Мать русалки ищет зятя

Елизавета Соболянская, 2023

У курортных романов бывают последствия: рыжие, с солнечной улыбкой и морской глубиной в радужках глаз. И порой эти последствия подкидывают матери сюрпризы похлеще, чем сама новость о незапланированной беременности. Кто же знал, что человеческая женщина может родить русалку? И в какое переплетение интриг угодит Наталья четверть века спустя, задумавшись о внуках?..

Глава 4

Субботнее утро — нежное, ленивое. Глоток зеленого чая, нежное печенье, неспешные сборы на службу и учебу. Теплое солнце пробивается сквозь занавески и греет кожу. Приятно просто сидеть и наслаждаться моментом, впитывая приглушенный гул города, запах чая и присутствие близкого человека рядом. Хорошо-то как…

Марина потянулась всем телом, чувствуя, как от этого слегка немеют пальцы ног, и нехотя встала из-за стола.

Суббота субботой, а ей на работу надо.

Проходя мимо, девушка чмокнула в щеку мать, тоже лениво пьющую чай под какую-то книгу, и пошла собираться.

На улице сегодня обещают прямо-таки сковородку, так что можно немного выпендриться и надеть то чудное платьице — с прозрачным, легким и объемным внешним слоем и кремовым чехлом снизу. Волосы, конечно, надо собрать — в лабораторию все-таки едет, а не на прогулку. Но, раз уж наводит красоту, можно надеть сережки! Вон те, с розово-бежевой эмалью, которые бабушка на Новый Год подарила…

Марина, сверкая радостной улыбкой, выпорхнула из дома и направилась к метро. Эта улыбка не сходила с ее губ всю дорогу до работы: погода располагала, настроение было отличное, а еще ей встретился очаровательнейший щенок!

— Здравствуйте, Зинаида Петровна! — чирикнула девушка, заметив начальницу. Почтенная дама склонилась над кипой бумаг за своим рабочим столом. Лицо ее было сосредоточенным, а как только начальница увидела Марину, брови ее нахмурились обеспокоенно и как-то даже… Виновато?

— Что-то случилось? Зинаида Петровна? — девушка растерянно замерла на пороге лаборатории, не зная, куда себя деть.

— Здравствуй, Мариночка. У нас тут… — женщина устало откинулась на спинку стула и поправила очки на носу, не торопясь говорить. Фух, значит, ничего страшного не случилось, и ничего вот-прямо-сейчас бежать чинить не надо тоже. — Я наводила порядок в документации и разбиралась с бухгалтерией, и… Мне жаль, Марина, ты правда очень хороший работник, но нам придется провести сокращение…

Марина почувствовала, как сердце ее упало куда-то вниз, а потом заколотилось о ребра с бешеной частотой. В голове стало легко и пусто, и пол будто ушел из-под ног. Как так? Она ведь столько усилий вложила, чтобы сюда попасть! Так старалась, усердно работала, не косячила! Она… У нее были планы! Планы на будущее, ха-ха. Закончить магу и продолжить работать в этой лаборатории, но уже со статусом повыше и с зарплатой побольше! Магистратура… А как же ей писать диссертацию теперь, если ее уволили? Где проводить «мокрую» работу?…

Зинаида Петровна тем временем продолжала говорить:

— Я понимаю, что у тебя диплом, и не стану выносить тебя из списков или запрещать приходить, если хочешь. Но нам придется тебя переоформить, и лаборатория больше не сможет платить тебе зарплату. Мне жаль, Мариночка, — голос начальницы вернул девушку в реальность.

— Мне тоже… — дрожащим голосом ответила русалка. — Спасибо, Зинаида Петровна. Я понимаю. Неприятности случаются. Я очень признательна за то, что вы позволите мне приходить и ставить опыты для диссертации, — механически оттарабанила она словно чужими губами.

За следующие два часа Марина успела обсудить с начальницей детали своего нового положения, поплакать в туалете на этаже, умыться, выпить кружку чаю и выйти на улицу.

Домой ехать не хотелось.

Растерянная и расстроенная, Марина неторопливо брела по улицам родного города. Озираясь по сторонам, словно видит все вокруг впервые. Рассматривая, изучая. Это было проще, чем мысли об увольнении и поиске новой работы.

Мозг девушки, кажется, устал испытывать такие сильные эмоции на протяжении такого долгого времени, и теперь она вся внутри онемела, как набитая ватой плюшевая игрушка. Словно во сне или в состоянии легкого опьянения, Марина шла вдоль длинной череды стоящих стена к стене домов: желтый, розовый, голубой, еще желтый… Каждое здание украшала белая лепнина, формирующая декоративные колонны, завитушки, цветы. Слышались крики чаек. В воздухе витал аромат кофе из кафе неподалеку, цветов и тины.

Стоп — тины?

Наугад выбрав направление, девушка перешла дорогу, нырнула в переулок и через пару минут вышла к берегу. Ого, а она и не замечала, что ее работа… То есть уже бывшая работа располагается так близко к реке.

Вода гипнотически, заманчиво блестела в ярких лучах солнца. Голова мягко гудела, лицо ощущалось отекшим от слез. Голову начало припекать.

