Мрачная тишина

Елена Чистякова

Алена влюбляется в самого обаятельного друга, и, на первый взгляд, его хулиганство и интриги – самая загадочная история однообразной провинциальной жизни. Вскоре она сталкивается с проблемой намного страшнее, чем несколько юных блондинок. Пара оказывается в центре борьбы за равновесие нашего и потусторонних миров. Алена не знает, на что он способен, что к ней чувствует. Не знает, выживет ли вообще и сможет ли обрести надежду на счастье в мире, который стремительно рушится.

Глава 5

Прошло несколько недель. Страсти вокруг романа Никиты и Ольги стихли. Оля начала встречаться с парнем из одиннадцатого класса, и оба остались довольны этим положением. Но что-то мне подсказывало, что она ни на секунду не переставала думать о Никите. А его, по моим наблюдениям, это вообще не волновало. К тому же, если верить средствам массовой информации в лице скучающих школьниц, то он переспал почти со всеми девчонками из одиннадцатого класса. Нет, он не перестал общаться с Ольгой, но их общение было таким холодным, что мне было ее даже жаль.

В класс я зашла за пять минут до звонка, в нем царила тишина, и это, несмотря на то, что почти все были на своих местах. Одноклассники сидели понурыми и растерянными. Однозначно, я что-то пропустила. Никита уже сидел за партой, уткнувшись в телефон.

— Привет. Что случилось? Кто умер? Все с траурными моськами сидят, — пошутила я шепотом, чтобы не нарушать тишину.

— Олька, — произнес Никита, не отрываясь от телефона.

— То есть? — не поняла я, уставившись на него.

— Она умерла, — пояснил он шепотом.

Эти слова повисли в воздухе. Моя шутка про траурные лица, оказалась неуместной… Я же ее вчера видела, она не выглядела умирающей.

— От чего? — единственное, что я смогла из себя выдавить.

— Никто не знает, засыпала здоровой, а утром уже не проснулась. — Никита, наконец, отложил телефон, и посмотрел на меня. Он казался растерянным.

— Это несправедливо, — прошептала я в ужасе. От чего же она умерла? В голове не укладывалось, что ее больше нет.

Уроки в классе отменили до похорон. Мы не были готовы потерять одного из нас, тем более в таком возрасте. Но жизнь продолжалась. Хоронили ее через два дня, в день похорон мы всем классом пошли проститься с ней и проводить в последний путь. Конечно же, нужно отдать дань покойной, но от мысли, что я увижу ее мертвую, меня кидало в дрожь. Ещё с детства я боялась подходить к открытым гробам. Родители Ольги разрешили подходить к ней по одному, это пугало меня не меньше. Я до последнего пропускала одноклассников, пока не осталась последней.

— Давай, я тебя буду ждать на улице, — вышла Маша из комнаты, где стоял гроб.

Перед комнатой, я еще сомневалась, но взяв себя в руки, зашла с мыслью, что положу гвоздику и сразу же уйду. Я подошла к гробу и посмотрела на Ольгу. Несчастная. Совсем не похожа на мертвую, казалось, она просто спит. Но она не дышала. Я протянула руку, чтобы положить цветок к остальным. В этот момент я почувствовала крепкое и холодное сжатие на своей руке. Опустив взгляд на руку, я увидела, что Ольга схватила меня чуть выше запястья. Воздух вокруг нас словно потемнел. Моё тело стало ватным, а ноги подкосились от нахлынувшей вдруг слабости. Рухнуть на пол мне не давала её мёртвая хватка.

— Они тебя видят, — раздался её неестественный шепот.

Я машинально посмотрела на Олю, её зрачки были противоестественно увеличены, они занимали практически весь глаз. Она что-то ещё бормотала, но уже совершенно неразборчиво. Я почувствовала новое прикосновение к своим плечам и уже не смогла сдержать накрывшего меня ужаса, отпрянула и закричала.

Спустя несколько секунд все, кто находился в доме, собрались вокруг меня. Я посмотрела на Олю: она лежала в своем гробу как ни в чем не бывало. Меня вывели на улицу. Только там я сообразила, кто взял меня за плечи. Это оказался Никита. От шока я отходила еще долго, меня бил озноб, и я с трудом понимала, что вокруг происходит.

Кто-то из взрослых вынес мне стакан воды и таблетку успокоительного. Мы с Никитой вышли со двора, сели на бревна вдали от людей. Успокоительное подействовало не скоро. Меня била дрожь, когда выносили ее гроб из дома, когда люди медленно двинулись в сторону кладбища. Когда вокруг ее дома совсем не осталось людей, я не смогла совладать со своим страхом и расплакалась. Никита сидел рядом и всё это время обнимал меня за плечи.

