24 секунды до последнего выстрела

Е. Гитман, 2022

Себ – отличный снайпер, один из лучших. Только Лондон – не Афганистан, и снайперы здесь не нужны. Он чувствует, что ржавеет, как оставленная в грязи винтовка. Но и в Лондоне есть люди, которые умеют ценить красоту безупречно выполненного выстрела. Себ получает предложение, от которого не может и не хочет отказываться – и постепенно оказывается втянут в криминальные дела нового работодателя. Мистер Фоули настолько же влиятелен, насколько безумен. Он контролирует оборот оружия, наркоторговлю, держит в кулаке полицию и службы безопасности. А ещё он одержим модным кинорежиссёром и его новым фильмом. Фоули затевает с режиссёром кровавую игру, и Себ постепенно погружается мир чужих больных фантазий. В конце концов, он просто снайпер. Всё, что он может, это сделать выстрел.Содержит нецензурную брань.

Глава 9

—…я теперь старший детектив-инспектор. Себ, веришь, три раза отказывался. Как ребятам в глаза смотреть — не знаю.

Себ отпил эля и ответил:

— Нормально смотреть. Ты Пола не подсиживал, прикрывал его задницу всё время. Твоим ребятам повезло, у них такой честный шеф, что аж тошно.

Грег улыбнулся, но не засмеялся — история с другом и бывшим начальником давила на него. Он был уверен, что Пола понизили в должности несправедливо. На самом деле, Себ тоже так считал, но предпочитал бы вообще эту тему не поднимать.

— Ладно, забудь, всё равно я уже согласился, — махнул рукой Грег, разглядывая почти пустой бокал. — Как сам? Как твоя дочь это всё перенесла?

— Ей лучше, — пропустив первую часть вопроса, ответил Себ. — Ясное дело, что такое не забывается и не проходит бесследно, но психолог говорит, что всё в норме.

Они трепались об общих вещах, Грег сообщил, что они с женой решили начать всё с чистого листа, забыть ссоры и разногласия. Себ пожаловался, что тёща (бывшая, заметьте!) временами сводит его с ума и никуда от неё не деться. За это всё они выпили. Обсудили проблемы переезда, государственную бюрократию, фирмы по установке пластиковых окон и тонкости выбора сантехники. За это тоже выпили.

Незапланированный и необъявленный отпуск Себа длился уже месяц.

Долбаный чёртов месяц.

Отправив его прочь из квартиры, Джим внезапно пропал. Если бы в установленный день на банковский счёт Себа не пришла зарплата вместе с премией, он всерьёз задумался бы о том, жив ли босс.

Ничего не происходило. Джим не отдавал никаких приказов. Просыпаясь утром, Себ первым делом смотрел на телефон — ни пропущенных, ни СМС. Каждый день. Он не верил в то, что Джим решил вдруг залечь на дно или увлёкся выращиванием маргариток, поэтому чувствовал себя на скамейке запасных. Здоровым — в лазарете. Казалось бы, радуйся: деньги есть — психованного начальства нет.

Но Себ не радовался. Он чувствовал, что ржавеет минута за минутой.

Нормальный солдат не рвётся в бой без приказа. Он умеет ценить минуты (иногда часы, дни, недели и месяцы) отдыха, тренируется, при этом всегда остаётся готовым выступить по команде.

Себ тренировался. Проводил на стрельбище по пять-шесть часов каждый день, увеличил нагрузку на железе, даже бегал, хотя и не любил этого занятия, — а внутри всё равно какой-то механизм отщёлкивал время: ещё десять минут тишины, ещё полчаса, сутки.

Встречи с Грегом по пятницам отвлекали, а когда на прошлой неделе к ним присоединились Крис и бледный, как будто прибитый пыльным мешком Пол, было вообще весело.

Со Сьюзен Себ тоже проводил много времени. Они выбрали новый дом: симпатичный таунхаус на соседней улице, и обставили его так, чтобы и Сьюзен, и вернувшейся из Карлайла миссис Кейл нравилось. Сьюзен стала значительно более молчаливой, много рисовала. Вдруг в какой-то день резко оборвала Себа, когда он назвал её принцессой — но в остальном, справлялась. Рассказывала про школу, про то, что снова стала общаться с Эммой и Джулией.

