Квебрахо. Альманах

Живое авторское слово

Мы, участники антологии, именно словесники, а не только любители изящного. Художественное слово заключает в себе всё. В лучших своих проявлениях оно вечно и современно. Ведь поэзия обитает в языке, а язык меняется с ходом времени и вместе с тем остаётся тем же, поскольку несёт в себе культурную память прошлого. Язык связывает эпохи, как телефон связывает взаимно удалённых абонентов. Таинственное исчадие времени, язык, особенно язык поэзии, помогает преодолеть времена и расстояния.

ДИАНА ЛУНИТ

«НЕприятие себя или людей… есть такое по отношении к части людей и по отношении к себе в прошлом… стараюсь относиться как к КОЛОДЕ КАРТ из Страны Чудес…»

Цепи любви

Владислав собирался домой после очередной радиопрограммы. Он успел написать на своей странице в социальной сети только одно объявление: «Приходите в Петербурге на презентацию моей книги о Соне Сосновской», дальше было указано место и время. Сейчас ему предстоит возвращаться домой по широким суетным московским улицам, где теряешься среди миллионов и даже не знаешь, кто прошёл или проехал мимо тебя. Вот, бывает, проезжаешь, а обгоняет тебя тот человек, которого больше всего хотелось бы встретить… но нет, в этой толпе, в этих бесконечных гонках и пробках так никто никого и не узнает. Зато через пару дней у Владислава намечался почти счастливый день — он будет в Петербурге и представит всем любопытным зрителям книгу, посвящённую Соне Сосновской. Соня была актрисой и снималась в сериалах. Владиславу она сразу понравилась своей яркой красотой и темпераментностью на экране. Всегда энергичная, решительная, она играла то героинь детективов, то авантюристок и роковых дам в мелодраматических и лирико-комедийных сериалах. Владислав был в неё влюблён и мечтал пригласить в радиостудию, где у него были разные гости, известные или заинтересовавшие некоторую публику. Мечта о встрече осуществилась другим образом. Он взял у неё интервью не на радио, а на её творческом вечере, в родном городе актрисы, Санкт-Петербурге. Он увидел её вблизи и в первый раз заметил, что у неё грустные глаза. Когда Соня улыбалась, отвечая на остроумные и приветливые вопросы Владислава, в ней читался знакомый характер обаятельных и искромётных героинь. Но во всём облике и лице девушки было заметно что-то мечтательное, даже затаённые трагические мотивы. Владислав отлично понимал, что в жизни люди могут быть более одинокими и печальными, чем на публике. Это было свойственно ему самому.

После зрелищной беседы Владислав попросил Соню разрешить проводить её, а заодно оставить номера телефонов, по которым можно позвонить. Они шли по украшенному яркими, но скромными и робкими огоньками центру города. Была поздняя осень, на чёрно-сером фоне силуэты людей терялись, а при разглядывании казались очень таинственными. Владислав держал за руку даму своего сердца, такую загадочную и когда-то недоступную, и вот она уже с ним, пусть даже на какое-то мгновенье. Он вглядывался в её печальный, несколько отрешённый взгляд и легкую улыбку, которая иногда возникала. Сам он открыто улыбался и не менее открыто предлагал всё лучшее, что было на тот момент.

— Вы не хотели бы прогуляться на Дворцовую? — искренне спрашивал Владислав.

Соня отвечала, что сейчас не может, и на следующий день ей предстоят утренние съёмки.

— А как насчёт встречи завтра? После съёмок? — спросил он с наивным простодушием.

— Спасибо, и завтра я не могу, — ответила Соня, задумавшись, — Я Вам оставила телефоны, звоните, когда удобно.

Они остановились недалеко от набережной. Небольшой островок этой набережной был освещён блёклым минорным светом фонаря. Владислав и Соня смотрели друг на друга грустными глазами. Он с любопытством и желанием разгадать какую-то вечную загадку вглядывался в её черты, готовый к тому, что так ничего и не узнает, отпустив её в другой мир. Он был готов грустить по ней. Она смотрела на него явно снисходительно, но было видно, что она тосковала о чём-то или, скорее, о ком-то.

