Секрет за секрет

Елена Хантинг, 2020

Райан Кингстон всегда считал себя здравомыслящим мужчиной. Профессиональный спортсмен, хоккеист, совсем не тот типаж, кто может затеять пьяную драку или подцепить в баре девушку на одну ночь. Но эта ночь стала особенной, поначалу – не в лучшем смысле. Кингстон узнает, что его семья скрывала от него правду о его происхождении. Как тут не пуститься во все тяжкие? Компанию ему составляет случайная знакомая по имени Куини, у которой тоже ворох проблем, и она не прочь забыться. Похоже, это любовь с первого взгляда. Увы, наутро Куини ускользает от Кингстона по-английски. Когда он видит ее в следующий раз, оказывается, что подойди он к ней хоть на шаг – лишится карьеры, и это как минимум. Но он не привык сдаваться.

Глава 8

Друг женского пола

Кингстон

Я повел Куини к моему автомобилю. Я уже пару недель чувствовал себя идиотом из-за того, что проследил за ней до дома в первый день. Всякий раз, как я видел Куини, язык будто прилипал к гортани, и я вспоминал недозволенные вещи, которые я с ней делал. Предложение подвезти показалось мне отличным способом сгладить неловкость. Я отпер замки и подошел к правой дверце, чтобы открыть ее для Куини.

Вытерев потную ладонь о штаны, я подал руку.

Куини недоуменно поглядела на нее.

— Я хотел тебе помочь.

— А-а… Спасибо? — это прозвучало почти вопросительно, будто Куини удивило мое предложение помощи.

Она положила пальчики в мою ладонь, отчего до локтя по руке побежали щекотные мурашки. Спину словно облили кипятком, и другие, неудобосказуемые, части моего тела отреагировали так, как не годится реагировать на краткий контакт, пока Куини садилась в мой паркетник. Я подождал, пока она усядется, и торопливо обогнул капот «Вольво», напоминая своему организму, что сейчас не время возбуждаться.

Я мысленно твердил это себе, усаживаясь за руль, пристраивая мобильный в гнездо на приборной доске, проверяя зеркала и заводя мотор. Я опустил стекла, потому что салон наполнился запахом Куини, и хотя я безумно люблю этот запах, он дурманил мне голову.

Включив поворотник, я поглядел в обе стороны, выехал со своего места и направился к воротам.

— Наверное, мне не надо говорить тебе, где я живу? — невинно спросила Куини.

Горячий румянец — на этот раз неловкости — поднялся у меня до затылка и распространился на щеки.

— Прости, что я так поступил. Я не сообразил, что еще можно придумать, а нам срочно требовалось поговорить.

— Кинг, да я тебя подначиваю! Не извиняйся.

— А, понятно. О’кей. Но мне до сих пор стыдно, — я приглушил радио, чтобы не мешало разговору, включил поворотник и свернул в сторону дома генерального менеджера.

— Да все нормально! — Куини расстегнула пуговицу своего кардигана и стянула его. Под кардиганом оказалась безрукавка. С кружевными вставками.

— Включить кондиционер? Тебе жарко? — спросил я ломающимся, как у подростка, голосом.

— Нет, мне хорошо, — она полностью опустила стекло и пристроила локоть на край окна. — Ты всегда так водишь?

— Как — так?

Она указала на мои руки:

— Будто на права сдаешь.

— Положение рук, соответствующее часовым отметкам 3 и 9, является наиболее надежным. В случае аварии так меньше риска сломать пальцы, если сработает подушка безопасности.

А еще стискивание руля помогало бороться с острым желанием заправить розовую лямку ее бюстгальтера под безрукавку.

— Буду знать, — Куини указала на спидометр: — Осторожно, ты превышаешь скорость!

Я взглянул туда и увидел, что еду на пять миль быстрее разрешенного. Я снял ногу с педали газа и поехал, как полагается.

— Я пошутила, — Куини скрестила ноги и развернулась ко мне. — Тебе хоть раз штраф за превышение выписывали?

— Нет, я аккуратно вожу.

— Да, я это вижу.

Мы подъехали к светофору, когда загорелся желтый. Я снизил скорость, не желая рисковать и проезжать перекресток на красный свет. Сзади недовольно засигналила машина, и одновременно запищал будильник на моем телефоне.