Вот бы сейчас нырнуть и…

Стоп!

Нельзя, Марина. Нельзя. Возьми себя в руки.

Вот так вот превращаться у всех на виду — скверная идея, это раз. Куда она денет сумочку с телефоном и кошельком? Это два. Нева, вообще-то, страшно грязная во всех смыслах этого слова, в ней плавать — себя не уважать, это три…

Но хочется, вода так притягательно шуршит и плещет.

Тяжело вздохнув, русалка отошла в сторону и купила себе стаканчик кофе навынос. Знакомый вкус и аромат успокоили желание немедля прыгнуть в воду, а сахар, попавший в кровь, примирил с мыслями об увольнении. И все-таки их оставалось слишком много.

Марина неспешно побрела вдоль гранитной ограды набережной и довольно быстро нашла, что искала: причал. Аккуратная лестница из обтесаных временем и водой розоватых гранитных плит уходила прямиком под воду.

Девушка разулась, оставив босоножки на вершине лестницы, и села на последнюю полностью сухую ступеньку, с наслаждением опустив ступни в холодную воду. Уставилась вдаль, туда, где вода и небо сходились на линии горизонта в пестром обрамлении домов, машин и вывесок. И стала думать.

Думалось ей плохо, рассеянно. Обо всем подряд и ни о чем конкретном. В голове роились, словно назойливые осы, мысли об увольнении и о работе, о диссертации; о том, что она уже порядком проголодалась, и о том, что дома кончилось сливочное масло, мама просила купить; о том, что уже через год она закончит учебу, и надо бы найти серьезную работу, стать «большой и самостоятельной девочкой». О переезде из родного дома Марина думала — мельком, в отдаленной перспективе. Вопрос этот отпал сам собой, когда бабушка с дедушкой взяли и уехали на юг.

Глядя на темную блестящую воду, Марина задумалась: а что, если наличие свободной комнаты помешало ей сепарироваться от матери? Или «жить с родителями» все-таки не настолько неотвратимо ставит крест на твоем взрослении и превращении в своего собственного, отдельного человека?…

Будущее пугало и тревожило. Будущее теперь, после увольнения, казалось гораздо более туманным и непредсказуемым.

Что же ей теперь делать?…

Девушка бездумно смотрела на воду, чувствуя, как вода потихоньку забирает ее тревоги. За спиной шумел город, припекало солнце, плечи обнимал прохладный ветер, и понемногу проблемы отступали. Марина уже собралась идти домой, но вдруг к воде спустилась парочка. Парень фотографировал девушку, та заливисто смеялась, принимая различные позы, и оба они излучали счастливую уверенность в себе.

Заглядевшись, Марина невольно вернулась к собственным печальным мыслям. Мама считает, что женщине нужен мужчина. Это не мешает самой маме распрекрасно жить одной и периодически намекать дочери, что ей хочется увидеть зятя и внуков.

Вот зачем Марине парень, а? Она взрослая, самостоятельная, самодостаточная (ну, была — и скоро снова станет, когда работу новую найдет), сильная и независимая женщина! Без кошки, правда, зато с рыбками! А все эти страдания и наматывания розовых соплей на кулак, обидки и ссоры, и притирание друг к другу — все, что показывают в дорамах, — это все долго, сложно и, главное — непонятно, зачем?

У Марины раньше, конечно, случались влюбленности. Растущий и развивающийся мозг прогонял свежепроложенные нейронные пути, устраивая ей неожиданные, интенсивные и непродолжительные помешательства на том или ином однокласснике, парне из бассейна, напарнике по лаборатории или случайном попутчике в метро. Но даже в моменте эти чувства не казались ей реальными и искренними.

Просто биохимия мозга, не подкрепленная воспоминаниями. Никакого совместного опыта с объектами таких влюбленностей у девушки не было. Да и откуда ему, этому опыту, взяться? Она же с парнями не дружит. Она вообще дружит с очень узким кругом людей, с одними и теми же на протяжении многих лет.

Кстати, о подругах. Они ведь даже не знают о том, что Марина русалка. Ей хотелось рассказать, конечно — но в голове эхом звучали предостерегающие слова матери, и было неловко и почему-то очень стыдно. И никак не представлялось подходящего повода. Так что за все годы дружбы она им так и не рассказала. Делает ли это ее плохой подругой? Врать ведь действительно нехорошо. А плохим человеком?…

Марина поболтала ногами в воде, прогоняя назойливые мысли. Нет уж, не сейчас. Она пострадает по этому поводу позже.

А сейчас — встать, отряхнуть платье, обуться. И побрести обратно, к ближайшей станции метро. Может, купить мороженку по дороге для успокоения нервов.

Придя домой уже ближе к вечеру — ого, это ж сколько она просидела на том причале?! — девушка рассказала матери об увольнении. От пересказа событий расчувствовалась и снова прослезилась, обнимая маму и трясясь от горечи, обиды и страха за будущее.

Груз накопившегося стресса и утомления покидал ее тело вместе со слезами и тихими всхлипами, пока мама гладила по спине и старалась утешить.