— Соня, я хочу посвятить целую книгу, а может, видеофильм Вашим образам в кино, — открылся ей Владислав, — То, что происходило с Вами, стало как будто бы моим. Я мечтал, что всё это будет нашим, что у нас будут общие переживания и творчество на двоих… Но, похоже, Вы с кем-то расстались? И сейчас не готовы знакомиться ближе?

— Владислав, я не хотела Вас огорчать, — сдерживая эмоции, ответила Соня, — Я люблю только одного человека. Это режиссёр, с которым мы раньше работали. Он погиб в автокатастрофе в прошлом году.

— Очень жаль… — сказал Владислав тихо и минуту помолчав, — Да, я понимаю, как это тяжело. Но… можно, я Вам напишу? А Вы можете мне рассказать немного о нём в письме?

Владислав проводил Соню до метро. Они шли, иногда обмениваясь фразами. Владислав стал немногословен. Бледный искусственный свет фонарей падал на их фигуры, как бы давая им друг друга снова разглядеть, и провожал каждого из них остаться с собой наедине. Владислав грустил вместе со своей возлюбленной. Ему теперь предстоит грустить вместе с ней, оставшись одному, о том, кого он совсем не знает. Её переживания станут его переживаниями.

Когда они прощались, он, нежно дотронувшись до её плеча, предложил ей звонить, чтобы не было так плохо. На руки им падал затухающий уличный свет и первые капли дождя. Слёзы с неба всё говорили за них.

Владислав целый вечер грустил о Соне и, как ожидал, грустил вместе с ней. Он ясно представлял, что она переживала. Одновременно он грустил о ней самой, что она ещё более недоступна, чем казалась, а эта ужасная трагедия навсегда поставила стену между ней и тем, кто бы отдал ей сердце. Владислав мысленно рисовал историю любви Сони и режиссёра, о котором он ничего не знал (конечно, узнал немного позже). Он представлял её восторженно-счастливой, часто улыбающейся магической улыбкой, звонко смеющейся в беседах, какой она была в кино. Неизвестно, отвечал ли её любимый ей взаимностью, но Соня успела по дороге сказать пару слов о том, как она счастлива была, встречая его и работая с ним. Владислав, посмотрев в окно, представил, что перед ним вместо вида двора, словно видеозапись, предстаёт счастливая картина встреч Сони и её возлюбленного. Но мысленно смотреть на эту картину было грустно, она была как фото, оставшееся на память из прошлого. Владислав на минуту подумал о том, что мир изначально был создан несправедливо, разбросав всех людей в разные стороны и отделив от тех, кто им нужен. Но потом он вернулся к главным помыслам — у них с Соней всё равно одна грусть на двоих, он может любить её запомнившийся и воображаемый образ, а кроме того, встретить её в реальности ему ничего не мешает. Он сможет её ещё увидеть наяву, возможно, запомнить по-новому. Хотелось бы подобрать много жизнеутверждающих слов, которые надо сказать ей при следующей встрече. Владислав, сидя в кресле и держа на весу небольшой блокнот, сразу записал в нескольких строках нужные придуманные фразы, на странице, близкой к другой, с записями новых заголовков для статей. Всё это было тем, что должно быть хорошо придумано и храниться до своего времени. Он медленно листал блокнот, иногда засыпая, всё время погружаясь в воображаемые воспоминания.

Соня тем временем погружалась почти всё в те же воспоминания, но она помнила их наяву. Желанные встречи с любимым для неё были самыми радостными моментами. Она ему просто очень нравилась, он всё время был занят своей работой и, к сожалению, признался Соне во взаимной любви накануне своего последнего дня. Соня, сидя возле небольшого письменного столика, смотрела на две фотографии, которые всегда возила с собой — на одной она со своим возлюбленным после съёмок, на Дворцовой площади, на другой — у него в гостях. Она немного поплакала, но потом её как будто гипнозом успокоили воспоминания, в которые она окунулась, как в сон.