— Ты ставишь будильник на ужин?! — поразилась Куини, взглянув на экран.

— Мне нужно часто питаться, и звуковое напоминание весьма полезно, особенно в начале сезона или в поездках. Иначе могут быть накладки — тренироваться на полный желудок не слишком эффективно.

Вообще я не прикасаюсь к телефону, когда я за рулем, но мы стояли на светофоре, и я выключил будильник.

— А, тогда понятно. Вы, хоккеисты, наверняка постоянно голодные, учитывая, как вы себя изнуряете, — отозвалась Куини.

— Я стараюсь есть через каждые два-три часа.

— Или целый час без перерыва, — пробормотала она.

— О чем ты?

— Ни о чем. — Она порозовела гуще моего, и я не сомневался, что ее ремарка относилась к нашей совместной ночи. — Если тебе надо остановиться и купить поесть, не стесняйся.

— А ты голодна? Мы можем поесть вместе.

— С твоей стороны любезно предложить, но это, пожалуй, не лучшая идея.

— Отчего так?

— Это будет слишком похоже на свидание.

— Друзья же могут поужинать! Мы с Бишопом постоянно едим вместе.

— Да, но с Бишопом ты никогда не терся этими местами… — Куини с размаху зажала рот ладонью. — Извини, не знаю, как у меня вырвалось.

Я вцепился в руль, стараясь подавить нежелательные воспоминания.

— Я могу отвезти тебя домой, если хочешь.

— Прости, Кингстон, я не хотела усугублять неловкость. Давай действительно возьмем что-нибудь поесть. Как друзья.

Я посмотрел на нее.

— Точно?

— Точнее не бывает. Ведь это поможет нам преодолеть оставшуюся неловкость?

— Безусловно. — По крайней мере, я на это надеялся. — Что ты скажешь насчет стейк-хауса?

— Скажу, что это хорошо. А ты что о нем скажешь?

— Я тоже положительно отношусь к стейк-хаусам.

Я включил левый поворотник, поменял полосу, сбросил скорость, готовясь поворачивать, и поехал прочь от дома Куини к своему любимому ресторану. Заведение достойное, но простое, так что ужин не имел права чересчур напоминать свидание.

Да только вот нас проводили за отдельный столик в уютной нише в конце зала.

Наш официант, молодой человек лет двадцати пяти, пододвинул Куини стул. Это должен был сделать я, но наглец меня опередил.

— Что будете пить? Желаете взглянуть на нашу винную карту?

— Не надо, — отозвалась Куини. — Мне рутбир.

— А вам, сэр?

— А мне большой бокал молока. Двухпроцентной жирности, пожалуйста, если есть. — Дождавшись, пока официант отойдет, я вновь повернулся к Куини, сидевшей с таким видом, будто она вот-вот расхохочется. — Что? — спросил я, вытирая подбородок (может, у меня там что-нибудь прилипло).

— Ты правда будешь молоко?!

— Да, я выпиваю по стакану за каждым приемом пищи.

Куини поставила подбородок на кулак.

— Я в детстве тоже так делала — папа заставлял.

Она широко улыбалась, явно высмеивая меня, но я привык к подколкам. После подначек парней из сборной мне уже ничего не страшно.

— У меня чувствительный желудок, а молоко его обволакивает перед плотной едой. Оно полезно для костей, в нем много кальция, есть основные витамины и минералы, а еще молоко — хороший источник белка, — объяснил я.

Куини рассмеялась, но прикусила губу.

— Да я дурачусь! По-моему, это очаровательная привычка.

— Очаровательная?

— Ага, — она подалась вперед. — Ты знаешь, что ты интересный парень?

— Потому что регулярно пью молоко?

— Потому что ты — это ты.

— Весьма лаконичное объяснение.

Официант вернулся с рутбиром для Куини и моим стаканом молока. Мы заказали еду: я — легкоусвояемую курицу с пастой и зеленым салатом, чтобы ни одна группа пищевых продуктов не испытывала дефицита, а Куини взяла стейк, жареную картошку с трюфелями и салат из овощей. Мне пришлось напомнить себе, что у нас не свидание, а простой дружеский ужин.