Себ получал удовольствие от их встреч, но без работы всё это казалось тусклым, ненастоящим.

— Эй, — позвал его Грег, — ты здесь, Розочка?

Себ кивнул и улыбнулся максимально радостно:

— Просто задумался. И я однажды дам тебе в зубы за «Розочку».

Грег виновато развёл руками:

— Ладно, ладно, прости. Курсант Розочка, — против воли Себ рассмеялся вместе с ним.

***

Звонок раздался ранним утром. Себ уже проснулся и схватил телефон так быстро, словно от этого зависела его жизнь.

— Какая спешка, — пропел Джим в трубку. — Автобус до Оксфорда отправляется с Виктории через сорок минут. Если поторопишься, успеешь на него.

Джим сбросил вызов, а Себ поспешно оделся, мгновение поколебавшись, взял винтовку и вышел из дома. До вокзала ему было пятнадцать минут пешком, поэтому он не стал садиться за руль.

Внутри разливалось непривычное чувство предвкушения. Даже не было смысла врать себе: он был отчаянно рад звонку, потому что ещё немного, и начал бы сходить с ума от безделья.

Себ устроился сзади, и полупустой автобус понёсся по шоссе, чуть покачиваясь. Впереди сидели две девчонки-туристки и на своём языке обсуждали, видимо, планы на день. Во всяком случае, на коленях у них лежала карта, в которую они то и дело тыкали пальцами. Глядя в окно, Себ посматривал на них боковым зрением. Симпатичные. У рыжей ещё и голос был очень приятный, высокий, и смех звонкий. О чём говорят, интересно?

«Всегда мечтала посмотреть на эту церковь!», — воскликнула, например, рыженькая. Её подруга возразила: «Скукотища, давай лучше заглянем в паб!». А может, они обе решали, где найти рождественскую ярмарку.

Когда автобус остановился, Себ сразу же забыл про девчонок. Застегнув куртку, он вышел на остановке и достал телефон. Конечно, он тут же зазвонил.

— Корнмаркет-стрит, дом один. Стеклянная дверь выглядит запертой, но для тебя открыто. Поднимайся на четвёртый этаж.

Через полчаса Себ оказался в небольшой пустой комнате нужного дома. Джима здесь не было, зато на подоконнике лежала гарнитура: наушник и микрофон. Надев её, Себ осторожно приоткрыл створку, не сдвигая занавеску, отошёл подальше и собрал винтовку. Стоило ему установить сошки, как в наушнике раздалось:

— Смотри прямо по Кронмаркет-стрит.

Себ посмотрел в бинокль через узкую щель между занавесками. Улица была если не людной, то, во всяком случае, и не пустынной. По ней проезжали машины, проходили люди. Вывернул из-за угла синий автобус.

— Ещё немного, — с лёгким придыханием сказал Джим, — ратуша… сейчас возле ратуши. Буквально минута.

Себ спокойно ждал. Ратуша, видимо, была туристическим местом: туда зашла группа с экскурсоводом. Мимо прошли студенты. Появились попутчицы Себа: рыженькая и чёрненькая, всё с той же картой. Они остановились напротив ратуши, и чёрненькая замахала руками, что-то эмоционально объясняя подруге.

— Что скажешь, мой святой Себастиан? — шепнул Джим. — Ты же их видишь? Сделай мне одолжение… выстрел в голову. Убей её выстрелом в голову.

— Кого? — спросил Себ, с удивлением осознавая, что хрипит.

— Рыжую девушку в зелёном пальто. Ты её видишь.

Конечно, он видел. Он пялился на неё три с лишним часа в автобусе.

— Это непрофессионально, — с трудом выговорил Себ. — В голову.

— Я так хочу.

Себ смотрел на девушек. Они не будут стоять здесь вечно. Облизнув губы, он снял предохранитель и положил палец на скобу, но не нажал на крючок. Просто не смог.

