Глава 5
Грязный бойскаут
Куини
В эту минуту Райан — или Кинг, или Кингстон, или как его там — казался насмерть перепуганным. Безумно привлекательным, но, так сказать, во власти ужаса.
— Что-что? — переспросила я, потому что последнюю фразу он произнес совершенно невнятно.
Кинг опустил руку.
— Презерватив? Мы презерватив надевали?
— Ты серьезно? — я не могла понять, шутит он или нет.
— Я не нашел их наутро — ну, использованных. На тумбочке остались два неоткрытых… — Он схватился за голову и забегал по кухне. Лицо его приобрело какой-то свекольный оттенок. — Обычно я не настолько безответственный — никогда не веду себя подобным образом и не завожу случайных связей — я их не понимаю. Сначала полагается ухаживание… — Он остановился на секунду и еще сильнее вытаращил глаза, хотя это казалось невозможным. — Как я мог? Я даже не пригласил тебя на ужин!
— Ты купил мне выпить.
— Еще того хуже! — Он запустил руки в шевелюру, погубив идеальный пробор. — У тебя месячные были после того, как… мы были вместе? — Не давая мне времени ответить, он забросал меня вопросами: — Может, нам анализы сдать на… мало ли что? Я… гм, я здоров и не намекаю, что ты нет, но просто… Ради спокойствия, ради внутреннего спокойствия это же стоит сделать, как ты считаешь? Я могу отвезти нас в клинику, которая гарантирует полную тайну… Или обратимся к нашему спортивному врачу!
Я приподняла руку.
— Я ни под каким видом не пойду сдавать анализы на «всякое-разное» к спортивному врачу. К тому же мы не занимались сексом!
Мой гость бросил мерить кухню шагами и повернулся ко мне. Кинг крупный парень — широкий, с мощными плечами и бугрящимися бицепсами, предплечья перевиты толстыми венами. Я помню, как он склонился между моими бедрами, одной рукой взявшись за ягодицу, чтобы приподнять бедра, а другой накрыв грудь, чтобы теребить пальцем сосок, и лизал, покусывал и посасывал, доводя меня до оргазма… вернее, нескольких оргазмов. Райан Кингстон очень-очень умелый в оральных ласках и очень, очень щедрый. Такой щедрый…
— Точно?
Я даже не знала, обижаться при виде его несомненного облегчения или нет.
— Абсолютно.
Хотя у нас почти дошло до этого — почти-почти. Ближе, чем стоило доводить без презерватива. И мы совершенно точно проделали все мыслимые и немыслимые виды прелюдий, причем не раз.
Мои интимные части свело при воспоминании о его нереальной выносливости. Упомянутые части не желали брать в расчет, что если Райан стоит совсем близко, это не значит, что, все повторится. Не может это повториться, как бы я того ни желала!
Он нахмурился. Даже это выражение замечательно шло к его красивому встревоженному лицу.
— Но я же помню… — он не договорил.
— Что ты помнишь?
Он, безусловно, выпил гораздо больше меня, хотя я тоже была солидно подшофе, в таком состоянии наедине с незнакомцами вообще-то не остаются. И если отдельные моменты я помнила смутно — например, как мы выпили по последней и как жадно потом пили воду, то все, что происходило под и на его одеяле, прямо-таки врезалось в память.
— Я был… То есть мы были… — Он снова начал нервно ходить. — Ты же была подо мной, разве не так? — Он окинул меня взглядом, от которого напряженные соски обрели твердость камня.
— Верно, — мы смотрели друг другу в глаза, и воздух словно стал плотнее, напитавшись странной энергии. — Я была под тобой.
— И мы были обнаженные, — хрипло и негромко продолжал он.
— Совершенно обнаженные, — подтвердила я. Интонация у меня получилась такая, будто я готова снова раздеться вот прямо сейчас.
Не будь Райан хоккеистом из папиной сборной, я бы ничего не имела против, но он же играет в сборной! Осложнения светят самые серьезные, и участие в новых прелюдиях ситуации не улучшит (какими бы приятными ни оказались прелюдии).
Я вела с собой этот внутренний спор, держась за стол позади меня, чтобы не начать творить что-нибудь неподобающее — например, не схватить моего гостя за рубашку и не укусить в шею. Той ночью ему это очень понравилось. Очень.
Лоб у него снова пошел морщинами. Райан ничего не понимал.