Она печально смотрела в одну сторону, в направлении окна, из которого, подобно чёрной дыре, виднелся кусок тёмного неба. Соня мысленно ощущала в своей ладони руку своего возлюбленного и понимала, что никогда таких ощущений уже не будет, а прикосновения и ладони других людей будут чужими. Только те, прежние ощущения будут всегда с ней. Словно на чёрном экране, на виднеющемся из окна отрезке неба, Соня пыталась представлять картины незабываемых свиданий. Она представляла их уверенно ярко, как будто видела сон. В этот сон хотелось погружаться всё больше и больше. Но нужно было просыпаться, а за пределами сна оставалось мысленно делиться своими воспоминаниями. Пусть они перерастут в какую-то историю на сцене, станут источником вдохновения и перевоплотятся в других людей, а затем вдохновят кого-то на то, чтоб у него была настоящая любовь, возможно, со счастливой развязкой. Сейчас Соня долго смотрела в открытую часть окна, печально вглядываясь в отрезок неба и как будто попросив у него повернуть время обратно и даже предотвратить страшную трагедию. Она сидела почти неподвижно, как при медитации. К счастью, никого вокруг не было, и она могла полностью принадлежать своей несостоявшейся любви.

Соня с утра, когда предстояли съёмки и различные встречи с публикой, устремлялась туда, где её ждут, с грустной улыбкой. Часто улыбка превращалась из грустной в весёлую и жизнерадостную, так хотелось играть более весёлых и счастливых людей, а заодно хотелось, чтобы счастливы были люди, смотревшие на неё. Как хотелось бы, чтобы у них была счастливая любовь, как на экране.

Грустная, но весьма открытая улыбка нарисовалась на лице у Сони, когда она собиралась на встречу с Владиславом. Теперь её пригласили на творческую встречу в Книжном клубе на Австрийской площади. Ей было жалко Владислава — он вызывал у неё сочувствие, но не вызывал никакой ответной влюблённости. На встрече в уютном клубе-кафе, где несколько любопытных людей собрались за столом, он задал ей несколько вопросов о последних работах в сериалах, о любимых ролях, заворожённо глядя на неё. Она ему особенно открыто улыбалась, сказав в конце: «Спасибо за Вашу книгу, я её каждый день читаю», хотя на самом деле читала один раз и поставила на полку на видное место.

Гости вечера стали расходиться. Владислав неожиданно оказался сразу рядом с двумя обаятельными девушками. С одной стороны от него стояла Соня, с другой — девушка, которая пришла смотреть и слушать его, Светлана. Владислав предложил Соне опять разрешить проводить её, она на этот раз отказалась. Зато Светлана с ним кокетливо поздоровалась, затем спросила:

— Владислав, у меня есть пара вопросов к Вам. Вы получили моё письмо?

— Письмо со стихами?

— Да, со стихами, — ответила Светлана.

