не перестаю удивляться! Каждая минута приносила всё новые сюрпризы… Едва перепорхнув порог дома, реальность для меня окончательно перевернулась с ног на голову. Я оказался в месте, где законы физики, судя по всему, взяли выходной.

Вместо Лудорвая — летающий остров, довольно большой, размером с футбольное поле, но при этом невесомый, будто пушинка. Я находился в самом его сердце, возле дома, окруженного природными чудесами. На одном краю острова раскинулась живописная роща, настолько зеленая, что глазам становилось больно. В тени её крон мирно паслись пушистые овцы в небольшом загоне. Их тихое блеяние добавляло этому нереальному месту толику домашнего уюта.

На противоположной стороне острова природа создала нечто невообразимое: из недр земли вырывался кристально чистый ключ, рождая стремительную реку. Её воды, играя солнечными бликами, неслись к краю этого удивительного мирка, чтобы затем низвергнуться в бездонную пропасть бесконечным водопадом. Кстати о солнце, оно было скромным по размеру и находилось будто бы совсем близко, вздымалось надо мной на пару километров.

Но самым завораживающим зрелищем было величественное дерево, растущее неподалеку от водопада, похожее на исполинский клён. Ствол был настолько толстым, что двое взрослых мужчин едва могли бы обхватить его руками. Однако не размеры делали его особенным — древо буквально пульсировало жизнью, пронизанное ослепительными потоками чистой энергии, словно живое сердце парящего острова. У подножия этого природного чуда ютилась простая деревянная лавочка. Вид с неё открывался умопомрачительный: бескрайние просторы за пределами острова, где вездесущие облака танцевали вечный вальс в лазурной дали.

Как же здесь красиво и необычно! Хочу прожить старость именно в таком месте! С любимой Айсылу… после всех этих войн и многочисленных испытаний.

— Наши предпочтения сходятся, — заметил старец, уловив мои мысли. — Но прежде чем уйти в вечный покой, мне предстоит завершить начертанное судьбой.

— Наставник! Я ещё не готов! — воскликнул Кайзер булькающим голосом, едва ли не срываясь в глубокую печаль.

Я не мог точно определить степень близости этих людей, но их взаимоотношения явно выходили за рамки обычного знакомства. В воздухе витала тяжелая горечь неизбежного расставания. Особенно поражал Кайзер. За всё время нашего знакомства он оставался непроницаемой ледяной глыбой, лишь изредка позволяя проскользнуть намёку на какие-то чувства. Но сейчас… сейчас его словно подменили. Эмоции переполняли преподавателя, прорываясь наружу в каждом жесте, взгляде, движении.

Что интересно, когда мы покинули дом, Кайзер, как и я, с нескрываемым любопытством осматривался вокруг. Взгляд преподавателя перескакивал с одного объекта на другой, пытаясь осмыслить увиденное. В его растерянности читался очевидный вывод: он оказался здесь впервые, и это место было для него таким же загадочным, как и для меня.

— Спешите, ибо время скоротечно, а ваш путь ещё далёк, — сказал старец, жестом приглашая к лавочке у края обрыва.