— А что ты вообще помнишь? — спросила я.
— Э-э, практически все, но отрывочно… кроме секса, которого, как ты говоришь, у нас не было, — это прозвучало почти вопросом.
— В классическом смысле — не было, — подтвердила я.
Райан шагнул ко мне, нарушив личное пространство. Мне было некуда отступать, потому что я стояла спиной к кухонному столу. Я глубоко вздохнула, уловив слабый запах одеколона и дезодоранта.
— Что значит — в классическом смысле?
Господи, когда Кинг сказал, что нам надо поговорить, я не ожидала, что он намерен муссировать события той ночи самым откровенным и бесстыдным образом!
— Ну, гм, ты ласкал меня ртом…
— Это я помню, — он потер нижнюю губу, видимо, особенно живо все припомнив.
— А что было потом, не забыл? — Мне пришлось откинуть голову, чтобы глядеть ему в лицо, так близко он стоял.
— Я заставил тебя кончить.
— Ртом и пальцами.
— И пальцами, — кивнул он. — Кажется, тебе это весьма понравилось.
Иисусе, снова он со своим сочным комментарием моей реакции на его оральные фокусы!
— Мне? Да. В смысле, понравилось. И весьма.
— Мне тоже. — Язык Райана прошелся по нижней губе. — Но после этого все как в тумане.
А у меня вот, наоборот, все четко. Он ощупью поднимался по моему телу — целовал обнаженную кожу, задержался у сосков и наконец оказался у губ. Он целовал меня так, что я узнала, каково ему было ощутить мой вкус ртом и горлом (при этом воспоминании по спине пробежала сладкая дрожь, перейдя в вибрацию между ног). Райан приподнялся на локте, удерживая вес своего огромного тела, чтобы мы могли ласкать друг друга, пока он играл с моими грудями.
Это я забросила ноги ему на талию и сдвинулась так, чтобы наши интимные места оказались рядом, и мы наслаждались этим трением. Было ли это разумным поступком? Нет. Было ли ощущение приятным? Ого, блин, еще каким!
— Мы терлись друг о друга поверху, — объяснила я.
— Поверху терлись?
— Ну да. Когда ты был подростком, ты терся с девушками через одежду, а без одежды это называется тереться поверху.
— То есть мы почти… — он замолчал, будто наконец припомнив фрагмент нашей ночи.
— Один раз ты скользнул внутрь.
— Да, случайно.
Мы одновременно кивнули, отправившись в синхронное путешествие по аллее памяти. Ощущение его члена, скользившего по моему клитору. Как соприкасались наши губы, когда он двигал бедрами. Вырвавшийся у него сдавленный стон, когда головка ткнулась в мой вход и проскользнула внутрь.
В тот момент мы замерли, прекрасно понимая, что это мы зря, это небезопасно, но ощущение было невероятно приятным. Райан поспешил исправиться, и именно тогда он сказал, что хотя ему очень хочется заняться со мной сексом, это, наверное, плохая идея, потому что мы оба нетрезвы, и он не хочет, чтобы кто-то из нас позже пожалел или ничего не вспомнил. Это было невероятно трогательно.
Поэтому вместо секса мы терлись друг о друга до потери пульса. Несколько раз.
И теперь мы стояли, тяжело дыша, совсем как в ту ночь.
Лицо Райана опять исказилось от ужаса.
— Я что, кончил на тебя?
Я почувствовала, как загорелись щеки.
— Да, на живот, — я показала выше: — И на грудь.
Он закрыл глаза и замотал головой.
— Господи… Я прошу прощения.
— Почему ты извиняешься? Ты увлекся, да и я теряла голову.
— Обычно я такого не делаю.
— Я тоже, но мне было хорошо и, уверена, тебе тоже.
К сожалению, та ночь забав останется у нас единственной.
Лицо Райана покраснело еще гуще, что впечатляло, учитывая, что он уже был красный как рак.
— Но утром ты ушла…
— Я опаздывала на встречу с отцом. По субботам мы всегда выходим на пробежку, а потом вместе идем на бранч. Папа уже беспокоился, а с тобой мы еще накануне договорились не превращать знакомство в интрижку, вот я и…
Райан сунул руку в карман.
— Так это не из-за того, как я проявил себя в ту ночь?