Он узнал её по фотографии в Интернете. Она действительно присылала стихи, посвящённые ему. Светлана была в него влюблена благодаря приятному голосу и романтичным беседам на радио. Потом видела его фото в Интернете, его внешность она тоже нашла приятной и поняла, что не ошиблась. Она давно мечтала пойти на творческую встречу с ним, а там познакомиться. До этого она писала много стихов, посвящённых Владиславу, в основном восторженных. Было только два-три грустных стихотворения, основной мотив которых был — неразделённая любовь, но Светлана верила, что неразделённость — временное явление, потому что есть шанс на знакомство и самый лучший его исход. Зачем думать о плохом, когда ещё даже не познакомились… В свободное время она всегда представляла его, иногда рядом с собой, иногда самого по себе, она пыталась представить, какой он в жизни, за рамками творческого образа. Даже у себя на работе, в художественной галерее, Светлана пыталась представить, что Владислав приедет к ним на выставку. Она представляла, что в жизни он такой же романтичный, как его образ в эфире. В своих мечтах она думала, что сможет сделать собрание картин к выставке, которое понравится ему, когда они уже познакомятся и смогут поговорить на эту тему. Смотря в окно или прогуливаясь по улицам, она любила окидывать взглядом всё происходящее, очертания разных предметов, цвета небесного фона, но представляла себе Владислава. В воображении она шла навстречу к нему, он на неё загадочно смотрел или ждал её на набережной, а может, в других необыкновенных местах. Эти мечты радовали и окрыляли Светлану, для неё они были сами по себе лучшей частью жизни, но всё-таки очень хотелось познакомиться на самом деле. Это было бы следующей ступенью счастливой любви, первой ступенью для неё уже была любовь сама по себе.

Сейчас Владислав смотрел на Светлану также, как в её воображении, даже казался лучше, потому что его взгляд был живым. В загадочных, чуть нереальных глазах блеснула лёгкая радостная искра. Он заинтересованно улыбнулся Светлане.

— Да, Ваши стихи мне очень понравились, спасибо за них, — сказал Владислав преданной почитательнице, — Вы их где-нибудь публикуете?

— Нет, — смело ответила Светлана, — Я пишу их только для Вас.

— Давайте, я помогу Вам их опубликовать. Могу посоветовать издательство, где я издал свою книгу.

Светлана наполнилась ощущением счастья, на секунду прикрыв глаза. Она чувствовала себя, как в волшебной сказке, где перед персонажем стоит некий выбор — пользоваться чудесной силой или нет. Это было чудо, что любимый человек предлагает ей напечатать стихи, но ей всегда хотелось, чтоб они были только для него, а не для посторонних читателей.

Светлана ему нежно улыбнулась и произнесла, на этот раз более робко:

— Спасибо, Владислав. Мне это было бы очень приятно. Но я всегда хотела, чтоб мои стихи были для Вас, а не для всех остальных.

Они вышли вместе из книжного клуба и оказались на тихом темнеющем островке города, на который с высоты смотрели строго очерченные башни зданий.

— Красиво у вас тут, — сказал Владислав, — Я бы у вас остался…

Это до глубины души порадовало Светлану. Её глаза заиграли необычайным светом, готовым благословить желаемый переезд любимого человека в её родной город. Она чувствовала с лёгким замиранием сердца, что она как будто ждала этого всю жизнь и что он сможет теперь жить в одном с ней городе.

— Как это будет здорово, — с умилением ответила Светлана, — А Вы сможете переехать?

— Конечно, смогу, — добродушно, с обаятельной улыбкой на лице признался Владислав, — Могу работать хоть здесь, хоть в Москве, но жить здесь всё равно останусь.

— Это чудо… — мечтательно произнесла Светлана, глядя то на Владислава, то на контуры зданий маленькой площади, — Я всегда знала, что чудеса бывают. И мне давно хотелось, чтоб кто-нибудь переехал — или Вы в Питер, или я в Москву. Но я не торопилась переезжать в Москву, наверное, чувствовала, что Вы приедете.

Владислав предложил Светлане проводить её, чтобы можно было с ней поговорить по дороге. Она задала ему пару вопросов о нём самом, сначала достаточно робко, потом более смело. Наконец он решил ей признаться в своей тайне и тоже говорил достаточно робко:

— Светлана, мне очень приятно Ваше внимание… Но, понимаете ли, есть только одна девушка, которую я люблю… Это Соня.

Светлану опечалило это известие, но не до конца. Она верила, что может подождать ещё какое-то время, может быть, Владислав передумает. То, что касается Сони, она решила уточнить и спросила:

— Вы уже встречаетесь? Или она тоже Вам говорила, что любит Вас?