— Так стыдно, — прошептала я, нарушив этим наше молчание.

— Не думай об этом, — чуть слышно ответил он.

— Меня дома убьют, — наконец пришло понимание о масштабности этого происшествия.

В этот момент к нам подъехала машина Людмилы Викторовны.

— Хватит уже тут сидеть, горемыки, — произнесла она. — Давай по домам развезу.

Никита встал с бревен, потянув меня за собой. В машине мы ехали молча. Первым по маршруту был мой дом. Как только машина остановилась, я выскользнула из нее, поблагодарив за помощь.

Как я и думала, дома меня ждал грандиозный скандал. Новости разлетаются быстро по нашему селу. Я выслушала целую лекцию о том, что я истеричка и позорю семью… Решив не ругаться с мачехой, я молча выслушала ее новые претензии, и отправилась к себе в комнату. Рука в том месте, где сжала ее Оля, безумно болела. Я приподняла рукав и увидела синяк причудливой формы с кровоподтёками. Меня снова погрузило в шок. Значит, мне не померещилось. Это реальность. Без сил я рухнула на кровать и, понимая, что скоро в доме станет темно, тут же включила бра. В комнату вошел папа.

— Милая, — сел он на край кровати, рядом со мной. — Как ты себя чувствуешь?

— Папочка, — почти шепотом произнесла я. — Все хорошо.

— Доченька, — папа гладил мою голову, от его теплого прикосновения становилось легче. — Я рядом с тобой. И поддержу тебя в любую минуту. Не замыкайся в себе, пожалуйста.

— Хорошо, — согласилась я.

— Тебе снятся кошмары, а ты об этом не говоришь, — начал неуверенно он. — Теперь нервный срыв на похоронах. Что происходит, доченька?

— Я не знаю, — призналась я, не став юлить.

— Может, стоит записаться к психиатру? — выдал он, проговорив это на одном дыхании. — Нам советовали органы опеки, если у тебя возникнут проблемы.

— Не надо, — холодно отказалась я. Они думают, что у меня не всё в порядке с головой! — У меня все нормально.

— Не обижайся, зайчик. Мы просто очень переживаем за тебя.

— У меня. Всё. Хорошо. — чуть громче, с недовольством сказала я.

— Ладно, я не настаиваю. Мама тебя записала к гинекологу.

— Зачем? — в ужасе я уставилась на него. — И она мне не мама!

— Мальчик, с которым ты дружишь, — начал он оправдываться. — О нем ходят разные слухи.

— И что?

— Она переживает за тебя.

— Что я залечу? — кисло я усмехнулась этой идее. — Я не пойду к гинекологу! Я не такая, какой она меня хочет видеть. Это ее сложности, и ей надо к психиатру, а не мне!

Я демонстративно отвернулась от него к стенке.

— Ну, ладно, не буду мешать, — папа встал с кровати. — Спокойной ночи, Аленка! Не обижайся.

Я предпочла ничего ему не отвечать. Сжавшись калачиком, я уставилась в одну точку. Если сейчас засну, то снова попаду в тот сон. А туда я не хочу — в нём мне страшно и больно.

Не знаю, сколько времени прошло, но к реальности меня вернул мобильный телефон. Даже не взглянув, кто звонил, я отклонила вызов. На часах было уже около часа ночи, и мне, несмотря ни на что, завтра нужно было уже идти в школу. Не раздеваясь, я накрылась покрывалом, надеясь, что смогу и в эту ночь победить сонливость. Снова зазвонил телефон.

— Да, — я хрипло произнесла в трубку.

— Алена, как ты? — из телефона раздался голос Никиты.

— Все хорошо, — безразлично произнесла я. — Сам как?

— Я не знаю, — тихо произнес он. В трубке воцарилось молчание, я даже подумала, что нас разъединили. Однако, взглянув на дисплей, поняла, что разговор продолжается.

Наконец, Никита нарушил молчание.

— Звучит странно, — его голос звучал напряженно, — но Ольга сейчас висит у меня за окном.

— В каком смысле, висит? — не поверила я своим ушам. Даже почувствовала какую-то обиду. — Неудачная шутка. Не ожидала от тебя такого.

— Ален, я не прикалываюсь, — серьезно произнес он. — Ольга реально висит в воздухе перед моим окном. Вообще не понимаю, что происходит!

— Это стремно! — чуть слышно прошептала я, поежившись. Представив, что она может появиться и у меня за окном, сразу же задернула шторы и залезла под одеяло.

— Она не была похожа на мертвую, — прошептала я в трубку, нарушив очередное затянувшееся молчание.