«Пошло всё к чёрту», — подумал он. Джим молчал и не торопил его, а Себ не сводил взгляда с рыжей девушки. Она ведь не могла быть связана с криминалом! Зачем она вообще понадобилась Джиму?

«Пошло всё к чёрту», — повторил он мысленно. Он не собирался стрелять.

— Ты сделаешь это, Себастиан? — спросил Джим.

Себу всегда нравилась его работа. Он любил покалывающее на кончиках пальцев чувство определённости, необходимость исполнять приказ, отданный кем-то другим. В некотором роде каждый раз это был договор, и в армии, и позднее: тот, кто отдаёт приказ, не пачкает руки, а тот, кто его исполняет, сохраняет чистую совесть. Неплохой обмен, по мнению Себа.

Только вот Джиму было этого мало. Он как будто давал Себу выбор, не давил, не кричал поторопиться. Себ мог бы убрать сейчас палец со скобы, и рыжая девушка со своей чёрной подругой ушли бы.

— О, она тебе понравилась, — заметил Джим, и больше ничего не добавил.

Себ продолжал следить за целью, при этом точно осознавая, что если он сейчас скажет «нет», Джим позволит ему не стрелять. А потом, в другой ситуации и на следующем задании, напомнит: тот, кто сейчас умер, тоже мог спастись. Себ почти слышал его насмешливое: «В этот раз ты не сказал „нет“, дорогой».

«Хер тебе», — зло оборвал эти размышления Себ, прицелился в голову и нажал на спусковой крючок.

Конечно, попал. Сто двадцать метров, улица, никакого ветра, неподвижная цель, он мог бы стрелять с закрытыми глазами.

Потом, тяжело сглотнув, сорвал гарнитуру и хотел было отбросить в сторону, как ядовитую гадину, но всё-таки сообразил, что не стоит разбрасываться уликами. Убрал в карман. Собрал винтовку и пошёл прочь.

Ему было плевать, что происходит на улице. Приехала ли уже скорая, что делает подруга убитой. Всё, что его интересовало, это побыстрее оказаться дома.

Безделье, которое вызывало у него такое отвращение, показалось невероятно привлекательным.

Себ был очень рад, что Джим не позвонил ему.

Дома он взялся за уборку. Сменил у себя и в комнате Сьюзен постельное бельё, тщательно вымыл полы, протёр пыль на немногих поверхностях. Совершенно бездумно разобрал шкафчики на кухне, отдраил ванную и очнулся, когда ставил в холодильник чистые полки. Бросил взгляд на часы и понял, что провозился с этим весь остаток дня.

В голове было гулко. Себ закрыл глаза, и тут же вспомнил смех рыженькой.

Он не убивал её. Это сделал Джим, пусть и его руками. Не будь в Оксфорде его, Джим всё равно нашёл бы кого-то, кто исполнил бы приказ.

Может, лучше бы там был кто-то другой?

«У меня был снайпер. Он сломался».

Себ переоделся, вылетел из дома и без разминки пустился бегом по пустой улице. Обычно он бегал медленно, рассчитывал силы, контролировал дыхание, а сейчас нёсся на пределе возможностей. Ледяной ветер швырял в лицо мелкие дождевые капли, они хлестали по коже.

Дыхание пока держалось.

Из всех возможных тренировок именно бег Себ любил меньше всего, но он подходил к ситуации идеально. Хотелось убежать к чертям, подальше от Джима, вытряхнуть его из мыслей, воспоминаний.

Уйти.

Надо было сделать это ещё раньше, когда он понял, что Джим Фоули — сумасшедший. Переехать со Сьюзен куда-нибудь, хоть в Австралию, хоть в Канаду. Наняться к какому-нибудь местному воротиле — нормальному мужику с дорогущими часами на запястье и с женой-фотомоделью.

Силы заканчивались, а ведь ещё придётся бежать обратно — но Себ и не думал останавливаться, только чуть-чуть сбросил скорость. Пот лился по лицу, спине и груди ручьями. Переходить на шаг нельзя — на таком ветру продует точно, и никакое железное здоровье не спасёт.