— Нет, — печальным, но ровным голосом ответил Владислав, — Она мне рассказывала, что так и влюблена в режиссёра, которого уже нет в живых.

— Очень соболезную, — ответила Светлана, — И вообще не хочет знакомиться?

— Знакомиться в повседневном общении может, но ближе не подпускает.

Светлана набралась решительности и сказала:

— Но я с Вами хотела бы познакомиться. Может, Вы подумаете, я Вам немного позже напишу?

Они шли вместе по улицам, погружающимся во тьму. Сейчас они были вместе, и хотелось, глядя на них со стороны, это мгновение запечатлеть навсегда, так красивы были их силуэты рядом. Светлане тоже хотелось это мгновение запечатлеть навсегда. Жаль, но они сейчас разойдутся, и каждый уйдёт в свою жизнь. Улицы погружались в сон, наверное, возникающие на них люди могли быть героями сновидений. Владислав и Светлана сейчас были очень похожи на героев из снов, их встреча была подобна красивому сну.

Когда они прощались, она коснулась его плеча, он подержал её руку в своей, для неё это прикосновение было тем, что нужно почувствовать и проснуться, а потом долго мысленно ощущать. Его ладонь казалась ей большой и тёплой, в которую ещё хотелось окунуться своей ладонью. Взглядом она окунулась в его грустные глаза и сказала:

— Спасибо Вам, Владислав. Я всегда Вас ждала и готова ещё ждать. Если Вам захочется издавать мои стихи — пожалуйста, я не против… Но я буду присылать их только для Вас.

Светлана вставала каждое утро и засыпала каждую ночь с грустью, но в то же время глубоко надеясь, что всё может измениться. Она мысленно грустила с Владиславом… Да, так получилось, что невидимые нити космоса передавали глубокую печаль трём людям, как будто бы пытаясь связать их между собой, хотя реально они наоборот были разделены. Но при том, что Светлана мысленно грустила с Владиславом, она ясно предполагала, что он обрекает себя на служение безответной любви только сейчас, в порыве страсти, а потом может одуматься. Она каждый день начинала и заканчивала тем, что представляла себе его, то погружаясь вслед за ним в глубокую тоску и ощущая частое сердцебиение, то вспоминая тот светлый момент, когда они встретились.

Недели через две она решилась написать ему, прислав несколько новых стихов, посвящённых тому самому незабываемому моменту встречи. Светлана чувствовала лёгкое восторженное ощущение того, что всё может измениться, оно было похоже на дыхание весны и нежные солнечные лучи, пробивающиеся через окно. После стихотворений Светлана спросила Владислава в своём письме: «Как у Вас дела? Мне бы хотелось снова с Вами встретиться, но если Вы уже нашли с кем-нибудь своё счастье, я буду радоваться за Вас».

Владислав оставил свой телефон в коротком ответе, где благодарил за стихи. Он предпочёл вести со Светланой устную беседу, и они созвонились вечером. Её наполняла то радость, то робость и волнение, что он что-то не так поймёт. Но она подобрала самые лучшие слова, которые непременно должны были настроить его на желанный для них обоих разговор.

— Владислав, спасибо Вам большое, — радушно говорила Светлана, — Очень приятно было получить Ваше письмо. Я уже волнуюсь, как Вы сейчас…

— Светлана, всё хорошо, — ровным, но достаточно дружелюбным голосом ответил Владислав, — Мне приятно было получить Ваши новые стихи, спасибо за них. Соне тоже понравилась моя книга, я ей подарил.

— У Вас с Соней всё хорошо? — поинтересовалась Светлана, — Она Вам отвечает взаимностью? Заинтересована?

— Нет, к сожалению, она говорит, что всю жизнь будет любить только одного человека.

— Того режиссёра?

— Да, его, — Владислав продолжал говорить спокойным ровным голосом. Сложившаяся ситуация нисколько не смущала его.

