Мистер Дарси и его друзья. Продолжение знаменитого романа «Гордость и предубеждение»

Е. Г. Архангельская

В романе «Мистер Дарси и его друзья» рассказывается о судьбе всех пяти дочерей мистера Беннета, о жизни в прекрасном поместье Пемберли в течение почти 13-ти лет после свадьбы Дарси и Лиззи и об их многочисленных друзьях с их радостями, огорчениями и приключениями.

Недоразумения и ревность

Дети росли. Дарси каждое утро заходил в детскую и, стоя у кроватки, внимательно рассматривал свое потомство. Иногда он заставал детей не спящими, и тогда видел, как смотрят на него голубые глазки, а маленькие ротики пускают пузыри. Ему казалось, что дети улыбаются, и это было странно. Откуда они знают, кто этот человек, который смотрит на них? Но Лиззи объяснила: это еще не улыбки, а просто движения мышц. Она усердно читала книги о маленьких детях и была теперь обо всем хорошо осведомлена.

Дарси чувствовал себя виноватым. Умом он понимал, что эти два маленьких тельца, завернутые в голубое и розовое, — его дети, его желанные дети, сын и дочка. Это он знал. Но в сердце его для них все еще не было места. Дарси винил себя за холодность, бесчувственность, сухость, равнодушие, боялся признаться в этом жене, но ничего не мог с собой поделать.

Было начало сентября. В открытые окна детской вливался теплый воздух, наполненный запахами цветов и трав. Дети уже хорошо держали головку, усердно тащили в ротики все, до чего могли дотянуться, и крепко 퉼еплялись за родительские пальцы. Им шел пятый месяц. Как-то Лиззи, покормив сына, дала его Дарси, а сама занялась Эми. Маленький Джонни, обхватив отцовскую шею пухлыми ручками, крепко присосался к отцовской щеке. Дарси прижал мальчика к себе, и вдруг волна нежности залила его душу. Он вдыхал сладковато-молочный запах, шедший от ребенка, и, взяв его ручку, стал нежно целовать ее. Когда Лиззи забрала у него сына, Дарси впервые почувствовал, как ему не хотелось отпускать от себя ребенка. В нем проснулось что-то новое, еще непонятное, но очень-очень хорошее. Ему все чаще и чаще хотелось заглянуть в детскую, его забавляли усилия маленькой дочки, которая, захватив его пальцы, делала попытки сесть, кончавшиеся обычно неудачей. Девочка развивалась быстрее брата, активнее тянулась к игрушкам и весело смеялась. Сердце Дарси наполнялось особым чувством, названия которого он не знал, но которое заставляло его подолгу бывать в鶓детской, беря то одного, то другого ребенка на руки, чтобы походить с ним по комнате, прижимая к груди. Оставаясь наедине с самим собой, Дарси часто чувствовал на своем лице улыбку при мысли о малышах. Он уже любил их. Его лицо, так мало приспособленное к улыбкам, представляло собой арену для борьбы сдержанности и нежности. Последняя явно побеждала.

В один из теплых прекрасных дней, когда мягкая, все еще зеленая трава с удовольствием подставляла свои тонкие длинные листочки под ласковые лучи солнца, и жучки, сидящие на травинках, тоже грелись, шевеля усиками и отложив поиски пропитания, в один из таких дней вся поляна перед домом была залита светом и только рядом с большим кустом стояла густая тень. Там, в плетеной кроватке под кружевным пологом, сладко посапывая, крепко спали Джонни и Эми. Рядом на стуле сидела няня, а у ее ног стояла корзинка с разноцветными клубками шерстяных ниток. Няня вязала башмачки. Она знала, как быстро бежит время, и те, что она вяжет сейчас, хотя и кажутся большими, очень скоро станут малы и понадобятся новые башмачки на быстро растущие ножки ее питомцев. А потому няня вязала и вязала розовые, желтенькие и сиреневые — для Эми, голубые, синие и коричневые — для Джонни. Няня знала, какие цвета подобает носить джентльмену, даже если пока он еще очень маленький.

А в это время по другую сторону дома мистер Дарси, поцеловав жену и пообещав ей непременно вернуться к обеду, сел в карету и уехал в город В 11 часов, как всегда, Крис привез почту и Лиззи, взяв ее, пошла в свою комнату. Найдя письмо для себя, она стала читать. Мэри писала о жизни в родительском доме, писала обстоятельно, подробно. В самом конце несколько слов приписала Китти. Еще было письмо от тетушки Гардинер, но его Лиззи отложила на потом, так как ее ждала миссис Рейнолдс для решения каких-то хозяйственных дел, а вскоре должны были проснуться дети.