Улицы закончились — он выбежал на освещённую набережную, вспугнул стайку туристок и, совершив над собой громадное усилие, всё-таки не помчался в сторону Челси, а повернул к центру. Просто небольшой кружок для того, чтобы разогнать кровь, которая уже почти кипела.

Но каждый удар пульса очищал голову, вымывал оттуда дурацкие сомнения, страхи и угрызения совести.

Ничего не изменилось. Есть снайпер, есть командир. Джим проверяет его на прочность? Да и чёрт с ним. Себ не собирался убегать и проваливать эту проверку.

Да, ему жалко рыженькую. Сейчас — до соплей жалко. Но это не в первый раз.

Дышать было очень тяжело, лёгкие раздирало, зато на душе становилось спокойнее. Оказавшись дома, Себ первым делом залез в горячий душ и простоял под ним рекордные пятнадцать минут, ловя кайф от тишины в голове. Никаких лишних мыслей и никаких сомнений.

***

— Тут ещё открытка от твоих родителей, Басти, — проворковала миссис Кейл. Себ быстро пробежал глазами текст и выругался про себя.

Он забыл.

Последние два года на Рождество он домой не попадал, а до этого про открытки ему напоминала Эмили. В этом году он дважды думал, что пора бы их купить, подписать и разослать, но так и не сделал этого.

В целом, все, конечно, переживут без личных поздравлений от него, но мама была бы рада получить открытку, да и соседкам Эмили их стоило бы послать — просто потому что Сьюзен дружит с их детьми.

Ну да ладно.

В этом году рождественского настроения не было в помине. И, не считая тех лет, когда на праздники он находился на службе, такое случилось впервые. Себ любил Рождество. Сейчас, конечно, уже не так искренне, как в детстве, но для него это был праздник с приятным привкусом. И если без открыток (а особенно без необходимости их писать самому) он бы легко пережил, то вся остальная суета, праздничный ужин, последующие завтрак и обед дома у родителей, подарки, папина любимая музыка и мамин пудинг по особому рецепту — это было для него важно.

А в этом году он только по календарю видел, что послезавтра Рождество. И подарки купил наобум, как будто пытаясь отделаться от этой обязанности побыстрее, и всё время чувствовал себя Гринчем — кажется, выражение лица у него было похожим, и нормальные люди поглядывали на него с заметным напряжением.

Не нужно было проводить диагностику, чтобы угадать причину. Джим. Ещё никому не шёл на пользу Джим, поселившийся где-то в голове.

— Я позвала к нам на обед Харрисов и миссис Бейкер с детьми, — продолжила миссис Кейл (кажется, большую часть её речи Себ пропустил, там ещё что-то было про торт и пунш), — Сьюзен будет приятно поиграть со сверстниками, Харрисы — отличные люди, а миссис Бейкер… — она вздохнула, — не надо бедняжке оставаться на Рождество одной^[9].

Да, точно, миссис Бейкер — это та, которая развелась, и бывший муж которой умер вскоре после развода.

Миссис Кейл долго сомневалась, не поехать ли в Карлайл. Но Себ принял за неё решение остаться в Лондоне. Во-первых, он опасался, как Сьюзен перенесёт дорогу. А во-вторых, он не хотел светить своей постной физиономией перед родителями и отвечать на вопросы о том, что случилось и в чём дело. Миссис Кейл в тонкостях его мимики не очень разбиралась, а для Сьюзен Себ всегда находил улыбку.

Ну вот, праздник обсудили.

Себ откинулся на спинку кресла и вычеркнул это дело из списка. А потом обнаружил, что список пуст. Он и сам был опустошён.

Может, нужно в отпуск? Нормальный? Отпроситься у Джима: не посадит же он его на цепь? Взять Сьюзен и рвануть с ней куда-нибудь в тепло, поплавать, понырять с аквалангом, загореть…

Или даже оставить Сьюзен, съездить в одиночестве. Завести дурацкий курортный роман на неделю (только… ради всего святого, никаких полицейских, никаких умных коротко стриженных женщин с успешной карьерой, просто темпераментная фигуристая красотка). С полным осознанием пагубности процесса пить коктейли на жаре.