— Конечно нет! Твоя выносливость достойна войти в легенду, а изобретательность так просто не знала границ! Ты не меньше часа доставлял мне оральные удовольствия — парни, с которыми мне доводилось быть, и близко с этим не могли соперничать… — Надо было замолчать, но меня несло — я торопилась прогнать беспокойство с его красивого лица. — Я столько раз кончила, хотя мы даже не занимались сексом, а ты восстанавливался в рекордные сроки — раз, и снова готов! — Я, как дура, показала ему на пах, невольно обратив внимание, что брюки в районе молнии чуть не трещат по швам. Значит, наш разговор возбуждал Райана не меньше, чем меня, судя по твердости моих сосков и сладострастной судороге между ног.
Впрочем, я ничего не собиралась делать с тем, что я заметила, даже если бы и хотела (ладно, ладно, я очень даже хочу).
— Это хорошо… Я насчет изобретательности… и моей легендарной выносливости, — он улыбнулся углом рта. Это первая полуулыбка, которую я увидела у Райана с той секунды, как застала его подглядывавшим через окно. — А ты была просто великолепна.
— Спасибо, — полувопросительно отозвалась я, соображая, из вежливости он это сказал или как.
— С той ночи я постоянно думаю о твоем рте.
Я колебалась, не зная, идет ли речь о моем умении делать минет или о чем-то еще.
— Ну, это… неплохо.
— Моя бывшая девушка ни за что не соглашалась… — Райан поморщился и замолчал.
— Подожди, на что она не соглашалась?
— Ну… — он смущенно показал на свой пах, что было просто уморительно, ведь Кинг так образно расписывал самые непристойные моменты (правда, умудряясь делать это тактично, без скабрезности). — Ласкать меня ртом, — пробормотал он так тихо, что я едва расслышала.
— То есть твоя бывшая тебе не сосала?
Райан сунул руку в карман, а другой рукой потер затылок.
— У нее обостренный рвотный рефлекс.
— Она хоть пыталась вообще?
— Раз или два. Но это не было… приятным для нас обоих.
— Дай догадаюсь: те отношения у тебя долго не продлились?
Райан надул щеки.
— Отчего же, мы долго были вместе.
Наметившийся поворот в разговоре увлек меня не на шутку.
— Долго — это сколько?
Когда-то я почти год встречалась с парнем, но мы то сходились, то расходились. Это было в колледже, когда я почти доучилась до диплома художницы.
— Около восьми лет.
Хорошо, что я в этот момент ничего не пила — я бы точно прыснула.
— И ты восемь лет терпел без минета?!
— Прости, зря я, наверное, тебе об этом сказал.
Я отмахнулась от его извинений, захваченная новым интересом. Эта девица, видимо, конкретно держала его за яйца, раз человек смирился с отсутствием орального секса на такой срок.
— Скорее всего, она малость не справлялась, потому что у тебя там природа не поскупилась, — я снова указала на его пах. — Но ты же не засовывал член ей в глотку, все происходило постепенно?
Я подавила усмешку, потому что я-то испытывала настоящее наслаждение от такой длины и толщины, пока делала глубокий минет. Любопытство пересилило, и вопросы так и заскакали у меня с языка:
— Но она хоть, ну, лизала? Целовала? Головку в рот брала, по крайней мере?
Кингстон заморгал и с трудом сглотнул.
— Гм, нет. Такого она не делала.
— Ого! — Ну и ханжа ему попалась! Его бывшая заочно нравилась мне все меньше и меньше. Можно же сосать, как леденец, даже если она не в состоянии взять в рот дальше головки! Это не причина вообще отказывать в оральных ласках! Но я удержалась от последней фразы — вдруг Райан из тех парней, которые остаются с бывшими в дружеских отношениях. Отчего-то при этой мысли во мне проснулась ревность: я ему не просто очередная победа в минетном плане! — А давно вы расстались?
— Гм, больше полугода назад.
И он затоптался, будто ему стало неловко.
— Так у тебя была масса времени наверстать упущенные минеты, — насмешливо заявила я. Ведь Райан профессиональный хоккеист, пусть и не самая элита, раз я даже никогда о нем не слышала. С другой стороны, папа взял меня к себе всего два дня назад, когда я не сгодилась на очередную вакансию в сфере обслуживания, и у меня не было времени почитать про сиэтлскую сборную. К тому же после первого курса колледжа я всячески избегала хоккея — не потому, что мне не нравится этот вид спорта, а из-за связанных с ним воспоминаний.