Светлана побледнела, но тоже сохраняла спокойный голос, она знала, что лучше ему попытаться объяснить:

— Вы понимаете, Владислав, она выбрала любовь к уже умершему человеку, а я хочу жить, я бы выбрала Вас. Неужели Вам лучше любить ту, которая любит покойника, чем обратить внимание, кто любит Вас?

— Простите, Светлана, — не терял самообладания Владислав, — Все мы выбираем любимого человека потому, что это только он, независимо от того, что было у него в жизни. Вы тоже утверждаете, что полюбили меня, когда ещё не знали.

— Совершенно верно, — уверенно ответила Светлана, — Я всё равно Вас люблю, несмотря ни на что. Если Вам будет нужно, позвоните или напишите, пожалуйста.

Душой Светлана погрузилась в печаль, хотя ни внешне, ни голосом это не показывала. Ей до сих пор нравилось всё живое вокруг — весна, посылающая на землю лёгкие солнечные лучи и скользящий ветер, звёзды, выступающие вечером на темнеющем небе и самые яркие живые цвета на картинах, которые она видела в своей галерее. При этом она думала, как не хватает рядом Владислава. Представляла она, как он погрузился в совсем другие чувства, будто бы построив вокруг себя крепость. Она чувствовала, что её жизнь — как картина, вполне похожая на многие из тех, что она видит в галерее. Только в композиции есть одно пустое незаполненное место. Себя она чувствовала на фоне свежей весенней природы, а отсутствие Владислава у неё ассоциировалось с пустотой, которую не могли заполнить на картине. Всё, что у неё оставалось — это воспоминания, стихи, которые она периодически писала и наслаждение всем, что радует глаз.

Владислав, всё также, немного помечтав о самом большом внимании со стороны Сони и не дождавшись его, продолжал заниматься любимым делом, на которое она его вдохновила. Он писал разные статьи, посвящённые ей, в журналы, а в своей радиопередаче придумал рубрику про кино. На этот шаг он также был вдохновлён образом Сони и всегда, начиная очередную программу, представлял свою возлюбленную. Он рассказывал о судьбах множества других актрис и их персонажей, а в мыслях в это время возвращался к Соне. Ему казалось, что она могла бы быть воплощением всех образов, созданных до неё, а её душевные качества — это то, чего ни у кого ещё не было.

Образ Сони на экране становился всё более красивым и ярким. Её тоже вдохновляла любовь, которой рядом не было и, которой, в отличии от случаев с остальными нашими героями, уже не было в этом мире. От переполняющей её силы чувства она играла с каждым разом красивее и красивее. Противоречивый момент был только в том, что ей хотелось сыграть трагическую роль или какой-нибудь серьёзный образ в мелодраме, а ей доставались роли весёлых темпераментных девушек. Она с одной стороны полностью вживалась в роль, чтоб побыть на время другим человеком, с другой стороны — находила отклик у себя настоящей. Она старалась играть так, как могло бы понравиться её возлюбленному, и её персонажи становились похожими на таких, какие нравились ему. Она была счастлива исполнить его мечту, несмотря на то, что он не увидит.

Когда Соню показывали крупным планом, Владислав смотрел в знакомые до боли грустные глаза, в которых мог прочитать о ней всё.

Светлана в это время вспоминала Владислава, то слушая его голос, то смотря фотографии на сайте, то просто так. Она тоже теперь знала о нём многое, и ей с определённого момента стало достаточно знать, что он жив и здоров. Она привыкла к тому, что его восторженные отзывы были только о Соне. В душе её восторженные отзывы были тоже только о Владиславе, хотя ей нравился мир вокруг. Всё окружающее для неё выступало в роли красивых декораций. Весеннее солнце, первое цветение, люди, несущие или продающие пёстрые срезанные цветы, небо, меняющее вечером цвет на сиреневый, а затем на чёрный в звёздах — всё это было великолепной декорацией для несостоявшихся встреч и для воспоминаний о той, самой яркой встрече в жизни. Для Светланы так и останется самой яркой в жизни встреча, когда они с Владиславом познакомились. Часто она совершала прогулки на Австрийскую площадь — то место, где эта встреча состоялась. По счастью, эта площадь одна из самых спокойных в городе, где располагает придаваться воспоминаниям. Светлана снова чувствовала, как будто они с Владиславом стоят рядом с входом в бежевое каменное здание, не успев рассказать друг другу всё о себе. Она представляла себе прожитый момент, вспоминала, как они оба, особенно она, стояли рядом в ожидании нового знакомства, и как будто ждала чего-то снова.