Да, это именно то, что нужно.

При одной мысли об отдыхе на душе становилось лучше. Сквозь марево морского пейзажа, оттенённого невнятным очертанием женского тела в купальнике, рождественские украшение в комнате показались ему значительно более привлекательными, чем пару минут назад. Встав, он поправил веточку омелы, а потом перевесил её повыше — туда, где ей и было самое место и докуда миссис Кейл просто не дотянулась.

Пообещав быть послезавтра с утра, он прихватил счета на оплату и вышел в непрекращающийся дождь. Настроение всё повышалось. Прокрутив мысленно глобус, он ткнул мысленным же пальцем — и попал в Тайланд. Подъезжая к дому, он уже полностью спланировал предполагаемый отдых. Учитывая, что туристические места и экскурсии его не интересовали, этот план прекрасно подходил к любой стране, отвечающей четырём требованиям: жарко, море, никакой войны и все говорят по-английски.

Оставалось только согласовать ключевой пункт плана — даты — с Джимом, и можно брать билеты на самолёт.

Стоило ему подумать об этом, как зазвонил телефон. Себ ощутил холод внутри: босс как будто прочитал его мысли.

— Сэр?

— Себастиан… — голос Джима был чужим, мёртвым, слабым, с непривычным хрипом, — дом… — и гудки.

Себ сорвался с места. «Форд», кажется, ещё ни разу за свою недолгую жизнь не развивал такой скорости. Да и сам Себ ни разу так не гонял в черте города. В висках стучало, во рту стоял солоноватый привкус, осталась одна мысль: «Успеть!»

Только повернув на А13, Себ понял, что не взял оружие — ни винтовку, ни даже пистолет. Просто не подумал об этом. Да и времени не было — не делать же крюк, когда счёт может идти на минуты.

Дерьмо.

Возможно (Себ слабо на это рассчитывал), раз уж Джим способен звонить, реальной угрозы уже нет, и отстреливаться ни от кого не придётся.

Джим мог его вообще разыграть — с него бы сталось, он псих. Но тревога не отступала.

Стоило Себу заглушить двигатель, как страх улёгся. Выровняв дыхание, Себ снял куртку, чтобы не мешалась, вышел на улицу и сразу осмотрелся.

Ничего нового.

Тот же двор, то же бельё на верёвках, ту же мусорные баки. «Ягуар» Джима на грязной тесной парковке сияет, словно его только сегодня отмыли. Больше никаких неподходящих машин.

Подъездная дверь открыта, как и всегда.

Уже без спешки, оглядываясь по сторонам, изучая каждый угол и каждое окно, Себ пошёл к дому.

Обычный вечер обычной многоэтажки. Где-то орут дети. Левее ругаются супруги. Мигранты. Язык незнакомый. Справа из открытого окна визжит какая-то попса.

Наверх Себ пошёл пешком — просто на всякий случай. Лестничные пролёты, похоже, уже много лет служили общественными курилками — они были завалены окурками, заплёваны и провоняли насквозь. Стены кто-то изрисовал маркерами, и ничего художественного в рисунках не было.

На пятом этаже Себу встретились трое курящих подростков — едва услышав шаги, они оборвали разговоры и проводили его настороженными взглядами.

Больше никого.

Дверь в квартиру Джима оказалась закрыта, но не заперта. Себ, жалея, что у него нет с собой перископа, осторожно её приоткрыл, заглянул в щёлку. И стало ясно — будь у него хоть три перископа, они оказались бы бесполезны: внутри стояла кромешная темнота.

«И получаем пулю в голову», — подумал Себ, но всё-таки открыл дверь, сразу же пригнувшись и отступая назад. Выстрела не последовало.

Тусклый свет с лестничной клетки не сумел разогнать мрак, и Себ безнадёжно всматривался в черноту. Закрыл глаза, полагаясь на слух — и различил тяжёлое хриплое дыхание.

— Сэр.

Тишина.

— Джим!

В квартире должен быть чёртов свет! Но, учитывая её размеры, Себ мог бы ходить вдоль стен очень долго.