— Мне даже не страшно, — произнес отрешенно Никита. От его тона стало не по себе. — Я вообще ничего не чувствую, даже сожаления.

— Может, это из-за стресса, — я выдвинула своё предположение. — Ты ничего не употреблял?

— А ты? — холодно спросил он, явно намекая на мою истерику перед гробом.

— А я просто сошла с ума, и меня хотят записать к врачу. Ты даже не представляешь, что произошло, — взволновано ответила я.

— Представляю, — вдруг произнес Никита. — Давай завтра об этом поговорим? С глазу на глаз. По телефону такие вещи не обсуждаются.

— Давай, — согласилась я. — До утра так долго ждать. Страшно.

— Хочешь, я к тебе приеду? — предложил он.

— А вдруг это опасно, пока она там? Ты фильмы ужасов ни разу не смотрел, что ли?

— Трусиха, — было слышно, что он улыбается. — Ладно, давай тогда до завтра.

— Пока, — я нажала отбой, не решаясь выглянуть из-под одеяла. Я лежала, стараясь даже не шевелиться, прислушивалась к тишине.

Что вообще происходит? Почему я вижу такие вещи? Перед глазами всплыла картинка спящей Ольги в гробу. А если она не умерла?! А вдруг это чья-то злая шутка?! Может, в селе появились сатанисты, и это их проделки? Но если бы появился кто-то странный, то мы бы все уже наверняка об этом знали. Кроме семьи Никиты сюда никто не переезжал…

Мне очень хочется ему верить. Судя по нашему телефонному разговору, он растерян не меньше моего. Завтра надо обязательно поговорить с ним. А если на самом деле Никита имеет отношение ко всему этому?.. Ведь после его приезда появилась расчленённая собака, и Оля была его единственной девушкой. Да и фиг с этим! Никита позвонил сейчас мне, а не кому-то еще, он пришел ко мне на помощь у гроба, и от него ничего плохого не было в мой адрес. С этими мыслями я проворочалась остаток ночи, волнение и страх не дали мне уснуть. Под утро получилось подремать, и то, только тогда, когда я услышала, как мачеха собирается на работу. От этого шума стало спокойней. Буквально через час в комнату вошел папа, чтобы разбудить меня. Как можно быстрей я собралась в школу и так же поспешно выскользнула из дома.

Не успела я зайти в школу, как меня перехватил Никита и практически насильно потащил в кабинет, который находился в самом дальнем углу, среди начальных классов. Сегодня первых уроков в нем не проходило. Как только мы вошли, он отпустил меня и отошел. Лицо его было уставшим, впрочем, как и у меня.

— Привет, — попыталась улыбнуться я, прислонившись к краю парты.

Между нами повисло молчание. Я не знала, как начать разговор о вчерашнем случае и просто ждала, что он скажет. Он подошел вплотную ко мне и взял за руку. От такого близкого расстояния между нами у меня перехватило дыхание. Он бережно закатал мне рукав моей рубашки, оголив синяк.

— Я видел, как она схватила тебя за руку, — произнес он, посмотрев мне в глаза. В моей голове смешались все мысли. Я позабыла об Ольге, о синяке, и вообще о теме разговора. Воздуха катастрофически перестало хватать. Очень хотелось, чтобы он сделал первый шаг и поцеловал меня. Я подняла на него взгляд, он склонился надо мной, мягко, но слегка взволнованно смотрел в упор. Но в один момент он просто отошел от меня, отвернувшись к доске.

Вот дура, о чем я только думаю? Сейчас не время.

— Я слышал, она тебе что-то прошептала, — продолжил он, не поворачиваясь ко мне.

— «Они видят тебя», — повторила я ее фразу, которая засела в голову.

Никита повернулся ко мне, глубоко вздохнул и начал свой рассказ. Он говорил монотонно и негромко, глядя чуть в сторону, и от этого его слова звучали еще более жутко.

— Вчера, после полуночи, уже собираясь ложиться спать, я уловил еле различимый шепот и стал искать источник шума. Подошел к окну и увидел ее. Ольга что-то нашептывала. Самое странное, что я даже не испугался. Наоборот, во мне стал появляться какой-то гнев. Я все больше и больше злился на неё. И она поняла это. Минут пять мы стояли и смотрели друг на друга, только вместо меня, это она была напугана. Лицо ее выражало ужас. Тогда в комнату постучалась мама, и я отвернулся от окна, а когда повернулся, ее уже не было.

— Ты же был там, и всё видел, — прошептала неуверенно я. — Но даже ничего не спросил, и не подал вида.