Когда официант снова оставил нас одних, я попросил ее пояснить.

— Ты известный хоккейный вратарь, а держишься удивительно скромно и сдержанно.

— Это моя работа, вот и все.

Куини округлила глаза.

— Ага, ага, только зарабатываешь семизначные суммы в год! Многие из вашей сборной всячески выпячивают свою персону, в соцсетях только о них и пишут, а ты… не любишь показухи, что ли. Плюс у тебя имидж удивительно правильного парня, от молока до соблюдения скоростного режима и неизменных поло и слаксов. Почему поло, кстати?

Я провел рукой по груди.

— А что не так со слаксами и поло?

— Да нет, все так, только, если не считать костюма и формы вратаря, я тебя ни в чем другом не вижу.

Взгляд Куини уперся мне в грудь, но поспешно поднялся к лицу.

— Но ведь слаксы и рубашки отчасти формальная, но в целом свободная одежда! — Когда Куини наклонила голову в сторону, я продолжал: — Джинсы бывают неудобными, а слаксы неизменно мягкие и уместны с любой обувью и в любой обстановке. Если я иду на барбекю, я могу натянуть кроссовки, получится стиль кэжуал, а если в ресторан, как сегодня, выберу лоферы или туфли, и будет почти парадно. — Я выставил ногу, чтобы Куини увидела мои черные начищенные туфли. — Белые рубашки легко стирать — всегда можно добавить в закладку колпачок с отбеливателем и не надо волноваться, что они полиняют или окрасятся.

— То есть дело в удобстве?

— В основном. Однажды я случайно постирал красную рубашку с белыми и достал их уже розовыми. Я как раз участвовал в кампании по борьбе с раком груди в поддержку моей двоюродной сестры, поэтому получилось даже удачно, но вообще цветные рубашки могут создать настоящие проблемы.

— О’кей, дай подытожу. Ты пьешь молоко, потому что у тебя чувствительный желудок, и оно полезное.

— Верно, — отозвался я.

— И носишь слаксы, потому что они удобные, с белыми рубашками, потому что они легче цветных в уходе.

— Тоже верно.

— И ты знаменитый вратарь.

— Не знаменитый.

— Не скромничай, по крайней мере, в мире хоккея тебя всякий знает… — Куини побарабанила по губе. — Сколько серьезных отношений у тебя было?

— А при чем тут это — и мой гардероб, и чувствительный желудок?

— Мне просто любопытно, я стараюсь тебя разгадать. Я же помню, что без одежды ты отнюдь не правильный бойскаут с молоком и в слаксах!

Она дразнила меня, а глаза блестели лукавством и, по-моему, воспоминаниями о той ночи.

— На самом деле я не такой.

— Не такой, и точка, или не такой со всеми, кроме меня?

— Я не… Я это… — замялся я, потому что правда показалась бы неуместной, раз мы решили остаться друзьями.

— Прости, я не должна была спрашивать.

— Алкоголь сделал меня более раскрепощенным, — ляпнул я.

— Значит, всему виной внутренний зажим?

Судя по улыбке, Куини по-прежнему поднимала меня на смех.

— Да. Впрочем, я не знаю. Я напивался всего три раза.

Глаза Куини загорелись.

— За всю жизнь?!

— Совершенно верно. В юности у меня был неудачный опыт, который я очень не хочу повторять.

— Тебя напоили на какой-нибудь хоккейной вечеринке в старших классах?

— Гм, не совсем. Скажу лишь, что старший брат послужил для меня не лучшим примером.

И ситуация практически не изменилась за прошедшие годы.

— И все равно это неадекватная реакция — в рот не брать спиртного.

— Отчего же, я могу выпить, но только один бокал, и избегаю крепких спиртных напитков, — объяснил я. — А ты?

— Я принимала много плохих решений, будучи под хмельком, но, в отличие от тебя, неудачный опыт меня ничему не научил.

— Ты говорила, что обычно не едешь домой к случайным знакомым.

— Как видишь, все бывает в первый раз… И раз уж у нас зашел такой откровенный разговор, ты был лучшим из плохих решений, которые меня угораздило принять, — Куини подмигнула.

Конец ознакомительного фрагмента.