Бабушка для ведьмы

Елизавета Соболянская (2024)

Легко ли быть ведьмой? Никто не скажет вам правды — сколько сил, слез и крови проливают те, кто получил в наследство эту опасную силу. Может, поэтому самые сильные ведьмы скрываются в глухих уголках, заброшенных деревнях и дремучих лесах, чтобы никто не добрался? А легко ли быть бабушкой ведьмы? Юной, прекрасной ведьмы, очень современной и наглой ведьмы, изгнанной из дома за непослушание? Наступил июнь, и одной опытной ведьме скоро придется узнать об этом!

Глава 4

Проснулась она от того, что внизу побрякивала посуда. Забыв, что после душа натянула только огромную футболку и короткие шорты, девочка, зевая, спустилась вниз и с изумлением уставилась на какое-то странное существо, похожее на замшелую кочку. Эта «кочка» уютно сидела на широком табурете, пила что-то из кружки и бубнила себе под нос.

Бабушка крутилась между разделочным столом и обеденным, подкладывая «существу» пышные ватрушки с творогом. Тина сглотнула — запах на кухне стоял божественный.

— Ба, когда ты их налепить успела? — изумилась она, увидев, как Ида вытаскивает из небольшой электрической духовки новый лист с выпечкой.

— А, да пользуюсь современными возможностями, — хмыкнула в ответ Ида, распахивая дверцу шкафа. Оказалось — это совсем не шкаф, а морозилка. Внутри лежали пакеты с чем-то и стояли листики с уже налепленными ватрушками, плюшками и пирогами.

— В дождь запасы делаю, чтобы в хороший день время не терять. Садись, перекуси, и пойдем травами заниматься.

Тина покосилась на булькающее чудо и, обойдя его по большой дуге, села с другой стороны.

— Ба, а это кто?

— Да болотник местный заглянул, — улыбнулась Ида, — немножко помочь ему надо, и трав заодно пособираем. Ты ешь, пока теплые!

Горячие ватрушки с холодным молоком — это, несомненно, деревенское волшебство. Одолев прекрасную пышную плюшку, Валентина встала, вымыла свою кружку, показывая всем своим видом, что готова идти работать. Бабуля же залезла в настоящий шкаф и вынула оттуда несколько широкогорлых бутылей с плотными стеклянными пробками и жестянку с нарисованными оливками:

— Пойдем зверобойное масло готовить. А ты, — Ида указала на болотника, — иди к себе. Завтра придем!

«Кочка» шустро вымелась из дома, оставляя за собой влажный след на табурете и на полу. Бабуля покачала головой, но затирать след сразу не стала. Тина видела в углу швабру и хотела было помочь, но старая ведьма ее остановила:

— Вслед гостю пол не метут. Да и грязь будет проще убрать, когда подсохнет. Идем, травы ждать не будут!

Прикрыв дверь ажурной тюлевой занавеской — от мух, Ида повела Тину на веранду. Здесь у нее был уже припасен подвяленный зверобой. Его бабушка и велела внучке мелко крошить в бутыли, набивая поплотнее, а после маслом залить — но не доверху.

Пока Валентина щелкала ножницами, бабуля перебирала другие заготовки — изрядное количество иван-чая, молоденькие веточки мяты, мелиссы и еще какой-то травы со знакомым запахом.

— Пустырник это, — ответила ведьма на незаданный вопрос, — запасаю изрядно, зимой нервных дамочек отпаивать.

Валентина помялась, но задала вопрос:

— Каких дамочек?

— Да таких, как мать твоя, — тяжело вздохнула Ида.

Девочка вскинулась, как молодая кобылка, тряхнув челкой.

— Да не кидайся, — отмахнулась бабуля, — все у твоей матери хорошо, а она подвоха ждет да обиды копит. А кто ждет — тот получает.

Тина повесила нос — она и сама замечала, что дома периодически происходит то, чего маменька ожидает.

— А почему мама обижается? — вдруг спросила она. — Вот папину маму я давно знаю, еще с детского сада, наверное. А про тебя узнала, только когда ты сама звонить начала.

Ида помяла жесткие стебли пустырника и бросила на внучку оценивающий взгляд — поймет или нет? Можно ли ей доверить семейную тайну? Потом вздохнула, отряхнула руки, присела на табурет рядом со внучкой и сказала:

— Мама твоя на меня обижается, потому что я ей не говорю, кто ее отец!

Валентина закашлялась от неожиданности. Вот уж такого она точно не ожидала!

— Мама не знает, кто мой дед? — перевела она на более понятный для себя язык.

— Не знает, — бабушка вдруг грустно улыбнулась, и лицо ее стало таким светлым, что Тина засмотрелась. — Мама твоя в непростое время родилась. В школу пошла — в стране переворот. Нечисть заморская повылазила, своих проверенных чудиков с толку посбивали. Деревенька наша опустела. Парни в город подались, да сгинули. Девчонки вернулись некоторые, но кто с дитем на руках, кто болен смертельно. Трудное было время. Деда твоего искали, многим он костью в горле стоял. Кто-то тайны хотел вызнать, кому-то просто он мешал… Вот и скрылся. Катенька маленькая была, когда Косте уехать пришлось. А тем, кто к нам каждую неделю приезжал да дом переворачивал, я сказала, что выгнала его. Гулял, мол, да денег не давал. Люди тогда от злобы и жадности совсем человеческий облик потеряли, поверили. И мама твоя поверила, — бабуля тяжело вздохнула, отряхнула руки. В таком состоянии за травы нельзя было браться.

— Значит, мой дед жив? — сделала вывод Тина, продолжая мелко крошить зверобой.

— Скорее всего, жив, — призналась бабушка, — но даже я не знаю, где он сейчас.

— Но почему? — изумилась девочка. — Сейчас-то все хорошо! Или он не знает, где ты живешь?

— Может, и не знает, — пожала плечами ведьма, — последний раз мы с ним виделись, когда твоей маме четыре года было… Я тогда в город уехала, устроилась нянечкой в детский сад. Там бы точно никто искать не стал!

Тина почему-то поежилась от бабулиных слов и опустила голову на подвяленные желтые цветы. Иногда лучше не знать того, что было в прошлом…

Впрочем, скоро печальное настроение развеялось — склянки с маслом встали на подоконник «созревать», и бабушка позвала Тину в сад — собирать те травы, которые росли рядом с домом.