Прошло два года. Снова был яркий весенний день. В парке на дорогах проглядывали первые жёлтые цветы, солнце лёгким золотистым светом заливало все живые силуэты вокруг, а также неподвижные силуэты деревьев и декоративных построек. Светлана вела за руку весёлую маленькую девочку, которая несла собранный небольшой букет цветов. Они были в платьях одинакового фасона и одинакового сиреневого цвета. Девочка оглядывалась по сторонам, пытаясь вертеться как волчок, улыбаясь всему, что видит. Светлана смотрела с солнечной счастливой улыбкой то на дочку, то вперёд, вся открытая миру, подарившему ей счастье.

Прямо на встречу им шёл мужчина с собакой. Он остановился, девочка протянула руки к собаке. Перед ними стоял Владислав. Его взгляд был очень задумчив. На редкость спокойным и таким же серьёзным выглядел его пёс.

Девочка погладила уши пса, который это охотно принял, потом коснулась мохнатых щёк, и он её нежно лизнул шершавым языком.

— Здравствуйте, — сказал Владислав мягким красивым голосом с грустной интонацией, но неожиданно для себя улыбаясь, — Я Вас ожидал увидеть, но двоих — нет…

— Здравствуйте, — ответила Светлана, всё также даря ему улыбку, — А у меня теперь всё хорошо. Это Лада.

Лада продолжала рассматривать пса.

— Хочу собаку, — уверенно заявила она.

Владислав улыбнулся ей и сказал:

— Лада, это моя собака. А для тебя могу попросить у тёти Сони.

С этого момента Светлана и Владислав узнали всё друг о друге. О появлении Лады Светлана сказала, что решила родить ребёнка одна. На самом деле она взяла два года назад девочку из дома ребёнка. Владислав рассказал, что по-прежнему влюблён в Соню, и она тоже решила остаться верной одной любви. Она открыла приют для бездомных животных, о которых заботится со всей самоотдачей. Своего пса Владислав взял у неё.

Лада снова пыталась гладить и чесать за ухом собаку, которая принюхивалась к ней. Светлана радостно смотрела на девочку, в которой было столько жизнерадостной энергии, столько любви ко всему живому. Светлана и так была счастлива, но на мгновение она почувствовала, как будто она опять вместе с Владиславом. Как будто это ещё одна попытка несостоявшегося близкого знакомства. Для неё было важным то, что каждый из них нашёл счастье в своём. У Владислава был серьёзный глубокий взгляд, устремлённый вдаль. Такой же взгляд был у его пса, полный мудрости и как будто готовый вести за собой по неизвестным следам. По вечерам дома Владислав записывал свои заметки, читая псу и вслух вспоминая Соню. Казалось, что пёс тоже вспоминает её, благодаря чьим добрым рукам он попал в другие добрые руки. В этот раз Владислав оказался в Питере, потому что иногда приезжал туда или по делу, или чтобы вспомнить хорошо знакомые места. Со своей собакой он никогда не расставался.

Светлана и Лада провожали их жизнерадостными улыбками. Лада им помахала округлой розовой ручкой. Светлана любовалась девочкой на ярком весеннем фоне, и ей хотелось улыбаться также беззаботно. Она дала уйти Владиславу с собакой туда, где они будут, согревая друг друга, предаваться воспоминаниям.