— Джим! — повторил он громче, закрыл за собой дверь и включил фонарик на телефоне, заскользив лучом перед собой.

Сначала он видел только хлам: книги, пустые коробки из-под конфет, пистолеты разных марок и калибров, гитара с отломанным грифом, множество бумаг, исчёрканных и исписанных, залитых чаем или кофе из пустых треснутых чашек и мятых стаканчиков. Но вот пятно света выхватило снятые ботинки. За ними — скомканные брюки. Рубашку. Наконец, Себ нашёл Джима. Он сидел в одних трусах на полу возле дивана, сжавшись в комок, всклокоченный и дрожащий.

— Убери! — взвизгнул он, закрываясь ладонью от света, и Себ выключил фонарик, понадеявшись, что сумеет ни на чём не споткнуться.

Шаг за шагом, носком отпихивая пистолеты и горы бумаг, раздавив пару чашек, Себ пробрался к дивану и, прислушиваясь к рваному дыханию, присел недалеко от Джима.

Тут нужен врач.

Разгоняя машину, Себ опасался, что ему придётся иметь дело с пулевым ранением — и, в сравнении с реальностью, это был бы вариант получше. Он знал, как оказывать первую помощь раненным из огнестрела, но понятия не имел, что делать с таким Джимом.

— Джим… — повторил он, — в чём дело?

Снова молчание, только дыхание стало громче и резче, словно Джим с трудом проталкивал воздух сквозь лёгкие.

Себ чувствовал запах пота и болезненный жар.

Тишина, которую нарушали только хрипы, давила на уши. Темнота оставалась совершенно непроницаемой.

Нужно было сделать хоть что-то. Хотя бы понять, что произошло.

— Джим… пожалуйста, скажите что-нибудь? Сэр…

— Клаус, — слабо простонал Джим. — Мне нужен Клаус.

Бред. Какой Клаус? Он застрелился собственноручно на глазах у Себа полгода назад!

— Клаус… — повторил Джим, и Себу показалось, что голос у него стал ещё тоньше. — Посиди здесь.

— Сэр, Клауса нет. Это я… — чуть поколебавшись, он добавил: — Себастиан. Себастиан Майлс. Вы звонили мне…

Он не знал, зачем всё это говорит, просто нужно было сказать хоть что-то, а других идей всё равно не приходило.

— Себастиан… — прохрипел Джим, — пистолет… Да, я помню, — он издал короткий смешок, — снёс себе половину черепа… Ты видел, как он умер, Себастиан?! — с шёпота Джим перескочил сразу на крик. Звук взлетел вверх и разнёсся по комнате.

— Да, сэр, — не совсем уверенно произнёс Себ, — я следил.

— Хороший мальчик… Себастиан… — Джим закашлялся, — длинное имя… слишком… Tá mé tuirseach^[10]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

9

амятка — как празднуют Рождество. В Британии Рождество отмечают три дня.24 декабря — канун Рождества. В этот день проходят рождественские службы в церкви. Вечером принято обедать в компании самых близких людей. Здесь обычно взрывают хлопушки с небольшими сувенирами. Эту часть Себ решил проигнорировать. 25 декабря — само Рождество. С утра принято открывать подарки, а потом все готовятся к рождественскому обеду. Это кульминация праздника. Обед начинается в два-три часа пополудни (зависит от семейных традиций) и длится до позднего вечера. Как и в канун Рождества, обязательные элементы застолья — хлопушки с сувенирами, пожеланиями, бумажными коронами). В некоторых семьях хлопушки делают сами, и тогда начинка может быть нестандартной. 26 декабря — день подарков. Однако члены семьи и гости обмениваются подарками 25-го, а вот денежные подарки помощникам по хозяйству (домработнице, няне), особенно важным людям из сферы услуг (в деревнях это, например, молочник и почтальон, а в городе может быть и любимая продавщица из любимого магазина) делают именно 26-го. Традиция. В целом третий день Рождества самый спокойный. Ходят в гости к тем, с кем не увиделись в само Рождество, проводят время с семьёй.

10

Я устал (ирл.)