Лиззи и не заметила, как прошло время, приближался час обеда, вот-вот приедет муж. Она взяла стопку писем и разложила их на столе в его кабинете, просмотрела заголовки на первых страницах газеты и, не найдя в них ничего для себя интересного, открыла страницу, на которой обычно печатается светская хроника: сообщения о бракосочетаниях, рождении детей, смертях, балах, приемах и прочее, прочее. Она уже хотела сложить газету, как вдруг увидела слово «Дарси». «Как странно, — подумала Лиззи, — мы никаких объявлений в газету не давали». И она стала читать.

В заметке сообщалось, что небезызвестный мистер Дарси, член «Золотой звезды» был замечен с цветами и коробкой, очевидно, конфет на пороге дома миссис С., муж которой находится в отъезде. В последующие дни сей господин не раз бывал у этой дамы, что подтверждают внимательные соседи. А в это время миссис Дарси живет со своими малютками в прекрасном Пемберли и ни о чем не подозревает… «Каков, однако, мистер Дарси! Все-то он успевает!» — развязно заканчивал свою заметку некто, подписавшийся как «Друг».

Лиззи почувствовала, как в груди у нее образовалась холодная пустота, а сердце бьется у самого горла. Она опустилась в кресло, пальцы рук похолодели. Нет, она не верила ни одному слову! Ни одному! Это, конечно, был не Дарси, а кто-то похожий на него… Конечно, не он… он — не мог, он никогда не лгал, он не унизил бы ее, она заметила бы,… почувствовала бы… Нет, нет, нет! Все это — ложь! Но…

Она еще не знала, что последует за этим «но», а воздуха, почему-то не хватало, тело стало тяжелым и непослушным. Усилием воли Лиззи заставила себя встать, прошла в свою комнату и, стоя у раскрытого окна, старалась глубоко дышать, чтобы успокоиться.

Она видела, как к крыльцу подъехала карета мужа, слышала его шаги по лестнице, потом — его голос из кабинета (он что-то сказал камердинеру Рою Линни) и вскоре Дарси появился на пороге ее комнаты.

— Вот видишь, дорогая, я — дома, как и обещал, к обеду! Пойдем! Джеймс сказал, что все готово, а я ужасно проголодался!

Лиззи быстро повернулась и пошла вниз в столовую впереди мужа (она не хотела, чтобы он видел ее лицо, ей нужно было время, чтобы справиться с собой). За обедом она молчала, а Дарси рассказывал о том, что встретил старого знакомого, которого не было в Лондоне несколько лет. Вдруг он заметил, что она не слушает его, как-то странно напряжена, а в глазах смятение, испуг и что-то еще новое, непонятное… Он хорошо знал эти глаза!

— Лиззи, ты нездорова? У тебя что-то болит, дорогая?

— Нет. Я — в порядке — спокойно ответила она. — Ты уже смотрел почту?

— Нет еще. Я только переоделся. Видел много писем. Впрочем, все, как всегда.

Обед подошел к концу, они встали из-за стола.

— Пойду, посмотрю, что там.

Дарси и Лиззи поднялись наверх в свои комнаты. Пытаясь сосредоточиться, Лиззи взялась за вышивание, но не смогла сделать ни одного стежка — только колола себе пальцы. Она ждала разговора и боялась его. Слезы стояли у самых глаз, но она не позволяла себе расплакаться.

Прошло немного времени как в дверях появился Дарси с листочком, вырванным из газеты. Он был в ярости

— Ты читала это? — возмущенно воскликнул он.

— Да. — Тихо и очень спокойно ответила Лиззи.

— Я завтра же поеду в редакцию и потребую напечатать извинение. Крупными буквами! На этом же месте! А редактора заставлю выгнать с работы этого писаку!

— Значит, это был не ты? — с надеждой спросила Лиззи.

— Нет, это был я, но…

— Журналист выдумал эту миссис С.?

— Почему же? Миссис С., разумеется, существует, но…

Лиззи посмотрела ему в глаза и с иронией сказала:

— Она, конечно, уродина и старуха!

Дарси, не уловив насмешки, удивленно посмотрел на нее.

— Вовсе нет. Она молода и очень миловидна, но…

— Если это был ты, миссис С. существует, и ты бывал у нее, да еще с цветами и конфетами, то за что же извиняться редакции и выгонять журналиста? Ведь он написал правду, — холодно сказала Лиззи.

— Как это «за что»? Он же всё извратил! Все совсем было не так! — вскричал Дарси.

— Ты можешь не рассказывать мне подробности своих похождений — Лиззи выпрямилась, подняла голову и смело посмотрела мужу в глаза. Она была очень бледна, лицо ее выражало гордое презрение. Дарси оторопел.

— Лиззи, о каких похождениях ты говоришь?! О чем ты?! Разве я не сказал тебе, что Томас попал в неприятную историю на улице?

