Моя Катастрофа

Есения Маас (2024)

Если женщина не хочет замуж, она всегда может ответить нет. Но так только у нормальных людей. Я же к ним, в силу особенностей моей семьи, не отношусь. Если сказано «Замуж», пойду как миленькая, и даже буду улыбаться, иначе привычная жизнь может помахать ручкой.И всё бы ничего, и я бы пошла без разговоров, но ведь в качестве жениха мне предложили ЕГО — человека-проблему, чьё положение в собственной семье не просто шаткое, оно на грани катастрофы.

-К — 4. Письмо из прошлого

Кирилл был в бешенстве.

Мало того, что шмакодявка куда-то испарилась так и не попрощавшись, так ещё пришлось выслушивать претензии дражайшей тёщи. Алёна Брониславовна женщина эффектная, и в свои пятьдесят выглядела чуть больше, чем на тридцать. Невысокая, но всегда большая, если можно так выразиться о занимаемом ею пространстве. Куда бы она не приходила — рядом с ней меркло всё: и люди, и события.

Первое впечатление он произвёл хорошее. Это было видно по её глазам, а вот после разговора с дочерью, женщина выскочила на них с братьями, словно фурия. В гневе, растрёпанная и с горящими глазами. При виде Кира её перекосило. Но она пронеслась мимо не сказав ни слова. Видимо, побежала устраивать скандал мужу.

Братья сделали вид, что ничего не заметили и пригласили Кирилла в гостиную, где должна была проходить примерка платья.

Его шили на заказ по эскизам какого-то известного дизайнера. Артуру, с его слов, пришлось изрядно потрудиться, чтобы незаметно выяснить все размеры сестры. Благодаря его жертве, Тасе не пришлось лишний раз ездить в ателье.

Только вот ни спустя час, ни два невеста не появилась. Посланная за ней горничная доложила, что девушка спит, и разбудить её сейчас не представляется возможным.

Коротко попрощавшись, Кир выскочил из дома и поехал к себе, но по пути ему позвонили из больницы и сообщили тревожные новости.

Маме резко стало хуже.

Поэтому сейчас он выжимал из машины всё, что можно, чтобы успеть.

Дерьмовые выходные.

Он стукнул по рулю ладонями и громко выругался. Будь его воля, он бы не стал жениться на этой ненормальной, из которой даже спасибо не выцедить. Но для плана, для того, что он тщательно готовил годами, ему нужна была её фамилия.

И к тому же, Исакова Таисия была единственной, кто подходил ему по всем критериям. С ней, как он по началу думал, можно было бы договориться. Но так было до сегодняшнего утра. После встречи с её матерью стало ясно, что Тася такая же как все: надменная, эгоистичная и зацикленная на деньгах птичка.

А он не переваривал этих птах. Просто ненавидел всей душой.

Безмозглые, самовлюблённые истерички.

И если уж на то пошло, то ему тоже не очень-то хотелось приводить в дом такую дуру. Но раз дал слово, да ещё и отцу, то надо держать, потому что ставки не просто высоки. Они словно Эверест или стратосфера. Если он упустит шанс войти в этот мир через Таисию, то второго раза не будет.

Уже подъезжая к больнице и паркуясь, Кир сильно нервничал.

Боялся услышать те самые слова, что однажды перевернули его мир вверх тормашками. Выключив двигатель и закрыв машину, он широкими шагами направился к центральному входу небольшого дома, построенного в виде замка.

Этот центр принимал не всех и тщательно соблюдал тайну личности. Потому отец и настоял на помещении матери именно сюда. Но был и ещё один довод в пользу этой больницы: здесь работал Дмитрий Иванович Коростылёв. Светило медицины и психиатр от Бога.

Он вытаскивал всех, даже самых безнадёжных.

За глаза его называли Айболитом двадцать первого века. Он даже внешне был очень похож на старый советский рисунок: нос картошкой, борода клином и неизменные круглые очки на широком и добродушном лице.

Кир распахнул входную дверь и коротко кивнув охраннику, прошёл в правое крыло, где скрывался кабинет врача.

— Дмитрий Иванович! — Кир ворвался в кабинет и быстро пройдя к столу, пожал руку немолодому мужчине. — Что с мамой?

— Она жива, — успокоил его врач и жестом пригласил сесть. — Но очень плоха. К счастью, я был неподалёку, так что поспел вовремя. Но Кир, у тебя снова какие-то проблемы?

— Почему вы спрашиваете? — Он нахмурился, нервно стискивая пальцами подлокотники кресла.

— Дело в том, что твоей маме пришло письмо.

— Письмо?

— Да. — Дмитрий Иванович выдвинул ящик стола и вытащил совершенно обычный, белый конверт без подписи. — Сегодня утром ей подложили его во время прогулки по парку. Кто это был мы не знаем, так как территория в том месте не просматривается камерами.

Кирилл нечаянно смял конверт дрогнувшими пальцами. О том, что в больницу может пробраться посторонний не было и речи. Иначе главврача и весь персонал уже бы по миру пустили адвокаты пациентов. Но всё-таки кто-то проник. И не просто проник, он сумел найти мать, всучить конверт и исчезнуть.

— Где была охрана?

Дмитрий Иванович поморщился.

— Возникла нештатная ситуация. Один из пациентов взбунтовался, пришлось применить силу. Пока часть охраны занималась им, вторая патрулировала отделение. Сам знаешь, такие вещи как пожар: один кинул искру и бум — всё горит. По своей воле сюда не попадают. С твоей матерью была медсестра.

— Она видела того, кто оставил послание? — Кир уже разворачивал бумагу.

— Нет. Лица не видела, так как он натянул кепку и поднял воротник куртки. Но по голосу вроде молодой человек. Не старше тридцати. Сказал, что от тебя.

— От меня? — У Кирилла сел голос. Он пробежался глазами по трём строчкам и скрипнул зубами. — Это просто… — Он смял бумагу в кулаке. — Это ложь. Мама бы никогда не поверила.

— Она болеет, Кирилл, — мягко напомнил врач, наливая ему стакан воды. — Сейчас у Ольги Петровны сложный адаптационный период. Ей требуется время и покой на то, чтобы вернуть воспоминания. Но такие вещи, — мужчину указал на руку Кирилла, — не просто мешают. Они дестабилизируют, вызывая всё самое плохое из глубин её памяти. Сейчас она заново проживает момент твоего похищения, понимаешь?

— Это было двадцать лет назад!

— Верно.

Кир запнулся и бросив бумажку на стол, яростно растёр лицо.

— Я хочу её увидеть.

Врач некоторое время молчал, а потом кивнул и поднялся.

До палаты мамы шли молча.

Перед дверью они оба замерли. Дмитрий Иванович посторонился, пропуская Кира вперёд, но прежде, чем тот открыл дверь, придержал его за руку и тихо предупредил:

— Когда войдёшь, чтобы она ни говорила, просто слушай и молчи.

Кирилл сглотнул и нажал на ручку.

Едва дверь открылась, перед ним возникла растрёпанная женщина. В халате и одном тапочке. Второй валялся около кровати, но она его будто не замечала. Всё стояла и смотрела. Снизу вверх, широко распахнув глаза, на дне которых плескался страх.

— Его нашли? — тихо спросила Ольга Петровна. — Марк! Они нашли Кирилла?!