— Ты стала первой. С колледжа.
— Лапшу вешаешь?
— Гм, нет.
— Ого! Ну, надеюсь, я показала класс.
— Не просто класс, а… Ты восхитительная. Это было… Все время только об этом и думаю. — Он чуть отвернулся в сторону и кашлянул.
— Честно говоря, я тоже.
— Ох, если бы ты не была родней Джейку… — хрипло и тихо начал Райан.
— А если бы ты не играл в сборной, которой руководит мой папа, я бы обязательно снова опустилась перед тобой на колени!
Я чувствовала, что пора заканчивать марафон откровенности, хотя, конечно, жаль этого беднягу: чуть не десять лет отношений с женщиной, которая принципиально не признает минетов, просто срам!.. У Райана вырвался не то стон, не то утробное рычание. Он стоял так близко, что я чувствовала щекой его дыхание. Я со страхом и нетерпением ждала, что он меня сейчас поцелует. Если он на это решится, у меня, скорее всего, не хватит силы воли его остановить, но я надеялась на моральный кодекс бойскаута.
Я положила ладонь ему на грудь, чтобы он не подался еще ближе.
— Райан…
— Кинг. Или Кингстон.
— Но ты представился мне как Райан?
— Райаном меня называют только родители, — он накрыл мою руку своей. По спине пробежала теплая щекотка, а волоски на руке Кинга приподнялись. — Чувствуешь?
— Что? — переспросила я. Тело, встрепенувшись, точно пробудилось.
— Вот так же было и в прошлый раз. Будто здесь воздух насыщен электричеством.
На кухонной тумбе зажужжал сотовый. Мы оба вздрогнули. Глаза Райана расширились, он выставил ладони и отступил на шаг.
— Это твой отец, — прохрипел он. — Да что со мной творится? Я не должен здесь находиться. Наедине с тобой, без надзора…
Я приложила палец к губам, откашлялась и ответила на звонок:
— Пап, привет, что случилось?
— Я уже еду домой. Давай сходим куда-нибудь, отметим твой первый день?
В трубке послышался автомобильный сигнал.
— А ты не хочешь куда-нибудь заехать по дороге и взять еды с собой? — Я взглянула на Кингстона, который будто прикипел к полу.
— Я на семь часов заказал столик в нашем любимом ресторане, но могу отменить, раз ты не в настроении, — в папином голосе угадывалось разочарование.
— А ты еще далеко?
— Минут через пять буду.
— А, тогда я сейчас соберусь.
И выставлю Кингстона за дверь.
— Отлично! Пока.
Папа закончил звонок, и я бросила телефон на тумбочку.
— У меня отец через пять минут возвращается!
— Я пойду. Джейк не должен меня здесь застать. — Кингстон шагнул ко мне, но снова сделал шаг назад. — Извини, я только хотел объясниться. Я не собирался вторгаться в твое личное пространство или заставлять переживать ту ночь заново.
— Отчего бы нам просто ее не забыть? — предложила я достойный выход.
— Забыть нашу ночь? — Райан нахмурился.
Я повела плечом с, как мне казалось, небрежным видом.
— Ну, это же вышло случайно! Как я могу заводить интрижку с парнем из сборной моего отца? — Меньше всего мне надо наживать кучу неприятностей, которых не избежать, если мы позволим себе что-нибудь неподобающее. Так поступают наркоманы, говоря: «Ладно, еще одна, последняя доза!» Райан Кингстон грозил стать моим любимым наркотиком.
— Не знаю, смогу ли я забыть ту ночь, но ты права — нам лучше сохранить платонические отношения.
И я внутренне раздулась от гордости.
— Значит, забыли? — Я протянула руку, которая утонула в ручище Райана.
— Платонические отношения… — медленно сказал он.
— Договорились.
Он держал меня за руку, не сводя взгляд с моего лица, особенно с губ.
Я услышала скрип щебенки и тихую вибрацию басов в стереосистеме. Значит, папа уже едет по подъездной дорожке.
— Отец приехал.
— О, черт, мне реально надо убираться… — Кингстон дернул меня к себе. Споткнувшись, я уперлась ладонями ему в твердую грудь, ощутив, как часто бьется у него сердце. Его губы коснулись моей щеки. — Обещаю постараться не выводить отношения из платонической плоскости.
И он скрылся за дверью, ведущей к бассейну, прежде чем я успела что-то ответить.