— Зачем ты говоришь мне о Томасе? Причем здесь Томас? — небрежно бросила Лиззи.

— Как это «причем»? Это ведь он зацепил колесом платье миссис С. и она упала, повредив колено.

— Так ты ездил к ней лечить ее ногу?

— Ну, зачем ты так? Томас помог слуге отнести ее в дом, из которого она только что вышла, съездил за доктором по адресу, который ему дали. Он все сделал правильно. Он же назвал мое имя! Разве я не должен был поехать извиниться? Разве нет, Лиззи?

— Конечно. Но, кажется, твое извинение затянулось на много раз. Впрочем, мне это безразлично. — Она отвернулась.

— Я купил цветы, конфеты и поехал. У миссис С. был вывих лодыжки и разбито колено. Она сидела в кресле, а нога лежала на банкетке под пледом. Я предложил оплатить лечение, но она отказалась и обратилась ко мне с просьбой… с «нескромной просьбой», как она сказала.

Лиззи стояла у окна. При последних словах она повернулась к Дарси.

— Лиззи, дорогая, ты только подумай! Она попросила меня познакомить ее с леди Эшвуд! Она знает, что это — Элиза Ди, обожает ее романы, читала в газете, что у нас в Пемберли на приемах бывают лорд и леди Эшвуд, и просила меня устроить ей встречу с любимой писательницей! Я обещал поговорить с леди и откланялся.

— Слишком невинно даже для этого «Друга» из газеты, — сказала Лиззи с насмешкой. — Ради одного твоего посещения этой дамы не стоило писать заметку. Впрочем, я ведь ни о чем тебя не спрашиваю. Если тебе этого хочется, почему бы тебе не ездить к этой миссис хоть каждый день, но…

— Я был у нее еще четыре раза: заехал сказать об обещании Джулии (ты же знаешь, какой она милый человек!) приехать к своей верной читательнице через несколько дней; потом миссис С. прислала мне записку с просьбой приехать «по делу». По дороге домой я остановился у ее дома и зашел узнать, что за «дело»? Оказалось, что мы должны подписать бумагу о том, что обе стороны, то есть она и я не имеем друг к другу претензий и суда не будет. Подписать бумагу нужно в присутствии чиновника из дорожного управления (они там всё знают о происшествиях на дорогах), который приедет к ней на следующий день в 4 часа. Я приехал, подписал и уехал. А через два дня леди Эшвуд заехала за мной и я отвез ее к миссис С., познакомил их и откланялся. Вот и все. А этот омерзительный писака изобразил меня Дон Жуаном, а тебя — обманутой женой! Да еще так нагло, развязно! Я этого не потерплю! Завтра же поеду!

— Почему ты ничего не рассказывал мне? — спросила Лиззи, напряженно глядя на мужа.

— Сам не знаю… Наверное, потому, что все это было так неинтересно, скучно… В течение дня, когда я в городе, мне приходится встречаться со многими людьми, вникать во множество дел. На этом фоне исправление греха Томаса было таким пустяком, о котором не только говорить, но и думать было ни к чему. Но ты, Лиззи… — Дарси с изумлением вглядывался в ее лицо — ты… ревновала меня? Да? — он с какой-то радостью смотрел на нее, ожидая ответа, но она опустила голову и молчала.

— Лиззи, ты ревнива! Моя жена — ревнива! Ты ревновала! Да! Да! Признайся! — воскликнул Дарси, увлеченный новым и, почему-то, радостным для него открытием. Он прижал ее к груди.

— Чему ты так радуешься? — улыбнулась Лиззи, почувствовав что ее тело перестало быть тяжелым.

— Как — чему? Я обнаружил, что моя жена ревнива! Ах, Лиззи! — и Дарси рассмеялся. Лиззи, взглянув на его счастливое и по-детски поглупевшее лицо, тоже рассмеялась. — Поедем завтра вместе в газету, дорогая! Ведь он оскорбил и тебя и меня, этот негодяй!

— Может быть, потребовать только извинения?

— О нет! Ведь он напал на меня, а я могу за себя постоять — я могу купить газету и выгнать их всех на улицу! А если бы вместо меня был достойный человек, но без моих возможностей? Эти господа должны отвечать за свои выдумки! — Дарси ходил по комнате, энергично жестикулируя. — Представляешь себе: мистер С. прочитает эту заметку, приедет домой и вызовет меня на дуэль. Не на шпагах (тут я спокоен), а — стреляться! — Дарси остановился перел женой. — Ты хочешь быть вдовой, дорогая?

— О, нет! Не хочу! — засмеялась Лиззи.

— Ну, так вот — поеду! Непременно! Что бы ни говорила «бедная миссис Дарси»! Поеду! — и он ласково смахнул слезинку с ресницы Лиззи и поцеловал ее мокрые глаза.