— Это жесть, как ненормально! Я просто не поверил своим глазам, — признался он. — Начал продумывать все логические объяснения того, что увидел. Думал, что показалось…

— Я тоже так думала, — мотнула я головой. — Но этот синяк… Это какая-то неправильная реальность.

— А вдруг это какое-то послание. Уж слишком странная у нее вышла смерть. Не слишком она была похожа на мертвую. Ей же вскрытие делали. Говорят, что врачи не смогли выявить точную причину ее смерти, — рассуждал Никита. — Вскрытие показывает, что она мертва, а вчера она была живее всех живых…

— Вуду, — у меня от осознания ужаса происходящего мгновенно пересохло в горле.

— Что?!

Я поймала на себе его недоумевающий взгляд.

— Она пришла к тебе, потому что любила, а меня решила припугнуть, потому что я, вероятней всего из-за тебя, оказалась последней в списке ее врагов. В вуду что-то подобное происходит, вроде бы… — рассудила я.

— Нет, тут что-то посерьезней прикладной магии, — он отошел к окну, прислонившись к подоконнику, и стал что-то выводить на нем. — Что-то серьезней…

— Тогда что это может быть? — спросила я.

— Кто ж знает, — он продолжал выводить пальцем какой-то невидимый рисунок. А что если Никита на самом деле видит больше, чем остальные? Что если на самом деле существует потусторонний мир, который открывается не для взора каждого?

Прозвенел звонок на урок, я начала собираться, но Никита будто не слышал его.

— Что ты там видишь? — я внимательно наблюдала за тем, как тот выводил невидимый рисунок.

— Ничего, — он убрал руку с подоконника и повернулся ко мне.

— В комнату пускали только по одному, почему ты оказался рядом? Ты ведь ходил к ней один из первых? — поинтересовалась я.

— Что-то происходило странное, когда ты была там, — нахмурился он и замолчал. Я вопросительно рассматривала его растерянное лицо. — Надо понять, что она хотела тебе донести. В этом ключ. Вдруг ты в опасности?

— Я смотрела фильм, где девка убила себя, чтобы отомстить своим одноклассникам за унижения, — посмотрела я на него. — Из-за чего вы расстались? Почему вдруг я стала ее врагом? Может, она совершила какой-то ритуал, чтобы отомстить? Какая причина вашего расставания?

— Тебе честно сказать? — он внимательно смотрел на меня.

— Давай, руби правду-матку!

— Ты была в списках ее врагов, потому что она поставила ультиматум передо мной: или наша с тобой дружба, или отношения с ней.

— И ты выбрал меня? — прищурилась я, в недоумении посмотрев на него.

— Таких девушек как она, у меня будет много, а хороших друзей, как ты, найти непросто, — пояснил он.

Я в гребанной френдзоне! Но уж лучше пускай будет так, чем остаться у разбитого корыта со своими чувствами, которые ему не нужны.

— Ну, и к тому же, терпеть не могу, когда мне пытаются навязывать свои условия. — дополнил он.

— Понятно, — поджала я губы. — Вопросов меньше от этого не стало. Надо немного понаблюдать. Может, это разовое событие. А я поищу информацию про вуду. Мстит она нам.

— Надеюсь на это, — Никита подошел к своему рюкзаку и набросил лямку на плечо. — Пойдем на урок, а то тебе объяснительную писать придется за опоздание.

— Я бы уж лучше прогуляла, — вялым движением я стянула свой рюкзак с парты и поплелась за ним. — Я сама себе вчера поставила клеймо «чокнутого фрика».

— Будь, пожалуйста, аккуратней, — попросил Никита. Я вопросительно посмотрела на него, не понимая, к чему он мне это сказал. Заметив мое замешательство, он пояснил: — Даже Вуду может серьезно навредить.

— Ты переживаешь за меня? — удивилась я. — Это мило.

— Кто еще тебя будет опекать, как не я? — слегка улыбнулся он, обняв меня за плечи. — Пойдем гранит науки грызть.

После разговора с ним все ночные страхи ушли, на душе стало спокойно.

Мы вошли в класс. Натальи Михайловны ещё не было, я вздохнула с облегчением, объяснительную писать не придется.

— Алёнка, вернись в шоколадку, — раздался голос Антона на весь класс, как только я зашла вслед за Никитой. — А лучше сразу в психушку.

Весь класс разразился хохотом. Антон тоже усмехнулся, выверенным жестом поправляя челку.

— Очень остроумно, — язвительно ответила я.

К счастью, вслед за нами зашла учитель, и всё веселье тут же стихло. Но я все равно заметила странные взгляды, которые бросали на меня одноклассники. Что ж, остается только терпеть в надежде, что в конце концов все забудется.